Глава 5.

- Ходят слухи, - произнес толстый хозяин постоялого двора, наливая мне сакэ, - что в Химэндзи нынче неспокойно.

- Неспокойно, - рассмеялся сидевший за соседним с нами столом молодой самурай, - это еще мягко сказано. Настоящая война, вот как это называется. Самая прибыльная профессия в столице нынче - телохранитель. - Самурай попытался налить себе еще сакэ, но его кувшинчик оказался пуст. - Еще! - крикнул он хозяину, швыряя ему упаковку монет прямо в бумажном кошельке. - На все.

Я пересел за его стол, сделав знак Кэнсину оставаться за тем, что занимали мы.

- Ты пьешь с самого утра, как сказал мне хозяин, - заметил я, заказывая себе сакэ. Предыдущий кувшинчик я оставил Кэнсину. - И деньги у тебя не переводятся.

- Этот кошелек был последним, - мрачно усмехнулся основательно захмелевший, но ясности рассудка (что удивительно) не потерявший. - Пропью его и вернусь в Химэндзи.

- Я думал, что ты бежал оттуда, и не намерен возвращаться.

- Я же сказал, телохранитель - самая прибыльная профессия в Химэндзи. Иной профессией я не владею. Я умею только убивать.

- Почему же не прогулять деньги в самой столице? - удивился я.

- Там все кишит от шпиков сегуната и довольно одного доноса, чтобы оказаться в тюрьме и под плетьми сегунатских профосов. А после и вовсе с кусунгобу в животе. Здесь же можно спокойно напиться в приятной компании. - Он сделал в мою сторону недвусмысленный жест чашечкой сакэ.

Мы выпили и телохранитель продолжал:

- В городе убивают что ни ночь, по утрам находят трупы верных Токугаве людей. И очень многих принуждают совершать сэппуку. Трупы громоздятся на трупы. Скоро в стране не останется благородных людей - одни только хэймины. - Телохранитель рассмеялся долил себе еще сакэ.

- Я бы на твоем месте не возвращался в Химэндзи, - пожал плечами я, допивая свое сакэ. - Ты потерял цель в жизни, твоя жизнь пуста.

- Знаю. - Телохранитель посмотрел мне прямо в глаза, взгляд его был пуст, как его жизнь. - Вот поэтому-то я возвращаюсь каждый раз в столицу и нанимаюсь телохранителем.

От этого взгляда у меня все внутри похолодело и я поспешил убраться в снятые нами с Кэнсином на последние деньги. Забавно. Не так ж давно практически в моем распоряжении был целый корабль, груженый золотом, а теперь...

Гэнин ниндзя Кога, верных клану Токугава еще со времен Токугавы Иэясу, Сайто Иэмицу терпеть не мог правительственного шпиона, работавшего в ближайшем окружении Чоушу Ёсио. Однако не будь его, ситуация в Химэндзи была бы куда хуже. Именно он указывал чиновникам патриотов и склоняющих к предательству людей. Так что волна самоубийств, охвативших столицу не была такой уж непродуманной и глупой, как казалось с первого взгляда. Вот только одного не мог сказать этот шпион - кто же именно стоит за всеми убийствами верных сегунату людей. Кто же такой этот хитокири Токугава.

- Мальчишка со шрамом на лице, - произнес шпион, присаживаясь перед Иэмицу. Последнему иногда казалось, что шпион умеет читать мысли и отвечает на вопросы до того, как ниндзя его задаст. - Это даже не шрам, а рана - она открывается каждый раз когда он убивает кого-то.

- И ты хочешь сказать, что он - хитокири Токугава, - усмехнулся Иэмицу в седые усы, - большей глупости еще не слышал.

- Не он один, - покачал головой шпион, - естественно, есть еще люди. Однако этот сопляк - самый лучший из хитокири. Без него Чоушу потеряет считай что половину своих воинов.

- И почему ты говоришь мне о нем только сейчас? - недоверие промелькнуло в ледяных глазах гэнина.

- Чоушу Ёсио отослал юнца из города, - не моргнув глазом ответил шпион, - прежде чем я смог оповестить о нем тебя. И, говоря по чести, я не думал, что ему удастся вернуться живым, как и этому придурку, что одевается, как гаидзин.

- Выходит, ты ошибся, - улыбнулся Иэмицу.

- Да, - легко признал шпион, - но кто из нас не ошибался?

Неожиданно гэнин понял, что шпион начинал не то чтобы нравится ему, скорее, не было прежнего отвращения к нему.

- Все, что говорил твой телохранитель, правда, - кивнул Ёсио. - Мы убиваем, а чиновники Токугавы - хватают и казнят, а если не хватает доказательств - приказывают совершить сэппуку. Но главная беда не в этом. - Он замолчал, словно собираясь с силами.

- Дайме клана Цурихара - Цурихара Нисида, решил, что он - более достоин быть сегуном, нежели Токугава Ёсинобу, - вместо него произнес тяжелые слова Иидзима Сего - военноначальник клана Чоушу и ближайший друг Ёсио. Этот приговоренный к смерти от чахотки человек знал цену времени и никогда не тратил его на какие бы то ни было словесные экивоки. - Он решил посадить на трон малолетнего Кагецу и стать при нем сегуном. Он готовит людей к открытому восстанию.

- Это погубит нас, - мрачно сказал Ёсио. - Токугава использует это восстание, чтобы окончательно расправиться с нами.

- И что нам теперь делать? - поинтересовался я. - Воевать с Цурихарой мы не можем, разве что нанять каких-нибудь ниндзя.

- Не выйдет, - покачал головой Сего. - В Химэндзи, да и всей провинции, монополию держат ниндзя Кога, а они тут же доложат обо всем чиновникам Токугавы. Обращаться же к ниндзя Ига или каким иным, - он покачал головой, - слишком долго. Они не успеют ничего сделать до того, как Цурихара начнет действовать.

- У нас есть лишь одна возможность избежать гибели, - все тем же скорбным голосом продолжал Ёсио, - затаиться. Вы с Кэнсином весьма не вовремя вернулись в Химэндзи. Здесь почти не осталось моих людей, да и сам я покину город, как только закончу свои дела.

- Ты не совсем прав, Ёсио, - неожиданно усмехнулся Сего. - Кэндзи вернулся как раз очень вовремя. Помнишь, ты же сам сетовал, что некому заниматься розыском предателя в наших рядах.

- Сейчас это сделать практически невозможно, - покачал головой Ёсио, - мои люди разбросаны по многим провинциям. Как среди них отыскать шпиона Токугавы?

- Это как раз не так сложно, - усмехнулся я. - Мелкие шпионы, думаю, тебя не интересуют, значит, предатель, о котором ты говоришь, из приближенных к тебе людей, так? - Несколько ошеломленный моими выводами из пары слов Ёсио кивнул. - И, выходит, он знает места, где ты, Ёсио, прячешь своих людей. Токугава не удержится от того, чтобы не перебить твоих людей поодиночке, по крайней мере, самых опасных. На этом-то я и попробую его взять.

- Откуда такая хватка? - покачал головой Сего.

- Да так, - потер я подбородок, - в Иберии я близко сошелся с людьми, что там зовут рисколомами. Отчаянные парни, вроде ниндзя, вот у них-то и нахватался оперативных навыков. - Последние два слова я произнес по-иберийски, потому что не знал их аналогов в такамо. К счастью, и мой сюзерен, и его военноначальник знали этот язык. - Тут главное разобраться во всем и взять шпиона прежде чем погибнут люди, точнее слишком много людей.

- Значит, вовсе без смертей не обойтись, - вздохнул Ёсио. Я кивнул. - У меня, знаешь ли, каждый человек на счету. С этим связано еще одно задание, что я даю всем толковым людям, перед тем как отправить их из столицы. Ищи верных людей в провинции, веди переговоры с любыми недовольными сегунатом Токугавы дайме и простыми самураями. Мне нужны не только наемные ронины, но действительно верные делу Реставрации люди.

- Реставрации? - не понял я.

- Так теперь называют наше движение. Реставрация - мы же возвращаем к власти императора.

- Верное слово, - произнес я и только тут понял насколько двусмысленно прозвучали мои слова, хоть они и вполне соответствовали моим мыслям.

Ёсио и Сего недовольно недоуменно покосились на меня, но ни один не слова не сказал.

Когда перед Кэнсином на ночной улице вырос из тьмы ниндзя в черном кимоно и с полумаской на лице, юный убийца ничуть не удивился. Если сам убиваешь, работая на одну сторону в жестокой политической борьбе, значит, должен быть готов к тому, что придут за тобой.

- Ты такой же убийца, как и я, - произнес Кэнсин, кладя ладонь на рукоять меча. По щеке снова заструилась кровь, значит, кто-то сегодня умрет.

Ниндзя сделал неуловимое движение правой рукой - и в Кэнсина полетела цепь с гирькой на конце, называемая манрикикусигари, второй ее конец был прикреплен к рукоятке его катаны. Первый удар Кэнсин потратил на то отражение цепи, чем и воспользовался противник. Казалось, он осведомлен, что юный хитокири в совершенстве владеет батто-дзюцу, и намерено заставил его обнажить катану для обороны, а не для нанесения смертельного удара. Но это мало волновало Кэнсина, полностью отдавшегося своей стихии - поединку.

Он ловким движением намотал на предплечье опавшую дохлой змеей цепь, рывком помешал ниндзя нанести удар и тут же сам контратаковал. Противник ему достался достойный. Со звоном скрестились клинки катан, что случалось крайне редко даже в поединках равных в мастерстве фехтовальщиков. Теперь уже ниндзя дернул за "свой" конец цепи, сбивая Кэнсина, но тот вовремя освободил манрикикусигари и она упала под ноги сражающимся, негромко клацнув звеньями.

Убийцы отскочили друг от друга. Ниндзя перехватил левой рукой цепь и принялся раскручивать ее над головой. Кэнсин пошел нешироким полукругом, закрываясь мечом. Во второй раз ниндзя одновременно швырнул в Кэнсина манрикикусигари и атаковал катаной с другого угла. Тот вместо того, чтобы парировать одно из смертоносных орудий, атаковал сам. Он резко шагнул вперед и рубанул по цепи - та со звоном отлетела в сторону, не причинив хитокири вреда. Одновременно Кэнсин оказался очень близко к противнику, вот только времени для замаха не оставалось. Но его научили бить и без замаха. Клинок катаны прошелся по груди ниндзя, убийцу спас плотно облегающий грудь и спину панцирь - до. Кэнсин мгновенно обернулся, занося меч для нового удара, но ниндзя, понявший, что ему не справиться с противником в открытом бою, решил сменить тактику.

Одним прыжком ниндзя буквально взлетел на крышу небольшого дома и бросился бежать. Кэнсин заскочил следом, понимая, что такому врагу нельзя давать уйти, если хочешь жить. Погоня по крышам продолжалась недолго. Хитокири очень быстро нагонял ниндзя. До не совсем уберег его от вражьего клинка - частично были повреждены завязки и панцирь болтался, мешая бежать, но, главное, по боку текла кровь. Навряд ли ранение серьезное и боли он пока не чувствует, однако очень скоро потеря крови даст о себе знать. А значит, он должен прикончить мальчишку во что бы то ни стало, провалить задание гэнина Иэмицу он не может. Ниндзя резко остановился прямо посреди крыши и обернулся, вскидывая катану с обрывком цепи. Он не очень удивился, увидев, что юнец спрятал катану в ножны и теперь пальцы его замерли на рукояти, готовясь направить в смертоносный полет.

Юисиро Томоэ шагала по улице Химэндзи. Она в последнее время много пила и спала почти с каждым мужчиной, что мог предложить ей хорошую сумму денег. Она опускалась все ниже, но это пока никак не сказалось на ее красоте и она все еще могла сойти за благородную женщину, коей дочь бедного, но гордого самурая и являлась. Сначала ей показалось, что начался дождь, на лицо и одежду ей упали крупные тяжелые капли. Вот только пахли эти капли сталью - кровь! Она подняла глаза и тут с крыши на землю, прямо перед ее ногами, упал человек в распоротом в нескольких местах кимоно, под ним тут же начала растекаться темная багровая лужа. Следом на мостовую ловко спрыгнул юноша (почти мальчик) с обнаженным мечом в руке. Из длинной раны на лице его текла кровь.

Томоэ неожиданно покачнулась, ноги отказались держать ее, в глазах потемнело.

Госпожа Масако была немолодой женщиной, вдовой самурая клана Чоушу. Ее дом был довольно велик, особенно для одной женщины, поэтому она почти с радостью приняла предложение дайме Ёсио-доно - давать приют людям, верным ему. Госпожа Масако отлично понимала кто это и чем эти самураи и ронины занимаются на службе Ёсио-доно, однако они исправно платили ей за кров и стол, за иных, вроде мрачного мальчишки со шрамом по имени Химура Кэнсин, который особенно нравился госпоже Масако, приходили деньги от самого дайме. Эти частенько водили к себе женщин, госпожа Масако закрывала на это глаза, однако она была очень удивлена, увидев, что Кэнсин несет молодую женщину на руках в свою комнату.

- Взрослеет мальчик, - усмехнулся Лизука, проходивший по коридору и видевший то же, что и госпожа Масако. От его голоса женщину передернуло - этот человек был очень скользким и не нравился госпоже Масако, хотя всегда платил вовремя и сполна.

Кэнсин почувствовал чьи-то руки на своих плечах. Он метнулся в сторону, обнажая меч, всегда лежавший около него. Отточенный до бритвенной остроты клинок коснулся шеи какой-то женщины. Кэнсину понадобилось несколько секунд, чтобы понять кто это. Женщина, которую он вчера (или уже сегодня?) принес в дом госпожи Масако, он ведь даже не знал как ее зовут.

- Я... - прошептала она, стараясь как можно аккуратней отодвинуться от смертоносного клинка. - Я не враг тебе... Не враг.

Опомнившийся Кэнсин опустил клинок и тут же сам полетел на пол - книги, на которых спал юноша рассыпались. Женщина вежливо прикрыло лицо, пряча улыбку.

- У тебя столько книг, - произнесла она. - Ты много читаешь?

- Просто на них удобно спать, - буркнул Кэнсин, поднимаясь с пола.

- Мы ведь с тобой еще не знакомы, - сказала женщина, - хоть и провели под одной крышей ночь. Кстати, спасибо, что уступил мне свое татами. Мое имя Томоэ, Юисиро Томоэ.

- Я - Кэнсин, Химура Кэнсин. Не за что. Я могу проводить тебя домой, сейчас на улицах Химэндзи неспокойно, одинокой женщине весьма опасно ходить по улицам города.

- У меня нет дома, - покачала головой женщина по имени Томоэ (это имя показалось Кэнсину знакомым, но он не знал откуда именно), - то есть в Химэндзи нет. Я недавно в столице.

- Чем же ты занимаешься? - удивился Кэнсин.

Ему показалось, что Томоэ несколько покраснела, но достаточно быстро сказала:

- Пока ничем. У меня нет работы.

- Я поговорю насчет тебя с госпожой Масако - это хозяйка этого дома. У нее есть несколько помощниц, но они не справляются с тем количеством людей, что живут здесь. Думаю, она только обрадуется еще одной.

- Ты очень добрый юноша, - вновь, теперь уже открыто улыбнулась Томоэ. - Спасибо за заботу обо мне.

Щеки Кэнсина словно огнем обожгло.

- Что за женщину привел к себе Кэнсин? - спросил несколькими часами спустя Ёсио у Лизуки.

- Она назвалась Томоэ, - ответил глава хитокири клана Чоушу. - Кэнсин попросил за нее перед госпожой Масако. Теперь она готовит еду и подает ее твоим людям. На нее уже обращают внимание многие самураи и ронины.

- Проверь ей, - бросил Ёсио, - как можно тщательнее. Приступай прямо сейчас. - Дайме не хотел, чтобы Лизука знал о его делах с Кэндзи. Не то чтобы не доверял главе убийц, но все же...

Лизука поклонился и вышел. Через десять минут вошел Сего, еще через пять - Кэндзи. Тахара не отказался от своего гаидзинского одеяния, однако вместо палаша носил на поясе тати. Ёсио слышал, что он берет уроки фехтования у Кэнсина. Это было несколько смешно, хотя зная уровень мастерства юного хитокири...

- Ёсио-доно, - неожиданно для дайме и его военноначальника упал на колени Кэндзи, низко склонив голову, - вы не можете мне доверять.

Я знал на что иду, падая перед Ёсио на колени. Подозрения в предательстве относительно меня, скорее всего, еще не зародились у моего дайме и его военноначальника, однако вскоре они должны возникнуть. Слишком богатую пищу для размышлений дает провал на Кита.

- Я провалил ваше задание на острове Кита и ни с чем вернулся из долгого путешествия за границу, стоившего клану и вам лично очень дорого, - продолжал я, - а значит могу быть тем самым предателем, что работает на Токугаву. Я поведал вам как найти его и теперь с легкой совестью могу покинуть этот мир. Прикажите мне покончить с собой. И смиренно прошу вас встать за моей спиной.

- Что с тобой? - удивился Ёсио, не понимающе глядя на меня.

- Я не хочу, чтобы мой род и мои предки были опозорены хоть малейшим подозрением в предательстве, - продолжал я, не отрывая головы от пола. - Подобного рода подозрения должно смывать лишь кровью, Ёсио-доно.

- У меня не было ни малейших мыслей относительно тебя. Однако сейчас не то время, чтобы разбрасываться людьми. Ты докажешь свою невиновность не глупым сэппуку, но своими делами.

- Вы - мудрый человек и превосходный дайме, Ёсио-доно. - Я поднял голову и Ёсио увидел, что мои губы растянула глуповатая улыбка. - Я ничуть не сомневался в вашем решении.

Ёсио тоже усмехнулся и слегка толкнул меня ногой в плечо. Я откатился на несколько шагов.

- Проверки ты мне еще устраивать будешь. Шутки шутить.

Я мгновенно посерьезнел.

- Прикажи вы мне покончить с собой и я бы так и сделал. Род Тахара не должен быть опозорен даже малейшим подозрением в предательстве.

- Отлично, - произнес Сего, молчавший до того. - Теперь, когда все выяснилось, мы можем продолжать. Этой ночью на Кэнсина было совершено нападение ниндзя. Кто-то, видимо, проведал, что он - один из лучших наших хитокири; а значит, на него, скорее всего, будет совершено еще одно покушение. Уже когда он отправится в свое укрытие или прибудет туда. Знать о том, где оно будут лишь четверо: Ёсио-доно, мы с тобой, Кэндзи, и Лизука - глава убийц, у которого Кэнсин находится в прямом подчинении.

- Ты подозреваешь этого Лизуку? - без особенной надобности поинтересовался я.

- Вообще-то, он мне неприятен, - кивнул Сего, - что-то есть в нем скользкое. Но на самом деле, оснований никаких нет, в отношении тебя их гораздо больше. - Сего усмехнулся. - Просто мы не можем информировать относительно местонахождения Кэнсина кого бы то ни было еще. Этот мальчишка слишком важен для нас. Дело в том, что он в ночь покушения приволок какую-то женщину и, более того, попросил за нее у госпожи Масако.

- Подозрительно, - согласился я. - Эта женщина может оказаться шпионкой сегуната и навести на Кэнсина убийц. Ты приставишь к нему охрану?

Ёсио покачал головой. Все и так понятно, без слов, недостаточно людей, которым он мог бы доверять полностью.

- Значит я буду находится рядом с ним, - сказал я. - Если покушения будут, то начнутся они, скорее всего, именно с Кэнсина. Он очень опасен и в скорой войне с сегунатом будет стоить не одного десятка воинов.

- Следи за ним, Кэндзи, - кивнул Ёсио. - За остальными приглядят без тебя. - Выразительный жест в сторону Сего, последнего, впрочем, не слишком обрадовавший.

- Бунтовщики собираются в доме госпожи Масако, - произнес командир третьего отряда Синсэнгуми Хадзимэ Седэн, - так сообщил нам Иэмицу - гэнин ниндзя Кога. Его шпионы доложили об этом.

Пятнадцать человек (его отряд) молча внимали каждому его слову.

- Мы, совместно с другими отрядами, - продолжал он, - этой ночью атакуем дом. Улицы перекроют ерики и окаппики, наша же задача - ворваться в дом и прикончить как можно больше "патриотов". - Последнее слово Седэн произнес с нескрываемым презрением и жестокой иронией.

- Вперед! - бросил он своим людям.

Солнце садилось, до часа атаки на логово "патриотов" оставалось не так уж много времени. Седэн считал, что нападение разумнее было бы провести завтра, тщательно подготовившись, однако предводители считали, что каждая минута промедления будет стоить слишком дорого и приказали действовать немедленно. Мнения командира отряда никто не спрашивал.

Замыкающееся вокруг дома кольцо ерики и окаппики заметил молодой ронин, долго промышлявший грабежом на улицах. У него был нюх на такие облавы. А уж когда во тьме замелькали светло-синие кимоно Синсэнгуми, все начали готовиться к бою. Многие не спали, хоть и ночь была на дворе, кое у кого горели фонари - их тут же задули. Это послужило врагу сигналом к атаке.

Клинки пронзали стены дома, самураи и ронины падали пронзенные ими, но таких было немного. Наемники клана Чоушу уже не один день жили, что называется, как на иголках, каждую минуту готовясь к нападению, так что оно не застало их врасплох.

Кэнсин буквально взлетел со своего татами, выхватывая меч. Спать он, по обыкновению, лег одетым, так что времени тратить не пришлось. Он выбежал из своей комнаты, в коридоре носились люди, звенела сталь, лилась кровь. Синсэнгуми отличали светло-синие кимоно, так что кто враг, а кто друг можно было легко определить. Этим-то Кэнсин и занялся.

Удары он наносил быстрые и короткие - как и положено, в ограниченном пространстве дома, где мешают стены и потолочные переборки. Здесь его техника батто была не очень эффективна, хотя для его врагов это мало что меняло - они падали на землю один за другим. А уж когда Кэнсин вырвался во двор дома...

"Патриоты" сопротивлялись отчаянно, но одному и группами прорываясь за оцепление - ерики и окаппики не могли ничего противопоставить. Слишком уж опытных людей нанял Ёсио.

Седэн без устали рубился с "патриотами". Он метался по двору дома госпожи Масако, помогая своим и чужим людям, иногда в одиночку противостоя группам наемников. Он не единожды был ранен, но не чувствовал боли, хоть кимоно его и отяжелело от крови, а рукава представляли собой художественные лоскуты, болтающиеся вокруг обнаженных рук.

- Выводи женщин, - приказал какой-то самурай, нацепивший на голое тело панцирь-до. - Скорее!

Кэнсин огляделся и увидел госпожу Масако, храбро сражавшуюся с нагинатой в руках, многие женщины не уступали ей, они прикрывали остальных представительниц слабого пола, бегущих прочь. Только хотел юноша сказать, что они и сами справятся, но тут заметил Томоэ, которая замерла посреди сражения, растерянно качая головой. Похоже вид кровопролитья поверг ее в шок. Кэнсин бросился к ней, схватил за руку и бросился бежать. На полпути к спасительному проулку, ведущему в лабиринт улиц и улочек Химэндзи, дорогу им преградили Синсэнгуми.

- С дороги, - бросил им Кэнсин. - Прочь с дороги - и я не убью вас!

В ответ Синсэнгуми лишь рассмеялись, предводитель их шагнул вперед обнажая катану. Кэнсин не привык повторять дважды свои предложения, он слегка сгорбился, приготовившись выхватить меч. Синсэнгуми рассмеялись снова - они не могли поверить в то, что юнец может владеть батто-дзюцу. Они резко изменили свое мнение о нем, когда Кэнсин ловко нырнул под клинок катаны первого воина, быстрым движением обнажил катану и ткнул ей в горло самурая, стоявшего слева и не ожидавшего атаки. В то же мгновение юноша крутнулся, проходясь клинком по животу первого противника, так и замершего с занесенной катаной. Тем же движением Кэнсин прижал меч к горлу третьего буси, протащив несколько шагов ошалевшего парня (он был лишь немногим старше Кэнсина).

Томоэ наблюдала за этим избиением (иначе не назовешь) Синсэнгуми, на лицо и одежду ее брызгала кровь, к ногам упали выпущенные внутренности немолодого самурая, первым шагнувшего навстречу Кэнсину. Она закрыла глаза, но тут же в ужасе распахнула их - в уши ворвались все жуткие звуки, что висели в воздухе, в темноте они показались еще более пугающими. Кэнсин в тот момент показался ей демоном-якшей из Подземного мира, вырвавшегося на волю или выпущенного для того, чтобы мучить людей.

Тем временем Кэнсин покончил с последним из Синсэнгуми и, вновь ухватив Томоэ за рукав кимоно, увлек-таки ее за собой.

- ЧТО?! - бушевал Ёсио. - Нападение?!

- Предатель работает очень четко, - буркнул Сего, сжимая и разжимая пальцы на рукояти своего нодати. - Там собралось очень много наших наемников.

- Но, выходит, он не знает кое о чем, - улыбнулся я, стараясь выглядеть бодро, что давалось мне, скажу, весьма нелегко. - Знай он о встрече с дайме клана Киэмаса, Синсэнгуми нагрянули бы прямо на эту встречу и не такими силами как сейчас.

- Надо помочь нашим людям вырваться, - сказал Ёсио. - Сего, собирай людей!

Я успел неплохо понять что из себя представляет Иидзима Сего, ему очень тяжело дались слова, что он следом произнес:

- Нет, Ёсио-доно. Мы не можем рисковать еще и остальными людьми. Те, кто вырвался из мясорубки у госпожи Масако, вольны делать то, что захотят. Мы заплатили им вперед достаточно.

- Заплатили за смерть, - мрачно уронил Ёсио.

- И за это тоже, - кивнул я, до боли, до побелевших костяшек сжимая ладонь на рукояти катаны.

Фусума распахнулись, громко клацнув, на пороге дома (мы разговаривали прямо в прихожей) возник Кэнсин с девушкой, которую он принес к госпоже Масако. Он держал ее за рукав кимоно, а сама девушка казалась некой сомнамбулой - глаза ее смотрели в никуда.

- Проклятье!!! - взревел на него Сего. - О чем ты думаешь, Кэнсин?! Ты мало того, что приперся сюда сейчас, так еще и притащил с собой эту девицу!

- Успокойся, Сего, - положил ему руку на плечо Ёсио. - Лизука проверил эту девушку, к слову, ее зовут Томоэ. Она чиста и не связана с сегунатом.

К нам на шум вышла жена Ёсио (имени ее я так и узнал). Он поглядел на нее и кивнул:

- Тисато, позаботься о молодом человеке и его женщине. Они останутся у нас до утра.

Жена (так ее зовут Тисато, надо запомнить) кивнула ему и взяла Томоэ под руку, бедняжка, похоже, еще не пришла в себя после зрелища сражения в доме госпожи Масако. А уж если она видела как убивает Кэнсин... Мне как-то не хочется об этом думать. Когда Кэнсин с Томоэ и Тисато ушли, мы двинулись в комнату Ёсио, обсуждать дела государственной (как мы в шутку называли наши беседы) в прихожей как-то глупо, что ли...

- К утру, - сказал Ёсио, - все наши люди должны покинуть Химэндзи. Для всех готовы места в провинциях? - спросил он у Лизуки.

Предводитель хитокири собственно и принес весть о нападении на дом госпожи Масако.

- Для большинства, - кивнул тот. - Остальных можно "докинуть" к этим, от этого ничего не изменится.

- Кем станет Кэнсин?

- Торговцем лекарственными травами, - ответил Лизука. - Он сказал мне, что в детстве много работал и умеет обращаться с крестьянскими орудиями.

- Я бы хотел, чтобы Томоэ присоединилась к нему, - неожиданно заявил Ёсио. - Этот юноша, как я думаю, почти не знает нормальной жизни, он предельно сосредоточен на одном лишь убийстве, а так очень легко дойти до кровавого безумия. Очень многие самураи заканчивали этим.

- Будем надеяться, Томоэ станет достойными ножнами для его меча, - снова усмехнулся Лизука. Этому типу каким-то образом удавалось постоянно сохранять присутствие духа даже в таких вот ситуациях.

- Именно так, Лизука, - кивнул Ёсио. - Но в несколько ином, нежели ты имеешь в виду, смысле.

- Я все понимаю, - мрачновато улыбнулся убийца, - просто мои слова частенько принимают совершенно не так, как мне хочется. Наверное, у меня какое-то неправильное лицо. - Он прошелся большим пальцем по своим малюсеньким усикам.

- Может быть. - Сего поднялся. - А теперь советую всем отправляться спать. У нас сегодня был паршивый день и завтра ожидается не лучше. Доброй ночи всем. - Он поклонился и вышел.

Я последовал за ним и не знаю, о чем говорили Ёсио с Лизукой.