77

На экране камеры появилась фраза: «Досмотри до конца, если хочешь выйти отсюда». Она исчезла через три секунды. Экран потемнел. Абигэль с трудом сглотнула слюну, ожидая худшего. Она думала о Николя Жантиле и его отрубленных пальцах… О Бенжамене Виллеме и его перерезанных венах… Какую участь уготовил Фредди ей?

На цифровой поверхности появилось знакомое лицо: Карина Мюзье, мать Алисы. Женщина плакала, тушь текла по щекам, оставляя длинные темные полосы. Она сидела, похоже, на заднем сиденье машины. Вокруг угадывались деревья, автомобиль, должно быть, стоял в лесу. Изображение было усеяно темными пятнышками, и Абигэль сказала себе, что экран, которым снимали эту женщину, – компьютер, планшет – был, очевидно, прижат к ветровому стеклу снаружи.

Губы Карины шевелились, но звука не было. К кому она обращалась? К Фредди? К своей дочери Алисе?

Абигэль услышала далекий шум откуда-то снизу промывочной. Она напряглась и огляделась, сжимая в кулаке зажигалку. Фредди? Он прячется где-то здесь? Наблюдает за ней сейчас? Она снова посмотрела на экран. Карина Мюзье держала в руках канистру и разливала вокруг ее содержимое.

В любом случае то, что должно было произойти, уже произошло, ведь Абигэль смотрела запись. Карине больше ничем нельзя было помочь. Мать Алисы держала перед собой зажигалку, рот ее перекосился в гримасе. Она умоляла, снова и снова. И, как будто видеозапись вдруг воплотилась в жизнь, Абигэль ощутила запах гари. Метрах в двадцати от нее слева поднимался серый дым.

Не теряя ни секунды, она спрыгнула с края воронки, пробежала по мостику и кинулась к лестнице. Но огненный дракон уже пожирал ступеньки и надвигался на нее. Абигэль тотчас вспомнила запах бензина… Лестница была пропитана горючей жидкостью. И теперь непреодолимая преграда вздымалась перед ней, начиная свой разрушительный танец.

Абигэль заметалась во все стороны в поисках другого выхода. Подъемник не работал. Окна выходили на отвесную стену головокружительной высоты. Спуститься можно было только по лестнице. Она закричала. Прийти ей на помощь было некому.

Она сгорит здесь заживо.

Назад, к воронке. Досмотри до конца, если хочешь выйти отсюда. Фредди хотел, чтобы она видела страшную смерть Карины Мюзье. Чтобы не упустила ни одной мелочи. Она взобралась на край, ухватила камеру, которая вертелась на цепочке, и ей открылся ужас в чистом виде. Женщина горела заживо в своей машине, ее кулаки колотили по стеклу, волосы охватило пламя, кожа лопалась от жара, и победоносные алые языки плясали вокруг нее долго-долго, пока экран не потемнел. Три минуты чудовищной пытки.

Те же проклятые языки были уже метрах в двадцати от нее и наступали. Скоро они окружат ее и пожрут, как мать Алисы. Абигэль смотрела на экран, ожидая, что он подскажет выход, но ничего не было. Она повертела в руке зажигалку. Быть может, спасение придет отсюда: ей просто снится дурной сон. На сей раз Абигэль хотелось в это верить.

Она уже собралась было выпустить пламя, как вдруг на экране появилась комната, погруженная в полумрак. Матрас, металлическое ведро, солома, стены оклеены газетами с ее портретом… Она поняла, почему так кричал Виктор в больнице. Он тоже, наверно, был заперт в такой камере и связывал ее лицо с заточением, с му́кой.

Из соломы внизу, в правой части экрана, торчали босые ноги: кто-то был в мертвом углу комнаты. Другая жертва. Артур? Алиса? Шли секунды, здание стонало и трещало сверху донизу, дым поднимался к потолку, лизал окна. Абигэль хотелось ускорить видео, но Фредди все предусмотрел. Она должна была посмотреть каждый кадр, каждую деталь.

Вдруг там, где были ноги, появилась фигура, спиной к ней. Похоже, девочка, высокая, с короткими светлыми волосами и длинной шеей. На ней была такая же мерзкая пижама, в какой нашли Виктора. Абигэль поняла: перед ней была Золушка. Фредди решил их познакомить.

Она резко подняла голову. От металлического Х летела живая комета с жутким шелестом крыльев. Огненный шар разбился недалеко от нее, и несколько обугленных перьев упали в воронку.

И снова фильм. Золушка по-прежнему стояла спиной в углу камеры, не двигаясь, свесив руки вдоль тела. Потом, словно повинуясь приказу, она медленно повернулась лицом к камере, и ее глубокие синие глаза уставились в объектив.

У Абигэль перехватило дыхание, и все ее тело разом обмякло. Она рухнула вперед, врезавшись грудью в толстый край воронки. Ударилась лбом, в голове что-то хрустнуло. Она не могла шевельнуться, лежа, точно разнежившаяся кошка на теплой каменной стене, руки и ноги свисали по обе стороны.

В каком-то невероятном равновесии.

Там, на экране, она успела увидеть лицо Золушки.

Это было лицо ее дочери.

Леа.