ГЛАВА 15

Зигверт, выстроенный как укрепление на северной границе Гельдевайн Таррен, для того, чтобы наблюдать за главной дорогой в земли раг`эш, так и не стал большим городом. Гельды сюда ездили не часто: вся большая торговля шла восточнее, через Шагверт, прикрывающий границу с гедарами. У охотников с севера тоже необходимости ходить далеко на юг не было. Так что внешне Зигверт так и остался крепостью, и даже не перерос своих старых стен.

Дома здесь, как и полагается строениям в северном укреплении, строили простые, но теплые, удобные и крепкие, из камня, и толстых бревен. Новые стройки начинались не часто – слишком издалека приходилось везти материалы. Поэтому, возводился ли новый дом, или прокладывалась новая улица, все работы старались делать, если и не на вечные времена, то на ближайшие пару сотен лет уж точно.

В этом смысле дом коменданта, расположенный на небольшой городской площади, отличался от всех остальных зданий лишь парой черт. Во-первых, он был крепостью в крепости: фактически, это было не одно, а несколько отдельных, или соединенных между собой переходами зданий, окруженных отдельной, достаточно высокой стеной, на которой постоянно дежурили часовые местного гарнизона. Второй особенностью дом был обязан своему последнему владельцу – Эльдрику, накрывшему внутренний двор и старые галереи прочным стеклом и при помощи садовников-саллейда устроившему в нем настоящий цветник.

Каждое утро Сигилль, родившаяся у самых границ Южных Лесов, в городке под названием Ольферт, спускалась сюда, чтобы провести хотя бы немного в окружении алых цветов, носивших с ней одно имя. Эльдрик распорядился обустроить здесь небольшую площадку, со скамьями и небольшим столиком, чтобы ее уединение было комфортным.

Но в это утро, уже подходя к площадке, Сигилль внезапно обнаружила, что побыть в одиночестве ей не удастся. На одной из скамеек устроилась Мэй Си – одна из прибывших вчера санорра. Вчера супруга коменданта составила первое, и, надо сказать, не самое лучшее, мнение о гостях, но сейчас подумала, что, пожалуй, поторопилась с выводами.

На самом деле, при свете дня, в сидящей среди цветов девушке, не было ничего ни таинственного, ни зловещего. Разве что необыкновенного цвета кожа и непривычный фасон платья с длинными рукавами, впрочем, нужно признать, очень изящного, особенно для суровой северной погоды, выглядели необычно. Нееобычно – но никак не пугающе. Положив руки в тонких черных перчатках на колени, гостья чуть склонилась к цветам у своего плеча и, закрыв глаза, казалось, наслаждалась их ароматом.

Услышав шаги, Мэй Си обернулась.

– Доброе утро, Сигилль, – она поднялась навстречу. – Я была уверена, что вы обязательно спуститесь сюда. Найдется ли у вас несколько минут? Или мы сможем встретиться в другом месте и в другое время, если сейчас у вас дела?

– Нет, абсолютно никаких дел, – Сигилль поднялась на площадку: – И здесь нам точно никто не помешает. Садитесь, Мэй Си.

Сев напротив, она еще раз бегло осмотрела собеседницу, еще раз удивившись тому, как просто на самом деле она выглядит. Даже волосы уложила так, как это делают гельдские девушки юге. Сигилль даже чуть улыбнулась, вспомнив, сколько времени в юности провела с расческой в руках, стараясь добиться совершенства в этом важном для нее тогда деле. Пожалуй, она даже была благодарна гостье за эти теплые воспоминания.

– Кажется, у вас ко мне не меньше вопросов, чем у меня к вам, – заметила Мэй Си. – Спрашивайте, не стесняйтесь.

– Вы сегодня какая-то… другая. Не такая, как вчера за ужином.

– При свете дня многое выглядит иначе, – улыбнулась санорра.

Сигилль покачала головой.

– Я однажды была в Хейране, в Сером квартале. Видела тех санорра, что там живут. Представить кого-либо из них любующимся моими цветами я не могу.

– Совершенно напрасно, – возразила Мэй Си.

Она подняла руку и поднесла ее к цветку, но не дотронулась до него.

– Спросите у гельда, раг`эш, гедара или саллейда – и каждый вам скажет, что он прекрасен. Но каждый увидит свое. Тот, кто пришел из Центральных Земель, будет любоваться формой лепестков и восхищаться ароматом, тот, в чьем сердце пылает огонь Эшге, будет вдохновлен тонким сочетанием ярких цветов и красок. Саллейда увидит и почувствует хрупкое и нежное создание, нуждающееся в любви и заботе, а гедар, способный один на один встретиться лицом к лицу с любым северным хищником, начнет прятать за спину руки, боясь повредить это тончайшее чудо, которое способна породить земля.

– А вы, Мэй Си? – спросила Сигилль: – Что видите вы?

– Гармонию. Абсолютное равновесие. Мы, санорра, очень остро чувствуем его. Видим его в окружающем мире, и стараемся обрести в собственной жизни. Поэтому можем представить, насколько это сложно.

Она снова повернулась к Сигилль

– К слову, о гармонии… Вчерашняя игра Фремм достойна похвалы. Эйл – сложный инструмент и она прекрасно его освоила.

Эйл – изобретение саллейда. Она состоит из треугольной деревянной рамы, высота которой – почти в рост взрослого мужчины – совершенно не заметна из-за ее изящного изгиба, повторяющего взмах крыла птицы, и натянутых на нее в несколько рядов струн разной толщины. Касаясь струн пальцами с разной силой, салейда научились вплетать в звуки Южных Лесов мелодии невероятной сложности и красоты. На южных границах Гельдевайн Таррен, Эйл часто имелся в состоятельных семьях, и умение играть на нем было признаком особенного положения среди знакомых. Хотя, конечно, простой саллейда в этом искусстве, ни на секунду не напрягшись, с улыбкой оставил бы далеко позади любого виртуоза из Центральных Земель. В заключении вчерашнего ужина, Фремм, дочь Эльдрика, по просьбе матери сыграла для присутствующих несколько мелодий. И это, действительно, было очень красиво.

– О, он уже очень старый! – рассмеялась Сигилль. – Помнит еще мои детские слезы и вечные скандалы с матерью. Сколько я не пыталась научиться, мне удавалось извлечь из него только странные звуки, но никак не музыку. Мы привезли его из Ольферта еще до рождения Фремм. Держали дома, как украшение, пока однажды дочка не услышала случайно, как звучат струны, и буквально загорелась мыслью научиться играть. Эльдрик даже нанял ей учителя – саллейда.

– Это очень заботливо с его стороны.

– Да уж. Он такой… заботливый.

– Ведь этот двор с цветами для вас тоже обустроил он?

– О, да, мы с Фремм… как раз уезжали на несколько дней. Он поехал за нами. И когда я зашла во двор, который еще недавно видела серым и раскисшим, увидела все эти цветы, то просто расплакалась!

Она оглянулась вокруг, словно оживляла в памяти этот момент. И вдруг услышала:

– Сигилль, что вы чувствуете к своему мужу?

Вопрос был задан мягко, но несколько неожиданно. В удивлении Сигилль взглянула на Мэй Си. Та сидела напротив и не отрываясь смотрела ей прямо в глаза. Что-то в ней изменилось. Этого не было заметно внешне, но женщина почувствовала, словно ее обдало ледяным ветром.

– Что? – в недоумении спросила она.

– Что вы чувствуете к своему мужу?

– Мэй Си, что это за вопрос? – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла скорее растерянной. – Ну, конечно, я его…

– Сигилль, до этого момента вы мне говорили правду. Сейчас собираетесь солгать. Не нужно.

– Мэй Си…

– Вы давным-давно не делите с Эльдриком ни постель, ни жилье, ни собственную жизнь. Живете не просто в отдельной комнате, а в отдельном доме, практически не встречаетесь с ним и не знаете, что у него происходит. Это очень хорошо было заметно за вчерашним ужином – у вас не было ни одной общей темы для разговора. Вы напрягались всякий раз, когда он начинал говорить. И ничего не пили. А еще вы несколько раз за ночь проверили замки на дверях. Между вами нет не только любви и доверия – вы смертельно его боитесь.

– Я…

– Хуже того, вы заражаете своим страхом и дочь. Ничего не объясняя ей, вы стараетесь оградить ее от общения с отцом, не думая о том, что она не понимает причин вашего поведения. Это уже привело к тому, что она разрывается между внушаемым вами страхом, добротой отца, которую видит, хотите вы того, или нет, и привязанностью к вам обоим. Пока ей удается сохранять неустойчивое равновесие, но надолго ли? То, от чего вы хотите ее уберечь, по вашему мнению, настолько хуже? Что же это?

– Хватит! – Сигилль рывком поднялась со скамьи. – Ни слова о Фремм! Я готова терпеть вас в этом доме, но не позволю шпионить за нами! И если я хоть раз замечу вашу слежку, или если хоть кто-нибудь из вас троих приблизится к ней или ко мне… только приблизится, не говоря о том, чтобы попытаться заговорить – я найду от вас защиту!

Взмахнув рукой, так резко, что несколько алых цветков полетели на землю, сбитые со стебля, она указала на большой дом:

– Вы меня поняли?! А теперь – убирайтесь отсюда! Лезте куда хотите: в подвал, на чердак, в помойную яму, крысам вроде вас там самое место. Но не в нашу жизнь!

Мэй Си не двинулась с места.

– Хорошо. Тогда уйду я!

Сигилль повернулась спиной. Она уже успела сделать пару быстрых шагов, когда услышала:

– Вы не просто уезжали отсюда с дочерью. Вы бежали вместе с ней. Не помня себя от страха за свою и ее жизнь. Бежали в единственное место, где, как думали, сможете найти помощь и понимание. В Ольферт, к своим родителям.

Сигилль резко остановилась, словно налетев на невидимую стену.

– Вы умоляли их о защите, просили только об одном – позволить укрыться от мужа, который вскоре повсюду начал бы искать вас с дочкой. Они выслушали вас, успокоили и обнадежили. И в тот же день тайно отправили сообщение Эльдрику.

Мэй Си увидела, как кулаки женщины сжались, с такой силой, что побелели пальцы.

– Он приехал через некоторое время. Совсем другой, убитый горем и раскаянием. Стоя на коленях, он молил вас о прощении и заклинал вернуться. Клялся, что прошлое никогда больше не повторится. А когда замолкал он – начинали говорить родители. Вы не рассказали подробностей, поэтому они считали причиной произошедшего обычные житейские неурядицы, которые случаются в молодых семьях. И, в конце концов, вы уступили. Но не потому, что согласились с ними, и не потому, что простили его. Вы просто поняли, что вам больше некуда пойти. Последние, кому вы верили, предали вас.

Сигилль медленно повернулась. Подбородок ее дрожал, а в глазах блестели слезы. На какой-то момент она словно бы вернулась на тринадцать лет назад, снова став той молоденькой отчаявшейся во всем девушкой со спящей дочкой на руках.

– Он обещал, что никогда никому не расскажет об этом… – прошептала она.

– Он сдержал слово.

– Откуда вы знаете все это?

Мэй Си сняла перчатку и, склонившись, подняла с земли оба цветка, случайно сорванные со стебля гневным жестом Сигилль.

– Вернувшись, вы проводили на этой площадке много времени, наедине со своими мыслями и цветами. Порой вы доверяли им все, что скопилось у вас на сердце. Иногда вы разговаривали с ними. А иногда – просто плакали. Вам казалось, что они слушают, и становилось легче.

Разжав ладонь, Мэй Си тихонько подула на нее, сдувая легкую пыль – все, что осталось от еще недавно свежих и ярких лепестков. Затем она снова надела перчатку и посмотрела на все еще стоящую неподвижно Сигилль:

– Вы были правы. Цветы действительно все слышат и помнят. Только они не могут вам помочь. А я – могу. Но для этого мне нужно знать правду. Поэтому я снова спрашиваю вас: что вы чувствуете к своему мужу?

Сигилль проводила глазами серое облачко, растворившееся в воздухе. Затем она вернулась к своему месту, которое оставила минуту назад, и, сев на скамейку, положила руки на стол.

– Хотите знать, что я чувствую к своему мужу? – тихо спросила она. – Я его ненавижу.