Драконий вопрос
– Невзирая на снедавшие его сомнения, – продолжала свой рассказ Матушка Зенобия, – Мушад Васид все же взялся за дело и со всей страстью погрузился в работу. Перво-наперво он вывез из Персии немало собратьев по ремеслу, имея в виду создать что-то вроде рабочего комитета: ему было отлично известно, что драконы тоже отнюдь не чураются волшебства, то есть практически любое заклятие, выплетенное Мушадом Васидом, могло быть немедленно «расплетено» тем же Янусом, мистером Бизли или даже Димвидди. И вообще, лучшим результатом, на который Мушад Васид мог надеяться, – это воспитание особого класса воинов, известных как Охотники на драконов. Ими становились мужчины и женщины, отважные сердцем и не слишком далекие умом, которые проходили пятилетнее обучение, а потом принимали присягу. Для них Мушад Васид создавал латные доспехи и шлемы с высокими навершиями из меди. Эти навершия он обрабатывал и укреплял магией, превращая их в шипы, способные пронзить буквально что угодно. Каждый Охотник получал коня, отмеченного храбростью и умом, а плюс к тому – пику и меч. То и другое делалось из наилучшей стали, выкованной в пламени вулканов Огненной Земли, и затем закалялось в ледяных озерах Аляски. В общем, ничего такого уж выдающегося.
Это оружие также доводилось до ума с помощью магии. Его окутывали сложными сплетениями заклятий, свернутых в петли, а свободные концы не были завязаны, а накрепко спаяны вместе. Ты ведь помнишь, что всякое заклинание можно расплести, ухватив за торчащий конец, – точно так же, как люди справляются с самым хитрым узлом.
Мушад Васид создал по сотне таких пик и мечей и обучил сотню Охотников на драконов. Потом дал каждому из них ученика, чтобы тот набирался знаний от мастера. Вот так все благополучно и двигалось.
По истечении восьми лет Мушад Васид выслал своих Охотников на дело. Настала пора убивать драконов.
И поначалу все шло опять-таки хорошо. Со всех сторон приходили известия об убитых драконах. Погиб даже «Буль-Буль» Бизли, прославленный дракон-комедиант из Тролльвании. Говорят, он умер со словами:
«Есть тут кто-нибудь из Ньюкасла?»
Число самоцветов, вырванных из драконьих лбов, росло с каждым днем. Общее число активных драконов в те времена было равно сорока семи: поэтому в качестве доказательства, что драконий вопрос и правда решен, посланцы Несоединенных Королевств желали видеть именно такое количество камней. Мушад Васид ведь был не единственным, желавшим заполучить семь подвод золота. Ставку персидского мага осаждали хозяева гостиниц и рестораторы, представители прачечных и портновских компаний. Все они целых восемь лет кредитовали Мушада Васида и теперь жаждали получить деньги.
Итак, вести о гибели драконов приходили без малого каждый день, и по всем нашим островам благодарные жители уже планировали праздничные вечеринки. Освобождение страны от драконов означало, что никто не спалит урожай и не сожрет откормленные стада, а сами люди смогут как угодно разгуливать по ночам, позабыв про ужасно неудобные медные шлемы. Одним словом, момент всеобщего счастья был близок.
Не очень-то сладко приходилось лишь самим Охотникам на драконов. Успехи в решении драконьего вопроса дались им не без потерь. К концу первого месяца изначальная сотня Охотников сократилась до семидесяти шести. Прошел еще месяц, и осталось лишь тридцать восемь. А к концу года, когда перед Мушадом Васидом стояло блюдо с сорока семью блистающими лобными самоцветами, в живых оставалось лишь восемь принявших присягу Охотников.
Когда Мушад Васид объявил, что все драконы были перебиты, к нему снова съехались семьдесят восемь посланников и доставили с собой оговоренную плату. Золото везли в крепких повозках, запряженных быками. В честь Мушада Васида закатили праздничный пир о двадцати девяти переменах блюд, сопровождавшихся пятьюдесятью двумя сортами вин. Там были танцовщицы, акробаты, глотатели огня – и один Лобстер знает, какие еще развлечения! А во главе стола довольный, точно кот, нализавшийся сливок, восседал на куче трофейных самоцветов сам Мушад Васид.
Но потом, когда уже были сказаны все речи и подали сладкие вина, а посланники начали отвешивать семь подвод золота, поднялся ужасный шум, словно от ураганного ветра, забили огромные крылья и с севера докатился отзвук грозного рыка. В вечернем небе еще сохранялось немного света, и пирующие увидели, как этот свет затмила туча приближавшихся драконов. Они были маленькие и большие, синие и серые, крылатые, когтистые и весьма огнедышащие. Они выкрикивали свой ужасающий боевой клич, и пламя так и хлестало у них из пастей и из ноздрей. Всем вдруг стало не до лакомств, от которых ломились столы, музыканты разом перестали играть, молоко мгновенно прокисло, а вина обратились в уксус. Ни у кого не было сомнения в том, куда именно направлялись драконы. Все они мчались к пиршественному чертогу Мушада Васида.
Напуганные посланники обратились к могущественному чародею:
«Великий Мушад Васид! В этой стране было всего сорок семь драконов, и, по твоим словам, убить удалось всех. Ответь же нам, что это за драконы и откуда они здесь взялись?»
«Думается мне, – с отрешенным вздохом ответил колдун, – слухи об истреблении драконов оказались сильно преувеличены…»
Месть драконов была скорой, страшной и радикальной. Мушад Васид, чье могущество было подорвано восемью годами неустанных трудов, ничего не смог им противопоставить. Говорят, кошмарные крики крылатых ящеров и не менее жуткие вопли их жертв были слышны в радиусе двадцати миль…
Мне очень хотелось задать вопрос, но мысль о сестре Эссампте заставила меня вовремя прикусить язык.
– Говорят, расправу пережил только один человек, и от него-то люди узнали эту историю, – продолжала Матушка Зенобия. – Насколько нам известно, Мушад Васид продержался до последнего, пока сам Мальткассион не обрушил на него шквал грохочущего пламени такой неистовой силы, что персидский маг прямо на месте обратился в кучку углей… Драконы до рассвета оставались на том месте, до основания разоряя штаб-квартиру Мушада Васида. Они жгли и жгли землю своим горячим дыханием, так что под конец от повозок, коней, посланников, музыкантов и гостей осталась лишь тонкая серая зола. Тогда драконы поднялись на крыло и скрылись туда, откуда прилетели. Осталось лишь обугленное пятно на земле и большая толпа разочарованных рестораторов и владельцев гостиниц, которым, по нашим данным, так никто и не заплатил за услуги.
В общем, Мушад Васид потерпел сокрушительное поражение, а драконы продолжили вести себя, точно в добрые старые времена. Плюс к тому им, конечно, здорово не понравилась предпринятая попытка полного истребления. В последующие месяцы они наделали на островах немалого шороху, и уцелевшие Охотники тут особо ничем помочь не могли. К тому времени, когда год покатился к завершению и землю снова одели снега, они сразили еще трех драконов, но и сами потеряли семерых. Это уже был полный разгром, так что семьдесят восемь глав государств – короли, императоры, королевы, президенты, диктаторы, герцоги, выборные представители, кто там еще, – словом, все, заплатившие Мушаду Васиду за его «пшик», отчаянно сожалели о том, что когда-то вздумали сэкономить одиннадцать подвод золота и не потратили их на дело – на то, чтобы нанять Могучего Шандара.
– Потрясающая история, – дерзнула сказать я, когда Матушка Зенобия сделала паузу перевести дух. – Но, если туда правда налетела такая туча драконов, откуда же взялись все те налобные самоцветы?
– Это никому не известно, – ответила старая монахиня. – Быть может, подсчет драконов оказался ошибочным. Или камни создал сам маг, думая заполучить обещанную награду. Откуда мне знать?.. Впрочем, самое интересное еще впереди.
Она чуть помедлила, потом вынула прямо из воздуха железные клещи и сунула их в распахнутую пасть Кваркозверя.
– Сестра Ангелина держала когда-то кваркозверя, – пояснила она. И, чуть задыхаясь от напряжения, добавила: – В набор по уходу за ними следует непременно добавить клещи, штопор и болгарку… Вот! Есть!
И она выдернула клещи наружу, а пасть Кваркозверя с лязгом захлопнулась. В клещах остался кусочек покореженного металла.
– От консервной банки, – сказала матушка Зенобия. – За пятым хищным зубом застрял. Это с ними частенько случается… Так на чем я остановилась?
– Вы собирались рассказать мне о самом интересном.
Мать Зенобия улыбнулась.
– А интересно вот что, – сказала она. – В ту зиму Могучий Шандар не поспешил возвращаться. Не появился он и весной. Лето превратилось в осень, потом снова пришла весна… И еще раз… И наконец, в один прекрасный день уже следующего лета, Могучего Шандара вновь увидели в Британии.
«Прошу прощения, задержался, – сказал он, когда перед ним собрались послы. – Моего присутствия требовали кое-какие дела».
«Ты должен обязательно нам помочь! – взмолились посланники. Только один из них был прежним, всех остальных пришлось заменить. – Мушад Васид породил было Охотников на драконов, но в итоге драконий вопрос сейчас стоит острей прежнего…»
«Знаю, все знаю! – прервал их мольбы Могучий Шандар. – Я же читаю газеты. Прискорбный провал, уж что говорить… Ну а моя цена за примирение с драконами составит теперь двадцать подвод золота. Принимаете?»
Посланцы кратенько посовещались и приняли его условия, не выдвинув никаких дополнительных пунктов, и Шандар взялся за работу.
В первый год он выучился говорить по-драконьи. На второй год – выяснил, где они проводили свой общий ежегодный слет. В третий и четвертый годы он посещал эти собрания. А на пятый – попросил слова.
«О драконы, премудрое и благородное племя! – начал он свою речь. Правда, спутников у него не было, так что мы все это знаем исключительно в его собственной передаче. – Люди попросили моей помощи, ибо желают вас уничтожить. Я бы мог именно так и поступить…»
И с этими словами он повернулся к ближайшему дракону и обратил того в камень, чтобы подтвердить – мол, не шутки шучу.
«Ничтожный человечишка! – фыркнул Эрсуайз, избранный в тот раз главой Совета Драконов. – Ну-ка, смотри!»
И он сперва сам попробовал расколдовать окаменевшего собрата. Но ни его чарам, ни самой изощренной магии сильнейшего из драконов так ничего и не удалось поделать с заклятием Могучего Шандара. Тогда они попытались наброситься на самого мага, но и этого не сумели. Шандар отгородился от них стеной электрического напряжения, и у того, кто подбирался к нему слишком близко, переставали действовать когти.
Когда же страсти несколько улеглись, Шандар вернул к жизни каменного дракона и сказал:
«Вы услышали мое слово смерти. Теперь вы знаете, что будет истинным и слово жизни, если я его произнесу. Так вот – люди не навеки останутся «ничтожными человечишками». Я уже сейчас провижу времена, когда пушечные ядра, которыми они вас беспокоят, превратятся в иное, куда более губительное оружие, а к вашим логовам станут подползать самоходные твари, выкованные из железа, и поразят вас снарядами, разрушительную мощь которых вы сейчас даже и представить не можете. Еще я вижу стальных птиц, созданных людьми и способных летать даже быстрее звука. Я совершенно ясно вижу все это в будущем, и вот что я вам говорю: с человеческим родом необходимо заключить мир!»
Эрсуайз пристально посмотрел на него… Из ноздри дракона вырвался завиток дыма и медленно поднялся к своду пещеры. Эрсуайз тоже иногда видел картины грядущего, хотя и не такие подробные, и он понимал, что Шандар говорил правду. Тогда у них начался долгий разговор, продолжавшийся всю ночь… А утром Эрсуайз отнес Шандара к семидесяти восьми посланникам. Те, конечно, очень испугались приблизившегося дракона, но внимательно выслушали мага, который изложил им совместно выработанный план.
Все оказалось очень просто. Драконам предлагалось выделить земли, где те могли бы жить сами по себе, поедая овец и коров, которыми их станут снабжать. Каждый участок Драконьих Земель будет огорожен особыми межевыми камнями, напитанными мощной магией: человек, попытавшийся сунуться за межу, будет немедленно обращен в пар. Со своей стороны, драконы соглашались отказаться от поедания людей, поджога деревень и охоты на фермерские стада. Единственный выживший Охотник будет уполномочен присматривать за ходом вещей, чтобы все совершалось по справедливости. Если какой-нибудь дракон вздумает нарушить новый закон, Охотник имеет право его наказать в соответствии с тяжестью преступления.
На том и порешили… Были отмерены Драконьи Земли, туда пригнали скот и огородили границы межевыми камнями. Последнего Охотника – вернее, Охотницу, – переучили, и она стала исполнять обязанности миротворца. Шандар забрал свои двадцать подвод золота и исчез – никто не знает куда… Вот тебе, – закончила свою повесть Матушка Зенобия, – и весь сказ о Пакте с драконами.
– А что еще известно про Могучего Шандара? – спросила я. Мне всегда бывало трудно смириться со словами типа «вот и сказке конец».
– Это произошло четыре века назад. Говорят, Могучий Шандар вернулся на Крит и провел остаток своих дней, занимаясь исследовательской работой… Численность же драконов с тех пор неуклонно падала. Один за другим они умирали просто от старости, пока не остался только один. Со смертью каждого из них зачарованные камни, охранявшие подходы к границе, утрачивали свою силу, давая людям возможность снова заявить на эти территории свое право. Со времени кончины дракона Мфосски, то есть последние одиннадцать лет, Мальткассион, по-прежнему обитающий в неполных двадцати милях отсюда, остался самым последним. Когда он завершит свои дни, вместе с ним завершится история всего драконьего племени.
– А как же…
Я хотела еще расспросить про Могучего Шандара, но в этот момент Матушка Зенобия окуталась густым серым туманом: в число ее многих талантов входила и телепортация. Оглянувшись, я увидела, как она материализовалась в монастырской столовой. Наверное, оттуда долетел запах ее любимых колбасок.
– Надеюсь, Бернис, ты это зафиксировала в журнале по форме B1-7G? – спросила я матушкину послушницу, все это время сидевшую неподалеку. – Ты же понимаешь, инциденты нам ни к чему…
Та улыбнулась.
– Не волнуйся, Дженни. Я старательно присматриваю за старой колдуньей…
Когда я села за руль, в голове у меня все еще крутились драконы, пакты, Шандары, Охотники, межевые камни… и обед, который в итоге я пропустила. Выехав к границе Драконьих Земель, я направилась к популярному месту для пикников близ Дорстоуна, – что характерно, само это название можно было с некоторой натяжкой истолковать как «камень-у-врат», и далеко не случайно. Припарковавшись, я пошла через площадку к негромко гудевшим межевым валунам, окружавшим драконью территорию. Между камнями были промежутки футов по двадцать, но ходу туда до сих пор не было никому.
Остановившись здесь, я огляделась. Я была далеко не одна. Слух о том, что Мальткассион был готов «всплыть кверху брюхом», успел распространиться; соответственно, палатки и жилые прицепы выросли вдоль границы, точно грибы после дождя. Тут и там можно было видеть небольшие группки людей – они сидели на раскладных стульях и переговаривались, потягивая чай из туристских термокружек. У каждого был при себе неплохой запас колышков для палаток и шнура, чтобы отмечать захваченные владения. Если учесть, что площадь Драконьих Земель составляла почти триста пятьдесят квадратных миль, им предстояло потратить немало веревок. Я обратила внимание, что иные особо предприимчивые граждане даже припарковали свои «Лендроверы» носом к границе, чтобы сразу ринуться внутрь и отхватить куски побольше, опережая остальных.
Как и говорила Матушка Зенобия, последним на сегодня умершим драконом был Мфосски, Великий Змей Бедвина, чье логово располагалось на тогдашних Холмах Мальборо. Кончина его произошла как-то неожиданно. Межевые камни просто перестали гудеть, и внутрь Драконьих Земель тотчас проник дерзкий парень по имени Борс. Пройдя по пустым холмам, он достиг логова Мфосски – глубокой пещеры, чьи стены за долгие годы были до гладкости отполированы жесткими чешуями обитателя. Там он нашел огромные залежи говяжьих и бараньих костей, некоторое количество золота и дорогих камней – и одного дракона, очень большого и весьма мертвого. Борс вытащил из его головы самоцвет и в дальнейшем обменял камень на весьма пристойный одноквартирный дом в городе. Что же касается самих Драконьих Земель в Мальборо, уже сутки спустя там каждый квадратный дюйм расхватали. Обитавшую там пару редких животных – малопятнистых бворков – застрелил заезжий охотник. Он потом сделал из них чучела, а земли стали сельскохозяйственными угодьями.
Я посмотрела вдаль, на пустые пока еще Драконьи Земли. Потом – на людей, которые знай себе прибывали и прибывали. Они повиновались зову наличности, словно тот был глубоко укорененным инстинктом наподобие стадного.
Если позволено будет уподобить человеческую доброту молоку, то это молоко стремительно прокисало…
