Книга: Сандэр. Ночной охотник
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4. Возвращение в Веспаркаст

Глава 3

Предвечная Тьма

 

…Распластанные на жертвенных каменных плитах троллы и гоблинши были тихи и неподвижны. Они уставились невидящими глазами в теряющийся в сумраке храмового зала потолок, напоминая мертвецов. В них всё же теплилась жизнь — они еле заметно дышали, маг различал и наполненные жизненной энергией ауры.
— Что за знаки вы поставили на каждой, учитель? — почтительно сказал молодой эльф в лёгкой серебристой кольчуге и белоснежном плаще с изображением отбрасывающего тень лотоса.
Я закончил с приготовлениями, занял место в центре кольца из жертвенных плит, встал на вырезанное из базальта возвышение и ответил:
— Знаки пойманных мною духов. У всех старших и старейших лоа есть такие, посредством них шаманы синекожих приносят жертвы своим покровителям.
— Вы собираетесь поклоняться духам троллей? — Глаза ученика округлились, в них мелькнули недоумение и ужас. Ещё бы, Великий Князь на самом деле поклонник лесных духов, с которыми ведут войну Дети Звёзд. Предатель!
— Нет, мой юный друг, — я окинул придирчивым взглядом без малого сотню будущих жертв, расположенных в виде концентрических кругов и занимающих почти весь зал полузаброшенного аллирского храма Небесных Светил. Все женщины здоровы и полны айгаты и жизненных сил, у всех на челах и груди ведьмины отметины, свойственные колдуньям. — Видишь, знаки вписаны в знак лотоса? Жертвы предназначены мне и моим духам. Это самый быстрый и действенный способ пополнить запасы энергий и привязать пойманных лоа ко мне, сделать их верными рабами, чувствующими пользу от пребывания в Темнице и сращивающихся с моей волей воедино. Наша связь становится крепче, и если меня тяжело ранят, они не взбунтуются, что довольно часто происходит у неопытных ловцов, а помогут мне восстановиться и победить.
— Учитель, я не совсем понял. Духи ведьм будут служить вам?
Я покачал головой. Иногда неискушённость ученика в магии ловцов духов раздражала.
— Они пойдут на поживу мне и уже пойманным мною лоа, Гвериар. Ловцы не только ловят духов, мы поглощаем их — кого частично, и тот отправляется в духовную Темницу, а кого без остатка, как этих презренных недозверей. Для полного поглощения нужно отметить жертву знаком.
Я закрыл глаза и распростёр руки над лежащими под ментальными чарами троллами и гоблиншами. Души живых горели огоньками в астрале, источая аромат айгаты, к коему примешивались запахи лоа и благоухание лотоса. Они принадлежат мне, они моя добыча и пища, утоляющая на короткое время живущий в душе голод.
Тела изогнулись в едином приступе боли, когда я приступил к вытягиванию энергий. Огоньки душ трепетали и угасали, тщетно пытаясь удержаться в телах. Болезненные ощущения и ужас прокатились волной, насыщая меня нерастраченной Силой.
Вскоре всё закончилось. На жертвенных камнях лежали скорчившиеся, иссохшие останки. Ученик у запертых ворот выглядел ошеломлённым, от него пахло страхом.
— Прикажи развесить тела на ветвях священных тролльих деревьев у Красной скалы, — приказал я, сходя с возвышения и стряхивая с кончиков пальцев сконцентрированную в выступивших капельках крови айгату, её подхватывали плавающие рыбками подо мной теневые духи. — Позже распорядись уложить на жертвенные камни тролльих детёнышей. Для боя с их отцами мне понадобится много айгаты…

 

— Шестиглазый уродец! Отрыжка шоггота, пережравшего вирмовского дерьма! Чтоб тебя Боги Бездны наказали за твою подлость!
Раздающийся поблизости басовитый глас вывел меня из плена чужих воспоминаний. В нескольких шагах от меня возвышался смоляной горой воин. Длинноволосый мечник потрясал оружием в обеих руках, на чём свет стоит кроя неведомого злоумышленника, лишившего его радости боя. Драться, вероятно, жаждал со мной, но ментальным заклятьем шарахнул не он. У атаковавшего разумника шесть глаз, и к людям он, скорее всего, не относится, как и к эльфам.
Они считают меня выбывшим из боя — мне же лучше. Я вроде в порядке, не считая пульсирующей головной боли. После мощной ментальной атаки люди обычно в отключке валяются часами, а то и вовсе в кому впадают или с катушек съезжают. С пойманными духами повезло, возвели блок, о него разбилась львиная доля астрального снаряда шестиглазого.
Сосредоточившись на ощущениях тела, вхожу в боевой транс. Вот, теперь чувствую себя значительно лучше, теневые духи тут как тут, прикинулись обыкновенными безобидными тенями. Молодцы! Ну-ка, прощупайте ауру матерщинника, а то я её вообще не чую, будто горлопана нет.
Тени робко вздрогнули и потянулись к стоящей фигуре в замысловатой колючей броне. Потянулись — и отпрянули синхронно с мечником, отскочившим на добрый десяток метров. Заметил-таки диверсантов. Скрытник, обладающий острой астральной чувствительностью. Отличный противник.
— А ты крепкий малый, — похвалил он, повернув ко мне имитирующую череп маску. Пока мечник говорил, я плавным движением перетёк из лежачего положения в боевую стойку, сжал в руках эспонтон. — Копейщик, да? Люблю копейщиков мастеров, хорошие воины. Только вот тени твои мне не нравятся.
Теневые духи окружили меня широким ажурным кольцом. Приблизиться ко мне безнаказанно они не дадут, мигом проникнут в ауру врага и начнут разрушать её, выкачивая айгату и ломая энергетические структуры. Мечник потеряет скорость и возможность применять заклятия, ослабнет.
Противник прыгнул прямо в середину защитного кольца, и вместо того, чтобы приземлиться на ноги, вонзил клинки в груду мусора, по которой плыли тени. Сознание резанула боль — оружие поразило духа, отчего тот распался на лоскуты и растаял, разорвав круг. В следующий миг меня снесло под гору развалин церкви. Мечник, не коснувшись земли ногами, немыслимым образом извернулся в воздухе и нанёс мне в грудь сокрушительный удар ступнями, отбросив метров на десять. Звук удара слился со звуком ломающихся рёбер, осколки костей пробили и сдавили лёгкие, уподобив меня раздавленному насекомому.
Здорово дерётся, гад. Ошеломил болевой эманацией подчинённого духа, лишил теневой защиты и нанёс тяжёлую рану, предназначенную для моего замедления. Олифанта, видимо, сожрал на боях с магами.
— Ты там живой? — крикнул масочник с полуразрушенной стены церкви, куда забрался после атаки. Побаивается спускаться.
Живой, живой. Дышать нечем, из лёгких воздух выбил, в остальном нормально. Вдохну и наваляю тебе, мистер икс недоделанный.
— Да у тебя желания биться хоть отбавляй! Молодец, человечек! Давай, вставай, приводи себя в порядок, я подожду, и продолжим.
Ишь, благородный какой, хочет честного боя. Извини, не получится. Я сюда пришёл не за красивым поединком, а за Смуглянкой. Или за инфой о ней. Вас, ребята, тут двое, ты и тот менталист, поэтому возиться с тобой резона нет. Заиграюсь в рыцаря, и в самый неподходящий момент меня «приласкает» разумник очередным ментальным ударом.
Я с трудом встал на четвереньки, потом на ноги и выпрямился. В грудную клетку словно битого стекла насыпали, двинешься не так, и разрежет изнутри, хруст сплошной. Драконья настойка действовала — перейдя на второй уровень боевого транса, я отмечал, как срастаются кости и восстанавливаются ткани.
Мечи у тебя отличные, раз теневых духов за раз уничтожают, опасаться следует. В империи за них прилично заплатят, в том же Дилоне, к примеру. И доспехи наверняка зачарованные. Аж обидно, что не умею их носить. В доброй броне вряд ли бы мне рёбра сломали так легко. Подозреваю, у тебя и бижутерия магическая. Богатая добыча достанется в случае моей победы.
А ведь мечник мог меня убить. На идиота не похож, действует грамотно. Почему оставил в живых? Мало ли, какие цели преследует. Может, допросить хочет перед отправкой к праотцам либо ритуал провести мерзопакостный.
— Готов? — раздался голос рядом — противник соскочил со стены и был уже в паре метров от меня, принимая боевую стойку.
Теневое измерение приняло меня в миг, когда он ускорился, отставив мечи назад. Темнота ночи сменилась черными и серыми оттенками, силуэт противника пропал, чего и следовало ожидать от высококлассного скрытника. Никаких энергетических возмущений, пустота там, где он находился. Зато имеется слабый шлейф от ментального заклятия, к которому я и заскользил, невидимый мечником. Ну, надеюсь, невидимый. Перемещаюсь от тени к тени, не высовываясь под лунный и звёздный свет, дабы полностью слиться с аурой местности, насыщенной эманациями применявшихся недавно боевых заклятий.
След тянулся за пределы села, на вершину заросшего деревьями и густым кустарником холма. Там серой вуалью бугрилась плёнка полупрозрачного маскировочного барьера. Вот почему с высоты я не обнаружил опасности. Менталист спрятался под куполом, зуб даю.
Окружающие меня теневые духи устремились к преграде из айгаты и вгрызлись в неё, вытягивая энергию и разрушая. Барьер поблек, становясь прозрачным, в нём проступили очертания разумного, стоящего на самой верхушке холма, на шее у него переливалось бело-серым магическое ожерелье, в руках белел напитанный айгатой боевой трезубец. Сияла и длинная, чуть не до пят, чешуйчатая кольчуга, тоже зачарованная или созданная при помощи магии. На физиономии маска шестиглазого существа, не имеющего ничего общего с человеческим лицом. Безносая, лишённая рта и подбородка морда с шестью вертикальными прорезями для глаз, расположенными парами. Над маской необычной формы металлический шлем с плоским верхом. Удобно по нему грохнуть молотом, а лучше тяжёлым клевцом, на раз пробивающим рыцарские панцири имперцев.
Интересный тип, явно не человек. Ауру гасят доспехи, выдаёт происхождение нелюдя лишь закачанная в трезубец айгата. Сухая какая-то, безвкусная. И удивительно знакомая.
Хзаи. Да, верно, именно так называли себя представители этой подземной расы, чьи города состарились в эпоху, предшествовавшую появлению аллиров и троллей в Лантаре. Откуда я знаю? Просто всплыло в памяти, людям бывшие повелители Подземья неизвестны, жители Поверхности читали об их полузабытом покровителе, властвующем в Предвечной Тьме, Аллуре Осквернителе Богов.
Вот чьи глаза мне привиделись в Дилоне. Шестиглазый менталист напал на Смуглянку, призвав силу божества.
Разумник заозирался, взмахнул оружием скорее для уверенности, нежели для защиты, в астрале с наконечника не сорвалось энергии. Естественно, он встревожен, барьер-то истаивает, и он понимает, что последует далее. Ясно, не магия дала сбой. Его готовятся атаковать, снимая оборонные чары, точно кожуру с плода перед тем, как вонзить зубы в сочную мякоть.
Менталист в отчаянии рванул ожерелье с шеи. Поздно метаться. Магию разума против меня в теневом измерении не применить, а она твоё основное оружие. Ожерелье из медальонов и трезубец поддержка, иначе уже использовал бы их. Управляться своей вилкой он, может, и умеет, да так себе. Вот мечник специалист великий во владении железками. Будь таковым разумник, успел бы ткнуть в тень оружием. Ещё варианты для мага — образовать новый барьер вокруг себя, шарахнуть по подкрадывающемуся мне заклятием. Слишком медлительный и неуклюжий, что характерно для большинства менталистов, полагающих себя непобедимыми для живых противников. Выводы: в боевой магии и ближнем бою середнячок. И хзаи не бойцы, они привыкли в защите и атаке пользовать слуг элементалей, сами нападают издалека, с выгодной позиции, применяя ментальные заклятия.
Эспонтон выстрелил из тени шестиглазого разумника в щель между маской-забралом и кольчужным воротником. Раздался неприятный хруст, маг отшатнулся, выпустив из рук сдёрнутое с шеи ожерелье и трезубец, я дёрнул копьё назад, провернув древко и показавшись перед врагом. Из раны плеснуло мне на руки холодной липкой жидкостью, менталист пошатнулся, теряя равновесие, захрипел, забулькал. Броню ему не пробью, тем более, анатомию хзаи не изучал и не в курсе, в каком месте у них сердце и есть ли оно. Клинок эспонтона ударил в одну из шести прорезей в металлической маске, вынудил нелюдя замереть на секунду, а потом повалиться, подрагивая.
С чавкающим звуком вынув копьё из глаза, я нагнулся и сорвал маску с разумника. Ох и омерзительная рожа, не приведи духи, ночью во сне приснится. Абсолютно белая кожа, аж светится, овальная физиономия, на ней чернеют три пары влажных глаз, похожих на осьминожьи. Под нижней частью, там, где у людей подбородок переходит в шею, раскрылись три образовывающих нижнюю челюсть то ли щупальца, то ли жвала.
Засапожником скоренько вырезал над глазами хзаи отбрасывающий тень лотос и, спрятав нож, положил ладонь на низкий лоб менталиста. Хватит духов в Темнице складировать, мне сейчас потребуется айгата. Этого поглощу полностью.
Покидающий умирающее тело дух потёк по руке без малейшего сопротивления, тяжестью и тупой болью от переизбытка энергии наполняя меня. Вместе с ними появилось осознание собственной мощи, которая, кажется, вот-вот разорвёт тело, перед внутренним взором пронеслась вереница образов, на секунду выдернув меня из реального мира.
Я отпрянул, не вынеся нарастающей боли. Того и гляди, не до сражения станет, свалюсь, и боевой транс не поможет. Тут для контроля сознания и тела необходимо что поэффективнее. Переход на третий уровень? Не слышал от Гварда о таком. Боевые маги личной охраны императора вторым ограничиваются.
Поглощение завершилось. Меня словно в густое желе поместили. Звуки пробиваются с трудом, еле двигаюсь. Астральное восприятие, напротив, обострилось, различаю скопление человеческих аур аж в нескольких часах пешего хода к северу отсюда, в ближайшей деревне.
Предчувствие опасности завыло сиреной — враг близко! Отклониться назад и прочь от колебаний воздуха, порождённых возникшим рядом невидимым противником. Боль взорвалась в правом запястье, я вскрикнул от неожиданности и инстинктивно отскочил назад, оглядываясь в поисках врага. В левой вновь зажат засапожник, в правой… а нет правой руки, валяется в снегу, стискивает древко эспонтона. Возле неё пусто, не считая холодного трупа хзаи. И в астрале ни намёка на вражеское присутствие. Только по обрубку расползается тёмная клякса проклятия.
— Зря ты убил шестиглазого, — произнесла пустота голосом мечника. — Теперь мне придётся убить тебя.
Рывок назад ради разрыва дистанции с противником и провал в теневое измерение. Напоследок я успел расслышать свист рассекающего воздух клинка. Вовремя убрался из-под меча. Прочь отсюда на максимуме доступной скорости. Возможности мечника неизвестны, действовать нужно предельно осторожно.
Обрубок руки пульсирует расползающейся болью. Ещё минута, и она достигнет локтя. Не избавлюсь от проклятия, коим «наградил» вражина, и повторная стычка с мечником не обязательна, умру сам. В муках. А может, со мной чего похуже произойдёт, демон его знает, какую гадость нанёс мне треклятый рубака.
Где бы затаиться и обработать рану? Вон заваленный подвал церкви, туда в небольшое отверстие пробивается лунный свет, образуя световое пятно размером с ладонь взрослого человека, оставшееся пространство в темноте, там ниша образовалась. Сойдёт. Надеюсь, противник не настолько быстр, чтобы догнать меня, как только вынырну из теневого измерения.
Уютненько тут. Места, правда, маловато, не лечь, выпрямившись. Атаковать можно сверху мечом либо копьём, ещё вариант шарахнуть мощным заклятием по развалинам и окончательно завалить сей «карман». Нет, возможности меня достать вагон и маленькая тележка, единственное, на что надежда, так это на сравнительную медлительность противника. Надеюсь, не сразу сюда добежит.
Торопливо достал из сумки свёрток с зельями, в астрале переливающимися разными цветами. Ага, вот от проклятий. Откупорил флакон и выпил залпом содержимое. Горько-сладкая масса покатилась по горлу в желудок, оставляя жжение во рту. От живота разошлось тепло, знаменуя начало действия препарата. Спустя минуту тепло охватило всего меня за исключением обрубка руки. Предплечье будто тупой ножовкой пилят, к тому же раскалённой добела, и боль разрастается вместе с чернотой, плоть продолжает гнить.
Зелье церковников бесполезно. То ли контрафакт попался, то ли проклятие слишком сильное.
Судорожно вдохнул. Засапожник в левую руку. Бить надо у локтя, чтобы зараза не распространилась к плечу, а оттуда не перекинулась на шею и грудь, тогда уже ничто не спасёт.
Больно-то как! Транс избавляет от физической боли, я лишь отстранённо фиксирую наносимые толстым стальным клинком повреждения и сжимаю зубы от нарастающей астральной боли, сопутствующей растекающемуся проклятию. Вместе с тем приказал теневому духу «выгрызать» поражённый участок духовного тела. Удар, второй, третий. Бью с размаху, чтобы разбить и разделить кости. Пошло дело! Кровь из разорванных сосудов остановилась, рана под воздействием драконьей настойки начала затягиваться.
Из глаз невольно брызнули слёзы. Демон подери ублюдка с парными мечами! Боль адская. К той, которая от проклятия, присоединились острые ощущения от старательно «выедаемого» теневым духом куска духовного тела. Мечник, ты мне заплатишь, паскуда эдакая! Убью и на колбасу для лоа пущу! Для такого мне зачарованное оружие не нужно, своими силами обойдусь. Кстати, за копьё ты мне ответишь, тварь. Честного боя хотел, да? Будет тебе честный.
С последним ударом боль почти утихла, став ноющей. Сознание хотя бы из-за неё не потеряю. Превратившийся с одной стороны в гнилой зловонный кус плоти обрубок растекался гноем в кровавой луже. Всё, жить буду.
Так, спокойнее надо быть. Не с ребятами из соседнего двора драться иду. Для заклятий внутренний покой желателен, да и на боевом трансе эмоции не лучшим образом сказываются.
Как воплощённые старшие и старейшие лоа себе органы отращивают? Направляю в корявую, едва сформировавшуюся культю айгату, запас коей изрядно уменьшился из-за проклятия, высасывавшего её и передававшего наложившему. Мысленно, по астральной памяти воссоздаю предплечье и кисть со всеми костями, мышцами и сосудами. Вспоминаю ощущения, когда двигал пальцами, пускаю вместо крови айгату по венам и артериям, напитывая конструкт. В темноте рука еле видна, чёрное пятно на тёмном фоне. Она есть, чему я сдержанно радуюсь. Сколько продержится «протез» из псевдоплоти, интересно? До полного энергетического истощения, наверное.
Ножом начертил на полу простенькую магическую фигуру, пролил на неё кровь, добавил знаки призыва владык Предвечной Тьмы. Поглядим, кто кого. В памяти роятся знания о таких глубинах магии, что о дурно становится. Призывы хозяев иных миров, оружие из духов, охватывающие местность смертоносные чары, заклятия познания и уничтожения. Раньше и не догадывался, насколько универсальной может быть магия теней. Львиная доля доставшегося мне арсенала покойному Бал-Ару, верно, была неизвестна и передалась в наследство от эльфийского князя.
Память услужливо предложила пути решения проблемы, то есть убийства невидимого мечника. И все они, как назло, опасны в той или иной степени для моей человеческой сущности. Подготовка нужна, закаливание духа, а некогда его тренировать. Ну, риск дело благородное, к тому же, отступать некуда, позади Москва.
— Эй, человек, вылезай! Не порть мне настроение попыткой сбежать, — раздалось снаружи, совсем близко, точно мечник стоял в метре от меня. — Выйдешь сам — обещаю тебе лёгкую смерть. Попробуешь спрятаться — достану из-под земли и проткну Гнилым Мечом плечо, сгниёшь заживо.
— Так твой меч несёт проклятие? — Я погрузился в теневое измерение и возник в десятке метров от храмовых руин.
Вокруг никого не видно, в астрале поблизости нет чужого присутствия. Начертанная мной колдовская фигура источала скрытую угрозу и жуткий холод, под моими ногами разрасталось ажурное кружащееся кольцо теней. Духи предупредят о вражеском приближении и постараются внедриться в ауру противника.
— Оба меча несут проклятия. Правый меч — Гнилой, левый — Сухой, — донёсся из пустоты блуждающий голос. Его обладатель мчался на головокружительной скорости ко мне. — Ты опробуешь клинки обоих!
Пора!
Я отпрыгнул назад, воззвал к владыкам Предвечной Тьмы, образуя из теней копию магической фигуры в подвале. Моя айгата, щедро розданная духам, вкупе с мысленным воззванием активировали заклятие. Чёрные трещины вмиг разделили пепелище на сотни осколков, расширились в сплошное покрывало. Меня замутило, качнуло на содрогнувшейся земле, но я устоял. Подо мной нечто билось, разнося в щепки реальность Лантара и отворяя врата в потустороннюю действительность, откуда жадно всматривались в открывшийся мир чудовища, равные по силе древнейшим богам.
Их взгляды скользнули по мне, вызвав приступ дикого, первобытного ужаса, лишивший меня речи и способности мыслить. Тело онемело, сознание сжалось в комок, стремясь исчезнуть из поля зрения могущественнейших сущностей — подлинных иномировых владык.
Развалины церкви неотвратимо погружались в пучину разверзшейся под ними Тьмы, бугрящейся невообразимыми формами, изменчивой, точно живая субстанция. Отдалённо она напоминала пруд чёрной воды, заполненный копошащимися то ли змеями, то ли червями. Щёлкали невероятные пасти, двигались длинные щупальца, непрестанно ищущие жертв. Было и нечто другое, более ужасное, не поддающееся описанию. В попытке уйти от его взора, я крепко зажмурился, упав на колени, зажал ладонями глаза, однако, видение Предвечной Тьмы преследовало меня. Скользкие гибкие щупальца касались ног, поднимались до пояса и опадали, признав во мне своего.
Теневое измерение было скромной прихожей в настоящую обитель теневых духов. Все они сновали туда-сюда, переродившиеся из умерших колдунов и чародеев, принося жертвы владыкам. И я… стал одним из массы обитателей Предвечной Тьмы?!
Тёмный эльф — теперь я чётко понимал, кто хотел убить меня, астральным восприятием обозначая его местонахождение, — прыгал по обломкам стен и крыши церкви, забираясь выше в надежде, что его не поглотит Тьма. Трепещущий тусклый огонёк, смрадный и никчемный даже несмотря на Дары божества Бездны. Эльф являлся средоточием проклятия, мечи выражали его сущность, преобразившуюся под влиянием Даров Голгорота. Жалкий червь, коего вот-вот раздавят.
Великие Звёзды, кого я призвал в этот мир?!
Смеющийся обезумевший гархал выкрикивал проклятия и похвалы в мой адрес, пока его не погребло под покровом шевелящейся Тьмы.
… На какое-то время сознание покинуло меня, ибо происходившее после гибели мечника начисто вымело из памяти. Очнулся я посреди пустоши стоящим на коленях. От сгоревшего села и разрушенной церкви не осталось и следа. На сотни шагов простиралась ровная голая земля, словно исполин содрал лопатой останки села и верхний слой почвы.
Я зябко поёжился от пронизывающего до костей ледяного ветра. С чистого неба укоряюще глядели звёзды, красная луна окрашивала заснеженные луга и лес в неестественные кровавые цвета. Сражение завершилось.
Собрав силы в кулак, неуклюже поднялся. Слабость накатывает, деля власть надо мной с болью. Стараюсь не обращать внимания на раскалывающийся череп и ноющую обнажившуюся культю — пропала рука из псевдоплоти, выдохся я. И из боевого транса выпал. Заклятие вытянуло поглощённую из шестиглазого менталиста и его питомца энергию, меня удерживает от забытья отката драконья настойка и воля, заставляющая идти к холму. Там копьё и трофеи.
Смуглянки здесь нет. Была, возвращалась, на неё напали, причём не только гархал с шестиглазым. Эти двое вроде запасного варианта, остальные ушли по мою душу. Либо за Авариэлью. Оставляемого в астрале после гибели живого существа следа не наблюдается, поэтому вполне вероятно, она смогла обхитрить напавших. Искать её не стоит, вправду потрачу зря время. Хизаи и мечника допрашивать, уложи я их на лопатки, не имело смысла. В тайной канцелярии инфу из разумников вытягивают исключительно шантажом, пытки на них не действуют.
Совсем умаялся, элементарные вещи забываю. Надо мной кружит летающий скат, а я топаю. Не улетел бы, полурыб ненасытный.
— Гархар! — крикнул я.
Лоа опустился совершенно бесшумно. Где летал, спрашивается, почему в бою не помогал? Я ж тебя кормлю. Кто о тебе, скотобаза неблагодарная, заботится, жертвы приносит? Кроме меня никто.
«Залезай, шаман, — прогудело в сознании как-то даже уважительно. Похоже, насладившись зрелищем высочайшего заклятия магии теней, старший лоа ко мне проникся страхом. Не мудрено, на масштабный призыв иной реальности способен редкий маг. Вершина искусства. В подтверждение догадки летающий скат протянул ко мне широченное крыло для удобного подъёма ему на спину и добавил: — Тебе моя помощь была без надобности».
Всё-таки некрасиво себя повёл. В следующий раз помогай по мере сил, ясно? Не то обижусь. Знаешь, как могущественные шаманы обижаться умеют? Однажды верховный шаман Чёрного Копья, ныне известный под именем Болотный Отшельник, здорово обиделся на горного духа, покровителя племени огров. В итоге ни духа, ни горы, ни каменношкурых великанов огров.
Лоа смиренно опустил голову, кланяясь. Признал во мне колдуна не ниже собственного повелителя! Сам, без принуждения, просто увидев свидетельство моего могущества. Приятно и полезно, отныне он перестанет возмущённо бухтеть и предъявлять мне претензии, дескать, жертвы ему не по нраву. Устрашённый лоа означает послушный лоа. Дух побоится не явиться на зов. А жертвы ему нормальные приношу, другой обзавидуется.
На холме труп шестиглазого никуда не делся. Копьё моё драгоценное рядышком, вместо стискивающей древко кисти чернеет комок слизи, да и эспонтон выглядит плохо, потемнел весь, будто в грязи вываляли. Прикасаться к нему не хочется, а ну, как вновь проклятие подхвачу? У, жалко. Оставлять его глупо, коллегам шестиглазого и мечника приятное делать. Отломив пучок веток с куста, поддел ими копьё и перенёс аккуратно на расстеленную на спине лоа шкуру. Выброшу, пролетая над горами.
Взамен возьму трезубец хизаи. Добротное оружие, металл крепкий, самое меньшее на остроту зачарован — ткнул им в дерево, зубья вошли в ствол легко, не встречая сопротивления. Следящих чар на нём не обнаружил, высплюсь, айгаты накоплю и с помощью теневых духов обследую детальнее. С ожерельем куда сложнее. Прикреплённые к цепи медальоны величиной с яблоко каждый выкованы из неведомого металла, айгатой от них прёт стихийного типа. Элементалей в них напихали, что ли? Завтра разберусь.
Браслетов и колец на менталисте не оказалось, к моему сожалению, кольчуга не снималась, будто к телу приросла. Сил и желания отрывать металл с мясом не было, хотелось поскорее уснуть, плотнее завернувшись в плащ. Плюс с минуту на минуту могут нагрянуть дружки убиенных. Взвесив все «за» и «против», я пришёл к выводу: лететь пора. Да вот сначала следует позаботиться о возможных преследователях.
Дружки шестиглазого непременно захотят осмотреть его труп, не крестьяне же суеверные и, судя по всему, не трусы. В их интересах выяснить, как погиб бедолага. Подойти к нему, может, не подойдут, но будут поблизости.
Капля крови из разрезанной ножом руки упала в наспех начерченную магическую фигуру, привлекая теневых духов. Тени задрожали, удлинились, потянулись, наполняя линии чернотой. Кушайте мою айгату наздоровье. Удар в центр паутины теней, подчинение сползшихся на угощение сущностей и приказ проникнуть в астральные проекции тех, кто был тут недавно и оставил след из айгаты.
Начертанная ножом фигура разрослась, линии искривились и слились с тенями. «Маячок» готов. Освоившиеся в проекции вернувшегося сюда разумного духи станут подавать сигналы о своём местонахождении, и я пойму, где враг. Засечь передачу трудно и мастеру астрального поиска, так что о преследовании я буду предупреждён с девяностопроцентной гарантией.
«Куда?» — лаконично поинтересовался летающий скат, едва я уселся ему на спину.
— К Крессову Валу.
Запас айгаты на нуле, в ближайшие дни в теневое измерение не погрузиться. Да и страшновато туда снова нырять, честно говоря. В общем, путь предстоит долгий, а для встречи с тролльими шаманами следует основательно запастись энергией.

 

Солнечные лучи играли на ослепительно белом снегу, укрывающем поросшие елями склоны Седых гор. Я зажмурился, блаженно впитывая кожей исходящее от дневного светила тепло и вдыхая полной грудью чистый горный воздух. Благодать-то какая! Не грызи боль обрубок руки, вообще сказка была бы. Благодаря драконьей настойке рана затянулась, а боль притупилась, но давала о себе знать, особенно во сне. Ныло и повреждённое духовное тело.
Нет, всё равно словно перенёсся из липкой болотной жижи ночного кошмара в светлые чертоги богов.
В определённой степени так и есть. На здешних вершинах по преданиям троллей живут старейшие лоа, считай, божества среди духов. А весь полёт до рассвета меня мучили кошмары, от которых я просыпался на мгновение и снова засыпал, точно в бреду. Преследовало меня видение Предвечной Тьмы, в ней копошились твари, не имеющие названий и имён в человеческом языке. Они облепили моё тело, сомкнулись над головой, вливаясь отвратной жидкой массой в ноздри и открытый в немом крике рот. Я тонул, барахтался в них, пока не понял, что являюсь одним из этих бессчётных существ, насквозь пронизанный Тьмой и ставший её обитателем и верным рабом. Даже хуже — не рабом, а её частицей, движимой общей волей мириадов подобных мне и нестерпимым голодом.
Под утро полегчало. Сон окончательно выветрился из сознания с первыми лучами солнца, и я, уставший, но радостный от того, что привидевшееся лишь кошмар, наслаждался рассветом и пейзажем. Гархару, бедняге, напротив, поплохело. Лоа не любят дневной свет, младшие не переносят, старшие, как несущий меня на юго-запад летающий скат, терпят с трудом, ибо слабеют под лучами. Вот мой транспорт еле крыльями взмахивает, будто пролетел тысячи лиг и вымотался.
Пришлось опуститься и спрятаться под каменным козырьком торчащей из горного склона скалы. Местечко так себе, кустарником колючим поросло, во второй половине дня сюда солнце доберётся, да Гархар не жаловался. Приземлился, издав охающий звук, попятился, устраиваясь поудобнее и расчищая площадку для сна — обычно лоа днём дрыхнут, — и замер, не подавая признаков жизни. Заметить его, с какой стороны ни глянь, очень сложно, в густой тени и кустах серая туша почти неразличима. Ауру свою он мастерски гасил, в астрале его обнаружить тоже нелегко. Молодчина, без слов понял, что возможна погоня, и принял меры, чего не скажешь обо мне. Я положился на зачарованный плащ и собственную энергетическую истощённость, из-за чего аура чуть ли не исчезла в астрале.
Слез со спины летающего ската, прошёлся, разминая ноги и согреваясь. Удивляюсь, почему за ночь не превратился в ледяную статую, на высоте холод и ветер бешеный, замерзал и в кошмаре — засасывающая Предвечная Тьма дышала арктическим бураном.
На душе остался мерзкий осадок. Пришло осознание — чем сложнее применяемые мною заклятья магии теней, тем крепче привязка к Предвечной Тьме, к которой обращаюсь. Она постепенно, с каждым использованием теневых духов, прорастает в меня, изменяя мою сущность и превращая в своего слугу.
Проснувшись, с удивлением обнаружил, что терзавший в кошмаре голод никуда не делся. Притупился — да, и здорово, однако, не пропал. Причём речь об энергетическом голоде, свойственном лоа. Раньше он проявлялся не так сильно. Вкупе с испытанным единением с Предвечной Тьмой во время её призыва нехороший признак.
И долгое пребывание под открытыми солнечными лучами слегка дискомфортно. Жарко, снег слепит. В тенёчке приятнее, потому подсознательно стараюсь держаться за деревьями и выходить на свет нечасто, по мере необходимости. Показался солнышку, и обратно в тень. Раньше такого не было.
Обвинить в изменениях можно пойманных духов, дескать, их влияние сказывается. Побочный эффект. Однако же, с ними контактирую куда хуже и реже, чем с теневыми духами, и не воздействуют на меня узники Темницы столь активно. Я не пользую их, не считая подпитки айгатой.
Главный вопрос: обратимы ли изменения? Перспектива превратиться в теневого духа, одержимого голодом, управляемого владыками Предвечной Тьмы не по мне. Как поступить? Забыть навсегда о магии теней не выйдет, жизнь у меня бурная, боюсь, не выживу в предстоящих боях. Надежда на Трон-Ка, старого теневика озёрников. Может, посоветует чего полезное. До обстоятельного разговора с ним никаких теневых духов и призывов Предвечной Тьмы. Только боевой транс, магические предметы и смекалка. Ну, почти. Верхом на Гархаре до Зеркального озера лететь слишком долго.
Кстати о птичках. Что там за трезубец и ожерелье я себе раздобыл?
Штуковины, судя по заключённой в них энергии, удивительные. Известные чары, популярные у магов и воинов — на защиту, прочность, остроту и так далее — на них не обнаружились. Зато от медальонов, кои составляют ожерелье, исходит стихийная айгата, будто в них запечатаны заклятия элементов. Бывают же аналоги магических свитков. Внешне безделушка, а на самом деле артефакт, содержащий заклятие многоразового использования.
Ожерелье из шести медальонов, выкованных из белого металла и соединённых довольно массивной цепочкой. Догадку об отношении к стихийной магии подтверждают высеченные на них знаки основных и второстепенных элементов: Земли, Воды, Огня, Ветра, Молнии и Кристалла, причём знаки походят на аллирские, лишний раз указывая на древность артефакта. Медальоны разной формы, символизирующий воду, например, в виде плоской тонкой капли.
Лишь один энергетически «пуст», имитирующий кусок хрусталя в разрезе. Вспомнилась обросшая кристаллами ящерица. Зуб даю, ожерелье с ней связано.
Попробовал открыть «земляной» — кругляш с неровными краями, шероховатый, похожий на кусочек породы. И ножом поддевал края, и давил пальцами — ни в какую. Хм, а если влить айгату? Шестиглазый, помнится, никаких специфических действий не производил, просто собирался бросить медальон, сняв с цепочки. Не кричал активирующего заклинания, не ковырялся в нём. Возможно, активация мысленная, шестиглазый ведь менталистом был. Тогда всё сходится. Вариант со стихийным активирующим заклятием отпадает, нереально одному магу овладеть столь большим количеством стихий, склонность к виду магии ограничивает.
Крошечная порция духовной энергии перетекла в медальон.
С громким хлопком артефакт взорвался аурой стихии Земли и каменной крошкой, шрапнелью ударившей по мне. Что за?! Стилизованный под кусок породы кругляш перестал существовать, передо мной земля взбугрилась, и из прорвавшейся верхушки вылезло существо, напоминающее собранную из булыжников черепаху. Безглазое и безносое, оно повело корявой мордой, словно прислушиваясь.
Полуэлементаль! Его я и ожидал увидеть. Кристальная ящерица, небось, из этого ожерелья, жаль даже, что убил её. Только как его контролировать? Не хотелось бы портить второй медальон.
Уничтожать зверушку, похоже, не придётся. Агрессии она не проявляет. Потоптавшись, панцирное чудище размером с телегу улеглось на живот у моих ног. Всем своим видом оно выражало покорность. Как тобой управлять-то, Тортилыч?
Из-под каменной туши донёсся звук, точь-в-точь хрюкнул кто.
Что ж, попытаем счастья методом научного тыка. Как ему отдавал приказы маг разума? Мысленно, вероятно. Эй, черепахоид, отойди-ка во-он к тому деревцу. Полуэлементаль послушно поднял тушу на ногах-колоннах и попятился в указанном направлении. Ай, молодца!
Значит, управлять им могу. Точнее не им, а ими — у меня их, магических тварюшек, аж пять штук, отряд, считай. Потренироваться бы в призыве и контроле денёк-другой, да негде взять свободное время. Бросать в бой незнамо что тоже опасно. Неясно, как ведут себя в сражении мои новые питомцы. Вдруг у них крышу напрочь сносит, и они рвут всех поблизости? Рисковать нельзя, ожерелье испытаний требует, желательно в боевых условиях. Где таковые обеспечить? В аранье, само собой. По пути к Зеркальному озеру на синек из вражеских племён полуэлементалей натравлю. Неудобно, но иначе никак. В горах пока найдёшь каких-нибудь разбойников, целый день уйдёт, а в тролльих лесах недоброжелательных синекожих нынче пруд пруди.
Так-с, ожерелье на земле валяется без медальона Тортилыча. Заметка на будущее: активировать артефакт, отбросив от себя подальше. С цепочки легко снимаются, и хизаи, очевидно, собирался дистанционно высвободить слугу-полуэлементаля, дабы не пострадать от сопутствующих спецэффектов вроде взрыва каменной крошки, от коей у меня синяки и ссадины.
Заткнув ожерелье за поясной ремень, взялся за воткнутое в грунт оружие шестиглазого разумника. Трезубец лёгкий, двухметровое древко оплетено серебристой проволокой. Из того же металла клинки, заточенные с внешних сторон, широкие, чтобы резать. Центральный зуб узкий и острый, выдаётся для удобства укола сантиметров на двадцать. Доспех прошьёт, думаю. В качестве эксперимента ткнул им в валун, пробил камень без малейшего усилия, словно клинок воздух встретил. Вот о таком оружии я мечтал, оно и мифрил разрежет.
Причём чарами не пахнет, что весьма полезно для скрытника. Шестиглазый в него айгату вкачивал, следовательно, острота не предел возможностей трезубца. Сосредоточился на древке и наконечнике, передавая им духовную энергию, и невольно отдёрнул руку от оружия, ощутив впившуюся в ладонь тысячами раскалённых игл боль. Трезубец упал. Проклятье, он точно укусил меня, проглотив приличную долю энергетического запаса.
Тортилыч обеспокоенно приподнял башку, уставившись на меня слепыми провалами глазниц. Нормально всё, успокойся. Видишь, с оружием твоего бывшего хозяина знакомлюсь.
Осторожно коснулся потеплевшего древка, обхватил. Ну, прямо гадюку беру. В трезубце бурлила энергия, возникла и аура, уменьшенная копия моей. Вот это скверно, проявление ауры для меня чревато проблемами. Хм, чувствую потоки айгаты в клинках, где она сконцентрирована, и тоненькую нить, связывающую её через древко со мной. С удивлением осознал, что воспринимается оружие как часть меня.
Резкий взмах с параллельным волевым усилием, и с клинков бледной молнией сорвался сгусток сырой айгаты.
Я чуть не оглох от грохота. Камень, куда угодил необычный снаряд, распался на куски, выплюнув облако пыли и мелких осколков. Благо, стоял я метрах в восьми от него, и до меня они не долетели.
Ух и штука! Энергозатратная, против старших лоа вряд ли сработает, они айгату поглотят, вероятнее всего, а для упокоения живых сойдёт. И барьеры магические крушить сгодится. Для борьбы с духами свитки припасены и кое-что другое.
Минус в непривычности оружия. Трезубцами никогда не махал, и одной рукой в бою им управляться неудобно. Сейчас, не делая никаких сложных действий, более-менее, а лицом к лицу с противником без протеза из псевдоплоти не обойтись. Хотя какой протез, рука полноценная, только следить надо за запасом айгаты, чтобы в разгар битвы не оказаться без энергии и, соответственно, без конечности. И потренировать контроль над конструктом не помешает.
Вот теперь я почти готов к войне с троллями. Сжав трезубец, я хищно осклабился в предвкушении грядущих битв. Ну, кто на меня?

 

Интерлюдия третья

 

Пламя несгораемых свечей, вставленных в бронзовый канделябр, завораживало колдовским танцем порхающих на кончиках фитилей крошечных элементалей. Игнас наблюдал за ними около часа, размышляя о том, почему его позвали сюда, в комнату для совещаний верхушки организации. Он не командовал тройкой, господин отдалил его от себя, ему поручили простое, небоевое задание, с которым отлично справится и боец среднего звена.
Он не позволял себе роптать на острове, вблизи от главы Ночных Охотников, способного читать мысли, чувства и эмоции окружающих лучше любого мага разума.
Зачем именно ему, долгое время считавшемуся первым бойцом организации, поручили охрану сестры Сандэра Валирио? На Брадосе ей ничто не угрожало, а в империю, где ей понадобился бы телохранитель, или в Эладрн отпускать девушку не планировалось. Умения и силы Игнаса целесообразнее применять в арнье, где намечается большая заваруха, от императора уже поступил заказ на уничтожение вождей тролльих племён и верховных шаманов, либо в Подземье, исхоженное Огнеглазом вдоль и поперёк. Его же оставили здесь.
Возможно, так правильнее. Ему пока не доверяют, ведь он попытался уйти из организации. Неважно, что послужило причиной столь опрометчивого поступка, он совершил ошибку и должен заплатить за неё. Товарищи не погибли по его вине, он выполнил задание и не нарушил правил организации, однако, само желание покинуть Ночных Охотников расценивалось ими как предательство. Игнаса понимали, однако, порой в речах соратников слышалось презрение. Оно пропадёт окончательно лишь после Искупления.
Плавное течение мыслей Игнаса прервал шум отворившейся резной двери. В комнату мягким бесшумным шагом просочился низкорослый Тиамар. Завидев напарника и командира, он хищно растянул тонкие губы, демонстрируя хищную иглозубую улыбку.
— Никогда бы не подумал, что обрадуюсь встрече с тобой! — некогда третий боец Первой тройки влился в кресло напротив Игнаса, держа в поле зрения выход и товарища — следить за всеми и путём отхода привычка каждого Ночного Охотника, вырабатываемая ещё в учебных лагерях. — Как жизнь, Огнеглазый?
— Скучно, — откровенно признался бывший первый боец.
Он виделся в последний раз с Тиамом в Остонене, у опустошённого Сандэром Валирио эльфийского замка. Тогда Игнас погибал, и напарник, которого он счёл убитым в сражении с эладарнскими паладинами, спас его, найдя в лесу и передав часть собственной жизненной энергии. Затем охранял исцеляющий кокон, куда заключил товарища. Очнулся опальный глава первой тройки на Брадосе — господин прислал за ним команду, узнав о его местонахождении от Фанаэлиона и Тиамара.
— Слыхал, ты оберегаешь сестрёнку Гор-Джаха, — Тиам всегда называл Валирио тролльим именем аллирского князя, воплощением коего считался Сандэр. — Так почему её нет на острове? Тебя заменили, решив, наконец, дать настоящее задание?
С тех пор, как пробуждённый в гробнице древний воин-маг забрал девушку, о ней никто не говорил. На Брадос господин возвратился без неё, её присутствия не чувствовалось в радиусе нескольких лиг. Складывалось впечатление, будто ничего особенного не случилось, ранее опекаемую Лилиану попросту вычеркнули из бытия, словно она и не существовала.
У Игнаса имелись варианты ответа на вопрос, почему так случилось. Господин либо был абсолютно уверен в лояльности пробуждённого, либо древний воин-маг намного превосходит его по силе, во что верилось с трудом. Глава организации редко демонстрировал свои способности, он обычно отдавал приказы, и по его слову телохранители убивали полубогов, нефелимов и старейших лоа, не говоря об архимагах, слывущих сильнейшими волшебниками Лантара. Он не боялся никого и ничего в Трёхлунье.
Закрадывалось подозрение, что похищение девушки пробуждённым входило в планы господина. Будь древний воин-маг тем, кого страшится предводитель Ночных Охотников, он грубо потребовал бы Лилиану и не разыгрывал бы спектакля об охоте на духов. Произойди похищение против воли господина, девушку уже искали бы по всему континенту. Так было после вести о гибели Сандэра.
— Есть такая вероятность, — проговорил Игнас. — Тебе сказали, почему вызвали сюда?
— Ни слова. Лукас приказал явиться, а я ни о чём не спрашивал. Раз вызвали, значит, по делу. Здесь и объяснят, по какому.
— Совершенно верно, Тиамар, — открыв дверь, вошёл в комнату Лукас.
В замке телохранителю господина не было нужды скрывать обезображенное шрамом лицо за высоким стоячим воротником плаща или маской. Ночной Охотник, по слухам, стоявший у истоков организации, выглядел довольно молодо для своего возраста. Игнас помнил его по учебному лагерю. Знакомство с ним состоялось около четырёхсот лет назад, и за прошедшие века телохранитель ничуть не изменился. Всё те же седоватые волосы, собранные в перехваченный чёрной лентой хвост, тот же бесстрастный и внимательный взгляд стальных серых глаз в окружении тонких морщин. Никуда не делся и уродливый шрам от левой скулы до подбородка, оставленный то ли кислотой, то ли магическим огнём.
Тиамар и Игнас встали и склонили головы в знак почтения. Кто-кто, а Лукас того заслуживал. Отчасти благодаря ему бывший первый боец выдержал тяжёлое обучение в лагере. Преподанные им уроки навсегда останутся в памяти. Лукас наставлял и Тиама, наверное, самого строптивого и непослушного ученика в истории организации, и сумел завоевать его уважение, став для несносного мальчишки авторитетом.
— С сего дня вы оба переходите в моё распоряжение, — сообщил телохранитель. — Господин снял вас с текущих заданий. Мы немедленно отправляемся к Крессову Валу.
Тиамар оказался прав, их действительно собрали ради задания. «Вот и настал час Искупления», — подумал Игнас, прикидывая, сколько опасностей таит пребывание в полыхающем огнём имперско-тролльей войны Пограничье. Для команды высококлассных Ночных Охотников, пожалуй, никакой. О них не узнают, если глава команды не решит обнаружить себя. Именно поэтому, вероятно, и понадобились бойцы первой тройки.
— Какого типа задание? — задал вопрос Игнас.
— Наблюдение и, — Лукас остановил тяжёлый взгляд на Огнеглазом, точно хотел проникнуть в его помыслы, — устранение.
* * *
— Никаких следов применения чужой магии в астрале, — докладывал Корд, сидя в центре оставшейся на месте села проплешины. Его поисковый жезл, воткнутый в землю, слабо мерцал. Под опущенными веками метались глазные яблоки — Искатель находился в трансе, пребывая на границе астрала и физического мира. — Наша айгата перемешана, отлично ощущаются энергии Зоната и Шестиглаза. Что примечательно, гибель тёмного эльфа не отпечаталась в тонком мире, а смерть Зариба оставила лишь неясный отпечаток. Присутствуют эманации боли, страха, очевидно, последствия взаимных ударов противников.
— Заклятия теневой магии плохо отслеживаются в астрале, тем они и хороши, — перебил Корда стоящий рядом Эктарион. — Возможно ли выследить теневика по метке, оставленной смертью Зариба?
— Маловероятно. Но попробую. — Искатель скривился, будто от зубной боли. — Он блокирует истечение айгаты, по ней его не найти. Надо пробиваться на верхний план астрала.
— Действуй. Он не должен снова затаиться, — скрипнул зубами эльф.
Проникновение на верхний план духовного мира чревато потерей разума для смертного. Границы между временем и пространством, личностью и окружением размываются настолько, что сущность живого перестаёт осознавать себя. Продолжительное время пребывать там крайне опасно, однако, если иного пути нет, Корд пройдёт по нему до конца и либо сойдёт с ума, либо укажет местоположение теневика.
За стойкость и способность добиваться невозможного прозванный дознавателями империи Искателем и попал в отряд Эктариона. О дружеских узах, связывавших главу Проклятых и Корда, эльф перестал думать уже давно. Сантиментам не место на задании, ещё и таком важном.
— Параллельно реконструируй картину боя Зоната и Шестиглаза с теневиком, — потребовал эльф, и под кожей человека заиграли желваки, а на шее проступили жилы.
Напряжение на разум Искателя удвоилось. Он разделил поток сознания и заговорил бесстрастным, напомнившим Эктариону голема, негромким голосом, перечисляя действия Проклятых и отмечая белые пятна в воссоздаваемой картине событий паузами.
— Твои соображения по заклятиям теней? — бросил эльф закончившему излагать события Корду. — Исходя из последствий их применения, разумеется.
— У меня нет уверенности, что использовалась только магия теней. В перечень заклятий, данных нам источником, не входят влияющие на рельеф. Также, вероятно, теневик гораздо более искушён в своей отрасли, нежели о нём думают жрецы Карубиала.
Эктарион вновь заскрипел зубами. Сведения, полученные от Гуарендила, явно изобилуют пробелами. Предводитель Проклятых редко сталкивался с теневиками и не представлял, на что способны те из них, кто покорил вершины Искусства. Неведение раздражало эльфа, а неожиданные потери и неудачи злили.
Он недооценил Сандэра Валирио, сочтя его обыкновенным неслабым чародеем, каких пруд пруди в землях людей и Эладарне. Ну, на уровне кого по силе теневик, магистра, магистра-супрема? Вдвоём Зонат и Шестиглаз как-то справились с архимагом. Может быть, из-за пожелания Эктариона взять Сандэра живым Проклятые потерпели поражение. Выдай они убийственную комбинацию заклятий, и остались бы живы, а заказ был выполнен хотя бы наполовину.
— Опустошение, — промолвил Корд, по-прежнему погружённый в транс, и пояснил: — Участок, где стояло село, полностью энергетически опустошён, будто открылся засасывающий айгату и материю портал в иное измерение. Или словно нечто откусило кусок нашего мира и ушло. Возможно, этим нечто является теневик.
— Он гораздо сильнее Авариэль Кошки, — подытожил Эктарион. — Она доставила нам куда меньше проблем.
Короткая стычка, погоня и повторный астральный поиск — разве это трудности? Так, игра, предшествующая закономерному финалу — устранению княжны. Она никого даже не ранила серьёзно во время скоротечного боя. Воистину, дралась Авариэль точно бешеная дикая кошка, сам Зонат признал за ней талант фехтовальщицы. К сожалению, астральные и каменные барьеры Мабьянты и Зариба не сдержали повелительницу Клеймёных, как на то рассчитывал Эктарион.
— Теневик забрал артефакты Шестиглаза, — раздался густой бас спускающегося с близлежащего холма на гигантском ящере алхимика. Герреб трясся от негодования. — Запах Сандэра рассеивается, следов нет, он будто отрастил себе крылья и улетел!
— Может, ты и прав, — проворчал эльф и уже громогласно заявил: — Мы больше не будем пытаться поймать теневика и Клеймёную. И не станем раздельно охотиться на них. Наша задача — уничтожение обоих, и мы её выполним.
Эктарион проклинал собственное любопытство. С такими противниками нельзя играть. Авариэль и Сандэр были в руках у Проклятых, и заказ мог быть уже выполнен. Ошибка не должна повториться.
Корд резко открыл глаза.
— Я уловил нить, связывающую убийцу с местом смерти Шестиглаза. Мне нужно подняться на холм, удостовериться в правильности выбранной астральной линии. Потом мы пойдём за теневиком.
На закате, когда Проклятые покидали поле битвы, в десятках лиг от них тот, кого они называли Сандэром Валирио, остановился у раскидистого дерева и прикрыл глаза. Сумрак вокруг него сгустился, кружась в колдовском танце.
— Попались, — зловеще улыбнулся теневик.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4. Возвращение в Веспаркаст