Маркус

Для обеда караван остановился на прогалине, рядом с которой тек широкий медленный ручей. Тощий парень, Микель, сидел на поваленном бревне рядом с Ярдемом в таком же, как у тралгута, кожаном панцире, точно так же расстегнутом у ворота. Оба склонились каждый над своей тарелкой с бобами и колбасками. Широко развернутые плечи Микель держал так, словно на его щуплом теле было втрое больше мускулов, все его движения отдавали медленной спокойной силой, которой в тщедушном пареньке неоткуда было взяться. Ярдем чуть склонил голову, чтобы посмотреть на Микеля. Парень с той же степенностью чуть поднял лицо и взглянул на тралгута.

— Капитан, — позвал Ярдем, откинув уши назад. — Пусть прекратит.

Маркус, который скрестив ноги сидел на земле, подавил улыбку.

— Прекратит что?

— Уже который день, сэр.

— Изображает из себя воина, да?

— Изображает меня! — рявкнул Ярдем.

Микель хмыкнул басом. Маркус кашлянул, чтобы скрыть смешок.

— Мы наняли этих людей разыгрывать роль стражников, — ответил капитан. — Они и разыгрывают. У кого им перенимать приемы, если не у нас?

Ярдем крякнул, повернулся к пареньку и, дождавшись, пока тот на него взглянет, старательно дернул ухом.

Лес состоял из дубов и ясеней вдесятеро выше человеческого роста. Несколько лет назад здесь, по-видимому, прошел низовой пожар, который выжег весь подлесок и опалил стволы деревьев, но не добрался до крон. Маркус представил себе, как тянулся вверх дым, просачиваясь сквозь летнюю зелень. Теперь же земля под деревьями пропиталась сыростью, палая листва почернела от плесени и наполовину превратилась в гниль, которая удобрит почву для будущих цветов и трав. Сухие листья оставались лишь на дороге. На восточном краю поляны стояло каменное изваяние короля-южнеца в шестиконечной короне, частью вросшее в дубовый ствол. Старая кора наполовину скрыла властное лицо, корни накренили каменный пьедестал, плющ окутал плечи. Маркус так и не понял, кому и зачем понадобилось ставить здесь памятник.

За неполную неделю караван прошел изрядный путь. Дорога была наезженной, местные крестьяне ее регулярно чистили, и все же местами попадались заваленные палой листвой участки, тянущиеся несколько лиг. Тогда разговоры затихали, только шуршали под копытами листья да трещали колеса повозок. Караванщик оказался неплох. Правда, страницы Писания, зачитываемые во время ужина, Маркус по большей части пропускал мимо ушей, а когда тимзин выбирал тексты совсем уж невыносимые — молитвы за семью и детей, или примеры божественной справедливости, или хоть что-то напоминавшее Маркусу о судьбе жены и дочери, — тогда капитан поскорее проглатывал еду и надолго уходил вперед, якобы разведать обстановку. Караванщик не обижался. Путники, что приставали на время к обозу, повиновались одному взгляду Маркуса или Ярдема и держались смирно. Все шло пока спокойнее, чем Маркус предполагал, — правда, караван не проделал еще и четверти пути до границы Биранкура.

Капитан медленно дожевывал кусок колбасы. Повозки сгрудились на прогалине, кони и мулы по большей части стояли здесь же, поедая фураж из привязанных к головам торб, а между поляной и ручьем то и дело сновали возницы, отводившие прочих животных на водопой. Погонщики в основном знали дело вполне сносно, лишь старик, везущий оловянную руду, оказался туг на ухо, да мальчишка с высоким фургоном шерсти был то ли новичок, то ли бестолочь — а может, и то и другое. Актеры вписались в роль превосходно: по обыкновению оглядывая лес, Маркус краем глаза то и дело цеплялся за стражников, отличая их по одной осанке.

У края дороги стояла длинноволосая Кэри — руки скрещены, через спину перекинут гигантский роговой лук. Вряд ли ей хватит сил его натянуть, но по виду любой скажет, что с луком она не расстается многие годы. Сандр, молодой актер на главных ролях, прохаживался между повозками с гордо поднятой головой, хмуря брови. Он успел наплести погонщикам героических баек о том, как сломал ногу во время турнира в Антее, и так вжился в роль, что начал еле заметно прихрамывать. А рядом с толстой женой караванщика сидел ведун, мастер Кит. Не будь его, Ярдем сейчас сражался бы за Ванайи, которые все равно не спасти, а Маркус сидел бы в тюрьме или даже гнил в могиле.

Свисток караванщика отвлек Маркуса от размышлений. Прищурившись, капитан взглянул наверх, в просвет между деревьями, где виднелась тонкая полоска белого облачка. Хоть лесной полумрак не давал толком определить время, Маркус все же подозревал, что обед чересчур затянулся. Впрочем, он подряжался довести караван до Карса в целости. А вовремя или нет — не его, Маркуса, дело. Хлебной коркой он сгреб с тарелки остатки еды и нехотя встал.

— Вперед или назад? — спросил Ярдем.

— Я вперед, — ответил капитан.

Тралгут кивнул и грузно зашагал к повозке торговца железом, которая замыкает караван и тронется последней. Маркус по давней привычке тщательно, как перед битвой, оглядел меч и доспех — и двинулся к высокой и широкой первой подводе. Взобравшись на сиденье рядом с женой караванщика, он настроился на очередной перегон, теперь до самого вечера. Тимзинка, приветственно кивнув, моргнула прозрачным внутренним веком.

— Прекрасный обед, — заметил Маркус.

— Вы очень добры, капитан.

Обмен любезностями на этом закончился. Тимзинка, прикрикнув на коней, щелкнула плетью, повозка выкатилась к дороге и свернула на запад, в густую полутьму под вековыми деревьями. Маркус вдруг вспомнил Ванайи — интересно, пал город или еще держится? Если держится — сколько ему осталось? Судя по всему, немного. Впрочем, это тоже не его, Маркуса, дело.

Стражу капитан расставлял одним и тем же нехитрым способом. На первой и последней повозках чередовались Ярдем и Маркус. Мастер Кит со своим фургоном, яркий полог которого замаскировали неброской тканью, держался в середине каравана. Остальные ехали по трое слева и справа от повозок, не сводя глаз с леса. При малейшем подозрении они крикнут Маркусу или Ярдему. За всю неделю крик раздался лишь раз — когда Смитт, актер на все роли, сам себя застращал историями о бандах диких дартинов-убийц. Маркус сощурился и откинулся на жесткую деревянную спинку сиденья. Пахло гниющей листвой, ветер явно навевал непогоду — то ли дождь, то ли снег.

У подножия лесистого холма, где дорога резко петляла, поперек пути лежало дерево — Маркус насторожился даже раньше, чем увидел свежие следы топора у корней.

— Останови караван, — велел он.

Тимзинка не успела переспросить: от фургонов уже неслись крики Смитта, Сандра и Опал. Маркус вскочил на верх повозки и посмотрел назад. Зачем здесь бандиты — с каравана же нечего взять!.. Караванщик на белой кобыле несся вперед от задних повозок, а из леса выходили четверо в кольчугах и кожаных доспехах, держа наготове луки. Лица терялись в тени капюшонов, но по фигурам Маркус заподозрил либо ясурутов, либо куртадамов. То, что сразу четверо вышли в открытую, могло значить что угодно — то ли пускают пыль в глаза, то ли за деревьями прячется еще десяток.

Хорошо хоть, не обстреляли для начала.

— Эй! — раздался скрипучий голос спереди. — Кто тут главный?

На дороге у поваленного дуба стояли всадники. Трое — то ли недомытые цинны, то ли недокормленные первокровные, все верхом на клячах. Впереди на отменном сером жеребце красовался широколицый, с крепкой челюстью ясурут в бронзовой чешуе. Под стальным панцирем — кольчуга, за плечом — роговой лук, в ножнах — изогнутый на южный манер клинок.

Караванщик-тимзин, подскакав к передней подводе, остановился впереди обоза.

— Я главный, — крикнул он. — Что тут происходит?

Маркус пожал плечами, чтобы расслабить спину. Восемь врагов на виду, половина верхом. У него восемь стражников, конных из них шестеро. Перевес невелик, а уж если дойдет до драки, то защитникам не выстоять, все кончится в считанные мгновения. Главное сейчас — чтобы тимзин держался помягче.

— Я лорд-рыцарь Тьерентуа, — громко заявил вожак разбойников. — Это моя дорога, я пришел взять дань.

Маркус, поборов желание закатить глаза, сел обратно, на место возницы. Ничего хорошего ждать не приходилось — всадник, конечно, самозванец и бахвал, но при нем воины с мечами и луками.

— Это драконья дорога! — крикнул в ответ караванщик. — А ты — придурок и выскочка, и доспех на тебе краденый. В Биранкуре рыцарей-ясурутов отродясь не бывало!

Надежды Маркуса на дипломатию караванщика пошли прахом. Вожак бандитов громко и фальшиво захохотал; капитан, положив ладонь на рукоять меча, лихорадочно подыскивал способ выбраться из передряги с наименьшими потерями. Если актеры нападут на лучников по бокам каравана, то есть шанс, что те обратятся в бегство. Тогда ему останется только четверка всадников…

Рядом незаметно вырос Ярдем с луком в руке, безмолвный как тень. Значит, по двое всадников на каждого. Если за деревьями не спрятана засада.

— День, когда ты поднимешь мятеж и примешь командование?.. — шепнул Маркус.

— Не сегодня, сэр.

Караванщик уже заходился в крике, и бронзовое лицо самозваного рыцаря наливалось зеленью от ярости. Маркус спрыгнул с подводы и пошел вперед. Всадники заметили его лишь тогда, когда он поравнялся с караванщиком.

— Сколько вы хотите? — спросил Маркус.

Тимзин и ясурут, оба пылая яростью, обернули к нему гневные лица.

— Простите, что прерываю такую вдохновенную беседу, но сколько вы хотите?

— С кем разговариваешь, сопляк?

— Сколько вы хотите, милорд? — подчеркнув последнее слово, повторил Маркус. — Караван беден, это видно с первого взгляда, много не возьмешь. Разве что ваша милость и благородные соратники вашей милости согласятся принять плату оловянной рудой и железом.

— За меня не обещай! — едва слышно прошипел тимзин.

— Не добивайся, чтобы нас перебили! — так же тихо бросил Маркус.

— А ты кто таков, первокровный? — спросил ясурут.

— Маркус Вестер. Начальник стражи каравана.

На этот раз ясурут расхохотался куда искреннее, к нему присоединились остальные всадники. Наконец вожак тряхнул головой и ухмыльнулся, во рту мелькнул черный язык и острые, как иглы, зубы.

— Ты Маркус Вестер?

— Да.

— Надо же. А там сзади никак лорд Хартон, восставший из мертвых? Тогда я — Дракис Грозовран!

— Да из тебя такой же Дракис, как и лорд-рыцарь, — выпалил караванщик.

Маркус на него даже не глянул.

— Значит, обо мне тут слыхали.

— Я был при Водфорде, и хватит с меня издевок, — заявил ясурут. — Все деньги — сюда. Всю еду. Половину женщин. А остальные пусть тащатся обратно в Ванайи.

— Перебьешься! — выкрикнул караванщик.

Ясурут уже потянулся за клинком, как вдруг откуда-то сзади прогремел новый голос.

— Мы — пройдем!

На первой подводе стоял мастер Кит. Складки черно-пурпурных одежд Оркуса, повелителя демонов, застыли на нем, как сгустки тьмы, в руке актер держал жезл с черепом на конце. Голос его звучал ясно и четко, словно исходил из окружающего сумрака.

— Эти люди под моей защитой. Ты не причинишь им зла.

— Что еще за дьявольщина? — процедил ясурут, явно сбитый с толку.

— Ты не можешь нам навредить, — продолжал мастер Кит. — Твои стрелы пролетят мимо. Твои мечи нас не коснутся. Ты над нами не властен.

Маркус вновь обернулся на ясурута — лицо разбойника исказилось смятением и тревогой.

— Чушь, — растерянно выдавил кто-то из его троицы.

— Кто это? — спросил ясурут.

— Мой ведун, — ответил Маркус.

— Услышьте же! — возвысил голос мастер Кит, и стихло все, даже лес. — Деревья — наши союзники, тень дубов оградит нас от зла. Ты не причинишь нам вреда. И мы — пройдем.

По спине капитана пробежал холодок; на бандитов голос Оркуса явно подействовал так же, и в душе Маркуса затеплилась слабая надежда. Ясурут уже расчехлял лук.

— А ну повтори, придурок! — крикнул он, накладывая стрелу на тетиву.

Маркус даже в сумерках увидел, как улыбнулся мастер Кит. Актер поднял руки, и темные складки мантии зашевелились будто сами собой, как во время представления в Ванайях, — Маркус знал, что причиной тому какой-то особый способ шитья, однако в сочетании с замогильным голосом и властной позой эффект завораживал. Мастер Кит вновь заговорил — медленно, отчетливо, уверенно:

— Ты не причинишь мне зла. Стрела пролетит мимо.

Ясурут помрачнел и натянул тетиву. Роговой лук слегка скрипнул.

«Что ж, — подумал Маркус, — актер сделал что мог». И вдруг через миг увидел, что ясурут промахнется.

Оперенное древко пронзило сумрак — мастер Кит не шевельнулся, стрела пролетела мимо уха. Ясурут облизнул губы черным языком и перевел взгляд с мастера Кита на Маркуса, в глазах явно читался страх.

— И как бы то ни было, я действительно Маркус Вестер.

На четыре вдоха повисла тишина, затем ясурут повернул коня и поднял руку.

— Здесь толку не будет, парни! — крикнул он. — Эти придурки того не стоят!

Всадники мигом скрылись в лесу. Маркус стоял на дороге, прислушиваясь к глухому отзвуку копыт, и пытался поверить в то, что сегодня его не убьют. Сцепив руки за спиной, чтобы не дрожали, он обернулся к караванщику. Тимзина тоже трясло. Что ж, хотя бы в этом Маркус не одинок. Он отступил к краю дороги и глянул на обочину: лучники исчезли.

К нему подошел Ярдем.

— Диковинно вышло.

— Да, — кивнул Маркус. — Лебедки у нас нет? Дерево-то придется поднимать…

В тот вечер на ужин было мясо. Не колбаски, не солонина, а свежая баранина, купленная караванщиком на ферме у последней опушки, — темная сочная мякоть с изюмом под острым желтым соусом. Погонщики и Маркусовы стражники окружили гудящий костер у обочины. Особняком держался лишь мальчишка-погонщик Таг, который во время еды вечно норовил уйти подальше, да еще в стороне от прочих сидели у отдельного огня Маркус и мастер Кит.

— Этим-то я и зарабатывал себе на жизнь лет… наверное, лет немногим меньше, чем вы живете на свете, — говорил актер. — Стою перед людьми, обычно на сцене фургона, и пытаюсь их убедить. Говорю, что я свергнутый король или моряк после кораблекрушения. Они, видимо, понимают, что я говорю неправду, но мое ремесло — убедить их, даже если они не верят.

— А там, на дороге? — спросил Маркус. — Бандит наставляет на вас стрелу, а вы ему втолковываете, что он промахнется? Это не чары?

— Я бы сказал, что словом внушить человеку неуверенность — тоже некий род волшебства. Вам так не кажется?

— Нет, не кажется.

— Очевидно, здесь мы расходимся во мнениях. Еще глоток?

Маркус взял протянутый бурдюк и отхлебнул терпкого вина. Несмотря на свет двух костров — общего, полыхающего поодаль, и небольшого огня у ног, — щеки и глаза старого актера оставались в тени.

— Капитан, если вам это поможет, я готов поклясться в одном. Я умею убеждать других и обычно распознаю попытки убедить меня. Вот и все, другим волшебством я не владею.

— Скрепим кровью?

Мастер Кит рассмеялся:

— Лучше не надо. Если кровь попадет на костюмы — потом не отчистишь. А вы-то сами? На что надеялись, встревая в разговор с бандитом?

Маркус пожал плечами.

— Не знаю. Ни на что конкретно. Просто караванщик явно гнул не туда.

— И вы бы стали драться? Если бы дошло до мечей и луков?

— Конечно, — кивнул Маркус. — Долго бы не продержался, конечно, с таким перевесом. Но дрался бы. И Ярдем, да и ваши люди тоже. Нам ведь за это и платят.

— Дрались бы, даже зная, что дело безнадежно?

— Да.

Мастер Кит кивнул, в углах его губ мелькнула то ли улыбка, то ли тень от костра.

— Я решил, что пора обучить кое-чему ваших актеров, — сказал Маркус. — Час тренироваться утром перед дорогой, час вечером. Настоящих бойцов из них не сделаешь, но им хоть что-то надо знать о мече кроме того, за какой конец его держать.

— Судя по всему, мудрое решение, — кивнул мастер Кит.

Маркус посмотрел на небо. Звезды роились в вышине, как снежинки в снегопад, низкая луна бросала на землю длинные бледные тени. Лес остался позади, однако ветер по-прежнему навевал непогоду. «Все-таки дождь, — решил Маркус. — Скорее всего дождь».

Мастер Кит дожевывал баранину, с отсутствующим видом устремив взгляд на огонь.

— Не тревожьтесь, самое страшное мы сегодня миновали, — ободрил его Маркус. — Опасения теперь позади.

Мастер Кит не поднял глаз и вежливо улыбнулся сполохам пламени. Маркус решил было, что старик промолчит, однако расслышал тихий рассеянный голос:

— Вероятно.