Глава девятнадцатая. Бегство
Над озером Морган занимался серый рассвет. Тишину, сменившую на рассвете гул дождя, нарушал только плеск воды и крик диких гусей. Ройсу трудно было что-либо разглядеть, пока они плыли по реке под дождем. Волны ударяли ему в глаза, отчего приходилось часто моргать. Большую часть времени он вообще не открывал глаз. По крайней мере, не нужно было волноваться, что он промокнет. Промокнуть еще больше он просто не мог. Остаток ночи они с Адрианом дрейфовали, вцепившись в ящик. Колокольный звон постепенно оставался позади и наконец стих. Они оба заснули прямо в воде или потеряли сознание – трудно было судить. Течение гнало их на приличной скорости, но вот наступило утро, и теперь они вместе со своим ящиком болтались в неподвижной воде в безмолвном туманном мире.
– Ты жив? – спросил Адриан.
– Если бы я умер, вряд ли на том свете увидел бы гусей. – Ройс запрокинул голову и разглядел движущийся на юг птичий клин. – Но может, это злые гуси.
– Злые гуси?
– Мы понятия не имеем, что творится в мире водоплавающих. Может, это банда, крадущая чужие яйца.
– По-моему, у тебя жар. – Адриан осмотрелся. Когда он заговорил, в его голосе звучали радость и удивление. – Это же озеро Морган! Где-то здесь, на берегу, должен быть трактир, в котором мы останавливались.
– Вон там. – Ройс указал на скопление домов слева и поморщился: малейшее движение причиняло ему резкую боль.
– Я ничего не вижу, кроме какого-то темного пятна, – прищурившись, сказал Адриан.
– Когда вернемся в Шеридан, напомни мне, чтобы я попросил Аркадиуса одолжить тебе очки. Но мы не можем идти в трактир, если ты об этом думал.
– Дуган нам поможет.
– Ты слышал колокола вчера ночью? На дорогах будет полно солдат, и все они зайдут в этот трактир.
– Мы могли бы пойти к лорду Марбери. В прошлый раз он меня приглашал. Он нам поможет. Он терпеть не может церковь.
– Где дом Марбери?
– Не знаю… но Дуган знает.
– Мы не можем идти в трактир, – упрямо повторил Ройс.
– Всего на минуту. Только спросим. И потом, в такое время там наверняка никого не будет.
– Ты опять ведешь себя как идиот.
– Как тогда, когда вернулся за тобой? Когда спустил тебя по веревке и настоял, чтобы мы прыгнули в реку?
– Вот именно!
– Нам нужно обсохнуть. И получше перевязать твои раны.
– Это твоя повязка меня так стянула?
– Без нее ты бы не пережил ночь.
– Я едва дышу.
– Это лучше, чем истечь кровью.
Ройс заметил, что плечи Адриана прикрывает только шерстяная рубаха.
– Ты замотал меня своим плащом? – недоверчиво спросил он.
– Куском плаща, – ответил Адриан. – Послушай, чтобы выжить, нам необходимо хоть что-нибудь съесть, высушить одежду и нормально перевязать раны. Поэтому мы идем в трактир. Или ты знаешь, где еще мы можем достать еду и сухую одежду?
– Я бы все это украл, как обычно. Но обычно я могу ходить.
– Ты это уже говорил.
– Мне нравится ходить.
– Ладно, просто держись.
Адриан поплыл, толкая перед собой ящик и таща за собой Ройса. При каждом толчке боль ударяла Ройсу в живот. Хорошо, что было за что держаться на воде. Он просто висел на Адриане, чувствуя, как болтаются его ноги, пока тот, задыхаясь, плыл к берегу.
Деревня будто вымерла. Единственные звуки исходили со скотного двора, где блеяла овца и одиноко звенел колокольчик на шее у козы. Адриан выбрался из воды на каменистый берег неподалеку от трактира. Беглецы оказались на открытой местности напротив деревенской площади, и теперь, когда уже окончательно рассвело, кто угодно, глядя из окна, из переулка или с далекого холма, мог бы увидеть их. Они были совершенно уязвимы.
– Не думаю, что смогу нести тебя, – тяжело дыша, проговорил Адриан. – Надеюсь, ты как-нибудь сам доковыляешь с моей помощью.
Он расстегнул стягивавшие их ремни и осторожно поднял Ройса на ноги. Сколь бы холодно ни было в воде, но стоило из нее вылезти, как воздух нанес им чудовищный удар, как будто на них обрушилась глыба льда. Ройс задрожал, по телу прокатилась волна нестерпимой боли. Сознание снова помутилось. В глазах потемнело, но ему удалось удержаться на ногах, ухватившись за Адриана. Ноги казались чужими. Невероятно слабые, они отказывались двигаться, и ступни просто волочились по земле, пока Адриан, сильно прихрамывая, тащил его по гравийной дорожке к входу в трактир.
Адриан толкнул дверь.
– Черт возьми! Заперто…
– Прислони меня к двери, и я это исправлю.
– Нет, мы не будем взламывать замок. Мы пришли просить о помощи. – Адриан постучал кулаком по дереву, отчего раздался тихий, приглушенный звук. Они ждали. Адриан прислонил Ройса к дверному косяку. За спинами у них раздался одинокий крик гагары. Адриан повернулся и посмотрел в сторону озера. – Я слышал, у них тут хороший клев.
Ройс приподнял голову и посмотрел на него.
– Ты очень странный человек.
– Ага, но о злых гусях рассуждал ты.
Дверь отворилась. За ней показался заспанный Дуган. Прищурившись, трактирщик выглянул наружу.
– Дуган, – сказал Адриан, – нам нужна помощь.
Трактирщик бросил беглый взгляд поверх их голов, затем махнул рукой, приглашая войти, и закрыл за ними дверь.
– Нам нужны только бинты, иголка с ниткой, немного еды и, может быть, сухая одежда, – попросил Адриан. – Я все оплачу.
Адриан подтащил Ройса к самому большому столу в главном зале – с прочной столешницей из кленового дерева и с четырьмя крепкими ножками – и положил его туда. Хотя в трактире было намного теплее, чем на берегу, Ройса не переставал колотить озноб, и в голове у него царил туман.
Дуган, одетый только в длинную шерстяную рубаху, потер глаза и зевнул.
– Что вы на сей раз натворили? – поинтересовался он.
– Украли сокровища Коронной башни, – ухмыльнулся Ройс и перехватил ошарашенный взгляд Адриана. – Но ничего страшного – мы все положили на место.
Дуган улыбнулся.
– Ха! Не припомню, чтобы ты в прошлый раз был таким разговорчивым и веселым.
– О да, – отозвался Адриан. – С ним от смеха можно умереть, если узнать его поближе.
Ройс почувствовал, как с него сняли плащ. Потом он остался один. Он слышал, как Адриан разговаривает с Дуганом в соседней комнате. Они искали тряпку и швейную иглу. Где-то рядом капала вода, будто крыша дала течь. Потом Ройс понял, что вода капает из него. Он лежал на столе, словно губка, из которой на пол стекает вода… или это кровь?
Комната поплыла у него перед глазами. Сквозь туман он увидел, что вернулся Адриан.
– Так, э… давай-ка посмотрим. Учти, может быть больно.
Ройс почувствовал, как Адриан дернул кусок ткани, туго стягивавший его талию. Ощущение было такое, будто его снова ударили клинком, и на мгновение Ройс забыл, где находится. Он подумал, что все еще плывет по озеру. Ему казалось, что он тонет; потом все окутала тьма.
* * *
Боль.
Он снова потерял сознание. Он не знал, сколько длилось его беспамятство. Ему было все равно. Ройс понял, что проснулся, потому что тело терзала жуткая боль. Он был уверен, что стоит ему пошевелиться, как боль станет еще сильнее, и потому лежал неподвижно, с закрытыми глаза, ничего не слышал и плохо соображал, где он и что происходит. Он мог находиться где угодно, в любое время. Снова в Манзанте, в мансарде в Колноре, в комнате в Глен-холле, где-то на дороге, в тюрьме, в гробу – пока Ройс не открывал глаз, все эти варианты оставались равноценными. Он пребывал в том состоянии, когда все возможно, до тех пор, пока не услышал скрип стула поблизости.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Адриан.
Ройс удивился, откуда тот узнал, что он пришел в сознание. Или, может, он часами задавал один и тот же вопрос? Скорее всего, определил по дыханию.
– Как будто кто-то пытался убить меня, вспоров мне брюхо, а потом кто-то пытался меня добить и утопить в реке, – не открывая глаз, сказал Ройс. – Ну и как я на самом деле?
– Не так плохо, как я думал. Рана не слишком глубокая. Тебе разрезали мышцу и ударили по нижнему ребру, но, по-моему, оно даже не сломано.
– И это все? – насмешливо спросил Ройс.
– Уверен, это очень больно.
– Думаешь?
– Главная опасность в потере крови и потрясении, которое испытал твой организм. Я положил на рану немного соли. Она ее подсушит и предотвратит кровотечение и нагноение.
– Ты еще и лекарь?
– За пять лет боев мне приходилось обрабатывать множество ран. Пробовал по-всякому и поначалу нередко все делал неправильно. Радуйся, что ты не из первых, кому я пытался оказать помощь. Теперь ты почувствуешь себя намного лучше. Двадцать семь швов.
– Я так рад, что ты их посчитал. Без этого я бы не знал, как жить дальше.
Ройс понял, где находится, как только услышал первый вопрос Адриана, но вся картина целиком еще только продолжала вырисовываться. Запоздавшие фрагменты мозаики медленнее, чем остальные, вставали на свои места. Он вспомнил крик гагары и слова Адриана о рыбалке, а затем и то, как они вылезли из озера. Вспомнив, как они плыли, Ройс с удивлением заметил, что одет в сухую льняную рубаху и накрыт одеялом, даже несколькими, судя по весу.
– Я принес тебе суп, – сказал Адриан. – Надо поесть.
Ройс приоткрыл один глаз и увидел, что Адриан сидит рядом с ним и держит в руках обернутую полотенцем оловянную тарелку, из которой поднимался пар.
– Убери это от меня.
– Тошнит?
– Сейчас вырвет.
– Ага, так бывает. Лучше не надо, а то порвешь мои швы.
Ройс открыл оба глаза и устремил на него сердитый взгляд.
– О да, именно поэтому я не хочу, чтобы меня рвало. Не хотелось бы испортить твою работу.
– Я просто пытаюсь помочь.
«И у тебя паршиво получается!» – Ройс уже открыл рот, чтобы это сказать, но не проронил ни слова. Это неправда. Правда заключается в том, что он давно был бы покойником, если бы Адриан не рисковал жизнью ради его спасения. Где-то в темных глубинах сознания Ройс обнаружил, что эта мысль донимает его не меньше, чем дыра в боку, а может, даже больше. Поступок Адриана казался бессмысленным, не поддающимся никакому объяснению и сбивал с толку, терзая так же, как боль. «Почему он это сделал?» Этот вопрос мучил Ройса с той минуты, как он увидел, что Адриан явился на помощь, уже надев ремни и будучи почти в безопасности. Это уже даже глупостью не назовешь. Никто не мог быть настолько глуп. К тому же Адриану хватило мозгов, чтобы перевязать его, спуститься с ним с башни и добраться до Ибертона. Адриан не был идиотом. Сумасшедшим – может быть, но не идиотом. «Это Аркадиус его подговорил? Наверняка старик заранее все спланировал… Наверное, все это…»
Нет.
Даже в своем извращенном дьявольском воображении, полном невероятных теорий заговора, Ройс не мог представить, что такое можно спланировать заранее. Они оба чуть не погибли. И все еще могут погибнуть. Кто же станет следовать плану или соблюдать уговор, когда собственная жизнь висит на волоске? У Ройса перед глазами мелькнули ломающиеся мечи Адриана и кончик клинка, перелетавший через парапет. Он вспомнил, как Адриан, поскользнувшись в луже крови, рухнул на деревянный помост и лезвие стражника вонзилось ему в бедро. Это никак не могло быть игрой.
«Тогда почему?» – недоумевал он.
Ройс не находил ответа. Они едва знали друг друга. Они испытывали друг к другу явную неприязнь. Ройс даже сказал бы, они друг друга ненавидели, и все же… В действиях Адриана он не мог отыскать никакого смысла. Ройс был уверен только в одном: после всех событий на башне он должен быть мертв.
– Спасибо, – пробормотал он.
Адриан поднял глаза.
– Что?
Ройс нахмурился.
– Ты слышал.
– Может, тебя тошнит от того, что ты прилагаешь слишком много усилий, чтобы это выговорить?
Ройс усмехнулся, но подумал, что, возможно, в этом есть доля правды. За всю свою жизнь слова благодарности он произнес только дважды. Это был третий раз. Вор ненавидел такие моменты. Это слово всегда отдавало горечью, и произносил он его в моменты слабости.
– Как твоя нога? – спросил Ройс.
Адриан посмотрел на льняные бинты, проглядывавшие сквозь разорванную штанину.
– Неплохо.
Они были уже не в зале трактира. Ройс лежал на кровати в маленькой комнате, обставленной простой мебелью.
– Мы в доме лорда Марбери? – спросил он.
Адриан покачал головой.
– В спальне Дугана. Он очень гостеприимен.
– Мы пойдем к Марбери?
– Дуган говорит, его арестовали.
– Когда?
– Пару дней назад.
– А где Дуган?
– Пошел за водой.
– Ты в этом уверен? Сколько нужно времени, чтобы перейти улицу и вернуться?
– Колодец в деревне.
– Колодец?
– Он так сказал, – пожал плечами Адриан.
– Нам нужно уходить – немедленно!
– Сейчас? – ошарашенно спросил Адриан. – Ты можешь идти?
– Подтолкни меня, и проверим.
Адриан нахмурился, но помог ему встать.
Боль была острая, но не такая невыносимая, как… вчера? Когда это было? Ройс оттолкнулся от кровати, словно лодка от берега, и замер в вертикальном положении.
– Видишь? Мне лучше, – прошипел он сквозь стиснутые от боли зубы. – Идем!
– Куда торопиться?
– Дуган нас выдаст. Наверное, пошлет сообщение ближайшему патрулю или стоит на дороге в надежде остановить проезжающих мимо солдат.
– С чего ты взял? – нахмурился Адриан.
– А из-за кого, по-твоему, арестовали лорда Марбери?
– Почему именно Дуган?
– Ты видишь тут еще кого-нибудь из твоих знакомых? В прошлый раз они тебя прикрыли, а теперь все – кроме Дугана – исчезли.
– Это ничего не доказывает. Дуган здесь живет, а остальные просто заходят выпить.
– Ага, только в прошлый раз Дуган сказал тебе, что деревенские жители берут воду из озера. Он сказал: просто набери в ведро, она чистая и прозрачная. В деревне даже нет колодца, помнишь?
– Пойду соберу вещи.
Адриан вышел, и Ройс услышал, как он копошится за стойкой. Ройс осторожно последовал за ним, проверяя себя. Он шел медленно, хватаясь руками то за кровать, то за дверной косяк, то за стену в коридоре. Появился Адриан. Под мышкой он держал сверток, к спине был пристегнут большой меч. Ройс оперся на руку напарника, и они, хромая, вышли на улицу.
Солнце уже было высоко, и вдалеке Ройс слышал обычные для деревни звуки: хлопанье дверей, смех, скрип колес, но их заглушал громкий стук собственного сердца, эхом отдававшийся в голове. Тело выражало недовольство. Оно требовало покоя, лежания на мягком матрасе под несколькими одеялами и громко заявляло о своей неспособности заниматься чем-либо другим.
Беглецы двигались невероятно медленно, едва волоча ноги, и Адриан тащил Ройса за собой, словно неподъемный якорь. Они прошли немного вверх по дороге и, не доходя до главного тракта, завернули за южную оконечность озера. У кромки воды сгрудились дома. Избежать встречи с людьми можно было, только двигаясь на юго-запад, в поросшие вереском холмы.
Они шли уже несколько часов, как казалось Ройсу, на медленной, но ровной скорости, пробираясь через ломкую жухлую траву и заросли терновника. По дороге Ройса все-таки вырвало. Он упал на колени, оперся руками о землю и застонал от боли. Его тошнило несколько минут.
– Давай остановимся на привал, – предложил Адриан.
Все еще стоя на коленях, глядя на траву и сплевывая, Ройс пробормотал:
– Хорошая мысль.
Он отполз на несколько футов и перевернулся на спину, глядя на темнеющее небо. Адриан рухнул на траву рядом с ним, и они лежали плечом к плечу, тяжело дыша и постанывая от боли.
Ройс вытер рот рукавом.
– Ну и где хваленая подстилка из пропитанной смолой парусины, которую ты собирался для меня сделать?
– Я об этом забыл.
– Да на тебя вообще нельзя положиться.
– Ну да. Брошу тебя при первых признаках опасности.
Ройс повернул голову и пристально посмотрел на него.
– Ты же знаешь, что я бы так и сделал, – признался он, когда Адриан посмотрел на него в ответ. – Бросил бы тебя умирать. Именно так я и хотел поступить.
– Знаю.
Ройс в изумлении моргнул.
– И ты все равно вернулся?
– Ага.
– Почему?
– Я же идиот, забыл?
Ройс повернулся на бок, сплюнул и снова лег на спину.
– Нет, правда… почему? – не унимался он.
Адриан поднял взгляд к небу.
– Ты же мой напарник.
Ройс рассмеялся и вскрикнул:
– Не смеши меня – больно! – Он осторожно втянул воздух. Ему потребовалось несколько минут, чтобы восстановить дыхание. – Ты… ты серьезно?
Адриан промолчал, и они тихо лежали под ночным небом, на котором появились первые звезды, и просто дышали.
Давным-давно Меррик пытался научить Ройса распознавать созвездия. Ройс запомнил только Великого короля, скопление звезд на севере, которое вроде бы напоминало человека на троне с короной на голове. В народе его также называли Новроном в честь первого императора, утверждая, что, будучи наполовину богом, он взошел на небеса. Ройс заметил первые звезды из знакомой короны, мерцавшие в сумерках.
Меррик научил его почти всему, что он знал: читать, писать, считать, распознавать звезды, – но если бы Меррик оказался с ним на той башне, он бы точно оставил Ройса умирать.
– Ты понимаешь, что, после того как ты вернул книгу, мы перестали быть напарниками? – наконец поинтересовался Ройс.
– Ах да… ты прав. Ха! Все-таки надо было оставить тебя умирать.
– В чем истинная причина? Ты даже грозился убить меня после выполнения задания. Собирался показать мне, как рубишься своим большим мечом.
– Я и показал. Ты разве не видел?
– Видел, но ты собирался убить им меня.
– Черт возьми… ты прав. Совсем забыл. – Адриан устало потянулся к рукояти меча. – Давай попозже? Я сейчас так удобно устроился. – Его рука шлепнулась обратно на траву.
– Почему ты вернулся? Почему ты просто не ушел?
– Тебя это действительно волнует? – лениво спросил Адриан.
– Да! Да, волнует!
Адриан чуть передвинул ноги и застонал, затем втянул в себя воздух и долго выдыхал.
– Я вернулся, потому что я такой человек. – Помолчав, он добавил: – Тебе, наверное, этого не понять, да?
– Это не причина.
– Ладно, послушай, попробуем так: я сбежал из дома, сбежал из Аврина, сбежал из Калиса. И я ничего не достиг, только бесконечно убивал. Я устал от этого.
– От убийств?
– От всего. Да что угодно назови, я и от этого устал. Сейчас я даже дышать устал. Называй это неудовлетворенностью, если хочешь. Я просто устал бежать. А еще больше я устал обрекать людей на смерть.
– Ты о том мальчишке? Пиклзе? Которого убили из-за меня?
– Его убили не из-за тебя. Может, и не из-за меня, но мне просто кажется, что, когда я убегаю, люди, которых я оставляю, гибнут. Так что если тебе так необходимо узнать причину, как видишь, она довольно проста. Я слишком устал, чтобы снова бежать.
Некоторое время они лежали на холме. Затем Ройс пошевелился и застонал от боли.
– Ты понимаешь, что нам нельзя возвращаться в Шеридан? – спросил он.
– Знаю.
– Нам придется дальше идти на юго-запад, а я совсем не знаком с этими местами. Скорее всего, мы заблудимся или столкнемся с патрулем на дороге.
– Ну… – Адриан покосился на бок Ройса, – у тебя опять пошла кровь, у меня, по-моему, тоже. Так что сообщу тебе хорошую новость: мы, скорее всего, умрем еще до утра. И все же, думаю, могло быть и хуже.
– Как?
– Нас могли схватить в трактире. Или мы могли утонуть в реке.
– Тогда мы уже были бы покойниками, а мы все еще живы, и на данный момент я склонен считать это лучшим из всех возможных вариантов.
– Всегда может стать хуже, – заверил его Адриан.
Они лежали, глядя на небо и наблюдая за тем, как тучи постепенно затягивают звезды. Прежде чем почувствовать на лице первые капли начинавшегося дождя, Ройс услышал, как они застучали по траве на склоне холма. Он снова повернулся к Адриану.
– Я и впрямь начинаю тебя ненавидеть.
* * *
Закутанный в плащ, Ройс проснулся и услышал тот же грохот дождя, под который заснул, но от холода и влаги ему окончательно расхотелось спать. Дрожа, он со стоном приподнялся на локтях и выглянул из капюшона. Плотная завеса дождя затеняла все, делая мир бесцветным и мертвым. Вода сбегала по склону холма, а поскольку Ройс лежал в расселине, под ним образовался ручеек, который, точно плотина, перегораживало его тело.
Напарники расположились на травянистом склоне холма, усеянном камнями и поросшем колючим чертополохом и кустами можжевельника. Все здесь было колючее, будто они погрузились в море репейника и крапивы. Внизу, словно ряды зубов, торчали выбеленные каменные стены, еле видные из-под мха и плюща. Горы Трента – если они уже добрались туда – скрывались за завесой дождя. Ройс понятия не имел, где они. Их бегство прошлой ночью всплывало в памяти в виде размытых картин, а по темному небу невозможно было определить направление. Он видел дороги – незнакомые тонкие серые линии, прорезавшие холмы внизу, и на каждой из них быстро скакали парами всадники, и ветер трепал их плащи. Были отряды и побольше, шеренги пехотинцев. А еще он слышал непрерывный звон колоколов, который поначалу принял за шум дождя или игру своего больного воображения, но звук шел отовсюду, со всех сторон. Лишь когда ему удалось распознать разные тона, он понял, что в каждой деревне, в каждом городе на много миль вокруг били тревогу.
Адриан тоже заставил себя сесть. Бледные и серые, как дождливый день, они оба походили на поднявшиеся из могилы трупы, удивленные тем, что все еще связаны с миром живых.
– У нас есть какая-нибудь еда? – Теперь, когда боль немного улеглась, Ройс умирал от голода.
Адриан осмотрел склон.
– Наверное, на некоторых кустах могут быть ягоды.
– Я имел в виду, ты прихватил что-нибудь из трактира?
– Нет. У меня не было времени попросить еды.
– Попросить?! – на секунду Ройс замер, забыв, что занимается важным делом – выбирается из образовавшегося под ним небольшого озера. – Почему ты просто не взял чего-нибудь? Я думал, ты этим и занимался за стойкой.
– Я собирал нашу одежду. Я ее там сушил.
Ройс осмотрел себя.
– Хвала Марибору, ты ее высушил.
– Что ты хотел, чтобы я сделал? Обокрал Дугана?
Ройс театрально кивнул.
– Я не вор, – буркнул Адриан.
– Ты вор, и пора тебе к этому привыкнуть.
– Чтобы быть вором, нужно у кого-то что-то украсть. Я вернул книгу на место.
– Расскажешь им об этом, когда нас поймают! Уверен, это поможет.
Дрожа и кривясь, Ройс забрался повыше. Мышцы онемели, в животе горело, каждое движение причиняло боль. Он чувствовал себя хуже, чем раньше. Ничего удивительного, ведь он провел ночь в холодной луже. Сейчас ему было тяжело даже поднять руки.
– Ты слышишь колокола? – спросил Адриан.
– Да.
– Это не могут быть только колокола Эрванона.
– Нет.
– Может, у них здесь религиозный праздник?
– Не-а.
– Это плохо. – Адриан повертел головой из стороны в сторону, всматриваясь в дождь.
С прилипшими к голове волосами, мертвенно-бледным лицом и потухшим взглядом, он выглядел побежденным. Ройс знал, что означает этот взгляд; не раз видел такие глаза – чуть ли не каждый день видел на улицах города, где прошло его детство. Они напоминали окна домов на улице Вестника после болезни.
В Ратибор, где вырос Ройс, каждый год приходила лихорадка. Обычно это случалось зимой, но однажды, когда Ройс был маленьким, болезнь вторглась в город в середине лета. Такого раньше никогда не случалось, и люди сочли это дурным предзнаменованием. Все знали, что это плохо, но никто не понял насколько. Улица Вестника была довольно приятным местом, одним из немногих в Ратиборе. Ройсу нравилось там гулять, когда его что-то тревожило. Когда становилось совсем невмоготу, вид красивых домов успокаивал его, можно было просто помечтать. Тем летом дома выглядели по-другому. В городе царили жара и сушь. В такое время окна обычно распахивали настежь, чтобы впустить хоть какой-то ветерок, но тогда все они были наглухо закрыты и занавешены. Светлое кружево за грязным стеклом приобрело особенный оттенок серого – лишенный жизни цвет безнадежности, цвет унылой пустоты, которая наступает, когда у человека есть время, чтобы с головой окунуться в кошмар трагедии. Глаза Адриана напоминали окна домов на улице Вестников: тот же цвет, та же отстраненная пустота, то же выражение капитуляции.
– Как твой бок? – В голосе Адриана звучали нотки сомнения и страха.
– Немного лучше, чем вчера, – солгал Ройс, сам не зная зачем. Что бы это изменило? – Так что, ягоды съедобные?
После минутного молчания, словно требовалось столько времени, чтобы услышать слова Ройса, Адриан повернул голову к кустам, потом медленно, будто старик, встал, и Ройс услышал резкий вдох, когда тот наступил на левую ногу. Подойдя к кустам, он остановился, словно забыл, что надо делать.
Ройс наблюдал за ним. Если Адриан сломается, то это произойдет сейчас. Пережив худшее, Ройс знал, что выжить можно. Он никогда не верил, будто боги наказывают его. Кара богов обрушивается на кого-то по-настоящему важного, значительного, кто достоин их внимания, а Ройс был всего лишь одним из многих, незаметным человеком, чья жизнь должна была рано оборваться. Просто он был слишком упрям, чтобы бездействовать, а с годами стал слишком зол, чтобы сдаться. Но он ничего не знал об Адриане. Был солдатом, но что это означало? Провел ли он свои недолгие взрослые годы, разъезжая на хорошей лошади, никогда не испытывая голода и убивая безоружных пехотинцев, тогда как его защищали стальные доспехи? Бывал ли он когда-нибудь один, покинутый всеми перед лицом смерти?
Если Адриан сломается, это произойдет сейчас. В пылу схватки мало кто сдавался. Это всегда случалось потом, когда появлялось время на раздумья. Тогда закрывались окна и задергивались кружевные занавески. Ройс молча наблюдал за ним. Еще вчера он бы только посмеялся над ним, даже попытался бы подтолкнуть к краю бездны. Сейчас он только ждал. Жалости он не испытывал – его самого никто никогда не жалел. Время шло, а Адриан так и стоял под дождем, уставившись невидящими глазами на долину.
Потом он нагнулся и сорвал ягоду.
Через несколько минут он подошел к Ройсу с пригоршней ягод.
– Черника, – сообщил он, усаживаясь рядом.
Ройс попробовал. Кислые. Он понял, что, несмотря на голод, его желудок еще не вполне готов принять пищу.
– Расскажи мне свою историю, – сказал Адриан.
– Что?
– Свою историю – прошлое.
– У меня ее нет.
– Ты знаешь, кто твои родители?
– Нет. Самое мое раннее воспоминание… – Ройс помедлил, напрягая память, – это когда я дрался с собакой из-за объедков.
– Сколько тебе было лет?
Ройс пожал плечами.
– Я даже не знаю, сколько мне сейчас. Я рос в работном доме – такое место для сирот. Я оттуда сбежал. Мне тогда было лет пять-шесть. После этого начал воровать еду и стал питаться гораздо лучше. Довольно скоро влип в неприятности.
– Городская стража?
– Волки.
Адриан озадаченно уставился на него.
– Что за волки?
Ройс попробовал другую ягоду. Слаще.
– Детская банда. Самые лучшие карманники младше двенадцати. В Ратиборе много сирот. Большая конкуренция. За охотничьи угодья боролись около пятнадцати банд. А я все делал один и ничего не знал. У меня не было шансов. Но все же я хорошо умел воровать. Волки меня заметили. Я действовал на их территории, и им это не понравилось. Они предложили мне сделку. Или они утопят меня в бадье, или я покину город – а в моем возрасте это был смертный приговор, – или присоединюсь к их шайке.
– Какими они были?
– Такими же, как все, только еще более жестокими. Добрыми до тех пор, пока у тебя было то, что им нужно. Я выжил благодаря им. – Он взял еще одну ягоду с ладони Адриана. – А твоя история? Где ты научился так сражаться?
– Отец научил. Начал тренировать меня чуть ли не с рождения. Днем и ночью, без выходных, даже во время Зимнего праздника. В Хинтиндаре, впрочем, и так нечем было заняться, но он был просто одержимым, как будто бой – это нечто вроде религии. Я считал, что у него на то есть причина, что он видит в этом какой-то смысл. Я полагал, он готовит меня к военной службе, думал, пошлет меня в особняк, где я поначалу стану стражником, а потом, может, дослужусь до каптенармуса. Если повезет, лорда Болдуина призовут на службу, и я отправлюсь вместе с ним. Если очень повезет, я совершу какой-нибудь ратный подвиг, и король Урит посвятит меня в рыцари. По крайней мере, я считал, что так думает мой отец.
– А он о чем думал?
Адриан медленно покачал головой, глядя на раскинувшееся далеко внизу озеро.
– Не знаю. Но когда мне было пятнадцать, я спросил его, когда мне можно будет устроиться на службу в особняк. Большая часть мальчиков становится пажами в гораздо более раннем возрасте. В пятнадцать уже становятся оруженосцами, если ты дворянин, или солдатами, если нет. Отец сказал, что я вообще никогда не буду служить в особняке. В Аквесте я тоже служить не буду. Я никуда не поеду. Он хотел, чтобы я заменил его в деревенской кузнице, когда он станет слишком стар, чтобы махать молотом.
– Тогда зачем он тебя так тренировал?
– Этого он мне никогда не говорил. – Адриан закинул в рот последние ягоды и прожевал.
– Поэтому ты ушел из дома? – спросил Ройс.
– Не только. Я был влюблен в девушку у нас в деревне – может, не так уж влюблен, но, наверное, больше, чем когда-либо. Я собирался на ней жениться.
– Что же тебе помешало?
– Подрался с соперником, едва не убил его.
– И что?
– Он был моим лучшим другом. Мы оба ее любили. Хинтиндар – маленькая деревенька, у меня там не было будущего. Я решил, что всем будет лучше, если я уйду. В том числе и мне. Ну… я и ушел и вступил в войско. С тех пор сражаюсь.
Далеко внизу, в двух-трех милях, Ройс заметил дюжину мужчин, двигавшихся по дороге. Один из них, облаченный в черные пластинчатые доспехи и красный плащ, ехал верхом. Остальные – пехотинцы – были вооружены пиками и луками. Впереди бежала свора собак.
– В чем дело? – спросил Адриан.
– У них собаки. Ненавижу собак.
– У кого?
– У того патруля. – Ройс указал вниз, в долину.
Адриан посмотрел.
– Какого патруля?
– У того большого патруля вон там.
Адриан прищурился и пожал плечами.
– Поверь мне, – сказал Ройс, – там дюжина пехотинцев и рыцарь в черных доспехах. Может, это один из серетов, которых ты тогда встретил в трактире. Ты ведь сейчас ничего в трактире не оставил?
– Ты о чем?
– Что ты сделал с куском плаща, которым сначала перевязал меня? Там бросил?
– Да. Зачем нам окровавленная тряпка.
– Черт возьми!
– А что? С ними гончие? – спросил Адриан. – Охотничьи собаки?
– Ага.
– Но ведь собаки не могут взять след под дождем?
– Нет… конечно, нет. – На самом деле Ройс ничего об этом не знал, но ему очень хотелось, чтобы это оказалось правдой.
– Что они делают?
– Просто идут.
– Где?
– Прямо под нами.
На глазах у Ройса собаки свернули с дороги в кусты сбоку.
– Ой-ой…
– Что?
Собаки скрылись из виду и исчезли в зарослях вереска. Через мгновение он услышал лай.
– Мне не послышалось? – спросил Адриан.
– Нас обнаружили. – Стоило Ройсу подняться, как у него закружилась голова.
– Я думал, гончие не чувствуют запаха под дождем.
– Эти почувствовали.
Шатаясь, Ройс начал подниматься по склону холма. Ему казалось, что при каждом шаге в живот ему втыкают раскаленный клинок.
– Мы не сумеем убежать от них, да? – спросил Адриан, догоняя его.
– Не смогли бы, даже будучи здоровыми.
Позади них лай собак сливался с шумом дождя и звоном колоколов.
Адриан первым поднялся на вершину холма.
– Ферма! – воскликнул он.
– Лошади есть?
– Даже мула не видно.
Оглянувшись, Ройс увидел, как патрульные бегом спускаются по склону холма. Впереди, следуя за собаками, скакал рыцарь. Скорее всего, беглецов они пока не видели, но вот-вот могли заметить.
– Может, спрячемся на ферме?
– Ферма? – процедил Ройс, споткнувшись. – И что там выращивают? Камни?
– Это лучше, чем столкнуться с патрульными на открытой местности.
Земля здесь была достаточно ровной, однако повсюду из травы торчали камни, будто недавно на землю обрушился град из огромных камней, заваливший ущелья и подножия холмов. На каждом шагу попадались препятствия, не позволявшие уверенно двигаться вперед, и Ройс с Адрианом, чтобы не споткнуться, вынуждены были пробираться вниз по склону почти на ощупь.
Не было ничего удивительного в том, что хозяйский дом, амбар и даже силосное хранилище были выстроены из камня. Осыпающаяся стена ограждала небольшой загон для овец, между домом и амбаром, там, где в грязи по обе стороны каменной тропки образовались многочисленные лужицы, разгуливало с полдюжины цыплят.
Из печной трубы, торчавшей из соломенной крыши, поднимался дым, и Ройс с Адрианом поспешили к входной двери. Адриан остановился, намереваясь постучаться, но Ройс, опередив его, вошел без стука. За столом сидел пожилой мужчина, возле очага хлопотала женщина. Оба вздрогнули при его появлении.
– Не двигайтесь, а не то вам конец, – сказал Ройс, с трудом держась на ногах и стискивая зубы от боли. Так даже лучше, промелькнуло у него в голове: стиснутые зубы придавали ему более угрожающий вид.
– Прошу прощения за вторжение, – сказал вошедший следом за ним Адриан.
Из одной из задних комнат выбежал мальчик лет десяти и замер, широко раскрыв глаза. Старик схватил его за руку и подтащил к себе. Седовласый лысеющий мужчина двигался быстрее, чем ожидал Ройс. Он был не так уж стар.
– Кто вы? Что вам нужно? – спросил мужчина.
– Делайте, что велят, – прошипел Ройс.
– Меня зовут Адриан, а это Ройс, и нам просто нужно на некоторое время укрыться от дождя, – мягко сказал Адриан и улыбнулся – не зловеще, не угрожающе, не безумной пугающей улыбкой, а просто весело. Будь он собакой, наверное, повилял бы хвостом.
– Вы ранены, – заметил старик. – Вы… вы те два вора, которых тут разыскивают.
Ройс обнажил кинжал и поднял так, чтобы на него упали отблески огня из очага. Это всегда производило жуткое впечатление. У Альверстоуна был особенный клинок.
– Мы вооружены, опасны и, как вы, может быть, догадываетесь, ни перед чем не остановимся. – Ройс подошел ближе, старик встал из-за стола и спрятал сына у себя за спиной. Мальчик запрокинул голову, чтобы лучше видеть. – Очень скоро сюда придет рыцарь во главе патруля пехотинцев. Они спросят, видели ли вы двух чужаков – двух раненых мужчин. Вы ответите, что не видели. Вы убедите их, что нас здесь нет, и не позволите им войти в дом.
– Зачем мне это делать? – спросил старик.
– Потому что мы будем в задней комнате с вашей женой и сыном. – Ройс помолчал и грозно посмотрел на мальчика, как бы подтверждая серьезность своих намерений. – И если они войдут или я услышу, как вы что-то им нашептываете – если попробуете обмануть нас, – я перережу обоим глотки.
– Ничего подобного он не сделает! – вмешался Адриан.
– Еще как сделаю! – Ройс бросил через плечо свирепый взгляд, будто спрашивая, на чьей Адриан стороне.
– Послушайте, мы не сделали ничего дурного, – обратился Адриан к хозяевам. – Произошло некое недоразумение, потом завязалась драка, и мы защищались. Теперь нас преследуют, и мы будем очень благодарны, если вы нам поможете.
Все трое молча уставились на него.
Ройс покачал головой и гневно посмотрел на Адриана.
– Да им на нас наплевать! – прошипел он. – Их заботит только то, что мы у них дома, и они хотят, чтобы мы отсюда убрались. Этих людей нельзя уговорить. Это их войска, и они их идут защищать. Не станут они нам помогать.
– Лорд Марбери мне помог, – возразил Адриан.
– И его, если помнишь, за это арестовали!
В доме не было окон, но сквозь щель между дверью и косяком открывался неплохой обзор. Ройс хорошо видел амбар и цыплят, выискивавших в лужах дождевых червей, а также часть главной дороги. Пока на ней никого не было.
Адриан сел, потирая ногу над перевязанной лоскутом от плаща раной.
– Вы знакомы с лордом Марбери? – спросил старик-фермер.
Адриан кивнул:
– Хороший человек. Недавно я пил с ним эль.
– Когда?
– Четыре-пять дней назад.
– Где?
– В Ибертоне, в маленьком трактире на берегу озера.
Мужчина переглянулся с женой. Та по-прежнему хмурилась.
– Замолчи, – прошипел Ройс.
– Мы у них в доме и просим о помощи, – вздохнул Адриан. – По крайней мере, должны ответить на их вопросы.
– По-моему, ты не понимаешь значения слов «крайняя мера».
Варево в котле закипело.
– Займись котлом, женщина, – кивнул жене фермер. – А то сгорит.
Женщина не сдвинулась с места.
– Да какая разница? – буркнула она. – Все равно отберут.
– Было бы неплохо чего-нибудь поесть, – признался Адриан. – Мы не ели уже… – Он задумался.
Мужчина кивнул.
– Дай им по тарелке похлебки, – распорядился он, обращаясь к жене.
– Ты что, совсем ума лишился? – возмутилась она.
Женщина была полная, с круглыми щеками, двойным подбородком и пухлыми пальцами. Ройс удивлялся, как она такой стала, если у них в хозяйстве одни камни.
– Под этой крышей мы никому не отказываем в угощении, – нахмурился старик.
– Они не гости, – прошипела жена.
– Они в моем доме, – повернулся к ней мужчина. Ройс никогда раньше не видел такого фермера. У него было крепкое тело, особенно для его преклонного возраста. Десятилетия тяжелой работы за плугом заставляли человека горбиться, делали его меньше, но этот был высоким, широкоплечим, с сильными руками и прямой спиной. – Не хочу, чтобы меня упрекали в жадности по отношению к незнакомцам.
Голос тоже был необычным – в нем слышалась какая-то скрытая гордость. На своем веку Ройс встречал не так много фермеров, особенно этих, с севера, которые, на его взгляд, выращивали только камни, но чувство собственного достоинства, выказанное стариком перед угрозой смерти, искренне удивило его. Такого он не ожидал – разве человеку до гордости, когда врываются в его дом?
– Они преступники, – не унималась женщина. – Они вне закона, в бегах, и их преследует церковь.
Старик сурово посмотрел на нее.
– Лорд Марбери не преступник, но это не спасло его от ареста. Так что налей им по тарелке.
– Это тебе не лорд Марбери! Не вздумай им помогать! У тебя будут неприятности.
– У меня и раньше случались неприятности.
– А обо мне ты подумал? А что станется с твоим сыном?
Мужчина задумался всего на мгновение, затем развернул мальчика и посмотрел ему в глаза.
– Можно делать то, что правильно, и то, что для тебя безопасно. Большую часть жизни ты делаешь то, что безопасно, иначе погибнешь без причины. Но бывают случаи, когда то, что безопасно, тоже может убить тебя. Только это будет совсем другая смерть. Смерть медленная, которая будет пожирать тебя изнутри, пока жизнь не превратится в проклятие. Ты меня понимаешь?
Мальчик растерянно кивнул, но Ройс знал, что тот не понял ни слова. Хотя, наверное, не в этом дело. Фермер рассчитывал, что однажды у мальчика будет повод вспомнить воров, которые ворвались к ним в дом. Может быть, тогда его слова обретут смысл, но, скорее всего, нет, и мальчик лишь покачает головой, думая о том, каким глупцом был его отец.
Женщина гневно посмотрела на мужа и тяжело вздохнула. Схватив стопку деревянных тарелок, она подошла к очагу.
– Как вас зовут? – спросил Адриан фермера.
– Том. Том Перышко. А это мой сын Артур.
– Рад познакомиться. И очень благодарен вам за гостеприимство.
Женщина подала им тарелки с похлебкой. Ройс ел возле двери, устроившись на скамье, которую ему удалось туда подтащить. Он намеревался и дальше наблюдать за улицей, но не мог устоять на ногах.
Дождь колотил по лужам и стекал с соломенной крыши в узкую канавку, окружавшую дом. «Как собаки могут вынюхивать что-то под дождем?» – думал Ройс. Это несправедливо. Великий Марибор, как же он ненавидел собак! И все же его не покидала надежда, что в такую мокроту гончим труднее взять след по запаху, да еще оставалась вероятность, что неожиданно выскочившие кролик или белка собьют их со следа. На худой конец разбушевавшаяся стихия тоже может сыграть на руку. Разве захочется рыцарю, привыкшему в такую непогоду отсиживаться в теплом замке, разгуливать по мокрым, усеянным камнями полям? А ведь прочесать ему придется огромную территорию. Разве предпочтет он поиск под дождем теплому очагу и горячему обеду?
Похлебка оказалась из баранины – густой суп с большими кусками мяса, моркови и картофеля, приправленный тимьяном и даже солью. Все было свежее. Самое лучшее из всего, что Ройс ел на протяжении долгих месяцев, и это его озадачило. Он полагал, что фермеры ведут скучную, унылую жизнь, полную тяжелого труда, плоды которого вмиг уничтожает переменчивая погода. Наверное, в хорошие времена, когда случался богатый урожай, они ели, как короли.
Гав!
Ройс услышал отдаленный звук и замер, задержав дыхание.
Гав! Гав!
Собаки.
Он прижал лоб к двери в том месте, где она прилегала к косяку, и посмотрел в щель. Ему открылся вид на дорогу, и он увидел направлявшийся в сторону дома патруль.
– Они уже здесь…
