Гедер
Холодный предрассветный ветер тронул стены палатки, огонек масляной лампы задрожал. Гедер наклонился, тихо пробормотал проклятие и вытянул фитиль повыше. Лампа хоть и вспыхнула сильнее, но тут же стала коптить, пришлось фитиль постепенно убирать. Теперь огонь светил ярче прежнего, и выцветший чернильный текст стал если не четким, то хотя бы разборчивым. Зябко обхватив себя руками, Гедер склонился к книге.
И было так, что в те последние дни три великие силы вступили в войну, замешенную на крови и устрашающих искусствах, так что немыслимых размеров каменные корабли бороздили небо, железными шипами умерщвляя драконов на лету, а в глубинах нашелся способ скрываться от врагов до полного изглаживания из памяти и потом нападением застигать их врасплох, и еще отравленные мечи убивали и господина, и раба. Среброчешуйчатый Морад, безумнейший и могущественнейший из вступивших в войну собратьев, измыслил тайное средство, какого мир прежде не знал, и в высоких горах к югу от Хаакапела (то есть, как подозревал Гедер, от нынешнего Халлскара) и к востоку от Сэммера (Гедер почти не сомневался, что в пятом полисе так называли Кешет) сотворил Праведного Слугу, которому никто не может лгать и наущениям которого никто не может противостоять долго, и знак его был — восемь расходящихся лучей, как восемь сторон света, где не скроется никакая ложь, и в этом великий Морад нашел свою тайную силу.
Гедер потер глаза. Толстые пожелтевшие страницы книги пахли плесенью и странно сладким клеем, которым клеили переплеты полтысячи лет назад. Найдя книгу в лавке ванайского старьевщика, Гедер восхитился, однако в процессе перевода восторг изрядно приутих.
Автор заявлял, что данный труд — перевод более древнего текста, который он скопировал с давно утраченного свитка, восходящего к первым временам после падения драконьей империи. Дальше автор пускался в длинные тривиальные умствования, от которых у Гедера сводило челюсти. Остальная часть книги подавалась как историческая истина, что Гедера несколько разочаровало, а хуже всего — автор, надеясь придать тексту налет старинности, злоупотреблял длинными сложными фразами, из-за чего каждую страницу приходилось брать с боем. Пока Гедер добирался до глаголов, смысл прежде сказанного успевал улетучиться из памяти.
Будь он в Ванайях, книга осталась бы недочитанной. Однако сэр Алан Клинн, протектор Ванайев, услыхал о караване, тайком вывезшем из города сокровища, и вознамерился обнаружить его во что бы то ни стало. Он разослал приближенных по драконьим дорогам, ведущим в Карс, и поскольку честолюбие побуждало каждого продвигаться в поисках все дальше, вскоре Джорей Каллиам оказался у Сухих Пустошей, Фаллон Броот — на морской дороге к Элассе, а Гедер Паллиако с двумя десятками полумятежных солдат-тимзинов — среди мерзлой грязи на южной оконечности Вольноградья.
За недели блужданий по сельским колеям и охотничьим тропам отряд Гедера встретил три каравана — мелкие обозы по три телеги каждый, тащившие обычную зимнюю поклажу в ближайшие городки. В промежутках Гедер успел возненавидеть хлюпающие грязью дни и стылые морозные ночи, и поскольку общество солдат его отнюдь не радовало, трактат о способности драконов распознавать ложь оказался единственным развлечением. Каждый вечер, пока солдаты горланили песни и осыпали проклятиями зимний холод, Гедер укладывался спать пораньше, а утром, поднявшись вместе с кашеваром, читал и переводил, погружаясь в собственный мир и всячески отгораживаясь от внешнего.
У дверей послышались шаги, и на пороге возник оруженосец с тимзином — помощником Гедера. Оруженосец тащил поднос: овсянка с изюмом в точеной костяной миске и глиняная бутылка горячей маслянистой жидкости, которую полагалось считать свежим кофе. Тимзин вскинул руку в воинском приветствии. Гедер, освобождая стол для подноса, закрыл книгу.
— Что сказали разведчики? — спросил он.
— Повозки так и стоят, — ответил тимзин. — Идти туда часа два, не больше.
— Значит, спешить незачем, — бодрее, чем хотелось, заявил Гедер. — Передай остальным: после завтрака сворачиваем лагерь и выходим. К полудню разделаемся.
— А потом?
— На юго-запад, — пробурчал Гедер, жуя кашу. — Дальше по той же дороге.
Помощник кивнул, вскинул руку, повернулся на каблуках и вышел. Гедеру в его жесте померещилось презрение — может, просто потому, что он ожидал его увидеть. Пока он завтракал, швы палатки проступили четче, в лагере послышались голоса, заржали лошади, от кухни донесся стук топора по поленьям. Небо снаружи постепенно стало из черного серым, затем голубовато-бледным — солнце сулило лишь свет, не тепло. Едва слабые утренние лучи хоть как-то смягчили мороз, Гедер взобрался в седло и повел отряд вперед. Найденный разведчиками караван по крайней мере насчитывал приличное число повозок.
И все же Гедер не надеялся ни на что, кроме очередного бесплодного обыска под хмурыми взглядами местных погонщиков.
Пока не наткнулся взглядом на тралгута.
Тот сидел на крайней подводе с непроницаемым лицом, интерес выдавали лишь выставленные вперед уши. Вспомнив, что у Вестера в помощниках тоже тралгут, Гедер окинул взглядом жмущиеся к старой мельнице повозки. Сведения о караване, везущем сокровища, ему давали обрывочные, количество никто толком не помнил, да и сгрудившиеся в кучу повозки не так-то просто сосчитать, однако число примерно совпадало. Сердце Гедера забилось сильнее.
По дороге к ним уже шел тимзин в толстой шерстяной хламиде. Гедер дал знак, и шесть лучников рассыпались цепочкой по ширине дороги. Тралгут подался вперед и дернул ухом.
— Ты начальник каравана? — спросил Гедер.
— Да, — ответил тимзин. — А вы кто такие?
— Я лорд Гедер Паллиако из Ривенхальма, уполномоченный короля Симеона и имперской Антеи. Откуда караван?
— Из Маччии. Туда же и возвращаемся. Дороги в Беллине занесло снегом.
Гедер вгляделся в черные глаза тимзина. Прозрачные внутренние веки закрылись и открылись — тимзин мигнул не мигая. Гедер не знал, верить ли сказанному. Вряд ли в Вольноградье один-единственный караван с охранником-тралгутом. Может, тревога была ложной…
— У вас здесь привал?
— Ось у подводы вылетела, только что приладили. А в чем дело?
— Кто здесь начальник стражи?
Караванщик отвернулся, сплюнул и указал на человека, прислонившегося к какой-то из повозок. Первокровный с бледным приятным лицом, пшеничного цвета волосы тронуты сединой, широкие плечи, от всей фигуры веет сдержанной силой. Может, Маркус Вестер. А может, один из тысячи других.
— Как его зовут?
— Таг, — ответил караванщик.
Солдат за спиной Гедера что-то тихо сказал, другой так же неразборчиво ответил. К затылку Гедера прилила кровь — тимзин то ли лжет, то ли нет, а он тут мечется в сомнениях как дурак.
— Выведи стражников на дорогу, — велел он караванщику. — И поставь возниц каждого у своей повозки.
— С чего бы?
Кто-то за спиной хохотнул. Стыд Гедера перерос в ярость.
— С того, что иначе тебя прикончат! — проорал он. — А за то, что посмел задавать вопросы — все оружие и доспехи выложить на дорогу! Стражникам стоять в десяти шагах! И если кто утаит хоть хлебный нож — твой труп склюют вороны!
Внутреннее веко открылось и закрылось. Караванщик повернулся и тяжело зашагал к повозкам.
Гедер жестом подозвал помощника.
— Выставь людей вокруг. Если кто попробует сбежать — взять живым. Если не получится — мертвым. Обыскать все, до последнего гвоздя.
— Мельницу тоже? — спросил помощник.
— Я сказал — все.
Тимзин кивнул и дал знак солдатам. Гедер окинул взглядом повозки, гнев и стыд сменились беспокойством. Караванщик перекинулся словом с начальником стражи. Начальник поднял глаза на Гедера, нахмурился, пожал плечами и отвернулся. Если они готовы дать отпор — сейчас самое время, и церемониться с ним не будут. Гедер дернулся в стременах, толком не зажившая рана в бедре заныла от одного предчувствия. У повозок рядом с мельницей все разом зашевелились. Сколько у них солдат? Если в караване богатство Медеанского банка, то каждый возница вооружен мечом или луком. А коли в повозках спрятаны лучники, его вмиг засыплют стрелами. У Гедера от страха свело живот. Стараясь не показать виду, он повернул коня и отъехал к дальнему концу отряда.
Судя по лицам солдат, его маневр никого не обманул.
Из-за повозок первой показалась женщина-стражница, которая охапкой, как дрова, дотащила десяток мечей до указанного Гедером места и с грохотом бросила на землю. Следом вышел тощий парень, по возрасту едва годившийся в стражники, с двумя ненатянутыми луками и закинутыми на спину колчанами. Малообещающее шествие продолжалось, безнадежная гора оружия и доспехов росла, и наконец десятеро стражников и буйноволосый ведун вышли на дорогу, отсчитали десять шагов от сваленного в кучу оружия и встали на открытом месте, поеживаясь от ветра.
— Вперед, — скомандовал Гедер.
Солдаты с мечами наготове двинулись к каравану. Погонщики стояли у подвод — кто хмурился, кто улыбался, кто в замешательстве бросал взгляды по сторонам. Гедер объехал вокруг плотно сдвинутых повозок; отовсюду несся шум обыска: яростные и жалобные голоса, стук дерева, звяканье металла о металл. На его глазах солдаты вывалили из повозки железные слитки, кто-то поскреб поверхность — вправду ли железо? — и, сплюнув, вернулся к повозке.
Перевалило за полдень, крепчающий ветер срывал с места рыхлый снег, взвихривая поземку вокруг щиколоток. Солдаты перебрали весь товар, заглянули под повозки, осмотрели коней и мулов и теперь обыскивали мельницу. Гедер, спешившись на краю мельничного пруда, окинул взглядом пустые подводы, застывших на месте погонщиков, бессильное солнце на водянистом небе… Девушка-возница — болезненного вида, бледная и светловолосая — сидела, сжавшись, рядом с лежащими на земле рулонами шерсти и делала вид, что не смотрит на Гедера. Он знал, что в ее глазах он лишь напыщенный аристократ, застращавший погонщиков, и едва поборол в себе желание подойти и объяснить, что он вовсе не то, чем кажется. Что он — другой.
Отвернувшись, он зашагал вдоль берега, стараясь забыть взгляд девушки. Ветер гнал по льду снежную пыль, как барашки волн, на тонкой поверхности проступали белые полоски: какой-то дурак катался на коньках — счастье, что не провалился. Гедер как-то читал трактат о том, за сколько времени погибают в ледяной воде люди каждой из тринадцати рас. Нет, не каждой. Потому что утопленцы не…
Гедер остановился едва ли не раньше, чем осознал причину. На краю пруда, на самом льду, намело низкий сугроб. Следы от коньков под ним исчезали, а потом выходили с другого края, как будто на коньках проезжали прямо сквозь снег. А может, когда проезжали — снега там еще не было… Гедер подошел ближе: странный сугроб не схватился ледяной корочкой, как остальные, а лежал мягко, будто наметенный метлой песок. Гедер огляделся: стражники стояли в дальнем конце каравана, его собственные солдаты толпились у дверей мельницы. Он обошел сугроб вокруг.
Ледяную гладь прочерчивали глубокие трещины, что-то черное квадратное торчало на пол-ладони над поверхностью. Гедер, присев, смахнул снег и обнаружил ларец, полуутопленный во льду и сверху присыпанный снегом. Рядом под тонкой ледяной коркой виднелись еще ларцы, скрытые искусно наметенным снегом. Он поднял глаза. Девушка-возница успела вскочить с места и теперь стояла со стиснутыми руками, вытянув шею в попытке его разглядеть. Гедер достал кинжал и вскрыл замок. Топазы, нефрит, изумруды, жемчуг, золотая и серебряная филигрань — тонкая, как морозный рисунок на стекле. Гедер отпрянул было от неожиданности — и вдруг понял. В груди заполыхало жаром, словно от летнего солнца, тело облегченно расслабилось, лицо расцвело улыбкой.
Он нашел. Нашел пропавший караван и тайное сокровище Ванайев! С Гедером Паллиако, идиотом на побегушках, покончено навсегда: теперь ему не стыдиться ни округлившегося живота, ни пристрастия к чтению! Наконец-то! Его имя полетит в Кемниполь к королю Симеону в золотой карете, влекомой лошадьми с рубинами на уздечках! Его будут восхвалять при дворе, славить и воспевать в высших кругах королевства!
Нет. Конечно, не его. Потому что восхвалять в Кемниполе будут Алана Клинна.
Алана Клинна, который не упускал случая унизить Гедера. Который сжег его книгу.
Гедер глубоко вздохнул и закрыл крышку. Через миг вновь открыл, выгреб две полные горсти камней и ссыпал за пазуху — они легли вокруг живота поверх ремня, туго стягивающего рубаху. Он запахнул куртку, прикрывая выпятившиеся места, вновь закрыл крышку и присыпал ее снегом. Его вдруг затопила радость — темная, всеобъемлющая, несравнимая с прежней. Поднявшись, он пошел обратно к коням и впервые за долгое время не принуждал себя держать голову выше. Девушка не сводила с него глаз, и Гедер, подходя, кивнул ей как старинному другу или любовнице. Как сообщнику. Мимолетным жестом он поднес палец к губам: никому не говори!
Глаза девушки расширились от изумления, она коротко кивнула: не скажу! Гедер ее чуть не расцеловал.
Помощник-тимзин с солдатами уже успел обыскать всю мельницу. Когда вошел Гедер, солдаты разом смолкли, но юношу теперь это мало волновало. Внутри пахло плесенью и дымом, на полу виднелись следы и пятна после ночи, проведенной здесь погонщиками. У дальней стены стояла метла с мокрыми прутьями, каменный пол под ней потемнел от натекшей воды. Гедер сделал вид, что не заметил.
— Что нашли? — спросил он.
— Ничего, милорд, — ответил помощник.
— Теряем время без толку. Собирай людей. Пора в дорогу.
Помощник оглянулся. Один из солдат — молодой тимзин в черной чешуе, сверкающей, как от полировки, — пожал плечами.
— Милорд, мы не обыскали подвал. Если хотите…
— Ты вправду веришь, что мы что-то найдем? — спросил Гедер и, не дождавшись ответа, добавил: — Если честно?
— Если честно — нет.
— Тогда собирай отряд, и в путь.
Караванщик со своего табурета нетерпеливо хмыкнул. Гедер повернулся к нему.
— От имени империи и короля приношу извинения за неудобства, — произнес он, склонив голову.
— Ничего страшного, — хмуро буркнул караванщик.
Снаружи солдаты уже выстроились походным порядком. Гедер осторожно влез в седло — пояс выдержал: камни слегка впились в кожу, но ни один не выпал. Стражники каравана с хорошо разыгранным равнодушием смотрели, как Гедер салютует мечом и пришпоривает коня. С каждым неторопливым шагом он чувствовал, как расслабляется спина. Солнце теперь светило в глаза, почти ослепляя его, и Гедер оглянулся, пересчитывая солдат — не отстал ли кто, все ли здесь. Все.
На подъеме Гедер остановился, помощник подскакал ближе.
— Можем разбить лагерь там же, где вчера, милорд, — сообщил он. — А утром двинуться на юго-запад.
Гедер покачал головой.
— На восток.
— Милорд?
— Едем на восток, — повторил Гедер. — Гилея недалеко, переждем несколько дней в тепле, а потом вернемся в Ванайи.
— Мы возвращаемся? — спросил помощник чуть ли не изумленно.
— Почему бы нет, — силясь не улыбнуться, бросил Гедер. — Все равно ничего не найдем.
