В медицине принято использовать латынь и описания состояний на основе латыни. Например, вместо повышения температуры врачи говорят «гипертермия», вместо частого мочеиспускания — «полиурия» и т. д. То есть доктор разговаривает на иностранном языке. Что же в этом такого?

Дело в том, что мы думаем, анализируем на родном языке. Любые импортные слова, если мы хотим понять их суть, мы обязательно переводим. В противном случае слово остается, а смысл теряется.

Да, в институте нас учат латыни, да, в работе мы часто ее используем для обозначения симптома, т. к. этот путь короче и быстрее. Однако мы не думаем на латыни. Мы думаем на родном языке.

В этом кроется еще одна хитрость. Мы можем представить жидкий стул — мы видели его, но мы не можем представить диарею. Диарея — это лишь термин из учебника. Для того чтобы начать представлять, анализировать, искать причину этого симптома, наши мозги обязательно переведут термин на родной язык.

Если вы сейчас подумаете о пятнисто-папулезной сыпи, то вы заметите, что представляя, как это выглядит, пытаясь объяснить себе этот термин, вы начнете переводить, использовать привычные слова — покраснение, пупырышек и т. д. — кому что удобнее, в зависимости от личного лексикона.

Попробуйте открыть учебник и запомнить латинские названия симптомов болезни именно так, как они написаны, — ринорея, гипертермия и т. д. Попробуйте удержать в голове эти симптомы хотя бы сутки. Вы заметите, что, во-первых, вы зубрите, тупо запоминаете латинские термины, а во-вторых, это требует от вас значительных усилий.

А теперь давайте переведем это на родной язык. Получится насморк и повышение температуры. Слов вроде стало больше, но мы даже не прилагаем усилий для того, чтобы запомнить эти симптомы, они сами в виде образов всплывают у нас в памяти.

Конечно, для записи в карту, для выступления на симпозиуме или написания умной медицинской статьи используют латынь. Такова традиция и привычка. Но нужно ли это при общении с пациентом, для собственных рассуждений?

Конечно, нет. Одно дело международная конференция, когда необходим некий общий язык, некое медицинское эсперанто, коим и является латынь, и совсем другое дело — общение с соотечественниками.

Массированное использование латыни в разговоре с пациентом не принесет вам совершенно никакой пользы. Вместо авторитета вы получите недоверие, так как пациент начнет думать, что вы пытаетесь повесить ему лапшу на уши, а то и вовсе просто не умеете говорить по-человечески, на родном языке.

И если вы думаете, что коллегам приятна ваша латинообразная речь, то вы также ошибетесь. Они вежливо выслушают вас, пропустив мимо ушей половину информации.

Если же вы будете использовать латынь в своих личных рассуждениях, то можете банально запутаться, т. к. ваш мозг будет хотеть образов, а образ возникает при использовании родных слов.

Единственное, в чем латынь может помочь, так это в общении с проверяющими. Вот тут чем больше латыни, чем непонятнее ваш почерк и ваша речь, тем скорее от вас отстанет проверяющий и пойдет искать более легкую жертву.

Существуют симптомы, которые очень хорошо и образно запоминаются именно на родном языке и которые фактически невозможно столь же ярко описать на латыни.

Вот вам пример такого симптома. Маленький ребенок пьет воду из унитаза. Правда, яркий образ. И если я сейчас скажу вам, симптомом какого заболевания это является, вы никогда не забудете ни этот симптом, ни этот пример, ни этот образ ребенка, который пьет воду из унитаза.

Но давайте сначала разберем, что происходит. Ибо этот разбор нам не менее полезен, чем запоминание нозологии. Итак, о чем может говорить то, что ребенок пьет воду из унитаза?

Родители в шоке. Они не понимают, что с их ребенком, в доме чистота, родители хорошо и опрятно одеты, а ребенок и вовсе наряжен как на парад. Подозревать родителей в отсутствии культуры, в плохих сангигиенических условиях, равно как и в невнимании к ребенку, не приходится. Так в чем же дело?

А когда вы пьете воду? Когда хотите пить. Когда испытываете жажду, сухость во рту. Давайте предположим, что ребенок поступает так же, что он пьет просто потому, что испытывает жажду, хочет пить. Что с его психикой все в порядке.

Ведь с этим симптомом родители могут привести ребенка не к терапевту, а к психиатру.

Но ведь вы не считаете себя сумасшедшим, когда наливаете стакан воды? А почему мы отказываем ребенку в здравом уме?

Итак, с ребенком все нормально, он просто хочет пить. И пьет. Но почему из унитаза?

А ВОТ тут родителям и врачам хорошо бы посмотреть на квартиру глазами ребенка. Увидеть стулья и диваны, которые находятся у ребенка на уровне шеи или груди, а никак не на уровне колена. Увидеть совершенно недосягаемые чашки, кувшины, пакеты с соком, бутылки с водой, которые стоят на столе. А под стол можно вообще легко пройти, как мы входим в дверь, даже не пригибаясь.

А кран, из которого можно налить воду, — еще выше, заботливые родители отодвигают от края все, что может разбиться, и вода в бутылочке или поильнике уже давно закончилась.

Но, к счастью для ребенка, в доме есть туалет. И стульчак туалета ниже сиденья любой табуретки или стула. А в доме чисто, и в туалете хорошо пахнет — родители же следят за гигиеной, и туалет сверкает той же чистотой, что и кухня. Так чем же тогда, скажите, туалет хуже? А пить очень хочется. Вот прямо сейчас.

И ребенок проявляет находчивость и интеллект и идет в туалет, зачерпывает воду из унитаза ладошкой и пьет.

И тут приходит заботливая мама — она уже налила воду в бутылочку или поильник и несет ее ребенку. Она же заботливая мама. Просто не успела. И видит, как ее малыш, едва научившись ходить, пьет из унитаза. В полуобморочном состоянии мама хватает малыша и едет к психиатру или невропатологу.

А куда ей надо ехать? К эндокринологу. Потому что подобное поведение ребенка — всего лишь один из ранних признаков сахарного диабета. Скажите, вы когда-нибудь сможете забыть этот симптом?

Я помню об этом уже несколько десятков лет, не прилагая к этому никаких усилий. Эту историю нам рассказали на эндокринологии, когда я учился в институте.

А вы помните, что к симптомам сахарного диабета у детей относятся также полиурия, полидипсия, полифагия? Ну, вот и я о том же. И прежде чем написать эти умные латинские термины, я заглянул в руководство по педиатрии.

Если доктор хочет быть хорошим диагностом, ему обязательно нужно развить в себе привычку коллекционировать и запоминать подобные «малые» симптомы. И дело не в том, чтобы рассказать медицинскую байку, а в том, что такие симптомы и помогают понять патогенез и основаны на реальных клинических случаях. А раз один ребенок пил из унитаза, то и второй может догадаться сделать то же самое, когда испытает жажду, страдая от еще не диагностированного диабета.

Я думаю, что преподаватель, который рассказал нам этот клинический случай, хотел добиться именно такого эффекта — что-бы мы запомнили хоть что-нибудь.

Другие преподаватели выдумывают стишки;

В принципе, этого вполне достаточно, чтобы запомнить начальные, ранние симптомы рахита и вместо лечения рахита в период разгара немного увеличить дозу витамина D и этого разгара просто не допустить.

А теперь попробуем запомнить симптомы, описываемые в «Руководстве»: «Грудные дети становятся беспокойными, плохо спят» (не правда ли, очень специфичные симптомы для грудного ребенка, узкоспецифичные). «У них наблюдается недостаточная минерализация костей (краниотабес)» — а это, конечно, уже далеко не ранний признак, это уже начало костных изменений, и если бы мы увидели более ранние симптомы, то до краниотабеса дело бы просто не дошло. «Они позже, чем здоровые, начинают сидеть и ползать». Заглянем в другое руководство — «двадцать пять процентов детей пытаются сесть, начиная с трех месяцев, сидят с четырех с половиной месяцев, а все девяносто процентов детей садятся в норме к одиннадцати месяцам…» так что такое «позже, чем здоровые», если граница нормы у здоровых размыта более чем на пол года, а разгар рахита в отсутствие лечения ждать нужно лишь около месяца… Помогло ли нам руководство? Или стишок оказался точнее и полезней для ребенка?

Далее я не буду переписывать описание рахита из руководства, ибо там идет уже речь об изменениях костей — искривлениях, утолщениях и пр. А мы можем не допустить этого, используя всего лишь старый педиатрический стишок.

Нет, конечно, мы можем ждать полной и развернутой клинической картины рахита. Потом подтвердить это анализами, потом назначить лечение и героически справиться с болезнью… Вот только костные изменения; бугры на черепе, рахитические четки на ребрах, кривые ноги, впалая «грудь сапожника» — при подобном подходе уже, скорее всего, сформируются и останутся с ребенком навсегда, на всю его жизнь.

А ведь чтобы всех этих неприятностей не произошло, доктору нужно было всего лишь помнить стишок и вовремя, увидев ранние признаки, увеличить дозу витамина D.

И признаки-то простейшие. Из разряда — симптом «видно от двери». Вот входит доктор, мама встречает его с ребенком на руках, столбиком, затылком к доктору. И доктор видит лысинку. А лысинка — это подозрение на рахит.

Позже доктор выяснит и дозу профилактического приема витамина Ζ), и про потливость ступней и ладошек, и про общую потливость, беспокойство, сон. Потом поставит диагноз, увеличит дозу витамина D и объяснит маме, что лысинка получилась не от того, что ребенок терся головой об подушку, а что волосы вытерлись от того, что начался рахит. И что сколько взрослые люди или дети старшего возраста ни трутся о подушку, лысинок у них не возникает, волосы не вытираются.

Но заподозрил доктор диагноз еще у двери, помня веселый студенческий стишок, и ребенок, которому вовремя начали увеличивать дозу витамина D, которого не доводили до разгара и появления костных изменений, вырастет красивым, с прямыми стройными ногами, нормально развитой грудной клеткой, красивой формой черепа.

Стоит это того, чтобы запомнить стишок?

Коллекционирование «малых симптомов» очень полезно для доктора.

Как правило, ни в книгах, нив лекциях им не уделяется должного внимания, хотя именно они помогают в диагностике на начальном этапе заболевания, когда больному можно быстро и эффективно помочь. Помочь так, что он и не будет в будущем вспоминать о своей болезни.

Примером может быть такой симптом, как «малые припадки».

Иногда у детей, даже у грудных, наблюдаются некоторые стереотипные состояния, выражающиеся в непонятных вздрагиваниях, кивках, непроизвольных движениях глаз, «замираниях», «зажиманиях», «обмяканиях», в особенности с остановкой взгляда и отсутствием реакции на внешние раздражители.

Это может быть ранним симптомом эпилепсии, которую можно довольно эффективно лечить на этом раннем этапе. Еще одним «малым симптомом» можно считать раннюю диагностику кариеса у детей.

Большинство родителей, а подчас и врачей считают, что кариес — это коричневое или черное пятно на зубе. Это, конечно, так, на этапе дырки, когда без пломбы и бормашины не обойтись, но в действительности ранний признак кариеса иной.

Сначала при кариесе на эмали зуба образуется матовое пятно. Это довольно хорошо видно, ибо вся остальная эмаль этого и других зубов глянцевая, а тут вроде тоже белая, но не блестящая, а матовая. И это кариес. Только в данном случае, если вовремя заметить, можно обойтись без бормашины, используя терапевтические средства.

Одним из широко известных «малых симптомов» является асимметрия складок на бедрах у грудного ребенка. И хотя этот симптом не строго коррелирует с подвывихом бедра у грудничков, задача «малых симптомов» и знания этих симптомов в том, чтобы доктор заподозрил болезнь и как можно раньше подробно обследовал ребенка на предмет подтверждения или исключения патологии. Все, что требуется от педиатра, обнаружившего асимметрию складок, — отправить ребенка на консультацию к ортопеду и на УЗИ тазобедренных суставов.