Не знаю, сколько я просидела у телефона. Меня переполняла ненависть, в голове кружили фразы типа: «Давай, приезжай, приезжай поскорее, дура набитая, другого я от тебя и не ждала, откуда ты там, с виа Тассо? С виа Филанджери? С виа Криспи? Из Сантареллы? И ты вздумала тягаться со мной, ах ты погань, ах ты дрянь, да ты, паршивка, сама не знаешь, с кем связываешься». Какая-то другая я, спрятанная некогда под коркой кротости, рвалась наружу, билась в груди, смешивая выученные итальянские слова с голосами из детства. Если только Элеонора рискнет приблизиться к моей двери, я плюну ей в рожу, спущу с лестницы, протащу за волосы по улице и разобью ее башку, набитую дерьмом, о тротуар. У меня теснило в груди, пульсировало в висках. Под окнами начались дорожные работы, через окно в квартиру проникала жара, летела пыль, доносился стук молотков и раздражающий гул каких-то машин. Деде в соседней комнате ссорилась с Эльзой: «Хватит повторять все за мной, как обезьяна. Так только обезьяны делают». Тут я понемногу стала понимать: Нино поговорил с женой, поэтому она на меня и набросилась. Злоба превратилась в неудержимую радость. Я нужна была Нино, настолько, что он все рассказал жене. Он разрушил свой брак, отказался, прекрасно понимая, что делает, от всех удобств, что его окружали, сломал свою жизнь и предпочел причинить боль Элеоноре и Альбертино, а не мне. Он действительно любил меня. Я глубоко вздохнула. Зазвонил телефон, я сняла трубку.

Это был Нино, его голос. Он казался спокойным. Сказал, что его браку конец и он свободен.

— Ты поговорила с Пьетро?

— Начала.

— Ты еще не сказала ему?

— Что-то сказала, что-то нет.

— Хочешь отступить?

— Нет.

— Тогда поторопись, нам скоро ехать.

Он уже предусмотрел, что я еду с ним. Мы должны были встретиться в Риме, гостиница, билеты — все было готово.

— У меня проблема с девочками, — тихо и неуверенно сказала я ему.

— Оставь их со своей мамой.

— Об этом даже говорить бесполезно.

— Тогда бери их с собой.

— Ты серьезно?

— Да.

— Ты все равно возьмешь меня с собой, даже с дочками?

— Конечно.

— Ты и правда меня любишь, — сказала я.

— Да.