Глава 4.
Мы вновь стояли на том самом месте, где когда-то повстречали солдат в юбках, избивавших старика с девушкой. Из лесу на нас глядел тот самый белый волк, то на облаве "звал" за собой в чащу леса.
- Он приветствует нас? - поинтересовался я у Чека'Исо.
- Хочет помочь, - уточнил эльф.
Мы направили коней к замку маркиза Карского, но прежде я должен был посетить один дом в городе. Спрыгнув с седла, я трижды постучал в дверь, она отворилась и на пороге возник немолодой человек с фонарем в руке. На лице его не было особой приязни ко мне, однако сумрачное настроение его несколько развеял золотой, который я бросил ему.
- Я пришел к вашей воспитаннице, - усмехнулся я. - Она знает о моем визите.
- Заходите, шевалье, - кивнул угрюмый человек, открывая пошире дверь и принимая золотой.
- Кто там?! - раздался изнутри женский голос.
- Шевалье пришел к малышке Елене! - ответил угрюмый, пропуская меня в дом и запирая за моей спиной дверь.
- Малышка Елена? - произнес я, угрюмый усмехнулся мне:
- Мы воспитывали ее с младенчества.
- И только они называют меня так, - ко мне подошла сама мадмуазель де Вьерзон, - никому более я этого не позволяю.
Вместо того, чтобы отвечать ей, я обнял ее и поцеловал. Она не противилась.
- Жак, что ты держишь малышку и шевалье в прихожей? - отворилась вторая дверь и оттуда высунулась полная женщина. - Проходите, проходите скорее, а то мой Жак вас, видимо, простудить решил. И за что я его такого, бестолкового, полюбила?
Она проводила нас в небольшую опрятную комнату, где, видимо, жила Елена и оставила нас наедине. Из-за двери раздались ее распоряжения мужу Жаку - принести поскорее нам с Еленой сыра и вина. Мы с Еленой не сговариваясь улыбнулись.
- Мать завтра возвращается, - сказала она.
- Потерпи еще немного, - попросил я ее, - неделю, не больше. Я вернулся сюда разобраться со Зверем, маркиз просил.
- А я думал, что ты вернулся за мной? - обиделась она.
- Конечно, за тобой. - Я провел ладонями по ее лицу. - Но и про Зверя забывать нельзя. Я бы не смог жить дальше спокойно, зная, что мог остановить его и не сделал этого.
Елена прижалась по мне всем телом, я крепче обнял ее и вдруг замер, прислушиваясь к какому-то едва ощутимому звуку, донесшемуся до моих ушей. Елена хотела еще что-то сказать, но я нежно положил ладонь на ее губки, призывая к молчанию.
Грохот разорвал воцарившуюся на несколько мгновений тишину, доски пола встали дыбом и с жутким треском поломались, нас с Еленой отбросило в угол комнаты и я едва успел накрыть ее собственным телом от внезапно возникшей опасности. А над нами в вихре щепок стоял Нимский Зверь собственной жуткой персоной. У меня не было времени рассматривать бестию, я только заметил, что рыло ее действительно заковано в панцирь - природа ничего подобного создать не может.
- Елена, беги! - крикнул я, поднимаясь с пола и выхватывая шпагу. - Скорее!
Я кинулся прочь от двери, отвлекая Зверя на себя криком и взмахами шпаги, пытаясь бестолковыми выпадами попасть твари в глаза, хотя те и были надежно укрыты панцирем, так что едва поблескивали в свете ламп из крохотных щелей в нем. В первый момент Зверь, действительно, обратил внимание на меня, мотнув здоровенной головой, но стоило пошевелиться Елене, как он тут же повернулся к ней. Я среагировал мгновенно, рубанув Зверя по не защищенной панцирем спине, напоминающей скорее львиную или какой другой большой кошки. Но ни львов ни волком такого размера не бывает и быть не может! И еще я заметил у бестии странный черный обрубок хвоста, но вспоминать у кого я видел такие хвосты было некогда. Зверь отмахнулся от меня мордой, так что я пролетел несколько ярдов, проломив спиной деревянную стену дома и вылетев на улицу, прокатился по жидкой весенней грязи.
А Зверь вновь повернулся к Елене, замершей в углу, прижав ладони к лицу, но вместо того, чтобы наброситься на нее, он остановился в полушаге и... принюхался. По крайней мере, с моей точки зрения это выглядело именно так. Так мы и замерли, кто стоя, кто лежа, пока не раздался новый треск и с другой стороны в комнату, из которой я вылетел через стену, не ворвались десяток дюжих мужиков с вилами и факелами в руках. Тут я вновь услышал тот самый звук, что предшествовал появлению Зверя. Бестия среагировала на него мгновенно. Точно позабыв обо мне, Елене и вообще всем мире, она рванулась к пролому в полу и с потрясающей воображение скоростью бросилась бежать.
Я обессилено откинулся в грязь.
На нескольких длинных столах были разложены впечатляющие запасы огнестрельного оружия - частично привезенные нами с Чека'Исо, частично - вытащенные все теми же слугами из обширных подвалов замка. Покуда я проверял разнообразные ружья и пистоли, Андре пытался с переменным успехом зарядить здоровенную цагру, какими еще вооружают панцирную пехоту, хотя и арбалеты и сама панцирная пехота неминуемо отходят в прошлое. Я не стал отговаривать молодого друга от этой эскапады, если уж ему так хочется таскаться с этой бандурой, Господь с помощь, к тому же может статься, что именно из нее можно будет прикончить Зверя, убойной силы цагры должно хватить для того, чтобы пробить панцирь бестии.
Я поднял длинный карабин, прицелился и нажал на курок - легкая отдача толкнула в плечо и в пустой бутылке, служившей мне мишенью появилось отверстие диаметром с кулак. Я раздраженно опустил карабин на стол. Он брал выше и левее на полпальца, а пристреливать его времени не было, как и желания. Следующая винтовка оказалась настоящим произведением искусства - гномья работа, замковый механизм, резьба по стволу и прикладу. Вскинув его к плечу, я навскидку выстрелил по той же бутылке - горлышко взлетело на полфута и звякнуло о камни. Я не зря заплатил за него ушлому иберийцу столько, сколько дают за десяток хороших коней. Тем временем Чека'Исо зарядил пару пистолей, которые отдал нам сам старый маркиз с наказом вернуть во что бы то ни стало, и протянул их мне. Я резко крутнулся к бутылкам, срывая оба спусковых крючка, - в несчастной бутылке образовалась пара дыр, точно там куда я целил. Следом взгляд мой упал на здоровенный мушкет еще с запальным шнуром, какими начинали вооружать пехоту лет пять назад, когда огнестрельное оружие только-только перестало быть игрушкой для самых богатых. Правда оно развивалось слишком быстро и мушкеты устарели к нашему времени, уступая место винтовкам и карабинам с замковым механизмом, уступавшим им по убойной силе, но превосходившими точностью и скорострельностью. Я поднял мушкет, щелкнул специальным кремешком, искры воспламенили фитиль и через пару секунд тяжелый приклад ударил меня в плечо, развернув почти в вполоборота, восьмигранный ствол рванулся вверх - здоровенная же бутыль литров на десять разлетелась водопадом осколков.
- Так где будем охотится на Зверя? - спросил меня Андре, продолжая воевать с цагрой.
- В руинах замка, - ответил я, потирая саднящее плечо. - Я соединил все точки нападения Зверя и все они пересекаются примерно в районе оплота Замкового братства. Они практически равноудалены от руин.
Молодой маркиз, наконец, зарядил арбалет, навел его на самую большую бутыль и нажал на скобу. Болт разнес несчастную бутыль и, пролетев еще с пол-ярда, снес голову мраморной деве.
- Она никогда не нравилась мне, - совсем по-мальчишески вжав голову в плечи, неуверенно усмехнулся мне Андре.
- Неплохо, - ободряюще кивнул ему я и предупредил: - Сам ее потащишь.
- А ты, Чека'Исо, что возьмешь? - спросил молодой де Морней, чтобы уйти со скользкой темы. - Какое оружие ты предпочитаешь?
- Не огнестрельное, - ответил эльф.
- Почему?
- Много шума, много дыма, - пожал плечами Чека'Исо, - плохо пахнет.
- Так что ты возьмешь? - удивился Андре.
Чека'Исо улыбнулся ему, подав мне пару пистолей - кавалерийских, они остались у меня еще со времен Конкисты. Я выстрелил из обоих по последней целой бутыли, одной пулей по привычке снес горлышко, второй - разнес его на осколки. Чека'Исо же выхватил из-за пояса длинный нож с широким лезвием, целиком сработанный из нескольких пород дерева и размазанным движением метнул его в ту же бутыль, от удара разлетевшуюся вдребезги.
- Волки выведут нас на Зверя, - сообщил нам с маркизом Чека'Исо, нанося на лицо и тело особую раскраску, какую диковатые эльфы рисовали в дополнение к татуировкам лишь в особых случаях, сейчас она означала - смерть. - Я говорил с ними.
Он поднялся от костра, где мы жарили тощего кролика, и двинулся в чащу.
- Куда это он? - удивился маркиз.
- Поговорить с лесом, - ответил я, добывая из пальца занозу, полученную во время строительства наших хитроумных ловушек в руинах.
- Все же откуда он? - решился-таки задать давно мучавший его вопрос де Морней.
- Из Эранидарка, - ответил я. - Капитан оставил его в живых, потому что нам нужен был переводчик, но в первую же ночь Чека'Исо задушил капитана.
- И его не выдали, - выдохнул де Морней.
- Нет, - подтвердил я его очевидную догадку. - Наш капитан был отъявленным мерзавцем. Он подбросил в Эранидарк больного корью ребенка и уже через неделю город почти вымер от этой смертельной для эльфов болезни. Оставшихся мы добили, войдя в никем не защищаемый Эранидарк.
- Значит, он получил по заслугам, - мрачно бросил де Морней. - Сюда как-то не дошли слухи о тех событиях. Конкисту клирики всегда преподносили как...
- Нам несли Веру, - произнес Чека'Исо, неслышно выходя из леса к огню костра, - не спросив, желаем ли мы этого. - Он присел рядом с нами.
- И что сказал тебе лес? - спросил у него де Морней.
- Люди не умеют слушать, - пожал плечами эльф, - и понимать лес. Я могу научить тебя. - Он извлек из поясного кармашка небольшой кусочек белого вещества.
- Что это? - спросил Ардре, недоверчиво косясь на него.
- Эльфийское снадобье, - пожал плечами я, - поможет расслабиться перед боем.
Чека'Исо положил на язык де Морнею кусочек, тот проглотил и на лице его отразилось полное недоумение. Снадобье действовало не сразу.
- На меня не дей... - начал он и рухнул без сознания.
- Надо будет приглядеть за ним, - сказал я эльфу. - Старый маркиз просил поберечь его. Андре - единственная надежда старика.
Мы разделили тушку кролика и принялись за еду. Де Морнею еда не понадобиться, от снадобья он проснется вполне отдохнувшим и полным сил.
Я тронул юного маркиза за плечо, когда волки подали нам сигнал, что Зверь вышел на охоту. Он дернулся, желая что-то сказать, но я приложил ему палец к губам, призывая к молчанию и указал на цагру, оставленную им у ствола могучего дуба. Мы двинулись по вслед за Чека'Исо, которого в свою очередь вели волки, и вскоре они привели нас к руинам. Мы замерли на вершине заплывшего землей разрушенного бастиона, превратившегося в небольшой холмик, на другом таком холмике - бывшей башне стоял Зверь. При свете дня я сумел разглядеть его получше, но это не добавило новых черт к его портрету твари, терзавшей Ним. Монстр оставался так же непонятен, как и при моем первом знакомстве с ним по рассказам его жертв в лечебнице. Покуда я не сниму с него панцирь, я не узнаю о нем больше.
Обменявшись кивками с Чека'Исо, я поднял пистоль - длинноствольный, офицерский - и нажал на курок, целясь в незащищенный панцирем бок Зверя. Монстр судорожно дернулся и спрыгнул со своего холмика, точно туда, куда нам было нужно. Чека'Исо ударил ножом по веревке - на Зверя рухнула здоровенная клетка, на изготовление которой у нас ушло все утро. Бестия замерла от неожиданности и это дало нам время сбежать с возвышенности и подойти к ней на расстояние выстрела. Я вскинул мушкет, еще на подходе запалив фитиль, де Морней уложил арбалетную скобу-стремя на поперечину клетки, однако прежде чем мы успели выстрелить Зверь пришел в себя, словно поняв, что сейчас его будут убивать. Панцирь легко проломил деревянные прутья, - мы разлетелись в разные стороны. Грянул-таки мушкет, но слишком поздно - пуля ушла в небо. Де Морнею же пришлось еще тяжелее - Зверь поймал его за левую руку, сомкнув на ней усиленные сталью челюсти. Отшвырнув бесполезный мушкет, я потянулся к пистолям, данным взаймы старым маркизом, однако меня опередил Чека'Исо. Широкий нож его вонзился точнехонько в нос Зверю, несущемуся по руинам, все еще сжимая руку Андре в пасти. Бестия взвыла, разжав челюсти и оставив молодого маркиза покое. Я выхватил пистоли и всадил ему пару пуль в ляжку. Зверь повернулся ко мне, подставив бок под вторую ловушку - качающееся бревно. Чека'Исо перекатился через спину и быстрым движением полоснул коротким ножом по веревке, удерживавшей бревно. Освободившись, усеянный шипами ствол дерева врезался в бок Зверя, насадив его и подбросив на полфута в воздух. Монстр пролетел еще с пару ярдов, прокатился по земле, оставляя за собой широкий алый след, однако сумел подняться на лапы, тряхнул закованной в панцирь головой и бросился прочь.
Сунув пистоли в кобуры, я подбежал к пострадавшему маркизу в то время, как Чека'Исо кинулся следом за Зверем, на бегу поднимая широкий нож, вылетевший из раны, когда тварь трясла головой. Обменявшись кивками, мы с эльфом распределили обязанности - я ухаживаю за маркизом, он - выслеживает Зверя.
Почему я не остановил его тогда?
Чека'Исо бежал по лесу, всеми фибрами своей эльфийской души ощущая единство с ним - каждая травинка была его обнаженным нервом, каждый зверь и птица - его глазами, ушами и носом. Кровь Зверя, обильно пролившаяся на землю, вела его словно широкая дорога - ее запах висел в воздухе невесомой взвесью, застил глаза багровой пылью, забивался в ноздри словно песок модинагарских пустынь. По всему обнаженному восприятию било само присутствие бестии в лесу, не давая покоя, подгоняя, словно плеть, раз за разом проходящаяся по спине с сорванной кожей, настолько чужд был Зверь всей природе. Но вот он скрылся, как-то разом пропал и для леса и для Чека'Исо. Однако он уже и так понял, куда прибежал монстр - пещера в отрогах гор, уходящая куда-то в глубину. Она была преддверием длинного тоннеля без ответвлений, закончившегося небольшой комнатой, обставленной так, что сразу было понятно - ее хозяин безумец и еще, что он побывал на Модинагаре. Кругом были расставлены деревянные статуи языческих божков Черного континента, тамошнее оружие - кривые мечи н'гусу, сабли панги, копья ассегаи с бунчуками из человеческих волос. А когда Чека'Исо прошел дальше, покинув комнату через вторую дверь, то увидел старого целителя, из-за которого избил солдат в юбках осенью прошлого года. Старик опускал тяжелую литую решетку на яму, со дна которой раздавался жалобный стон.
- Не бойся, я вылечу тебя, - приговаривал он ласково. - Все будет хорошо, потерпи немного...
Чека'Исо неслышной тенью прошел мимо него, врач и не заметил его, увлеченно разговаривая со Зверем. Ни он ни бестия больше не интересовали эльфа, теперь он должен был выяснить кто стоит за ним, ибо и глупцу ясно, что Нимский Зверь всего лишь инструмент. Далеко ему, впрочем, пройти не удалось. Он едва успел скрыться в тени, используя навыки приобретенные в силу кровного родства со многими поколениями жрецов-воинов Эранидарка, а мимо него прошел высокий человек с платиновыми волосами, который как нельзя лучше подходил под описание некоего шевалье де Бренвиля, если судить по рассказам Армана. Он прошагал прямиком к яме, на которой старый врач укреплял последние скобы, удерживающие решетку.
- Погодите, - взмолился при его появлении старик. - Не делайте этого, лорд Делакруа, прошу вас. Вы и так искалечили бедного малыша, а теперь он слишком слаб, чтобы выносить ваши обряды.
- Оставь, старик, - отмахнулся названный лордом Делакруа, - сила Килтии исцелит твоего ненаглядного малыша.
- Нет, - настаивал лекарь, - вы же видели каким он был после первого обряда. А ведь он тогда был полон сил, сейчас это убьет его.
- Прочь! - Делакруа или де Бренвиль был раздражен. - Или кровь Зверя заменит твоя.
Лекарь опустил голову и отступил на десяток шагов в противоположную от Чека'Исо сторону, а таинственный шевалье с двумя именами опустился перед ямой на колени. Эльф ощутил черную магию, излившуюся следом, словно поток ледяного воздуха, больно ударившего по его не до конца отошедшим от единения с лесом нервам. Источник жуткой мощи находился в той же яме, где сидел Зверь, она наполняла бестию, действительно, исцеляя ее, но и отнимая у нее силы. Она еще долго не сможет выходить на охоту, однако когда все же выйдет - это будет настоящий ужас. Чека'Исо понимал это и он замер, стараясь даже дышать через раз, чтобы как только таинственный лорд Делакруа закончит творить свои обряды и заклинания и уйдет, поскорее покинуть пещеру и вернуться к Арману с этими ошеломляющими новостями.
Наконец, Делакруа поднялся на ноги, потер лицо и окликнул старого лекаря.
- Идем отсюда, старик, - сказал он ему. - Здесь сейчас будут ловить крысу.
Чека'Исо понял, что он говорит о нем. Он так и остался стоять в тени, крепче сжав оба ножа, а в комнату уже входили сарки, их двузубые кастеты поблескивали в тусклом свете факелов и масляных ламп, висевших на стенах. Вдохнув и выдохнув, Чека'Исо выскочил из тени, пригнувшись, подсек предплечьем ноги первого и выпрямившись коротко ткнул падающего коротким ножом в грудь. Развернувшись, как когда-то на охоте, он подпрыгнул, пройдясь ногами по лицам нескольких сарков сразу и приземляясь полоснул еще одного по шее. На сей аз он дрался всерьез, убивая и калеча, что в первые мгновения привело сарков в замешательство, что стоило жизней нескольким из них. Но они быстро пришли в себя, попытались окружить его, используя ограниченность помещения, однако Чека'Исо этого совсем не хотелось - он метался между ними, нанося молниеносные удары обоими ножами, замирая на мгновение и вновь бросаясь в бой.
И вот он остановился, оглядывая врагов, многие из которых зажимали разные мелкие и глубокие раны, однако все рвались в бой, выли и плевались в него, размахивали кастетами и ножами. Чека'Исо улыбнулся им, делая издевательский приглашающий жест. И сарки ринулись в атаку. Он поймал кастет первого из них клинками ножей, ударил его в живот ногой и движением рук отбрасывая на остальных. Следующие двое хотели напасть на него с двух сторон, но рухнувший на одного из них отброшенный сарк помешал их планам, Чека'Исо крутанулся, нанося удар по лицу тому, что остался стоять. Голова сарка дернулась, косички, в которые были заплетены его волосы, взметнулись в воздух, и тут же эльф вонзил в его горло короткий нож, одновременно длинным он парировали не глядя чей-то не слишком умелый выпад. Развернувшись навстречу новому врагу, он увидел прямо перед собой знакомое лицо дочери старого лекаря, стравившего его когда-то с теми же сарками. Чека'Исо отбросил ее и крутанулся, возвращаясь к прежним противникам, но развернуться до конца он не сумел.
Выстрел оглушил всех, кто был в тот момент в комнате, заставив нескольких особенно суеверных сарков втянуть головы в плечи и незаметно для других, чтобы не стать объектом насмешек, соорудили из пальцев знаки, отгоняющие злые силы. Лопатка Чека'Исо взорвалась болью, он рухнул на колени и был тут же подхвачен на руки ликующими сарками, буквально взвывшими от радости.
Когда Чека'Исо не вернулся к утру, я вооружившись верными кавалерийскими пистолями и шпагой, бросился к руинами, едва не загнав по дороге коня. С маркизом все было в порядке - старый семейный врач сказал, что Зверь не сумел повредить ему руку настолько, что ее придется ампутировать и, вообще, вскоре к ней вернется полная чувствительность и способность двигаться. А вот за Чека'Исо я начинал всерьез беспокоиться - он должен был давным-давно вернуться, да и на душе у меня было как-то уж очень неспокойно.
Я нашел друга еще живым. Он лежал среди руин, покрытый коркой запекшейся крови, все тело его было изуродовано мелкими порезами и ожогами - его пытали. Увидев меня, он протянул руку, сжав мою покрепче, пачкая мои ладони кровью, я же склонился над давним другом, некогда спасшим мне жизнь, впервые за много лет по лицу моему потекли слезы, горло сжали спазмы.
...Это был тот же подвал, где я препарировал волка, из которого сделали в Эпинале Нимского Зверя. Теперь же я готовил Чека'Исо в последний путь, чтобы он отправился навстречу со своими богами таким, каким положено быть жрецу-воину Эранидарка, но прежде я еще должен отомстить за него.
- Что, кроме руин, находится здесь? - спросил я у старого маркиза, ненадолго покинувшего своего сына.
- Охотничье поместье, - пожал плечами старший де Морней.
- И кому оно принадлежит? - поинтересовался я.
- Не знаю, - ответил маркиз, - де Вьерзоны продали его лет пять назад кому-то.
- Пять лет назад, - протянул я, постукивая пером по карте. - Что же такого произошло у вас пять лет назад?
- Мастер Шарлей перебрался к нам примерно тогда. - Из своей комнаты в зал вышел молодой маркиз.
- Сын, врач же запретил тебя вставать? - как-то безнадежно возмутился старый маркиз.
- Батюшка, - вздохнул юной де Морней, - с ногами у меня все в порядке, а руку я тревожить не буду.
- Так говоришь мастер Шарлей, - задумчиво произнес я. - Надо бы нанести ему визит.
Оружейный магазин мастера Шарлей был закрыт, но это меня не остановило. Я вскрыл дверь и вошел. Внутри было темно - все окна закрывали плотные ставни, через которые не пробивался ни единый лучик света с улицы. Пройдя через торговый зал, я открыл вторую дверь, ведущую в жилые комнаты - благо она не была заперта, - за ней обнаружилась более интересная картина. Полный разгром, мебель изрублена, а посреди всех событий - труп в шляпе с высокой тульей и тремя сломанными серыми перьями. Грудь его пятнал здоровенный развод, отчетливо выделяющийся на фоне одежды темных тонов. Я был уверен в том, кто это, однако убедился для очистки совести, подняв уроненный на грудь подбородок. Так и есть, охотник на ведьм - брат Гракх. Осмотрев рану, я заметил характерный разрез - клинок вошел под одним углом, а вышел под другим, точно так как показывал мне мастер Шарлей.
- Не шевелитесь, шевалье, или последуете за ним, - раздался из-за спины знакомый голос.
- Предпочитаю смотреть смерти в лицо, - буркнул я, поднимаясь и поворачиваясь.
У двери стоял мастер Шарлей собственной персоной с обнаженной саблей в руке.
- Подойти к себе я вам все равно не дам, - пожал он плечами, - и прикончу раньше чем вы обнажите свою шпагу.
- Кто такой, мастер Шарлей, - спросил я у него, даже не делая попыток потянуться к шпаге, - на самом деле?
- Вы молодой человек должно быть помните знаменитое Братство Шпаги, - произнес он, опираясь на клинок сабли, я же на эту его провокацию не поддался - слишком хорошо помнил наш единственный поединок, - или Союз Четырех шпаг, - уточнил он, - так его назвали немного позже, чтобы отстраниться от рыцарских орденов, которые разогнал Карл Свирепый, да и как-то слишком, по-клирикански получается. Мы организовывали школы во многих странах, учили способных юношей фехтованию, однако вскоре наш отец-основатель - ваш учитель, кстати, Шарль ле Руа сговорился с кардиналом Рильером и они начали превращать сеть наших школ в академии для подготовки шпионов. Очень удобно, находят амбициозных юношей и делаю им предложение послужить отчизне и Церкви за соответствующее вознаграждение, они и не знали, что на самом деле работают на Адранду и его высокопреосвященство. Мне это совсем не понравилось и я решил покинуть Союз, но так как, как говориться, бывших в нашем деле не бывает, так что я скрылся в этой глуши. А этот ушлый клирик нашел меня.
- Вы лукавите, мастер, - усмехнулся я, - точнее недоговариваете. Ведь вы же как-то связаны с этой историей со Зверем.
- Верно, вы весьма проницательны, молодой человек. Я учил Жана-Франсуа фехтовать одной рукой, тогда-то меня и узнал де Сен-Жамон, знавший меня еще по Эпиналю. Он начал шантажировать меня, грозя раскрытием, что для меня равносильно смерти. В их тайной организации я занимался устранением тех, кто подбирался к ней слишком близко. Вот вас, к примеру, уже собирались убирать и убрали бы, если б его величество не проявил инициативу столь неожиданно. Так что вы должны благодарить Королевского ловчего за инсинуации с чучелом "Зверя".
- А брат Гракх, значит, как раз и искал эту самую организацию, а вовсе не Зверя, - догадался я.
- И Зверя тоже, скорее всего, - пожал плечами мастер Шарлей, - но больше, действительно, нас. Его прислал сюда сам Отец Церкви, как говорят, они были знакомы еще в бытность Симона VIII епископом Альдекки. Вроде, они вместе лазили в Брессионе сразу после землетрясения.
- Отлично, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать и подстегнуть замолчавшего мастера. - Ну и?..
- Что, ну и? - передразнил он меня. - Хотите, чтобы я вам про организацию еще все рассказал? Ну так, я вас разочарую, шевалье, я никогда не интересовался делами де Сен-Жамона сотоварищи. Они говорили кого убить, чтобы я не был раскрыт и я убивал, до остального мне дела мне было, так-то, молодой человек.
- Ну что же, - растягивая слоги произнес я, - знаете, мастер, раз вам больше нечего сказать, то вы мне больше не нужны. Вы исчерпали свою полезность.
- О чем вы? - насторожился оружейник, понимая саблю.
Я опередил его. Может быть, я не был так же быстр и искусен в фехтовании, зато на моей стороне - прогресс. Я выхватил из-за пояса заранее приготовленный пистоль. Мастер Шарлей покачнулся и рухнул ничком.
- Неплохо, - раздалось сзади. Я крутанулся, выхватывая второй пистоль, но в комнате никого кроме меня и двух трупов не было. И тут труп брата Гракха пошевелился и встал.
- Успокойтесь, шевалье, - произнес он, - я - не Баал, принявший вид клирика. Вы, видимо, позабыли, что я не только охотник на ведьм, но еще и мистик. Колющие удары бессильны против меня. Этого мастер Шарлей, он же Шарль де Ливарро, не знал. Так что спасибо вам, шевалье, за то, что заставили разговориться его.
Охотник на ведьм прошел мимо меня к выходу и уже в дверном проеме обернулся ко мне и, опершись на косяк, бросил:
- Уезжайте отсюда, шевалье, теперь этим займутся без вас.
Эти его слова вывели меня из себя. Я подлетел к нему, ухватил его за воротник и прижал к стене.
- Моего друга убили здесь, - прошипел я, - и я буду мстить.
- Сколько угодно, - растянул губы в неестественной улыбке мистик, - но учтите, вы вполне можете отправиться вслед за эльфом. Я тебе - не помощник.
- Они мне не нужны, - заверил его я.
Поместьем этот небольшой домик можно было назвать с большой натяжкой. Так, скорее небольшой домик в предгорьях Ферриан. Он весь буквально плясал, наполненный изнутри веселящимися сарками. Я подобрался к нему поближе, чтобы лучше рассмотреть, что происходит там. На столе плясала черноволосая девица - дочь старого целителя, сарки бросали в нее ножи и адрандки, она же лихо уворачивалась от них. Все хохотали, похоже, были изрядно пьяны.
Сняв со спины длинный лук, раньше принадлежавший Чека'Исо, и извлек из колчана стрелу, обмотанную паклей, поджег ее и выстрелил, целя в коновязь. Лошади на пламя среагировали мгновенно - заплясали, заржали, забили копытами. Сарки тут же кинулись к ним, отвязывать, и когда были освобождены все и дикари принялись оглядываться в поисках опасности - я выстрелил снова. Эльфийская стрела насквозь пробила сарка, пришпилив его к столбу. От одежды его занялась солома в кормушке. Остальные закрутили головами вдвое активнее, но увидеть меня им было не под силу - слишком хорошо обучил меня Чека'Исо. Новая стрела угодила точно в лоб зазевавшемуся сарку, он рухнул прямо на гору соломы, запасенную для лошадей, так начался форменный пожар. Теперь сарки метались в поисках воды, чтобы потушить его, и кажется совершенно позабыли обо мне. Я же медленно, скрываясь в обильно отбрасываемых пламенем тенях, двинулся к охотничьему домику.
Внутри никого не было - видимо все выбежали на улицу, тушить пожар. Я медленно прошелся по комнатам, держа наготове длинный кинжал, равно пригодный как для разделки туш, так и для боя. Одна из дверей оказалась заперта, но примитивный замок остановить меня не был не в силах. За ней скрывалось небольшое помещение с печатным прессом посередине и почему-то с ассегаем, прислоненным к одной из стен.
- Эй ты! - окликнули меня сзади. Я среагировал мгновенно. Разворот и удар. Друзей у меня здесь нет и быть не может, а с врагами у меня разговор короткий.
Сарк захрипел и рухну навзничь. К несчастью, кинжала прочно засел в расщепленном ребре врага. Я был вынужден выпустить рукоять, к убитому на помощь уже спешили другие сарки. Я улыбнулся им в лица, как это принято у воинственных эльфов Эранидарка, делая издевательский приглашающий жест. Это заставило их на мгновение замереть, по рядам прошел шепоток: "Он же мертв... Мы убили его..." - видимо меня приняли за воскресшего Чека'Исо. Тогда я атаковал сам, не считаясь с тем, что был безоружен, тогда как сарки потрясали ножами и кастетами, чтобы придать себе храбрости.
Первого я поймал за плечо, быстрым движением вывихнул ему руку и быстрым ударом сломал ему ногу в колене. Второй попытался достать меня кастетом, но я подставил по его "зубы" первого, обессилевшего от боли. После вырвал у покойника из рук нож и всадил по самую рукоять в горло его невольного убийцы. Оставшиеся двое были несколько шокированы почти мгновенной гибелью своих товарищей и не успели среагировать на мою атаку. Одного я ударил ногой под дых, заставляя согнуться пополам, продолжением удара врезал второму по лицу. Хрустнули шейные позвонки - и сарк рухнул замертво на пол. Его приятель все еще пытался отдышаться, но я ему не дал сделать этого. Поймав в захват шею, я резко дернул ее вверх и на себя - новый хруст и еще один покойник.
Я вернулся в комнату с прессом, чтобы осмотреть ее поподробнее, и обнаружил там с десяток свежеотпечатанных красных книжиц с позолоченным оттиском морды непонятного зверя. Все стало на свои места. Продолжить осмотр не дал еще один сарк, с ревом налетевший на меня сзади. Я рефлекторно увернулся от его выпада, схватил ассегай, прислоненный к стене, и ударил противника в живот, буквально насадив его копье. Развернувшись еще раз, я пришпилил его к стене и надавил изо всех сил, глядя прямо в глаза умирающему врагу. Результат оказался несколько не таким, какого я ожидал, - стена треснула под моим напором и разлетелась на несколько частей. Я ввалился в другую комнату, повалившись прямо на мертвого сарка. Это была странная комната, принадлежащая человеку, у которого явно не все в порядке с мозгами - оружие, модинагарские божки и на самом видном места - странный меч, словно состоящий из десятка сегментов, на рукоятке его висел простой Знак Господень, вырезанный из дерева. Выйдя из этой отчетливо не понравившейся мне комнаты, я прошел в коридор, стену которого украшал здоровенный косой крест с отчетливо видными свежими потеками крови. Как наяву я увидел Чека'Исо, которого рвут на части, прижигают раны огнем факелов, чтобы он не умер раньше времени от потери крови. Я прошел дальше, но коридор заканчивался сплошной скалой. Пришлось возвращаться мимо ненавистного креста и через комнату безумца, как про себя я назвал помещение с божками. Из нее, к слову, вели две двери, одна - в длинный коридор, ничем неинтересный, а вот вторая - к решетке в полу, над которой сидел, уронив голову на руки, шевалье де Бренвиль. Я неслышно подошел поближе к нему и прислушался к его невнятной речи, он что-то почти нашептывал себе под нос и услышать его слова было достаточно тяжело.
- Да уж, да уж да уж... Так чувствует себя голодный, запертый в комнате, полной еды, который не может добраться до нее. Прав ты был Лосстарот, вот она твоя месть... Вот же она - сила Килтии, руку протяни и бери, но нет... Нет... Нет... Тысячу раз нет... Даже тогда, дома, я рисковал. Без ключа. А уж теперь-то... Мантикоре ни за что не принять столько силы, сколько я скормила Танатосу, а обычным способом мне не опустошить капище и за тысячу лет... Будь проклят Карл Свирепый и замковики, которых угораздило построить оплот почти на самом капище. Оно переполнено болью и смертью...
Я не понял почти ничего, из того, что он говорил, пожалуй лишь то, что Зверь - это скорее всего, мантикора в броне и создал ее таинственный шевалье де Бренвиль. Пора было покидать этот негостеприимный дом, где меня то и дело хотят прикончить. Надо посоветоваться с братом Гракхом, теперь одной только силой не управиться, тут уже работа для инквизиции.
По традиции отправлять эльфов в последний путь положено на рассвете. Я сложил ему погребальный костер и завернул его в саван. Когда первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, а я уже готов был поджечь поленицу, из чащи один за одним вышли волки. Целая стая, ведомая уже знакомым мне белым вожаком, он один подошел к самому костру, без опаки поднялся на поленицу и ткнулся носом в завернутое в саван лицо Чека'Исо, затем спустился и замер рядом со мной, совершенно не обращая внимания на горящий факел в моей руке. Наши взгляды пересеклись, я кивнул волку и швырнул факел в погребальный костер. Он вспыхнул в одно мгновение и охватил всю поленицу, однако тело Чека'Исо было отлично видно среди языков пламени. Волк вскинул морду и взвыл, стая подхватила, и вдруг совершенно неожиданно для себя я рванул на груди рубашку и поддержал вожака, захлебываясь диким, идущим от сердца и души, скорбным воем. Было в этом нечто первобытное, доставшееся в наследство от наших полудиких предков, размахивавших сучковатыми дубинами.
Очнулся я от этого никогда раньше испытанного чувства через несколько часов, потому что солнце стояло уже высоко, а от погребального костра осталась лишь горка пепла. Волки растворились в лесной чаще. Я опустился на колени и принялся собирать его в специальную шкатулку, вырезанную из дерева, растущего лишь в окрестностях Эранидарка, предназначенную специально для сбора праха. Когда же выпрямился, рядом со мной стоял Лежар.
- Уезжайте, де Кавиль, - сказал он мне. - И как можно скорее. Де Сен-Жамон арестует вас.
- Не имеет права, - покачал я головой. - Я королевский ученый и на мой арест требуется санкция из Эпиналя.
- Сен-Жамон не станет вдаваться в тонкости закона, - возразил Лежар, - а его провинциальная милиция, набранная из каторжников и сарков выполнит любой его приказ. Я забочусь исключительно о вас, де Кавиль. Вы разворошили такое осиное гнездо, что жить вам не дадут. Спасение, лишь в скорейшем бегстве, в нем нет ничего позорного...
- Оставьте проповеди, Лежар. Я найду убийцу Чека'Исо и лишь тогда покину Ним.
- Господь свидетель, я сделал все что мог.
Де Сен-Жамон с провинциальной милицией прибыли достаточно быстро, я не делал никаких попыток скрыться, лишь смотрел на смешного дворянчика в сопровождении пары человек в некоем подобии униформы с мушкетами на плечах.
- Шевалье де Кавиль, - обратился он ко мне в свойственной напыщенной манере, - вы арестованы по обвинению в налете на поместье Шарля де Ливарро и убийстве последнего.
- По какому пра... - Мне дал договорить удар прикладом в висок. Мир взорвался радугой цветов, завертелся и погас...
Очнулся я в каменном мешке - шаг на полтора и не больше ярда в высоту; так что в нем можно было только сидеть. Вскоре все тело жутко затекло и мышцы начало сводить от невозможности распрямиться. К тому же невероятно болела голова и каждое неловкое прикосновение к ранке на виске, перевязывать которую никто не собирался, вызывало волны дикой боли, просто захлестывавшие сознание. Вскоре я потерял счет времени, измерявшееся теперь промежутками между кормлениями. Еду приносил лысый толстяк, ни разу не произнесший и слова. Однако продолжалось мое заключение не так долго, как мне казалось. Все лишь два дня.
Спустя этот срок в мою камеру вошла женская фигура в черном плаще.
- Елена, - прошептал я осипшим голосом.
- Прости, - раздалось в ответ и к моим ногам легла миска с то жижей, что называлась здесь едой. - Это - я. - Капюшон лег на плечи - и в темноте я увидел лицо Лучии.
- Не думал, что увижу тебя в таком месте. - Я принялся за еду, слишком уж редко кормили тут, чтобы отказываться от угощения из-за появления доброй знакомой. - Кто же ты такая?
- Не важно, - ответила она, присаживаясь в углу камеры, использую свой плащ как подстилку. - Так ты узнал, кто такой Зверь?
- Мантикора, закованная в железный панцирь, - ответил я, проглатывая размазню, - над которой поработал некто де Бренвиль - друг семьи де Вьерзон...
- Только графини, - уточнила Лучия.
- Я так и не понял кто он такой?
- Это дело не твоего ума, - отмахнулась Лучия, - и тебе о нем лучше вообще не думать. Так что же Зверь?
- Он - лишь инструмент в чьих-то руках. - Я доел кашу и положил миску на солому, устилавшую пол. - Вот только в чьих?
- Несколько лет назад в Феррару, Отцу Церкви, пришло письмо с сообщением, что в скором времени в Адранде появится Зверь, - начала рассказ салентинка, - который послужит всем предупреждением за терпимость к поэтам и философам разного толка, часто заходящим далековато в своих рассуждениях. Берегитесь, боритесь со скверной - иначе конец всему миру. Отец Церкви, им тогда только стал Симон VIII, никак не отреагировал на это письмо, посчитав его автора тривиальным фанатиком. Появление Нимского Зверя заставило его изменить точку зрения.
- Автором его был де Сен-Жамон? - спросил я.
- Нет, - покачала головой Лучия. - Лежар. Он уехал из Феррары, когда начались события, толчком к которым послужило падение Брессионе, и изменившие в корне всю политику Церкви. Это не понравилось многим, в том числе и Лежару.
- А я подумал, что это Сен-Жамон, - объяснил я, - потому что в той книжице, что ходит сейчас по Эпиналю есть плохонькие стишки и автор их... - Я закашлялся.
- Максим де Боа, - улыбнулась Лучия, - в прозе он несколько сильнее, нежели в поэзии.
Я тем временем схватился за горло - шею словно стянуло стальным обручем. Я рухнул на солому, продолжая надсадно кашлять, кое-как сумел поднять глаза на нее и прошептал:
- Почему?..
- Прости, Арман, - она вновь набросила на лицо капюшон и поднялась, - ты слишком много знаешь.
