Аэро приблизился к двери симуляционной камеры. За прошедшие недолгие годы он входил в нее сотни раз. Следом, шелестя мантией, шел молодой оружейник, которого Аэро все еще называл про себя Ксандром. Как и обещал старый мастер, его подопечный явился ровно в восемь утра, одновременно с майором Дойлом. Рен тоже пришла; она проверила шкафчик с оборудованием, принадлежавший Аэро, — не копался ли кто в нем, и, достав оттуда шлем, протянула его капитану. Надев шлем, Аэро сказал:

— Лейтенант, закрепите.

— Есть, сэр! — отозвалась Рен и принялась застегивать ремешки. Стоя вплотную к Аэро, она поднялась на носочки, и тогда он прошептал ей на ухо:

— Значит, ты снова подчиняешься моим приказам? Рен зарделась.

— Вчера я четко дала понять, что мое неповиновение временно, — шепнула она в ответ и нажала кнопку питания. Аэро почувствовал, как запускается шлем. Забрало осветилось зеленым светом. Рен опустила руку на больное плечо Аэро.

— Капитан, я пришла поддержать вас, — сказала лейтенант и отступила на шаг.

Их взгляды встретились, и Аэро сдержанно кивнул.

Из коридора донеслись звуки шагов: это шел к своей камере майор Виник в сопровождении Оранка и Дойла. Майор надел легкую форму, в которой воины обычно погружались в симуляцию. На лбу у него алел рубец, оставшийся после удара Аэро. Со временем он превратится в жуткий шрам. Следом появился еще солдат — женщина, что несла за Виником шлем. Аэро мельком глянул на ее лицо, на копну рыжих волос и веснушки. Он сразу узнал мать.

— Лейтенант, помогите, — сказал Виник, жестом подзывая ее к себе. Мать Аэро принялась застегивать на майоре шлем и мельком взглянула на сына, однако лицо ее оставалось невозмутимым, ни намеком она не выдала, что узнала его.

Мать — секундант Виника? На мгновение Аэро затошнило. Сердце в груди сжалось, а разум поплыл, подхваченный голосами Верховных командующих. На один–единственный краткий миг Аэро ощутил, как на поверхности этого моря мыслей и чувств возник образ отца. «Лидия Райт, — подумал Бриллштейн. — О Лидия, что же ты делаешь?» Но тут его голос умолк, растворился в общем нестройном хоре.

К Винику приблизилась девушка–солдат: юная, каштановые волосы, на щеках ямочки. Аэро прежде ни разу ее не встречал.

— Кто это с Виником? — шепотом поинтересовался он у Рен.

— Молодая? — уточнила лейтенант. — Понятия не имею.

Она тем не менее присмотрелась к новенькой.

— Вроде бы наша ровесница, но в Агогэ училась не с нами.

— Это Даника Ротман, — очень тихо произнес молодой оружейник. К ним в Кузню рано или поздно приходил каждый солдат, и мастера знали всех поименно. — Наша одногодка, умело обращается с фальшионом и служит в боевом отряде.

Тут Виник посмотрел на Аэро и, проследив за его взглядом, злобно усмехнулся:

— В чем дело, капитан? Первый раз видите свою нареченную?

В ушах у Аэро зашумело от прилива крови. Даника Ротман. Юная секундантка Вииика — это его, Аэро, нареченная. Аэро присмотрелся к будущей невесте: молочно–бе лая кожа, спокойные карие глаза, полные губы, налитые груди и округлые бедра. Симпатичная, ничего не скажешь, и Аэро следовало бы радоваться, что ему подобрали такую девушку. Да многие солдаты обзавидовались бы, однако именно сейчас в душе Аэро разразилась буря эмоций. Он резко побледнел, вернулись головокружение и тошнота.

— Если это ваша нареченная, то кто тогда вторая женщина? — спросила Рен.

— Моя мать, — яростно ответил Аэро.

Рен побледнела.

— Почему вызвали ее?

— Держу пари, Виник порылся в моем досье и пытается играть на моих чувствах, выводит из равновесия.

— Да он чудовище! И трус! Боится, потому и прибег к грязным уловкам, хочет вас ослабить. Знает: раз однажды вы его побили, значит, можете побить снова.

— В прошлый раз на мне не было Маяка, — слабым голосом напомнил Аэро, и в голове снова загомонили предшественники. — Виник понимает: мне одновременно приходится управлять эмоциями, Маяком и фальшионом…

Он не смог договорить, потому что в этот момент волна голосов опять захлестнула его разум. Снедаемое этой какофонией, сознание чуть не покинуло его. Покачнувшись, Аэро ухватился за руку Рен. Виник и Дойл заметили это и, переглянувшись, усмехнулись. Рен встревоженно вскинула взгляд на молодого оружейника:

— Быстрее, ему нужна помощь.

Кивнув, мастер спокойным тоном сказал Аэро:

— Капитан, это примерно то же, как управлять фальшионом. Вспомните дыхательные упражнения, которые вы практиковали в Агогэ: дышите глубоко и постарайтесь успокоить разум.

Аэро послушно замедлил дыхание, пытаясь избавиться от бесконтрольных порывов и эмоций. Голоса постепенно стихли и напоминали теперь негромкое гудение двигателя. Что ж, с этим жить можно.

— Готовность пять минут! — объявил Дойл. — Майоры будут наблюдать за ходом поединка из комнаты управления. Майор Виник, капитан Райт, вопросы имеются?

— Благодарю, майор Дойл, — отсалютовал ему Виник и обернулся к Аэро. — Наслаждайся своими дыхательными упражнениями, мальчишка! Это твои последние вдохи.

Аэро, стиснув зубы, промолчал — не хотел доставлять Винику удовольствие. Тут к майору подошла мать Аэро и, отдав честь, сказала:

— Майор, желаю вам победы в поединке.

— Благодарю, лейтенант Райт, — ответил Виник. — Ваша преданность не останется без награды. Исход может быть лишь один: я — лучший боец.

— «Нас поведет сильнейший», — процитировала учение мать и снова отсалютовала.

Это было неслыханное предательство. С трудом обретенное спокойствие покидало его — точно вода, утекающая сквозь пальцы. Голоса снова заполонили охваченный паникой разум. Аэро ничего не смог с этим поделать; он согнулся пополам, стараясь не потерять сознание. Рен подхватила его. Виник проверил шлем на голове и, удовлетворенный тем, как он сидит, вошел в свою камеру для симуляций. Дверь с тихим шипением закрылась. Дуэлянтам, как обычно, предстояло сойтись лицом к лицу только внутри программы.

Аэро слышал шипение двери как бы издалека; он понимал, что происходит, но вслед Винику смотреть не стал. Не стал он смотреть и на мать и на свою нареченную. Вместо этого он старался не сводить глаз с Рен.

В коридоре раздался глухой — и тоже очень далекий — голос майора Дойла:

— Капитан Райт, время! Если не войдете в камеру, вам будет засчитана неявка на поединок и вас казнят путем отсечения головы.

Аэро терял сознание, мир вокруг бледнел и расплывался. Покинуть это время и место, полностью сдаться голосам и Маяку не давало лишь одно — Рен, она неотрывно смотрела Аэро в глаза.

— Последнее предупреждение, капитан Райт, — сказал Дойл.

— Вы справитесь, — твердо произнесла Рен. — Просто не забывайте, что сказал оружейник: это как управлять фальшионом. Уймите разум и эмоции.

Дойл обнажил фальшион и придал ему форму боевого топора.

— Входите в камеру, либо я вас казню. Больше повторять не стану.

— Будь со мной! — горячо прошептала Рен. — Не слушай Дойла!

И вот разрозненный хор голосов смолк. То ли благодаря словам Рен, то ли просто потому, что она была рядом, — не важно. Главное, Аэро сумел взять себя в руки.

— Спасибо, — шепнул он лейтенанту. Затем обратился к Дойлу: — Так точно, майор, — как ни в чем не бывало отсалютовал он.

Дойл удивился, как быстро капитан пришел в себя. Аэро тем временем обнажил фальшион и представил его для последнего осмотра оружейнику. Он еще не знал, в какой локации состоится дуэль, поэтому не спешил придавать клинку определенную форму, оставил как есть — в форме изогнутого меча, сверкающего и гудящего от переполняющей его энергии.

— Сэр, фальшион полностью заряжен, — с поклоном произнес оружейник.

Не теряя больше ни секунды, под пристальным взглядом Дойла Аэро вошел наконец в камеру симуляции. Встал в специальные выемки в полу, расправил плечи и несколько раз присел, разминая колени. Дверь с шипением закрылась.

— Готовность две минуты! — объявил в микрофон Дойл.

Голоса вновь зазвучали громче, так и норовя захватить сознание Аэро. Дыши, приказал он себе. Просто дыши. Если он не сумеет сосредоточиться и заткнуть голоса, дуэль можно считать проигранной.

— Тридцать секунд! — произнес Дойл. — Не забывайте, настройки безопасности сброшены, угроза жизни — максимальная. Поединок — до смерти одного из участников. Живым симуляцию покинет только один.

Огни в камере мигнули и погасли. Аэро окунулся в непроницаемую тьму, поплыл, начал тонуть в ней. В голове опять заговорили бывшие носители, Маяк пульсировал быстрее, ярче, подстроившись под участившийся пульс. Аэро отчаянно попытался унять бешено колотящееся сердце.

Вдох — выдох, вдох — выдох, вдох — выдох…

Дыши, дыши! Аэро повторял команду про себя, борясь с какофонией, от которой трещал череп. И несмотря ни на что, тело подчинилось: легкие ритмично работали, насыщая кровь кислородом. В голове прояснилось, паника отступила. И в воцарившейся тишине очень отчетливо прозвучал один–единственный голос. «Ты отомстишь за меня, — сказал отец. — Помни, что я люблю тебя и всегда любил. Ты всю жизнь готовился к этому дню, ты победишь».

Было такое чувство, что отец, встав на защиту сына, заставил остальные голоса замолчать. Маяк неистово пульсировал, фальшион откликнулся на мысленный призыв.

— Девять часов ноль минут! — объявил Дойл. — Поединок начался!

Вспыхнул нестерпимо яркий свет. Аэро подобрался, сжал рукоять фальшиона и двинулся вглубь локации навстречу Винику. Живым из камеры выйдет лишь один.