34

Около одиннадцати гости стали разъезжаться. Отсутствие Нины никто не заметил. Разве что у Глеба испортилось настроение, он курил на веранде. В то время, когда его родители прощались с гостями за воротами дачи, к Глебу подплыла Надежда с сигаретой, обволакивающим голосом спросила:

– Сбежала твоя бывшая пассия?

– Что ты имеешь против Нины? – набычился Глеб.

– Ничего, – томно проговорила она. – Удивляюсь, что ты в ней нашел? Она же, как бенгальский огонь, во все стороны от нее искры сыплются.

– Мне как раз это и нравится, – заявил он.

– О! – усмехнулась Надежда. – Тебе мало одной демонической женщины? Знаешь, у тебя нездоровая страсть к пошлым, но смазливым бабенкам. Когда подрастешь, захочется еще и ума от партнерши.

– Может быть, – не стал спорить он.

– Брось предо мной играть в пофигиста, – перешла на тихий говорок Надя. – Хочешь всем показать, что тебе плевать на убийство жены, что ты тоже был не промах сходить на сторону, поэтому так быстро утешился? Поэтому тебе нужна Нина? Это смешно. И глупо. Я же хорошо знаю твое самолюбие. Одна мысль, что Валька наставляла тебе рога, что об этом многие знают и за спиной перемывают твои кости, тебя уничтожает.

– Наденька, чего ты хочешь? – От недовольства Глеб закатил глаза к небу.

– Чтобы ты веселее смотрел на мир. Согласись, после Валентины тебе многое достанется. Контрольный пакет акций завода, которым руководит твой бывший тесть. Прибыль там приличная, можешь не работать всю оставшуюся жизнь, а работать ты не любишь. Далее. Ей принадлежали несколько квартир в элитных домах. Это тоже капитал. Вилла на Средиземном море. Перечислять дальше?

– Не понял, – насторожился Глеб, – ты на что-то намекаешь?

– Конечно, – проворковала Надежда. – Кто-то сделал огромный подарок тебе, убив Валечку. Кстати, мне тоже. Я теперь богата, не так, как ты, но мне хватит. А с Ленькой жить было невыносимо. Да и вы с Валькой жили последние полгода как кошка с собакой. Если бы она решила развестись, все богатства, добытые ее папочкой, остались бы при ней, и ты бы не стал почти шейхом. Конечно, папочка Валентины предъявит свои права, но ты все равно выиграешь.

– Еще немного, и скажешь, что я убил Валентину и Леню.

– Нет, этого не скажу. Убийца найден? Прекрасно. Его кто-то грохнул? Тоже неплохо. Все получилось хорошо.

– Ты на редкость циничная.

– Да! – горделиво произнесла она. – Так проще. Бери с меня пример. И не стоит западать на какую-то кухарку, чтобы всем доказать, будто тебя не гребет происшествие в твоем доме. Тебя ждут высшие радости.

– О чем идет речь? – поднялась на веранду Юлия Федоровна.

– О Нине, – ответила Надежда. – Куда она делась?

– Ушла по-английски, – пробурчала мама и вдруг не выдержала: – Надя, скажи ему! Ведь это не его сын! Он ничуть не похож на Глеба.

– Скажу только, что это сын Нины, – с улыбкой произнесла Надежда. Ей история с сынишкой доставляла удовольствие. – Но Глебу, кажется, хочется признать ребеночка. Это так сентиментально.

– Она бессовестная лгунья! – закипела мама, наконец у нее появилась возможность высказаться. – Расставила сети, чтобы заполучить Глеба. Они сейчас все такие: им бы богатого подцепить, а для этого даже чужого ребенка не стыдно преподнести. Ничего-ничего, я ее выведу на чистую воду.

– Прекрати, Юля, – появился папа, ежась от холода. – Глеб имеет право на выбор. Нравится ему Нина – пусть сам решает, как быть.

– От тебя ли я это слышу? – завелась мама. – Невооруженным глазом видно, что она обманывает нас, нагло обманывает.

– Хватит! – прикрикнул на жену Николай Львович. – Мы уже один раз Глебу насоветовали, довольно. Как только получим анализы и убедимся, что это наш внук, я лично повезу их в загс. Ночевать здесь будем?

– Я бы вернулась в город, – потянулась Надя. – Николай Львович, как насчет преферанса? Нас четверо, распишем пульку?

– На меня не рассчитывайте, – промямлил Глеб. – Я еду в город.

– Поедешь клянчить, чтобы Нина пустила тебя в постель? – шепнула Надя.

– Отцепись, – грубо оттолкнул ее Глеб. Надя рассмеялась.

– Ну, а нам тут вдвоем делать нечего, – сказал Николай Львович. – Должен предупредить, Юля, комнаты наверху не протопились. Там холодновато.

– Я, как все, – махнула рукой Юлия Федоровна. Ей ужасно не понравилось, что муж склонялся на сторону сына. Она уверена и без анализов, что Слава не ее внук. – Тогда собирайтесь. Завтра пришлю домработницу, чтобы убрала здесь.

Дима стоял, пригнувшись, у самой веранды и все слышал. Крадучись, он выскользнул с территории дачи, пересказал Рыкову и Мише, что стало известно.

– Ничего не пойму, – пожал в недоумении плечами Рыков. – Куда же Нина делась? Не могла же она испариться!

– Мне кажется, она не нашла нас, – предположил Дима. – Темно же. Или ей страшно стало идти одной по бездорожью и в темноте. Наверное, она вышла к трассе, там поймала попутку…

– Не исключено, – согласился Рыков, но сомнение в его тоне было ощутимым, это заметили все. Прочитав на их лицах, мол, что-то ты недоговариваешь, он поделился сомнениями: – Меня беспокоит, почему Нина не позвонила? И не ответила, когда ей звонила Долли?

– Ну, это объяснимо, – сказал Дима. – Заряд в батарейках кончился.

– Нина готовилась к сегодняшнему дню ответственно, не могла же она оставить телефон без подзарядки, – не согласился Рыков.

– Атас, – тихо произнес Дима, – выезжают.

Все трое попятились в тень за кусты, наблюдая, как с дачи Печерниных выезжают две машины – джип и «Форд». За воротами оба автомобиля остановились, из джипа вышел Глеб, запер ворота. Когда Печернины проехали, Миша сделал предложение:

– Я сгоняю в город на квартиру Нины. Она может быть только дома.

– Если она там, – пессимистично покивал Рыков. – Гони. Мы здесь будем ждать. Выяснишь, сразу же позвони мне. Не тяни, беги.

Миша со всех ног ринулся на стоянку, а Рыков и Дима пошли туда же не торопясь. Пока им торопиться было некуда. Славку переложили в машину к Сергею, мальчик так и не проснулся. Долли изъявила желание поехать с Михаилом.

Прошел час. Заранее предположений не строили, просто ждали. Тем временем разыгрался настоящий ураган. Теперь, чтобы прикурить, приходилось троим мужчинам склоняться над зажигалкой, загораживая ее спинами и ладонями от ветра. В машине курить было нельзя, там спал ребенок. Ветер с воем набрасывался на лесочек, словно пытался вырвать деревья и кустарники с корнем, затем на некоторое время затихал и делал новую попытку выкорчевать лесок. Все трое курили у авто, ежась от холода и повернувшись спиной к ветру. Курили одну сигарету за другой и думали, но мыслями не делились.

– До города полчаса, – наконец принялся считать Дима. – По городу примерно полчаса или минут сорок… Уже должен был позвонить.

– Позвонит… – Едва Рыков вымолвил, раздался звонок. Он мгновенно достал трубку, закричал: – Да, да!

– Дома ее нет, – сказал Миша. – Звонили в кафе, поварихи еще не ушли, они сказали, что Нина вечером не появлялась. Мы едем к вам.

Рыков отключил телефон, проворчав:

– Только теперь, ребята, вы здесь лишние… Сергей, закрывай пацана.

– Что делать будем? – поинтересовался тот.

– Попробуем проникнуть в дом. Сначала его осмотрим.

Втроем перелезли через ограду, оглядели дом. На окнах – прочные решетки, взошли на веранду, которая не запиралась, и в раздумье остановились у двери. Входная дверь сейфовая, железная, крепкая, такую ломом не взять.

– Какие инструменты есть в машине? – спросил у Сергея Рыков.

– Ты что, намерен взломать дверь? Статья номер…

– Кончай пустой базар, – осадил его Рыков. – Вдруг она в доме.

– Думаешь, ей амба? – не решился назвать вещи своими именами Дима. – Тьфу, тьфу, тьфу! Не дай бог!

– Пока я ничего не думаю, – хмуро произнес Рыков. – Следует осмотреть дом, потом делать выводы.

– Ну, есть обычный набор автолюбителя, – сказал Сергей. – Как припаяют нам за проникновение в чужой дом…

– А отстрелить замок? – сообразил Дима.

– Бесполезно, зря пули потратим. Идем к машине, инструменты посмотрим. – Рыков первый направился к ограде, которую следовало снова преодолеть.

На стоянке перебирали имеющиеся инструменты, но сейфовую дверь ими не вскроешь. Подъехали Миша и Долли. У Михаила тоже имелся набор инструментов, но и они не помогут проникнуть в дом.

– А решетки перепилить? – предложил Михаил. – Потом разбить окно.

– Чем, пальцем пилить будем? – заметил Дима. – Надо съездить в управу, достать автоген. Эту броню только автоген возьмет.

– И где собираешься добыть автоген среди ночи? – съехидничал Миша.

– Полиция добудет даже ночью, – заверил Дима.

Долли слушала переговоры с открытым ртом, переводя удивленные глаза на всех по очереди. Неожиданно ее прорвало:

– Граждане мужчины! Вы что?! Стоите и спокойно рассуждаете! Куда делась Нина, я вас спрашиваю? Не понимаю, как можно ничего не делать, а только языком лялякать! Лично мне ясно: с ней что-то случилось. Что хотите делайте, хоть взрывайте дом, а войдите туда! И немедленно! Я хочу знать, там Нина или не там.

– Долли, это не так просто, как кажется, – сказал Рыков. – Дверь действительно крепкая, решетки тоже. Надо поехать в город и достать хоть пилу, хоть автоген – без разницы. Дима…

– Тсс! – вдруг поднял палец Сергей. Все прислушались, но ничего не услышали. – Мотор… Звук мотора… Не слышите? Сюда едет…

Вскоре послышался отчетливый звук мотора, который приближался со стороны города. Сергей кинулся к машине, бросив на ходу:

– Поостережемся. Михаил, загаси фары!

– Да кто нас тут заметит? – Но Миша все же двинул к авто.

– Гаси! – шикнул Сергей. – В темноте свет виден далеко.

Они находились недалеко от дороги, так что имели возможность пронаблюдать за автомобилем, который проехал к дачам. Все пятеро переглянулись. И не надо было задавать вопрос: кому и зачем понадобилось приезжать сюда глубокой ночью, наверняка дело спешное, но у кого? Не сговариваясь, все, даже Долли, рванули следом. Автомобиль остановился у ворот Печерниных, но, когда пять человек достигли расстояния видимости, машина уже въехала во двор. Это был не джип, не «Форд», но иномарка.

– Нина в доме, только… – и Рыков не договорил.

– Что вы хотели сказать? – глубоко и часто вдыхая, спросила Долли – от быстрого бега у нее сбилось дыхание. – Что – «только»? Знаете, если с Ниной что-нибудь случится, я вас сама… прикончу.

– Замолчи, Долли! – тихо оборвал ее Миша. – Я думаю, Нина жива, иначе он не приехал бы так скоро.

– Кто он? – не унималась она. – Я спрашиваю, кто он? Имею я право знать?

Ей не ответили, потому что никто не знал, кто приехал на дачу. Все смотрели на дом, Долли тоже перевела взгляд на махину за оградой. Неожиданно у нее зашевелились волосы, словно они догадались первыми: если Нина жива, ее приехали убить, если мертва – избавиться от трупа.

– Вы что же, так и будете стоять?! – взорвалась она. – А еще мужики! Тьфу!

Нина очнулась. Первое, что услышала, – это завывание ветра. Ее окружала жуткая темнота, как в гробу. Нина лежала на спине, холод пробирал до костей. Трудно было дышать, будто кто-то навалился на нее, но кто давил на грудь и тело – не понять. Раскалывалась голова. Во рту было сухо, что-то мешало. Никак не удавалось вздохнуть полной грудью, запах затхлости и пыли забивал нос. Нина попробовала пошевелиться – не получилось. Можно подумать, ее спеленали. Свободной была лишь голова, ею и пошевелила, но тут же в голове появилась нестерпимая боль, отчего участилось сердцебиение, подкатила тошнота. И не вдохнуть! Нина переждала приступ, одновременно сознание вернулось полностью. Она сглотнула – что-то мешало во рту… Тряпка! У нее во рту тряпка! Нина попыталась вытолкнуть ее языком, не удалось. После этого задумалась: а где она находится? Что с ней случилось? Сознание вернулось, но память не желала возвращаться.

Тишина. Гробовая тишина. Только ветер бьется где-то снаружи. Судя по всему, поблизости нет людей. А почему так темно? Вдруг ударило: ослепла! Такая темень окружает только слепых. Захотелось срочно ощупать глаза, лицо. Нина сделала еще попытку высвободиться, заработала руками, телом, ногами… Да она же связана! Веревки впились в тело, причиняли боль, видимо, Нина давно так лежит, кровь застоялась. В отчаянии замычала, зовя на помощь. Да где она находится?! Не в гробу же, в самом-то деле! Стало страшно. Нина закрыла глаза и говорила себе мысленно: «Спокойно, без паники. Я связана. Сейчас полежу немножко и попробую освободиться».

Лежала, пока не восстановилось дыхание. Затем Нина сжала и разжала пальцы. Руки связаны впереди и привязаны к телу. Кто же постарался так связать ее? Ничего не восстанавливалось в памяти, ничего. В следующий миг она определила, что накрыта чем-то мягким, плотным и толстым. Надо хотя бы выползти. Нина поработала плечами, согнула ноги в коленях. Кроссовки уперлись тоже в мягкое, и на коленях мягкая тяжесть. Нина приложила массу усилий, чтобы сдвинуться с места, отталкивалась ступнями и работала всем телом. Сдвинулась! Голова очутилась на свободе, стало свободней дышать. Нина огляделась. Темно. Тем не менее различила, что находится в комнате, загроможденной какими-то предметами. Какое счастье – она не ослепла! Видимо, здесь есть окно, через него в комнату доходит свет. Голову поднять не удалось, чтобы оглядеться, – вновь подкатила тошнота. Почему-то страшно ныла голова, болело тело. Нина отдыхала, набираясь сил, чтобы предпринять новую попытку освободиться от тяжести, укрывавшей тело…

Внезапно между порывами ветра она различила шаги. Нина замерла, слушая неторопливые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Да, это шаги человека, который поднимается по лестнице, – размеренные, тяжелые, а деревянные ступеньки скрипят. Кто-то идет к ней? Кто? Человек, который ее связал? Значит, Нина наверху? Но где, в каком месте? И почему ее связали? Шаги слышались все отчетливей, значит, он сейчас войдет. Он? Он?!

И тут вернулась память. Дача. Застолье. Камера. Кассета!!! Нина вспомнила, что смотрела кассету в мансарде…

Шаги остановились совсем близко. Звук вставляемого ключа отозвался в каждом нерве. Почти бесшумно открылась дверь, Нина ощутила кожей, что она открылась, хотя не видела этого. Теперь стало ясно: пришли за ней, пришли, чтобы убить…