- Не осадить коней, строя не уберечь, - тихо напевал кто-то из рыцарей графа Эмри д'Абиссела, ехавших с нами, - вижу леса знамен, слышу чужую речь.

Я сморщился как от зубной боли. Он бы еще "Заговор" спел. Именно из-за этих двух песен я был вынужден практически бежать из Аахена, где находился при дворе Каролуса Властителя. Официально дело о моей измене замяли, благодаря усилиям все того же Эмри, в этом я полностью отдавал себе отчет. Эмри, как и многие при дворе был крайне недоволен черной меланхолией, овладевшей нашим великим императором, практически восстановившим Энеанскую империю и обратившую в Веру многие и многие варварские племена востока. Война на юго-западе, с Кордовским эмиратом, почти затихла, не смотря на негодование клириков и Отца Церкви Леонида III, к тому же во многих округах и королевствах стали ходить слухи о появлении демонов и даже нежити. Стали поговаривать о том, что близок конец света и Бааловы легионы вместе с ордами Килтии захлестнут мир и тогда спустятся с небес ангелы Господни и... В общем, все будет плохо, как написано в Книге Всех Книг, где-то ближе к концу. Признаться, я не слишком силен в богословии, мне как-то ближе меч и лютня. Именно разбираться с этими слухами и отправился Эмри д'Абиссел, прихватив с собой и вашего покорного слугу, подальше от греха и Северного императорского двора, где меня в скором времени ждали бы или меч палача или кинжал (а может быть яд) наемного убийцы.

Инспекция Эмри должна была начаться с королевства Нейстрия, лежащего на границе сразу с двумя нашими врагами Астурией и Кордовским эмиратом. Несмотря на то, что Каролус впал в меланхолию он не потерял в некоторых вопросах былой хватки и терять империю вместе с наследником не собирался. Мы уже несколько недель ехали на запад и уже назавтра ожидали увидеть первые форты Нейстрии, за первым из которых, Бастионом арбалетчиков, мы повернем к Эпиналю.

- По поводу чего грустишь? - поинтересовался у меня Эмри, поигрывая поводьями своего вороного жеребца. - Я считал, что меланхолия правит лишь при дворе нашего императора.

Небезопасная, кстати, шуточка, вот только на таком расстоянии от императорского двора можно позволить себе и не такое, тем более, когда кругом все свои. Все здесь не раз проверенные кровью и сталью люди, с любым из той сотни рыцарей, что ехала с нами Эмри не раз ходил в бой плечом к плечу, если и от них ждать предательства и доноса, то кому же тогда верить?

- Я не грущу, - покачал головой я. - Думаю.

- Сочиняешь очередную песню, - усмехнулся Эмри, не правильно поняв, по всей видимости, мои слова.

- Нет, граф, - вновь покачал я головой. - Просто размышляю о нашей жизни.

- Не стоит, - изменил своему шутливому тону граф. - Такие размышления способны загнать человека в куда большую меланхолию, чем та, что терзает нашего владыку.

- И все же, граф, - начал настаивать я, молчать не было больше никаких сил, - а что если слухи, которые мы едем проверять, - правда. И тогда нам придется схватиться не с маврами или мейсами или теми же халинскими фанатиками, что умирают с именем своего пророка, Мегберра, на губах, а с демонами Долины мук или нежитью Килтии. Как нам быть в этом случае, а?

- Оставь, - отмахнулся граф д'Абиссел, - это все бабьи сказки, ты просвещенный и, главное, умный человек. Демоны были низвергнуты в Долину мук еще Катбертом Молотом, а с нежитью эльфы расправились еще раньше.

- Но ведь не уничтожили же, - хлопнул я себя кулаком левой руки по раскрытой ладони правой, - а значит они еще могут вернуться.

- Могут, - звякнули оплечья великолепного доспеха Эмри, - не могут. Какая нам, в сущности, разница с кем сражаться? Чем демоны или ожившие трупы хуже мегберранских фанатиков. Помнишь, Зигфрид, войну с маврами? Они налетали на нас как ветер их родной пустыми - и днем, и ночью, не давая нам и нескольких часов отдыха. Они дрались до последнего вздоха и не помышляя о такой вещи, как отступление. А уж когда из халифата прибыли гашишиины, которых не брала честная сталь и лишь баалоборцы могли сражаться с ними на равных, вот тогда наша жизнь превратилась в настоящую Долину мук. Мы не могли расслабиться ни на одном привале, ожидая кинжала в спину каждую минуту. После этого меня уже ничего не может смутить, а уж напугать. - Он рассмеялся, по привычке запрокинув голову.

- А как вы думаете, каково это - воевать с врагом, не ведающим боли? Сражаться, когда павшие друзья встают и присоединяются к вражескому войску?

- Довольно! - резко оборвал меня Эмри. - Ты занимаешься тем, что наводишь тень на плетень, хватит пугать самого себя старушечьим бредом. Когда встретим врага, тогда и поглядим, какова на цвет его кровь.

На этом разговор наш сошел на нет. Однако черные мысли продолжали терзать меня всю дорогу до Бастиона арбалетчиков.

Еще на подъезде мы поняли, что что-то не так. На самом деле, "не так" было все, но в тот момент нас смутил только легкий запах серы и еще чего-то, появившийся в воздухе, когда на горизонте уже маячили стены Бастиона. Вскоре один из следопытов из отряда сэра Леонарда де Леве (каждого рыцаря сопровождало полное "копье") остановил коня и свесился с седла, приглядываясь к чему-то на дороге.

- Что там, Магнус? - спросил у него сэр Леонард.

- Следы, сэр, - ответил следопыт. - Очень странные. Будто птичьи или львиные, а может еще чьи. Я таких никогда не видел, право.

Теперь уже весь отряд остановился и следопыты и рейнджеры остальные рыцари стали собираться вокруг этих следов, многие покидали седла и едва не на коленях ползали чтобы получше разглядеть их. Среди них разгорелся живейший спор на тему кому же следы таки принадлежат, начали накаляться страсти, кое-кто схватился в пылу спора за кинжал. Оборвал дискуссию Эмри, в свойственной ему манере он гаркнул на рейнджеров и следопытов:

- СТРОЙСЯ! ПО ОТРЯДАМ! - И уже тише: - Кто не встанет в строй - повешу!

Этого вполне хватило самым горячим из аквинцев - кинжалы попрятались в ножны и рейнджеры спустя несколько минут заняли места в строю. Когда отряд двинулся дальше, Эмри повернулся ко мне и коротко бросил:

- Приведи мне Эриха.

Я кивнул и направил коня к неказистой кобылке, трусившей в хвосте "копья" графа д'Абиссела. В седле ее восседал приземистый широкоплечий человек, издали напоминающий копну волос - столь густыми и длинными были его шевелюра и борода, сходство усиливала его одежда, обильно украшенная мехом. Это был Эрих - пожалуй, лучший из следопытов нашего мира. Я не стал приближаться к нему, лишь коротко махнул головой, указывая на Эмри, как ни в чем не бывало ехавшему во главе отряда.

- И что ты думаешь по поводу этих следов? - спросил у следопыта граф, когда мы подъехали к нему.

- Ни один из зверей, с которыми я сталкивался, - ответил Эрих, голос которого как всегда звучал невнятно, казалось, звукам стоило больших трудов пробиться через его густые усы и бороду, - не оставляет таких следов.

- Похоже, он льет воду на твою мельницу, Зигфрид, - кивнул мне Эмри без усмешки. - Только, прошу, не заводи снова тот разговор. Все и так слишком непонятно.

Понятно все стало, когда мы подъехали к Бастиону - вернее тому во что он превратился. Внешне город почти не изменился, поражал лишь абсолютная тишина, нарушаемая неприятным гудом.

- Так гудят мухи над трупом, - заметил Эрих, всю дорогу ехавший вместе с нами, - только их должно быть очень много.

Эмри никак не отреагировал на его слова. Он как и прежде ехал к распахнутым воротам Бастиона, не обращая внимание на то, что многие солдаты да и кое-кто из рыцарей ежатся в седле, нервно перебирая поводья или стискивая пальцы на рукоятках мечей. Когда копыта коней застучали по доскам подъемного моста, стали заметны многие вещи. К примеру, цепи моста были оборваны и свешивались в ров, тихонько звеня на легком ветру, на досках его были заметны следы будто волочили что-то большое и ребристое, оставляющее длинные царапины и подозрительные темно-багровые разводы. Но главное, это запах. Нет, теперь уже воняло не серой, еще на подходах этот "аромат" сменился хорошо знакомым нам всем запахом разложения - такой одор обычно висит над полем боя спустя несколько дней после сражения.

- Кто-то затащил все трупы внутрь, - произнес Эрик, снимая с плеча лук и натягивая на его плечи тетиву. - Господин, не стоит нам ехать дальше.

- Я послан сюда, чтобы разобраться в обстановке, - отрезал Эмри, - и я в ней разберусь. - Он обернулся к отряду и скомандовал: - Оружие к бою. Перестроиться в оборонительный порядок.

Ширины моста вполне хватило на то, чтобы comitiva перестроилась таким образом, что стрелки оказались в центре, защищенные тяжелыми пехотинцами. Рыцари же выдвинулись вперед, приготовившись мгновенно контратаковать.

Но это оказалось излишним, кроме мух, жужжавших над бурыми лужами, в которых плавало нечто, о природе чего мне совершенно не хотелось думать, внутри Бастиона арбалетчиков не было ничего и никого.

- Обыскать форт, - распорядился Эмри, спрыгивая с седла всего паре футов от одной из самых больших луж. - Всем быть наготове.

Рыцари принялись отряжать своих людей для обыска Бастиона. Никто не хотел бродить по пустому форту, воняющему смертью, поэтому внутрь люди едва не ползли, зато обратно почти бежали. С их слов получилась общая картина. Форт был абсолютно пуст - ни единой живой души, даже крыс в подвалах и тех не видели ни одной, зато в бывшей оружейной комнате нашли столько всего. Вернувшиеся оттуда рейнджеры все как один поседели и сбивчиво рассказывали о залитых кровью с пола до потолка стенах, чудовищных узорах, начертанных ею, раскиданных всюду внутренностях и мозгах, использованных пыточных инструментах отвратительного вида, брошенных, видимо, из-за того, что они пришли в негодность во время употребления. Меня передернуло только от их слов, как-то совсем не хотелось думать, как нас самом деле выглядело то, что увидели рейнджеры.

- Прочь отсюда! - бросил Эмри. - Нам здесь нечего делать. И сожгите этот баалов форт.

Запасы каменного масла и смолы, хранившиеся в Бастионе арбалетчиков, были достаточно велики, их хватило для того, чтобы сжечь форт дотла. Мы ехали прочь, а за нашими спинами полыхало пламя высотой до небес.