Книга: Экспансия. Кречет
Назад: ГЛАВА 1. Феодосия
Дальше: ГЛАВА 3. Шантаж

ГЛАВА 2. Такая работа

Н-да. Все когда-нибудь становится обыденным, и приедается. Первого человека запускали на орбиту в атмосфере строжайшей секретности. А встречали как величайшего героя. Причем не только в СССР, но и во всем мире. Потому что была достигнута некая запредельная цель. Та, что стоит за гранью возможного и считающаяся до какого-то момента недостижимой.
Но со временем этот рубеж становится трудно достижимым. Потом это становится просто дорого, и многим просто не по карману. Оно и верно. При самых дешевых российских расценках вывод на орбиту одного килограмма груза стоит от семи до десяти тысяч долларов. В рублях расценок как не было раньше, так не появилось и теперь.
Нет, если бы речь была о странах с которыми существовал договор о взаиморасчетах национальной валютой, то можно было бы и в рублях. Но из всех этих государств своя космическая программа была только у Китая, а эта страна предпочитала запускать на орбиту свои корабли. Вот и высчитывается все строго в долларах. Хм. Ну разве только еще запуски для России.
Иными словами, иметь на орбите свой спутник, при всех выгодах, удовольствие все же дорогое. Но ничего сверхъестественного. И это навивает скуку. Даже строительство, а вернее сборка МКС, не будоражит умы и не приковывает внимание. Ну подумаешь, орбитальная станция. Никому от нее ни холодно, ни жарко.
Даже начало строительства новой станции, небывалой по своим масштабам и задачам, никого особо не заинтересовало. Ну, если не считать политиков, начавших компанию против России, обвиняя ее в агрессивном поведении. Да пятой колонны, визжащей на каждом углу о нерациональном расходовании средств налогоплательщиков, что в скором времени приведет страну к краху.
В принципе, их доводы звучат вполне аргументированно. Но это если отбросить в сторону тот простой факт, что себестоимость полетов удалось сократить до небывалого минимума. А все благодаря несомненным успехам в ракетостроении, переходящему к многоразовым комплексам, и запуску новой программы МАКС.
Ну и еще борцы за светлое будущее напрочь забывают о том, что пять лет назад была завершена программа перевооружения вооруженных сил России. Высвободившиеся статьи расходов, были попросту перенаправлены на другое направление. Военная программа была заменена космической. Вот собственно и все. В остальном, все шло как и шло. Не сказать, что проблем не было. Но и такими уж катастрофическими их никак не назовешь…
Семен посмотрел в окно автобуса, катившего по взлетному полю. Отличная июньская погода. Жаль, не получилось в этом году прокатиться с семьей в Феодосию. Андрей зазывал все семейство, но программа строительства орбитальной станции уже набрала обороты.
Несмотря на широкое использование машин с автоматизированным управлением, космонавтов все же не хватало. Они едва успевали восстанавливаться после очередного полета, и вновь отправлялись на орбиту. До окончания строительства станции ни о каких отпусках не могло быть и речи. И в этом году с этим никак не управиться.
Вот так вот. Какие уж тут подвиги, мировая слава и восторженные толпы поклонников. Сегодня они превратились в простых тружеников космоса. Неделя отдыха после схода с орбиты. Неделя тестирования и тренировок. Потом получение задания. Простенько так. Словно и не на орбиту отправляют, а на очередной боевой вылет. Разве только задачи совсем не боевые. Доставить груз, вывести на орбиту спутник, прокатить туристов.
Кстати, даже вокруг космических туров ажиотаж уже спал. Нет, недостатка в тех, кто хочет оказаться на крыше мира, пока не наблюдается. Но и толпы желающих не осаждают российские консульства, с непременным желанием попасть на борт небольшого и ушлого шатла. Если раньше очередь была чуть не на полгода вперед, то сейчас от силы месяц. И это не так много, с учетом того, что обследование и подготовка туристов длится не меньше трех недель.
В результате извилистого маршрута микроавтобуса, шести моторная громада Ан-225 появилась перед взором как-то внезапно. Габариты огромной крылатой машины были еще более внушительны за счет закрепленного на его фюзеляже наездника в виде здоровенного сигарообразного, остроконечного бака. На нем в свою очередь так же закреплен сравнительно небольшой самолетик. Эдакая уменьшенная втрое, копия знаменитого «Бурана». Всего-то в длину девятнадцать с половиной метров. Бак к слову сказать вдвое длиннее, и едва ли не втрое превосходит по объему.
Вообще, система МАКС, по своему уникальна. Для ее функционирования подойдет практически любой аэродром. Требования самые минимальные. Взлетная полоса, способная выдержать вес огромной птицы, и адаптированная инфраструктура аэродрома. Все. Никаких космодромов с их стартовыми столами, и тому подобными сложностями.
Весьма немаловажной выгодной составляющей этой системы является так же и то, что нет необходимости везти продукцию заводов за тридевять земель. К примеру, их отряд сейчас осуществляет доставку грузов поставляемых уральскими заводами прямо с военного аэродрома под Екатеринбургом.
— Ну как Семен Аркадьевич? Готовы? — Подойдя к нему, поинтересовался дежурный майор.
— Как пионеры, — бодро подмигнув своему штурману, капитану Незлобину, ответил Кречетов.
— А вы успели им побывать? — Удивился майор.
— Нет, — отчего-то разочаровано ответил Семен.
Наверное все же интересное было время, когда существовала эта самая пионерия. Во всяком случае, старшее поколение всегда с восторгом вспоминает и пионерские костры, и пионерлагеря, и вообще твердят, что у них было детство. А вот Семен помнит только то, как им было трудно, и где-то даже голодно. Как мать загибалась на трех работах, с копеечной зарплатой, а отец потеряв себя, пил горькую по подворотням.
Н-да. Именно поэтому Семен был готов костьми лечь, только бы у его детей была полноценная семья. Настоящая. С любящими, и главное достойными родителями. Обоими родителями. Надо же. Вспомнить ведь перед стартом больше некого, как пропащего и сгоревшего от водки отца.
Жалел ли он его? Вовсе нет. Жалеть можно больного. Даже неудачника, у которого несмотря на все старания ничего не получается. Чтобы опустить руки и опуститься на дно самому, ни труда, ни ума не надо. Просто катись под горку и вся недолга. И никакой ответственности. При том, что он был верующим, Семен даже не знал, где похоронен его отец. Грех? Несомненно. Но он был готов сойти с этим грехом в могилу.
Покинув микроавтобус тут же оказались под ослепительным летним солнцем. Не смотри, что Урал. Палит так, что любо дорого. Скафандр конечно нивелирует жару. Но отсутствие на голове шлема позволяет горячему воздуху овевать лицо. Эх. Сейчас бы прохладу. Ведь как ни крути, а им целые сутки дышать только генерированным и постоянно проходящим очистку воздухом.
Семен как-то непроизвольно посмотрел на колесо микроавтобуса. Оно конечно маленькое колесико, в сравнении с полноразмерным автобусом. Но отчего-то сразу вспомнилась традиция космонавтов, которая теперь уже канула в лету.
Начало положил еще Гагарин, тот самый первый космонавт Земли. Незадолго до космодрома он остановил автобус, и окропил колесо автобуса. Мера вполне себе необходимая, потому как с полным мочевым пузырем отправляться на орбиту не лучшая идея. Мало того, космонавтам еще и клизму делают перед каждым стартом. Перегрузки-то нешуточные.
Американцы так же столкнулись с подобной проблемой. Но решили ее вполне себе дешево и сердито. Стали обряжать своих астронавтов в памперсы. Они кстати, до сих пор так летают. А вот русские решили пойти иным путем, создали традицию перед стартом с короткой остановкой неподалеку от стартовой площадки. И следовали ей долгие годы.
Н-да. Все же пришла пора от нее отказаться. И автобусы вон измельчали, и чтобы справить нужду придется чуть не полностью разоблачиться. Российские ученые далеко продвинулись в области нанотехнологий, так что сегодняшний скафандр представляет собой нечто весьма похожее на гидрокостюм. Разве только напичкан всевозможной электроникой. Ну и система для оправления малой нужды присутствует.
Благодаря новой конструкции теперь космонавты не находятся в скафандре, а носят его. И если раньше приходилось вертеть головой в неповоротливом шлеме, то теперь на сто восемьдесят градусов поворачивается и шлем. Очень удобно, если не сказать больше.
Скафандр получился вполне универсальным, и годился как для управления кораблем, так и для выхода в открытый космос. Этому вполне способствовал ранец, с регенерационными патронами, насосами, фильтром, заборной емкостью для мочи и аккумуляторной батареей. Вообще, не так громоздко как было раньше. А вскоре его вроде бы должны будут доукомплектовать и небольшим ранцевым двигателем.
Ну и еще немаловажная деталь. Раньше скафандры были индивидуальны и изготавливались под конкретного человека. У тех же американцев и китайцев это имеет место и в настоящее время. Российские же скафандры изготавливались в нескольких типоразмерах, и потеряли былую индивидуальность. Ну, разве только появились мужские и женские модели, связанные с различиями физиологического характера.
Скорее всего американцы смогли бы достичь результатов ничуть не хуже. Если бы они вообще уделяли достаточно большое внимание этим вопросам. Но после космической гонки, между СССР и США, и с развалом страны советов, американцы словно охладели к космосу. Так, имелись какие-то движения связанные все больше со всевозможными спутниками. Но никаких сверхзадач перед собой не ставили.
Да что там сверхзадачи. Они даже ракетные двигатели предпочитали закупать в России. Причем и в самый пик всевозможный санкций против «империи зла». И экипажи на МКС доставлялись российскими кораблями. Это куда дешевле. Вот такие выверты.
Впрочем, справедливости ради надо заметить, что их сегодняшняя космическая программа весьма обширна и финансирование у нее идет по высшему разряду. Иными словами, в разы больше, чем в России. А что такого? Они вполне могут себе это позволить. Вот только деньги способны решить далеко не все проблемы, и до сколь-нибудь значимых результатов им еще довольно далеко…
Последняя проверка. Порядок. Кречетов со штурманом направились к высокому трапу. Кстати, можно сказать штучная работа. Их произвели не больше двух десятков, как раз для программы МАКС. Просто подобная высота больше нигде не была востребована. Хотя сами трапы можно было использовать и для обычных пассажирских аэробусов, и вот, для экипажа Ан-225-го. Правда только в сложенном состоянии.
На этот раз им предстояло пилотировать МАКС-ТТ. «Тэшка». Машина многоразовая предназначена для транспортно-технического обеспечения орбитальных станций. Имеет грузовой отсек и способна выводить на орбиту до семи тонн полезной нагрузки.
Впрочем, кроме всего прочего, были у МАКСА-ТТ и иные задачи. В свое время, в СССР стремились в космос любой ценой, невзирая на трудности и потери. Сегодняшний Роскосмос всячески старался извлечь из своей деятельности выгоду. Ну не та в стране экономика, чтобы можно было без оглядки разбрасываться средствами на амбициозные проекты. А этот проект был амбициозным. И это еще слабо сказано…
В кабину проникли через верхний люк. Кроме всего прочего, по сути, она представляет собой еще и спасательную капсулу. Кстати, пассажирский вариант, помимо отсека пилотов, имеет еще три герметичные кабины, располагающиеся в грузовом отсеке.
Эти спускаемые аппараты, были разработаны специально под программу доставки на орбиту большого числа космонавтов. А как же иначе-то? Кто-то же должен был осуществлять сборочно-монтажные работы. Строящаяся станция была куда как сложнее и масштабнее всего существовавшего до этого. Ну и безопасность туристов, тоже немаловажный момент.
— Борт двести два, прошу разрешения на взлет, — послышалось в гарнитуре, едва только транспортник занял позицию на взлетно-посадочной полосе.
— Борт двести два, взлет разрешаю. Не пуха, парни, — послышался голос диспетчера.
— С Богом, — ответил командир экипажа транспортника.
А вот это уже новая традиция. Во всяком случае, у Уральской космической группировки. В настоящий момент их пока три. Другие находятся в Подмосковье и Нижегородской области.
Правда, группировки, это все же громко сказано. Уральцы и нижегородцы имеют по два транспортника Ан-225, москвичи один. Количество МАКСов, так же неодинаково. Все же основные грузы идут от первых двух. Правда, место дислокации группировки вовсе не означает, что все грузы непременно стекаются туда. Ан вполне способен перелететь поближе к грузу, принять его сразу на борт МАКСа, и взлететь для последующего старта. Благодаря этому достаточно серьезно экономятся расходы на транспортировку.
А все начиналось с одного единственного Ана, оставшегося в наследство от СССР и выкупленного у Украины. Потом было налажено производство новых самолетов. Правда на настоящий момент их изготовили только четыре. Старая машина все еще трудится у москвичей, и уже просит замены. Впрочем, ждать осталось недолго. Уже в этом году каждая из группировок получит по одному новенькому Ану…
Поначалу находиться на столь высокой позиции во время взлета, да еще и не имея возможности наблюдать взлетную полосу, было весьма непривычно. Но потом пообвыкся. Да и не мудрено, после стольких-то полетов на орбиту.
Примерно через полчаса заняли эшелон в двенадцать тысяч метров. Ан выровнялся, и пошел по прямой, выдерживая крейсерскую скорость.
— МАКС двести двадцать пятый, — вновь послышался голос командира корабля.
— На связи, — тут же отозвался Семен.
— Заняли стартовый эшелон. К запуску готов?
— Готов.
— Ключ на старт.
— Есть ключ на старт.
— Зажигание.
— Есть зажигание.
Семен привычно услышал как заработали ракетные двигатели, и ощутил легкую вибрацию, кораблика. МАКС сейчас словно копытцем бьет, от нетерпения.
— Захваты открыты, — опять послышался голос командира.
— Поехали, — словно Гагарин, довольно произнес Семен, испытывавший небывалое удовольствие от своей работы.
Кречетов увеличил тягу до максимума, и МАКС с топливным баком, двинулся вперед, выходя из зацепления с фюзеляжем Ана. Еще немного, и он сорвался со спины исполина. Обогнал его с постепенным набором высоты. И наконец заложив вираж взмыл свечой ввысь.
Земля начала стремительно отдаляться. Впрочем, ни он, ни Незлобин, ничего этого не видели, вдавливаемые в ложементы сильной перегрузкой. Н-да. Ну не получается пока взлет с планеты такой же плавный и мягкий как в аэробусах. Пусть, МАКС и является по сути орбитальным самолетом. Так что, туристам приходится испытать неприятные минуты серьезных перегрузок.
Хм. Как впрочем и дурноту после того как на них наваливается невесомость. Да, да, именно дурнота. Тошнота, головокружение, потеря ориентации, и общее недомогание вполне себе обычное дело. Адаптация к новым условиям обитания у всех проходит по разному. Некоторым достаточно пары дней, другим требуется неделя. И ничего с этим не поделаешь.
Впрочем, есть исключения. Но они именно что исключения, пусть и встречаются не один на миллион. И именно из их числа набираются экипажи для МАКСов.
Семен привычно ощутил, как его пустой желудок подскочил к горлу. Внутренности словно решили дружно расползтись в стороны. В общем и целом, ощущения неприятные. Но он знал, что это явление временное. Час. Максимум полтора и они с Виктором будут в полном порядке.
— «Мир два», ответьте МАКСу двести двадцать пять, — запросил Семен.
— «Мир два» на связи. — Послышался ответ диспетчера станции.
— Прошу разрешения на подход и стыковку со станцией.
— Вы с грузом?
— Как обычно, — хмыкнув ответил Семен. Уральцы вообще-то туристов не катают.
— Мы ожидаем подход грузовика. Нижегородцы выбились из графика. Придется вам прокатиться вокруг шарика.
Срыв графика мог означать все что угодно, от банальной задержки по техническим причинам или погодным условиям, до серьезной аварии или трагедии. Случалось это очень редко. Но все же имело место.
— Надеюсь ничего серьезного? — С явной обеспокоенностью поинтересовался Семен.
Взгляд на Незлобина, и тот согласно кивнув, начал колдовать над тактическим планшетом, вбивая новые данные.
— Небольшая техническая накладка, но разобрались по ходу, и не стали отменять старт, — успокоил диспетчер.
— Сколько кататься?
— Уходите пока на один виток. Думаю, к тому моменту управимся.
— Принял. Витя, слышал?
— Готово, новый вектор задан, — тут же отозвался штурман.
Поправка курса, и вновь легкая перегрузка. Впрочем, ничего особенного. Сродни входу в поворот автомобиля на большой скорости. Маршевые двигатели отключились. Порядок. Теперь можно просто наслаждаться полетом в течении полутора часов, пока МАКС будет делать виток вокруг Земли.
Вообще-то, изначальный вариант МАКСа предусматривал сброс бака на планету, и его сгорание в плотных слоях атмосферы. Однако, разработанные новые импульсные двигатели оказались несколько более экономичными. Они даже позволяли МАКСам выходить на геопереходную орбиту, а затем и на геостационарную, при прежнем запасе топлива.
В этой связи можно было вполне уменьшить запас топлива, и как следствие бака. Или немного увеличить грузоподъемность самого самолета. Но руководство Роскосмоса решило пойти иным путем. Баки с остатками топлива добирались до станции, где топливо перекачивалось в хранилище. Тоже своего рода полезный груз, причем не менее важный чем другие. Топливо никогда не будет лишним. Да и при строительстве очень даже востребовано.
Пустые баки в основе своей складировались на свалке. Вроде бы была программа по переработке в будущем вторсырья. Орбита она конечно низкая, но падение все одно займет несколько десятилетий. Так отчего бы не складировать. Разве только сцепить между собой, чтобы не разлетались.
Меньшая часть баков заполнялась всевозможным мусором. Затем их выводили на расчетную траекторию и сбрасывали в атмосферу. Сгорание отходов было практически полным. Если что и оставалось, то падало в океан…
— Вон он, пошел грузовик, — ткнув пальцем в экран монитора, выдающего параметры радара, сообщил штурман.
— Ага. Вижу, — отозвался Семен.
Грузовик. Или модификация МАКС-Г, по сути, вторая ступень, с тем же внешним топливным баком, что и на МАКС-ТТ. Только на нем вместо орбитального самолёта установлен маршевый двигатель, с полезным грузом, закрытым обтекателем. Практически одноразовый летательный аппарат. Но по факту, его двигатели и электронная начинка демонтируются и доставляются обратно на Землю.
Ресурс у каждого двигателя равен десяти полетам на орбиту. С учетом профилактики, экономия раз в семь получается. А ведь сам корабль по сути является всего лишь скорлупой, не дороже топливного бака. Так что, себестоимость доставки на орбиту одного килограмма груза была уже порядка восьмисот долларов. Вот так вот.
Нет, с учетом того, что сама структура МАКС все еще находится в стадии становления. Для нее необходимо производство двигателей, орбитальных самолетов, носителей и поддержание инфраструктуры. Ни о каких доходах не может быть и речи. Ну да хотя бы удается максимально минимизировать их, и не дергать из бюджета страны дополнительные средства, и то радует…
— Двести двадцать пятый, подходи к третьему стыковочному узлу, — приказал диспетчер, когда они наконец приблизились к строящейся станции.
В настоящий момент она представляла собой эдакую большую букву «Т», от поперечной палки которой, в четырех направлениях уже начали ответвляться модули будущего «бублика»*. Диаметр порядка шестидесяти метров. Ничего так, солидно. Эта же поперечина впоследствии станет лифтовой шахтой для доступа в реакторный и машинный отсеки. Ну и диагональю, обеспечивающей жесткость конструкции вместе со спицами ферм, тянущимися от центральной оси. Получается скорее не «бублик», а «колесо». Ну да ученым виднее.
*Космические поселения тороидальной формы (в просторечии «города-бублики») — один из наиболее ранних проектов орбитальных космических поселений, гипотетически осуществимый при условии дальнейшей реализации предполагаемых вариантов освоения космоса.
Огромные крылья панелей солнечных батарей, придают станции сходство с расправившим крылья лебедем. Реактор планируется запустить только после завершения монтажных работ. Энергия же нужна уже сейчас, пусть станция пока и необитаема.
Вокруг нее наблюдается движение. У возводимых модулей видны как перемещаемые по мере возведения постройки манипуляторы, так и космонавты-монтажники. В каждой из четырех бригад не меньше десятка человек. Чуть в стороне висит МАКС-ТТ, постоянного станционного базирования.
Орбитальная группировка состоит из двух машин этого класса, с идентичным оснащением. Одна из них каждый день заступает на дежурство для обеспечения безопасности при выполнении работ.
Скафандр позволяет находиться в открытом космосе в течении десяти часов. Но если какого бедолагу унесет в космос, что вполне себе случается ввиду случайности или халатности, то лучше бы его побыстрее вернуть к станции. Вот за тем, чтобы никто не отправился в свою последнюю большую прогулку, и присматривают парни.
Кроме того, вокруг станции снуют небольшие скутеры. Эти предназначены для перемещения различных материалов со складских площадок к зоне монтажа. Грузы доставляются не по мере возникновения в них надобности, а с видимым запасом. Это на случай каких задержек на Земле. Чтобы работы по возведению станции не прекращались. А то какой-нибудь из МАКСов погибнет, и полетит график работ к чертям собачьим.
На орбите о долгострое лучше даже не заикаться. Уж больно все дорого. Вот и стремятся как можно быстрее запустить станцию, чтобы она стала хотя бы самоокупаемой. Правда, все же планируется, что она будет приносить прибыль.
Неподалеку от основной станции, заметна еще одна. Поменьше строящейся. И то же в форме «Т», с крыльями панелей солнечных батарей. Ее составили из грузовых модулей «Прогрессов» и «Энергий». Дооборудовали системами жизнеобеспечения, и используют как жилые и служебные отсеки для орбитального строительного управления. Сума сойти, до чего дошли.
Поперечная перекладина устроена специально для туристов, и сообщения со станцией не имеет. Подходящий с Земли МАКС-ТТ, стыкуется со станцией, и туристы покидают самолет. Самостоятельно, толкаясь и пихаясь, под присмотром опытных космонавтов, перебираются во второй МАКС орбитальной группировки, свободный от дежурства. Тот пристыкован с другой стороны, и конструктивно несколько отличается от машины доставившей туристов с Земли.
Двенадцать ложементов расположены вдоль бортов, по шесть штук. И напротив каждого из них имеется иллюминатор, вроде того что устроен на пассажирских аэробусах. Должны же они куда-то таращиться за те деньги, что отвалили за такое удовольствие. На этой машине туристы совершают облет станции. Затем делают виток вокруг Земли. И наконец тем же путем возвращаются на свой первый корабль, после чего возвращаются на планету.
Все приключение занимает порядка четырех часов и стоит всего лишь три миллиона долларов. С учетом того, что чистая прибыль от двенадцати туристов составляет порядка двадцати восьми миллионов, один такой тур оплачивает минимум четыре старта МАКСов.
Н-да. Несмотря на то, что туры эти еженедельные, этого все одно мало. Но все же куда как лучше, чем ничего. Впрочем, Семена данное обстоятельство занимало меньше всего. Вон он, третий стыковочный узел, и ему пора заняться насущными вопросами.
Пристыковали топливный бак. Дальше забота о нем ляжет на станционную обслугу. Потом проследовали к грузовому терминалу, где оставили свою поклажу. И только после этого двинулись к обитаемой станции. Нужно было отдохнуть перед следующим этапом их полетного задания. Вымотались они за сегодня изрядно. Семен и Виктор конечно имеют способность к быстрой адаптации, но не железные же они в самом-то деле. Перегрузки при взлете, адаптационный период и работы в открытом космосе, не проходят бесследно.
Все так. Помимо всего прочего, они еще и самостоятельно разгружали свой челнок, с выходом в открытый космос. Это было непременным условием, и своего рода тренировкой. Каждый космонавт должен был чувствовать себя уверено в открытом космосе. А работа в безвоздушном пространстве требовала весьма серьезных навыков. Так что, диспетчер только указывал куда именно нужно складировать груз. Остальное они уж сами.
Пристыковавшись к обитаемой станции, вновь покинули машину через верхний люк. Потом по наружной обшивке, хватаясь за множественные поручни, двинулись к шлюзовой камере.
Семен припомнил о том, что еще каких-то десять лет назад, выход в открытый космос являлся целым действом, к которому готовились заблаговременно и с особым тщанием. Мало того, за этим внимательно и с напряжением наблюдали сотни глаз в центрах управления полетами.
Теперь же это нечто обыденное. Ну, во всяком случае, для российских космонавтов. Смешно сказать, но они уже подразделяются по трем различным категориям — летный состав, обслуживающий персонал станции и монтажники. И это только начало. Дальше будет больше.
Люк в шлюзовую камеру был открыт. Совсем не тесно. При желании можно протиснуться и вдвоем, это с учетом ранцев. Все же, новые скафандры не просто удобнее, но и куда как компактнее прежних. За люком тамбур рассчитанный максимум на четверых космонавтов. Причем именно в новых скафандрах.
Тут главная заковыка в объеме помещения, из которого необходимо откачать воздух. Как ни старайся, а потерь не избежать. И чем меньше объем шлюзовой камеры, тем меньше потери. Что же до выхода большого числа космонавтов, тех же монтажников, на рабочее место, то они напрямую переходят со станции на корабль, через стыковочный узел.
— Ба-а, кого я вижу! Кречет собственной персоной! — Вертясь пред ними как пропеллер, радостно встретил гостей один из обитателей станции.
— И тебе привет, Женя, — открывая забрало, и вдыхая регенерированный воздух станции, поздоровался Семен. — Все дурачишься?
С Евгением Поповым они были знакомы давно. Еще по Звездному городку. Правда они проходили обучение по разным программам. Попов изначально готовился по линии обслуживающего персонала станции. Семен же, как летный состав. Что впрочем им не помешало начать ухаживать за одной и той же девушкой.
Впрочем, то обстоятельство, что Алла остановила свой выбор на Семене, не сделало их врагами. Это звучит довольно странно, но они наоборот еще больше сблизились. К тому же, Попов довольно быстро нашел замену отвергнувшей его Алле. И был вполне счастлив. Во всяком случае, имел двух сыновей, и ни о каких разладах в их семье Семен не слышал. Наоборот, дружная семья.
Впрочем, кто его знает как оно у них, коль скоро Евгений год через год торчит на орбите Земли. И сейчас он уже более полугода как обосновался на станции в качестве ее коменданта. Вот уж чего Семен никак не хотел бы. Адская работенка.
Пятьдесят шесть обитателей, со своими характерами и взбрыками. А в таком скоплении народа, без трений никак не обходится. Плюсом к этому самая разносторонняя деятельность. Он должен был быть не просто в курсе всего происходящего, но еще и руководить деятельностью нескольких подразделений. Оперативно решать возникающие проблемы. Контролировать грузопоток и деятельность командированных.
— Ну, знаешь, порой и подурачиться не грех. А то, эдак и взвыть можно. При подчиненных нельзя, — все же останавливаясь, и неподвижно повиснув посреди широкого прохода, ответил Евгений.
— А мы кто по твоему?
— Вы прикомандированные. Контингент сугубо временный, а потому в кознях против моей тушки не заинтересованный, — возразил комендант станции.
— Звучит как-то не очень убедительно, — покрутив кистью в сомнительном жесте, возразил было Семен, — Но с другой стороны, твоя правда, разрядка какая нужна, а с водкой тут полный швах. Остается клоунада. А она без благодарных зрителей как-то не очень.
— Во-от. Понима-аешь. Ну как, своих-то отправил на моря? — Поинтересовался Попов, меняя тему разговора.
— Отправил, конечно. Если их папку припахали, это же не значит, что и им сидеть безвылазно в городке.
— И это правильно. Моя с пацанами тоже поехала косточки погреть. Правда, фырчит как рассерженная кошка. Не нравится ей, что мы невыездные. Все хочется поваляться на лазурном бережку где-нибудь заграницей. Словно наше черноморское побережье хуже.
— Ну, хуже, не хуже, но согласись, море там другое, — разоблачаясь, и устраивая скафандр в одном из гостевых шкафчиков, возразил Семен.
— И ты Брут, — потешно вздохнул Евгений.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Семен. — Лучше расскажи как тут у вас? Вижу, бублик растет?
— Прирастает понемногу. Если темпы поставок не ослабнут, то уже через три месяца полностью закончим монтаж корпуса и приступим к внутренним работам.
— Ого! А не приукрашиваешь? До сегодняшнего результата двигались полгода, а приросли, так, по мелочи.
— Ну а чего ты хотел? — Пожал плечами висящий перед ним Попов. — В начале любого дела хватает неразберихи в организационных моментах. Потом, пока народ адаптируется к невесомости, приноровится и набьет руку. Про работу в открытом космосе, и как это ломает мозг, я тебе и говорить не буду. А теперь все идет как по маслу. Не поверишь, но уже неделю работаем по восемь часов в сутки.
— Вы тут глядите, стахановцы, как бы руководство не решило припахать вас круглосуточно, и не нагнало прорву народу. Вот будет тебе головняк.
— Ерунда, — отмахнулся командир станции. — Смысла нет забрасывать сюда лишний народ, и уж тем более устраивать работу в три смены. Наш дражайший Роскосмос уже сейчас напрягается из последних сил, чтобы поспевать доставлять на орбиту материалы.
— Согласен. Тут погорячился, — подключив разъем для зарядки аккумулятора ранца, и закрывая шкафчик, ответил Семен, а потом обернулся к Виктору. — Ну ты как, готов?
— Вполне, — так же закрывая шкафчик, ответил штурман, не желавший мешать давним приятелям.
— Ну, веди, хозяин, — это Семен уже Попову.
— Проходите гости дорогие, — переворачиваясь через голову, и отталкиваясь вглубь станции, пригласил ее комендант. — Вы как, поужинаете? — Через плечо поинтересовался Попов.
— А как ты думаешь, мы на полные желудки отправлялись на орбиту? — Едва не возмущенно произнес Семен.
— Претензию понял. Через пару часов народ потянется греметь посудой. Так что, имеем все шансы поесть в тишине и спокойствии
Вообще-то сомнительное замечание. Потому как греметь тут попросту нечем. Вся еда находится в пластиковой упаковке во всевозможных пакетах и тюбиках. Ну в крайнем случае, консервные банки. Но их содержимое поглощается прямиком из них, ни о какой дополнительной посуде не может быть и речи.
По мере того, как продвигались вглубь станции, то усиливался, то ослабевал беспрерывный шум вентиляторов. Он тут вообще ни на секунду не прекращается. Правда, говорят, что на первом «Мире» этот шум был в разы сильнее. Современные вентиляторы все же стоят уже на качественно ином уровне. Но все одно шума хватает.
А причина в том, что это даже не столько вентиляция, сколько принудительная циркуляция воздуха. А все дело в том, что в невесомости газы неподвижны. Если человека обездвижить на одном месте, то через какое-то время он начнет задыхаться ввиду скопления вокруг него углекислого газа, вырабатываемого им же самим. И если его не переместить или не заставить воздух циркулировать, то он попросту умрет. Без дураков. Так и будет.
Так что, постоянный шум вентиляторов, это меньшее из зол. Правда, если бы умники на Земле придумали что-то менее шумное и столь же действенное, то цены им не было бы. Одно радует, на строящейся станции такого быть не должно. Там ведь будет искусственная гравитация посредствам центробежной силы.
После ужина, еще поболтали с Евгением. Вместе позвонили сначала жене Попова. Имелись на станции спутниковые интернет и связь. Ну а почему бы нет, двадцать первый век на дворе. Разве только трафик конечно же был под неусыпным контролем «старшего брата». А то как же. Режимный объект. Вообще, пользоваться связью позволялось строго дозировано. Но тут уж Евгений беззастенчиво пользовался своим служебным положением.
Бухтеть-то Попов бухтел, и жена вроде как высказывала недовольство относительно неких мелких неурядиц. Но на самом деле семейная жизнь у них сложилась. И это было отчетливо видно по взглядам, какими они смотрели друг на друга. У Семена, поначалу не собиравшийся звонить Алле, даже руки начали зудеть, а в груди пробежал холодок нетерпения. Так захотелось услышать родной голос, и увидеть ее лицо, а при удаче и детей.
Вот же. Вроде и от Земли отделяет всего-то тысяча километров. И в той же Феодосии, при желании он может оказаться в течении полутора часов. Нет, понятно, что ему это с рук не сойдет. Но как вариант. И все же, кажется что между тобой и близкими неодолимая пропасть.
Ложиться отдыхать не имело смысла. Только закончили разговор с родными, как народ потянулся на ужин. Окончание трудового дня. Шум, гам, прибаутки. Какой тут сон. Евгений говорит, что если бы не распорядок дня и его личная жесткость, то тут вообще невозможно было бы выспаться. И в это охотно верилось. Потому как ни о каком отдыхе до самого отбоя не могло быть и речи.
Для сна их с Виктором разместили в гостевых каютах. Н-да. Ну это так называется. На самом деле это всего лишь небольшая ниша, чуть больше шкафчика для скафандра, где висит эдакий мешок, куда и забираются для сна. Причем их ниши располагались на потолке.
Понятия верха и низа здесь вообще сугубо абстрактные. Назначили пол, полом, и пляшут от этого. А на самом деле хоть вверх ногами устраивайся, разницы никакой. Недаром же, у новичков наступает полная дезориентация, и адаптация длится от нескольких часов до двух недель. А ведь все это время нужно как-то обитать на станции, принимать пищу, когда желудок стремится ее вытолкнуть, спать, когда у тебя до дурноты кружится голова, едва ты закроешь глаза.
Н-да. Вот когда помянешь добрым словом крепость своего организма и его способность быстро приспосабливаться к изменению среды обитания. Уснул Семен без проблем. Ему даже сон приснился. Все же привык уже к подобным периодическим встряскам. Можно сказать вошел в ритм, раз в две недели отправляясь на орбиту.
Утро выдалось довольно суетным. Нет, понятно, что тут не как на обычной орбитальной станции и места побольше, потому как различного научного оборудования попросту нет. Вся наука осталась на МКС. Все что касается строящейся станции, еще только впереди, и начнется с началом вращения станции. Но когда пятьдесят пять, пардон, пятьдесят семь мужиков одновременно куда-то спешат, собираются, подтрунивают друг над другом, толчея попросту неизбежна. Да еще и при условии, что все при этом постепенно смещаются к отсеку раздевалке.
Семен с Виктором предпочли не торопиться. Вместо этого спокойно позавтракали, выпроводив всех из отсека. Потом посетили диспетчерский пост. Единственное место на станции по настоящему напичканное аппаратурой. Отсюда производится руководство всем пространством вокруг станции и трудовой деятельностью этого шумного коллектива.
— И вот так каждый день. С перерывами на работу и сон. Я свихнусь с этими кабанами, — посетовал находившийся в диспетчерской Евгений. — Следи за мониторами, — отвесил он легкий подзатыльник относительно молодому диспетчеру.
— А кому сейчас легко, — ободряюще улыбнулся Семен.
— То-то и оно. Ладно. У вас, я так понимаю, второстепенная задача по сбору мусора?
— Ну, одни только грузы и грузовики вполне способны доставить.
— Ясно. Тогда давайте, скоординируйтесь со Степаном. А я пойду этим коням задницы наскипидарю. А то целый час выбираться наружу будут. Вы уж потом, когда они рассосутся.
— Как скажешь, — согласился Семен.
Обождали. Потом облачились в скафандры без каких-либо сложностей. При этом радовало то, что облачались в одиночестве. Посмотрели на мониторе, как собирались монтажники. Суета, толкотня. И ситуации, когда перед лицом одного, оказывается задница (и не только) другого, были вовсе не редкостью. Да гогот стоял такой, словно небольшой такой табунок коней, завидел кобылку в интересные период.
За прошедшую ночь по станционному времени ничего не изменилось и их двести двадцать пятый продолжал спокойно покоиться на корпусе станции, удерживаемый захватами. Впрочем, чему тут удивляться-то. Как говорится, чужие тут не ходят. Да и не мудрено.
Без труда открыли просто прикрытый входной люк и по очереди проникли в кабину. Устроились в своих ложементах. Загерметизировали кабину. Заполнили ее воздухом. Нет, понятно, что их регенеративных патронов хватит на десять часов. Но сидеть большую часть времени выполнения задания в наглухо задраенном шлеме, откровенно не хотелось. А патроны, что так, что эдак расходуются, и ничего тут не поделаешь, химическая реакция уже запущена. И потом, в кабине есть шесть запасных патронов. Так, на всякий случай.
Не экономно? Ну, откровенно говоря, да, дороговато. Сам-то патрон стоит так, копейки, а вот доставка на орбиту двух кило груза обходится уже в две тысячи долларов. А они тут расходуются весьма щедро. Один только рабочий день станции обходится минимум в сотню тысяч долларов только на дыхании ее обитателей в открытом космосе. Да сама станция. В космосе вообще все неимоверно дорого.
Зато, для экипажей раз от раза выходящим в открытый космос получается неплохая тренировка в наработке навыков. Опять же, дорабатывающие свой ресурс патроны скафандров, обогащают атмосферу станции кислородом. И эти два момента уже никакими деньгами не измерить.
— МАКС двести двадцать пятый, к взлету готов, — доложил Семен, когда кабина заполнилась воздухом, а двигатели были запущены.
— МАКС двести двадцать пятый, взлет разрешаю, — тут же послышался голос диспетчера.
Отрыв как всегда был мягким, сопровождаемый легким стуком захватов от шасси самолета. МАКС отошел от станции и начал обходить строящуюся громаду по большой дуге. Вокруг строящегося объекта суетились маленькие фигурки космонавтов. Первую партию уже доставили на место, и они приступили к работе. Вторая была на подходе.
Семен хотел было переключиться на волну монтажников, но по здравому размышлению отказался от этой мысли. Ну чего он там не слышал? Монтажники, пусть и орбитальные, по сути все те же строители, так что наверняка он сейчас услышит какую-нибудь семиэтажную конструкцию, несущую информативную нагрузку только для узкого круга лиц. Нет, порой можно услышать такие выверты, что так и подмывает запомнить или даже записать, для надежности. Но признаться, Семен не был коллекционером крепкого русского словца.
— Командир, заняли двухсоткилометровый эшелон, — доложился Виктор, когда они вышли в район поиска.
— Принял. Что там у нас по каталогу?
— В полусотне километров крупный объект. В поперечнике сантиметров шестьдесят.
— Понял. Рассчитывай траекторию сближения.
— Работаю.
Вскоре двигатели челнока выдали несколько коротких импульсов, выводя на нужную орбиту, и задавая необходимую скорость. Недолгая погоня, и вот настал момент когда пришлось уже гасить скорость. С тормозными двигателями у МАКСа откровенно плохо. Никак в общем. Их попросту нет. Есть только маневровые.
Семен развернул машину на сто восемьдесят градусов, продолжая двигаться в прежнем направлении и с прежней скоростью. Короткий импульс на маршевые двигатели, чтобы погасит скорость. Штурман высчитывает траекторию и режим для двигателей. Наконец скорость удалось уровнять.
Вот он, искомый объект. Когда-то он был спутником. Но теперь, по сути, представляет собой практически бесформенный обломок. Еще пара тройка столкновений и его разобьет на более мелкие фрагменты, после чего вместо одного обломка получится несколько…
Проблемой космического мусора озаботились еще в конце двадцатого века. К этому времени техногенного мусора обусловленного человеческой деятельностью было уже столько, что он стал представлять некоторое беспокойство. Появились реестры учета обломков в поперечнике от сантиметра и больше. К началу двухтысячных в реестрах числилось и отслеживалось более шестнадцати тысяч объектов. По подсчетам же их число превышало триста тысяч. К тому же, они постепенно меняли траекторию, сталкивались и распадались на части.
Разумеется мусор неуклонно падал на Землю. Но во-первых, это слишком длительный процесс и находясь на орбите он представляет угрозу для действующих спутников и станций. Во-вторых, неконтролируемый сход с орбиты может доставить серьезные неприятности. Ведь не все обломки сгорают без остатка. А потому есть вероятность, что такой болид может упасть и в каком-нибудь густонаселенном районе. А еще, эти обломки могут оказаться радиоактивными.
За прошедшие три десятилетия, после того, как проблема была озвучена на генеральной ассамблее ООН, ситуация только усугубилась, и приняла глобальный характер. Имели место даже случаи, когда многомиллионные спутники не успевали прослужить даже полгода.
Однажды погибли два члена экипажа китайской орбитальной станции. Обломок проломил большую пробоину в борту жилого отсека. Разгерметизация была столь стремительной, что люди не успели ничего предпринять. Если бы не решительные действия командира экипажа, отгородившегося от поврежденного отсека, то погибли бы все десять космонавтов.
В другой раз досталось МКС. В результате столкновения двух спутников, выработавшего свой ресурс и вполне себе рабочего, образовался целый рой осколков, который вышел на орбиту станции и прошелся по ней картечью. По счастью крупные осколки не задели основные отсеки. Те что попали в корпус, в лучшем случае оставили вмятины и незначительные царапины. Зато остальные вдребезги разнесли порядка пятидесяти процентов панелей солнечных батарей. Пришлось срочно менять высоту орбиты.
Словом, проблема уже доставляла серьезные неприятности, и ее нужно было решать. Вот только желающих взяться за это дело не находилось. Хм. Зато платить были готовы все государства имеющие маломальскую космическую программу. Разумеется доля каждого была сопоставима с объемами космической программы. Оставалось найти дворника или мусорщика.
И таковой нашелся три месяца назад, в лице Роскосмоса. Во-первых, сумма которая набегала от складчины была весьма и весьма солидной. Во-вторых, весь этот хлам в большей мере мешал самим российским космонавтам. Станцию-то удалось расположить на относительно безопасной высоте. Но при выходе ракет и челноков на орбиту, приходилось учитывать орбиты множества обломков, и едва ли не подгадывать свободное окно.
Смешно? А ничего смешного. Пусти современного человека в космос, так он и там все засрет. Н-да. Впрочем, уже сподобился. И кстати, не только на околоземной орбите. Имеется мертвые обломки или вышедшие из строя спутники и на геостационарной. Но те хотя бы не представляют собой угрозы.
В качестве мусорщиков выступили конечно же МАКСы и их экипажи. И тут нужно сказать, выгода была сразу по нескольким направлениям. Это и значительное снижение финансового бремени амбициозного проекта, и очищение орбиты, а как следствие, повышение безопасности, и тренировка экипажей челноков. Последнее кстати рассматривалось Роскосмосом едва ли не в приоритете…
Уравняв скорость, Семен подал команду на открытие створок грузового отсека, в котором сейчас находились ряды контейнеров из композита. Их они загрузили еще вчера, избавившись от своего груза. Вот заполнят, потом доставят к терминалу, выгрузят в пустой бак их содержимое, и вернут обратно в хранилище у складской площадки, а попросту клетку.
— Виктор, манипулятор.
— Делаю командир.
Штурман приблизил к себе панель управления манипулятором, оборудованную монитором и джойстиком. Ну и обязательное подключение к шлему штурмана. Тот как раз опустил забрало, чтобы иметь возможность работать в виртуальном режиме. Вот так вот, компьютерные игрушки в практическом воплощении, чтобы им пусто было.
В былые времена детвора стремилась к звездам. Сейчас же все больше пропадают в виртуальной реальности. Вот такая изнанка прогресса. Оно вроде и достижение, и в то же время ведет к деградации личности, и общества в целом.
Рука манипулятора разложилась и направилась в сторону большого обломка. Минута, и тот был схвачен, после чего препровожден в один из контейнеров, напоминающий собой мусорный бак, с закрывающейся крышкой на пружине. Помимо этого объекта в контейнер проследовали еще три, оказавшиеся в доступности, но куда скромнее по размерам.
За смену они совершили четыре оборота вокруг планеты, затратив на это почти восемь часов. Зато крупных обломков на орбите стало на четыре десятка меньше. Ну и мелких чуть не на сотню. Это благодаря банальному сачку. Ну как банальному. Вообще-то равносторонний треугольник имел грани в два метра. Н-да. А работа манипулятора с сачком вообще требовала виртуозности. Но Виктор вполне справлялся.
Для отчетности, все фиксировалось видеорегистратором для отчета. А то как же! Никто не собирался платить столь значимые суммы за красивые глазки. С другой стороны, русские и не думали отлынивать. По отснятым кадрам можно было с уверенностью сказать, что это не видео-повтор, обломки имеют свои, неповторимые очертания и особые приметы. А вот того, с помощью каких маневров русским космонавтам удается добиться такого эффекта, уже не разобрать.
Да и не нужно. Моделируют на компьютерах, отрабатывают всевозможные ситуации и маневры в виртуальной реальности. Вот пусть и дальше отрабатывают и моделируют. Ничто не сможет заменить настоящую практику. А самое главное, в мозгах российских пилотов нет и намека на такую крамолу, как восприятие происходящего вокруг, как какую-то компьютерную игрушку. Подобный подход расхолаживает, и дарит ощущение нереальности происходящего, и возможности все начать сначала. Реальность же подчас жестока, и второй попытки не предоставляет.
Так уж вышло, что их порция мусора заполнила бак под завязку. Все. Теперь еще один виток вокруг Шарика, сбросить бак над Тихим океаном, и посадка в своем аэропорту. Очередной полет на орбиту позади. Теперь перерыв в две недели, и все по новой. Такая работа, что тут еще скажешь.
Назад: ГЛАВА 1. Феодосия
Дальше: ГЛАВА 3. Шантаж