Интерлюдия
Отступник

Отступник застонал, повернувшись на тощем тюфяке; первый отблеск зари освещал дверь хлева. В крови возбужденно дергались и плясали пауки, как и на протяжении всего последнего месяца. За все двадцать лет, что он скитался по миру, примесь в его крови никогда не давала себя знать так бурно, как в эти недели. Остальные рядом с ним еще спали, глубокое мерное дыхание успокаивало почти как мягкое шерстяное одеяло. В хлеву было тепло — по крайней мере теплее, чем прежде в фургоне: если захочешь пить, не придется разбивать намерзший в ведре лед. Он приподнялся на постели, заныла спина — то ли от подступающей зимы, то ли от груза лет на плечах, то ли от неугомонных существ, живущих под его кожей.

В стойле всхрапнул конь и неловко переступил копытами. В полутьме кто-то тихо ахнул — и отступник замер, прислушиваясь.

— Я не до конца, — прошептал знакомый голос. — Честное слово. Обещаю.

Отступник закрыл глаза. Все как всегда. В любых краях и скорее всего в любые времена и эпохи человечество остается прежним, ничто не меняется. Он кашлянул, прочищая горло, и окликнул виновника — голос заполнил весь хлев и долетел до двора.

— Сандр! Если обрюхатишь девушку, я могу не устоять перед искушением перетянуть твое хозяйство проволокой. И клянусь, твои способности от этого не улучшатся.

Голос, который раньше ахал, теперь в ужасе взвизгнул, и Сандр влетел в полумрак, оправляя рубаху.

— Никого там нет, мастер Кит, — солгал он. — Даже не знаю, о чем вы говорите.

— Вы про какие способности? — сонно спросил Смитт. — Если про актерские, то связать себя — это хорошее упражнение на концентрацию внимания.

— И горбунов играть будет удобнее, — добавила, зевая, Кэри.

— Да никого там нет, — повторил Сандр. — Вам померещилось.

Скрип половицы в заднем углу хлева известил о том, что девушка — кто бы она ни была — успела сбежать. Отступник сел на постели. Шершень засветил лампу, теплый свет прогнал тьму. Труппа, привычно стеная и жалуясь, начала новый день. Чарлит Соон, новенькая актриса, метала в Сандра гневные взгляды — еще одна забота отступнику, который уже не впервые задумался, можно ли без пауков в крови сохранить в целости театральную труппу хоть ненадолго. Наверное, нельзя.

— Подъем, — скомандовал он. — Почему-то мне кажется, что работа даст нам больше денег, чем лежание в темноте. Подъем, прекрасные безумные балбесы, обрушим наш талант на сердца и мечты Порте-Оливы!

— Сейчас, мамочка, — пропела Кэри, перевернулась на другой бок и снова уснула.

Когда отступник впервые встретил Маркуса Вестера, он про себя назвал его человеком без надежд. За прошлый год отчаяние в капитане слегка померкло, однако Вестер время от времени все же отпускал свои шуточки — «слишком упрям, чтобы умереть» или «большая стирка обойдется и без любви», — и окружающие норовили хохотнуть. И только отступник знал, что для Вестера это вовсе не шутки.

Потому-то капитан его интересовал.

Харчевня поблизости от банка в эти зимние месяцы давала пищу и тепло очага, Кэри и Чарлит Соон порой выступали в общем зале чуть не ночи напролет, распевая песенки из комических опер и зарабатывая вдвоем столько, что денег хватало прокормить всю труппу дня три.

— Лучше всего свои политические убийства не афишировать, — сказал Вестер. — То была моя ошибка. Впрочем, не первая.

— И не последняя, сэр, — уточнил Ярдем Хейн.

— Убережет ли это Нордкост от насилия?

— Там одного отравили так, что его рвало до смерти, — ответил Маркус. — Это насилие. Но раз уже заявлено о правах на престол, вряд ли дело дойдет до битв. Так что обстановка для торговли с Наринландией благоприятна. Да и Антея решила пока обойтись без междоусобной войны.

— Я не знал, что они ступили было на путь дракона, — сказал отступник, поднося к губам кружку пива. Зимой пиво хранили на улице, отчего оно оставалось холодным.

— Я тоже. Правда, новый нотариус получает сведения чуть ли не со всего мира. В этом смысле удобно служить банку, где тебя знают. В общем, когда придворные в Кемниполе готовы были грызть друг другу глотки, как стая голодных псов, остановил их только какой-то религиозный фанатик из Кешета.

— Неужели?

— Ну, на самом деле он антейский вельможа, — пояснил Вестер. — Съездил в Кешет и вернулся уверовавшим на всю голову. Открыл какой-то заговор, при дворе перевернул все вверх дном и в ознаменование победы построил храм через улицу от Кингшпиля.

— Не вижу ничего дурного в строительстве храмов, сэр, — ввернул Ярдем. — Люди их строят всегда и везде.

— Не ради торжества, — возразил Вестер. — К Богу идут в нужде и горе. А если все хорошо, то зачем обращаться к высшим силам…

Ярдем дернул звякнувшим ухом и склонился к отступнику.

— Он так говорит, чтобы меня позлить.

— Всегда срабатывает.

— Так точно, сэр, — солгал тралгут.

— А богиня круглых пирогов как-то слишком уж загадочна.

— Круглых пирогов? — переспросил отступник.

— Символ культа. Алое знамя с белым кругом в центре, разделенным на восемь частей — похоже на разрезанный пирог.

— Восемь сторон компаса, — объяснил Ярдем.

«Нет, — сквозь накатывающий, как черные воды, ужас мысленно ответил отступник. — Нет, восемь паучьих ног».

— Что с вами, Кит? — спросил Вестер. — Вы побледнели.

— Ничего, — сказал отступник. — Все в порядке.

В мозгу стучала одна-единственная мысль.

«Началось».