Глава 31
Устранение клоаки

По улице, паля из пистолетов и ружей примерно в мою сторону, мчалось около двух десятков всадников самого разбойничьего вида. Ближе ко мне стояли небольшие группки зевак. Улица перегорожена лентами. Стоит машина полиции, и сразу две машины «Скорой помощи». Снимается кино.

Только присмотревшись, я заметил по сторонам улицы, на площадках, сразу несколько камер. И тут же послышался голос, усиленный мегафоном:

– Хорошо, всадники, почти отлично! – Разбойники или гангстеры Дикого Запада осадили своих скакунов, начали разворачиваться. – А теперь на исходную позицию и делаем ещё один дубль. Только умоляю вас, становитесь сразу в первоначальном порядке! Ни в коей мере не меняйтесь местами!

Уж не знаю, чем руководствовался режиссер при выборе места для съёмок, но почему бы и нет? Этакая пастораль сонной околицы, улицы широкие, зелени полно, линий электропередачи нет, а столбы освещения, сделанные под старину в виде фонарей, можно потом и заретушировать, если они в кадре несуразно смотрятся. Да и покрытие здесь на дороге не асфальтное, а как бы покрытое плитами колотого камня. Имитация, но стильно смотрится.

Вообще богатый и престижный район. Наверное, интересующий меня домик – самый здесь скромный и неприметный. Остальные, ну прямо виллы, соперничающие друг перед другом в роскоши и масштабности. Хотя и расположены все в глубине участков да скрываются за многочисленными деревьями или за изгородями из живого кустарника.

Охраны как таковой у каждых ворот не видать, но меры безопасности здесь на высоте: и заборы высокие, и камеры на периметре, и собаки дрессированные, на экстремальный шум на улице не реагирующие. А вот, поди, кто посторонний на забор полезет, сразу рычать начинают. Плюс ещё это несвоевременное столпотворение на улице. Всё в совокупности не даст лазутчику проникнуть в нужное место или хотя бы проследить за этим местом издалека.

Но у меня времени нет, а мысль ждать до ночи я сразу отогнал как неуместную. Допрошенные сёстры Чамзини утверждали, что их шеф до восьми вечера спит. Это для него святое. Потом завтракает и ведёт сугубо ночной образ жизни, творит чёрные дела, недаром и прозвище у него Ворон. Ужинает он по возвращении домой часиков в десять, одиннадцать утра. Ну и когда укладывается спать, отключает все телефоны, и прорваться к нему не пытаются даже самые важные люди. Тот же адвокат, являющийся главным заказчиком, опекуном и попечителем сутенёра, никогда здесь в дневное время не появлялся.

Что для меня и важно, лазутчика здесь не ждут. Ну и шум на улице – мне только на руку.

Обошёл быстренько кругом, выйдя по переулку на соседнюю, параллельную улицу. Добрался до участка, который задами соседствует с участком Ворона. Ласточкой перелетел через забор, в том месте, где у камер имелся мёртвый угол, не просматриваемый ими. Ну и не снижая скорости, уже в ипостаси Вампира, промчался на территорию нужного мне индивидуума.

Собаки тут тоже имелись, в немалом количестве. Но такова уж моя аура подавления, что ни лая не было, ни рычания. Грозные и умные доберманы просто прилегли, следя за моим мельтешением отстранённым взглядом, а тупые и разъевшиеся бультерьеры попадали, где стояли, и притворились мёртвыми. А я с досадой отметил уже который раз в памяти:

«Надо с этим что-то делать! Этак просекут поведение псов да какую-то гадость против меня измыслят. И как тогда изворачиваться?»

Не знаю пока, как там со стороны улицы домик сутенёра бдели его охранники, но вот со стороны сада расположившийся возле мангала горилла роскошествовал. Жарил баранину на решётке, потягивал розовое винцо из бокала да одним глазом посматривал в ноутбук. Там мелькали кадры какого-то детектива. И всё это под навесом, в благости и покое, потому что вопли режиссера в мегафон и грохот холостых выстрелов сюда почти не долетали. На поведение собак охранник тоже не обратил внимания, а уж меня, молнией подлетевшего к нему со спины, и подавно не заметил.

Короткий тычок ему пальцами по шее, и груда выпавшей из сознания плоти, килограммов под сто сорок, беззвучно заваливается на травку возле мангала. Мало того, я ещё и решётку с мясом отставляю в сторону, ведь если оно начнёт пригорать, может привлечь неуместное внимание. Кстати, мяса было уже готового и недожаренного человек на пять-шесть, голодных, не страдающих отсутствием аппетита.

Кто здесь работает, где находится и что собой представляет, я выяснил во всех подробностях. По факту их деятельности и по совокупности совершённых преступлений жалеть тут некого, оставлять в живых – не стоило. Семьи у Ворона не было, даже женщины здесь появлялись крайне редко, ибо свой сон сутенёр никогда сексом не скрашивал. Похоже, что на работе удовольствий и разврата хватало.

Но пока умерщвлять я никого не спешил. Имелась одна задумка, которую очень хотелось проверить.

Вначале проник в дом, где оглушил ещё одного обладателя сразу двух пистолетов. Он бессовестно дремал в кресле, невзирая на ясный и солнечный денёк. Тоже привык, видимо, к ночному образу жизни. Ещё двоих бойцов отыскал возле ворот. Они, стоя на крыше домика-башенки привратника, рассматривали поверх забора съёмки фильма.

Интересно и сытно здесь живут! Баранина, вино, зрелища. Хотя я и так давно знал, что сутенёрство – вещь невероятно прибыльная. Тем более что хозяин этого дома ещё и иными, противоправными заработками не брезговал.

Ещё одного типа отыскал в одной из спален. Тот спал с явного разрешения своего шефа, полностью подстраиваясь под его режим. Уголовник с большим стажем, правая рука Ворона, которого тоже можно поспрашивать, уточняя некоторые детали. Поэтому я его не только оглушил, но и спеленал соответствующе, сразу подготовив для допроса.

И только потом отправился в спальню самого Ворона. Афроамериканец храпел, как работающий на полных оборотах трактор. Неудивительно, что он ничего не слышал. В спальне почти полная темень, плотные шторы создают ночной уют. Толстые стены и двойные окна из триплекса почти не пропускают звуки.

Так что болезный даже не сразу ощутил, как я ему сделал инъекцию нужного галлюциногена. Могу и без него допрашивать, но не хочется долго возиться и пачкать руки о подобное дерьмо.

Укол и начавшееся сразу жжение всё-таки разбудили хозяина дома. И ещё не открыв толком глаза, он начал сквернословить как последний портовый грузчик:

– Дьявол! Что за … … …! Вашу … … …! – а когда всё-таки рассмотрел меня, – не проявил должного гостеприимства: – … …! Ты кто?!

– Песец в манто! – ответил я тоже не совсем вежливо, одновременно вышибая из сутенёра сознание. Ненадолго, минут на десять, пока введённое средство не начнёт действовать. – Полежи пока, подумай…

Темень мне не нравилась, хоть и Вампир. Так что открыл шторы, отворил настежь окна, и, как оказалось, весьма своевременно. На столике под навесом зазвонил мобильный телефон, и лежащая на траве тушка дёрнулась, начав делать попытки подняться. Экий здоровый носорог! Или это я его так щадяще ударил? М-да! В любом случае моя недоработка.

Прямо через окно я выпрыгнул в сад и вторым ударом более расчётливо вновь успокоил гориллу. Телефон взял, включил и грубо буркнул, словно сонный и в раздражении:

– Ну?.. – В ответ раздался женский, пропитанный особой стервозностью голос:

– Передай шефу, как он проснётся, чтобы сразу связался с Росей. Что-то срочное и очень важное.

– Угу… – но моего ответа никто и не ждал, пошли короткие гудки.

И я на минутку задумался, рассматривая лежащего на травке охранника. Рося, это тот самый Россехшейн, адвокат из соседнего города. Проститутки утверждали, что он немец, но они могли и ошибаться, если судить по фамилии. Но более интересно, что за срочность? По какому важному вопросу такая спешка? Уж, не обо мне ли речь или о Софийке? И как бы мне это выяснить заранее?

Попробую «упросить» помочь того самого уголовника, правую руку Ворона. Если, конечно, его шеф сам все точки над «i» не расставит.

Поэтому телефон в карман, а тело… Опять та же самая мысль вернулась, и я решил ей не противиться. Заодно прекрасная проверка получится и хоть что-то начнёт проясняться. Так что я в хорошем темпе помелькал по территории. Подкидывал тела на плечи, ускорялся, на ходу возвращаясь в Валентина Годвори.

Шикарно получалось! Все четыре тела канули в неизвестность, словно их тут и не было. И не успел я ещё вернуться в спальню хозяина дома, как ожил мой логфэй, высветив в правом нижнем углу надпись: «Личный канал общения». А там и доклад поступил, который я боялся заранее предсказывать:

Время ожидания ответа от куратора – одна минута. При отсутствии выбора применяется стандартное решение проблемы, обозначенное в пункте номер пять».

Вот! Опять та же картинка!

Исчезнувшие отсюда тела, где-то там кто-то принял, починил, привёл в сознание и теперь ожидает от меня дальнейшие указания. Знать бы ещё, что подразумевается под словами «полевые условия» и «ознакомительная лекция». Что после выбора последует конкретно? Вернут тела обратно? Или с чем-то особенным начнут знакомить?

Поэтому я опять выбрал третью позицию, предложив усыпить пациентов на сутки. Калечить их не стал, предполагая, что членовредительство идёт как бы дополнительным наказанием. Пока отложим решение проблемы, а там видно будет. Главное, что мне здесь и сейчас никто мешать не будет. А чуть позже опробую с оставшимися типами иные опции.

Затем приступил к скрупулёзному допросу Ворона. Знал этот заматеревший сутенёр очень много. Если выспрашивать обо всех его грехах, то он мог каркать и каркать не один день. Да и за неделю, наверное, не уложился бы. Увы, время меня сильно поджимало, поэтому я сосредоточился лишь на одном направлении, резонно предполагая, что и этого мне хватит для расширения тропинки к иным, самым главным фигурантам. Никто не уйдёт от справедливого возмездия.

Что надо – выяснил и отправился в иную спальню. Там лежащего уголовника обкалывать химией не стал, сразу начав с вопроса:

– Знаешь, кто я?

Похоже, что узнал, потому что побледнел до синевы и стал чуточку заикаться:

– Вампир?! З-за м-мной?..

– Да кому ты нужен! – фыркнул я, нисколько не собираясь врать. – Останешься жив, если будешь чётко и честно отвечать на все вопросы и выполнять все мои поручения.

– Готов! – Тип даже в лежащем положении сумел показать рвение, чуть ли не щёлкнул голыми пятками. Никак бывший военный?

– И учти, твоего шефа я уже допросил совсем иными способами. Если хоть одно словечко из твоих уст не совпадёт с его показаниями, сразу с тобой распрощаюсь.

Ну да, я ведь в любом случае и его собирался закинуть в неведомость, для испытаний «личного канала». Вернётся – рога ему на лоб. Где-то там застрянет надолго, тем более мне плевать на это с высокого небоскрёба. И не вру, и польза делу.

Быстренько прогнал список вопросов, которые требовали уточнения или более расширенного пояснения. Всё совпало, тютелька в тютельку. Не врёт уголовничек, видимо, осознал. Значит, переходим к последней фазе нашего сотрудничества:

– Не знаю, кто звонил, вот с этого номера… – показываю ему телефон гориллы.

– Это матушка Гри́би, главный делопроизводитель шефа.

– Ну вот, она булькала, что Рося хочет с Вороном пообщаться как можно быстрей. Сейчас перезвонишь и узнаешь у этой Гри́би, в чём дело.

– Она может и не знать ничего, – скривился допрашиваемый в сомнении. – Тупая, но исполнительная сука. Хотя… можно попробовать…

Я ему похвально кивнул, но прежде чем дать поговорить, дополнительно проинструктировал по каждому слову и по каждому тону предстоящего разговора. Дал несколько вариантов ответа, и уголовник вполне справился:

– Матушка, ты чего волну гонишь? Знаешь ведь, что шефа до восьми будить нельзя! – Ну та заскрипела в ответ:

– А не твоё драное дело напоминать мне очевидное! Я ведь уточняла, что «…когда проснётся»!

– И мне на тебя плевать, старая карга! – повысил голос мой пленник. – Но я должен знать, что за тема, прежде чем Ворону что-то докладывать! Он ведь на меня начнёт рычать, что я предварительно не выяснил.

– Так ты спать ведь тоже должен, – немного сбавила тон делопроизводитель, – вот я тому бугаю и позвонила. А Рося только и сказал: «Появился выход на хцыри».

– Ладно, передам. Но можешь сразу перезвонить Росе и предупредить, что шеф всё равно собирался ехать к нему сразу после завтрака. Так что пусть нас ждёт, вечером будем у него. Отбой!

Его собеседница только фыркнула с пренебрежением и отключила свой телефон. Ну а спеленатый уголовник поинтересовался:

– Что, мы и в самом деле к этому адвокату поедем?

– Ничего не поделаешь, придётся. А то вон твой бедный шеф даже не подозревает, на кого этот Россехшейн работает. Неужто на себя и свои интересы? Может, ты на эту тему имеешь некие соображения?

Опять пленник недовольно скривился:

– Шифруется законник, ох как шифруется. Да и Ворон не раз твердил, что лезть с неуместными вопросами – смертельно опасно. Уж на что мой шеф спесивый и высокомерный, а своё место знает. И это при том, что евреев всеми фибрами души недолюбливает. Идейный антисемит.

– Хорош зубы заговаривать! – прервал я его. – Что на мой вопрос ответишь?

Ведь порой бывало, что прислуга знает больше, чем хозяева. Так и в этот раз получилось:

– Утверждать со стопроцентной гарантией не могу, потому что сам ориентируюсь по двум случайно уловленным фразам Россехшейна. Но по ним получается, что его главный покровитель и работодатель – Сидней Кауфт.

Ну вот, ещё одно имя всплыло! Причём такое имя, что на слуху у всех и уже давно. Сидней Кауфт, чернокожий магнат, объединивший под своим управлением несколько концернов и входящий в первую полусотню богатейших людей нашей страны. Его главные резиденции, офисы и прочая недвижимость – всё в том же соседнем городе. И всё потому, что он на ножах с нашим мэром Стивом Чакли. Что-то они там много и частенько вздорили, судились, рядились, но нашему мэру так и не удалось магната упрятать за решётку. Зато выжил Кауфта из города и последовательно зажимал все его дочерние предприятия или филиалы.

Хотя злые языки утверждали, что война двух этих личностей ведётся по причине оголтелого расизма Стива Чакли. Дескать, он всех чернокожих граждан ущемляет, оскорбляет и ставит палки им в колёса бизнеса. Как по мне, то подобные обвинения напрасны. Дело тут не в цвете кожи, а в непримиримости к беззаконию. Никогда наш мэр не станет судиться с честным бизнесменом, ведущим свою деятельность с соблюдением всех законов.

Так что, лишь услышав имя магната, я многозначительно хмыкнул. Если он замешан в грязные дела, а тем более сопричастен к кровавым убийствам, я его уберу без малейшего зазрения совести. Ну и попутно буду безмерно рад помочь искренне мною уважаемому мэру. Не может истина восторжествовать в судебном порядке, пусть она восторжествует с моей помощью.

И мысль хорошая мелькнула:

«Можно будет даже сообщение для господина Чакли сварганить, в котором грешки его старого врага описать и добавить, что приговор приведён в исполнение. Ха! Можно и без добавления! Моего фирменного укуса хватит, чтобы всему миру стала понятна виновность наказанного магната. А если он ещё и покается!..»

Напоследок своего общения с пленником уточнил:

– Если мы с тобой и с Вороном уедем в соседний город, как поступят служанка и повариха?

Ну да, две женщины всегда приходили на работу к восьми вечера и довольно интенсивно работали всю ночь. Порой. А порой бывало и так:

– Если им никто не открывает, то значит, им дан выходной и они спешат по домам.

Отлично! Значит, сутенёра и его подручных быстро не хватятся. Да и будут думать, что он отправился к адвокату.

А солнце уже клонилось к закату, почти семь вечера. Пора было выдвигаться в соседний город. Ну и обещания свои выполнять, никого не убивая и не калеча. Забросил Ворона и его правую «руку» в неизвестность, замер на минутку. Вскоре получил вопрос по личному каналу, что с новой парой объектов делать – и выбрал на этот раз опцию под первым номером:

– использовать приоритетную, бессрочную консервацию сном (лимит 3 персоны).

Выждал минутку, затаив дыхание и ожидая реакции, и она пошла по личному каналу в виде одного слова:

Зато вдруг в нижнем правом углу логфэя появилось две зелёные точки. Так обозначили бессрочно усыплённых?

С растущей обеспокоенностью я присмотрелся к этим постоянным огонькам. Они так и не спешили исчезнуть. При этом продолжал ломать голову над самой сутью подобного, приоритетного усыпления. Что сие значит? Особые, цветные сны? Подогрев тела в нужных местах? Особые дурманящие запахи для спящего?

И что лично мне подобная опция даёт?

Могло оказаться, что ничего особенного.

С повышенной аккуратностью я попытался коснуться обоих огоньков виртуальным пальцем, и тут же мой личный канал заработал вновь. Появились надписи:

Естественно, что я сразу выбрал первую опцию. Тотчас мне предоставили уже знакомый выбор:

Выбрал вторую позицию. Ну а после пяти минут появилась новая надпись – констатация уже свершившегося факта:

Вот так вот всё просто и без лишних со мной консультаций. Знать бы ещё, что за лекция? И где эти «полевые условия»? Но зато появилась некая надежда, что после долгого сна заброшенного в «неведомое далёко» человека можно вернуть обратно. Пусть и через шесть часов подготовки.

Ну и сам термин «материнская планета» говорил о многом.

Это следовало обдумать уже в пути. Приняв решение, поспешил к своему автомобилю. Уж не знаю, откуда во мне появилась такая уверенность, но спешил, осознавая с удовлетворением, что ещё одной клоакой в нашем городе стало меньше.