Глава 15.
Девелин был громадным городом. Расположенный в большой долине, он занимал целые гектары, теперь обнесенные километрами проволочных заграждений, изрытые траншеями и топорщащиеся стволами пушек и пулеметов. Девелин напоминал какого-то жуткого ежа, ощетинившегося стальными иглами. Сколько в городе солдат никто не мог сказать даже приблизительно. Одно было известно точно - в столицу стянули все доступные войска. Собственно, кроме Девелина, на Эрине обороняли еще только два района. Корк с его мощной промышленностью, который штурмовала армия генерал-полковника Лутохина, и отлично укрепленные аэродромы, откуда нас атаковали вражеские самолеты. За эти позиции альбионцы дрались отчаянно, не жалея сил и крови. Ни союзная артиллерия, ни несколько танков "Бобер" не могли сломить вражеского сопротивления. И потому война медленно, но верно скатывалась в позиционную. Корк и аэродромы были надежно блокированы, обнесены сетью уже наших окопов и укреплений, так что теперь оттуда и мышь выскользнуть не могла. Вокруг авиационных позиций были собраны сотни стволов зенитной артиллерии - пушки и пулеметы день и ночь глядели в небо, не давая прорваться вражеским самолетам. Несколько попыток были прерваны с сокрушительными для альбионцев потерями. Больше они ничего подобного не делали, неверное, не видели смысла гробить людей и аэропланы зазря.
Штаб Литтенхайма принял решение брать столицу. Не с налета, потому что это вряд ли бы удалось, да и стоило бы нам слишком больших потерь. Пусть к нам и прибыло большое подкрепление, едва ли не со всех планет Империи, однако те же корабли привезли и тяжелые вести. Против нас была собрана коалиция, в которую вошли все остальные государства, кроме Конфедерации, да и ее пираты активизировались на наших рубежах. Тэны с сарацинами объединились против наших войск на Когэне, тесня их каждый день на новые и новые километры. На Баварии снова высадились конфедераты и бостонцы, умудрившиеся найти общий язык. Атакам подверглись и другие планеты, включая мой родной Баден-Вюртемберг. Но самое странное случилось на Сааре. Сначала оттуда сообщили о возвращении "Мариенбурга" с Лейб-гвардии Тевтонским полком на борту. А уже через несколько дней планета заявила о выходе из состава Доппельштерна и переходе под протекторат Братства Орденов Терры. Теперь ей владел какой-то Тевтонский орден, по крайней мере, второе сообщение было отправлено от имени его великого магистра Авраама Алекса Тевтона. И, наверное, не одного меня это странное совпадение наводило на мысли определенного рода.
Вместе с подкреплением прибыло и пополнение для наших потрепанных полков. Я был на очередном совете, когда нам передали почти две роты новобранцев, заодно забрав абшидированных бойцов, остававшихся в полку до первого транспорта домой. Совет был достаточно интересным, на нем обсуждался скорый штурм Девелина, и что самое неожиданное - Волостов предложил мою кандидатуру в качестве командующего одной из колонн, что войдет в город. В нее по предложению все того же генерал-полковника войдут полки тяжелой пехоты.
- Полковник Нефедоров, - заявил генерал-полковник, - отлично проявил себя при штурме Серых гор. Одно то, что он не растерялся во время неожиданной для всех, - укоризненный кивок в сторону незнакомого мне генерала, скорее всего, начальника разведки, - летающих крепостей Альбиона, и неожиданное решение этой проблемы, служит полковнику наилучшей рекомендацией. Я считаю, что лучшего командира корпуса тяжелой пехоты, который ударит по Девелину с севера, нам не найти.
- Разве у нас закончились генералы? - удивленно произнес седоусый Бахмайер.
- В моей армии, - ответил ему Волостов, - полковник Нефедоров выполнял генеральские обязанности, и командовал отлично. И сейчас он находится у меня на генеральской должности, - добавил он.
- Из штаб-офицеров в генералы военного может перевести только кайзер именным указом, - раздумчиво произнес Литтенхайм. - Я отправлял представление на имя полковника Нефедорова, но ответа не получил. Однако и без указа могу назначить его командовать корпусом. После Серых гор я вполне уверен в вас, полковник, - обратился генерал-фельдмаршал лично ко мне, - не подведите моего доверия.
- Так точно, - гвардейски щелкнул я каблуками, - не подведу.
После совета я вернулся в полк, где, собственно, и узнал о пополнении. Крупные молодые ребята, явно вчерашние призывники, выстроились перед нашими казармами. Они были пока без доспехов, только в летней форме с драгунскими значками на петлицах.
- Молодцы, - расхваливал их с видом работорговца, предлагающего товар штабс-капитан Подъяблонский, на доспехах которого появились новые заплаты из свежего броневого пластика, - орлы. Лучших просто не найти. Все, как один, родом с Бадена, это по ним видно, гладенькие все, мордатые. Лоснятся просто.
Уроженец промышленного Вюртемберга Подъяблонский относился к баденцам, как к деревенщине, ведь второй континент нашего мира был преимущественно аграрным и нравы там царили патриархальные.
- Они хоть знают, с какого конца за винтовку браться? - поинтересовался майор Штайнметц, в котором я как-то и не заподозрить не мог подобного отношения к баденцам.
- Да бросьте, майор, - бросил фон Ланцберг, - фенрих Шварц был парень не промах, хотя тоже был родом с Бадена.
- Бывают же исключения, - развел руками Штайнметц, со значением глянув в мою сторону.
Упоминание о Елене снова разбередило сердечную рану. Я ведь толком не разобрался в своих чувствах к ней. Наша последняя встреча, когда я прощался с ней перед посольством к демонам, мне казалось, что я отправляюсь на верную смерть, и потому ко всему примешивалась какая-то горечь обреченности. А после того не было времени, чтобы увидеться с Еленой, я смог только подать ей весточку, что я жив. Конечно, Елена обрадовалась этому, но это еще ничего не говорило о каких-то особых чувствах ко мне. Хотя я был точно уверен, радость ее была искренней. Елена простила меня, однако это, опять же, ничего не значило.
Более того, я не был до конца уверен в своих чувствах. Была ли это любовь, та, о которой поют в балладах, и над которой меня больше не тянуло цинично смеяться, как раньше. Или же мне просто понравилась весьма милая и отчаянная девушка. Тем более, что образ Елены в моей памяти начал стираться. В памяти остались только рыжие волосы, веснушки и улыбка. Конечно, я мог припомнить и какие-то случаи из времен нашего общения. Первую встречу, прогулку по моему родному городу, ее болезнь, явление фенриха Шварца, или как мы спали в обнимку, делясь друг с другом своим теплом. Однако я давно уже перестал разговаривать с ней, делясь всем, что произошло за день, как на Пангее и после нее, уже в окопах. Тогда это помогло мне не сойти с ума, теперь же перестал, как-то само собою вышло.
Конечно, я помнил о ней, не забывал ни на день, но Елена неуклонно превращалась для меня в приятное воспоминание. От этого на душе становилось горько, но тепло. Не хотелось расставаться с какими-то чувствами, однако на фронте для них места нет. Я давно уже понял, что война превращает человека в животное. В окопах всякий живет больше инстинктами, чем разумом, иначе не выжить. И потому настоящие чувства и эмоции, кроме разве что гнева, уж его-то на войне хватает, вновь приходят к нам, только когда мы возвращаемся с войны. Да и то не ко всем, и не всегда.
- Как бы то ни было, господа офицеры, - заявил я, - нам вести их в бой в самом скором времени. Раз прибыли подкрепления и пополнения, значит, штурм Девелина начнется со дня на день.
- Я считал, что на этом совете, куда вы отправились сегодня утром, - заметил Штайнметц, - будет объявлена окончательная дата.
- Пока нет, - покачал головой я, - пополнений и подкреплений настолько много, что с ними разбираться еще не один день. Размещают осадную артиллерию на позициях, координируют действия с демонами. После взятия Аркад они двинулись на столицу. Сейчас в окопах на западе не протолкнуться от них. В основном пригнали оживленных покойников из альбионцев, но и собственной пехоты тоже довольно много.
- Наверное, нашим товарищам там не очень весело, - усмехнулся Вишневецкий. - Не хотел бы я сидеть в одном окопе вместе с демоном и уж тем более с оживленным покойником.
- В демонов палят в первую очередь, - заметил Штайнметц, - так что иногда бывает выгодней сражаться рядом с ними.
- А оживленных покойников, - невесело усмехнулся Вишневецкий, - как правило, гонят в передовых цепях, и им достается намного больше пуль, лучей и осколков. В общем, от союза с демонами столько выгод, столько выгод...
- Отставить эти разговоры, - рявкнул я. - Никогда не считал, что все офицеры моего полка непроходимые тупицы, и не могут понять меня с первого раза.
- А вы не забыли, ваше высокоблагородие, - ледяным тоном произнес Вишневецкий, - что эти недоумки и тупицы, что служат под вашим началом, еще и дворяне. И шпаги есть у каждого.
- Я считал, что у вас, пан Вишневецкий, сабля, - усмехнулся я, хотя это обстановку не разрядило. - И вызов я готов принять от любого. Но только при условии, что вне зависимости от исхода поединка все крамольные разговоры прекратятся окончательно и бесповоротно.
- Но ведь подобные же идут по всем окопам, - вскинулся порывистый Вишневецкий.
- В моем полку, - отрезал я, - их быть не должно. Это прошу уяснить всех офицеров и довести до нижних чинов. Итак, - я обвел взглядом всех сидящих в блиндаже командиров рот, - кто первым кинет мне перчатку?
Даже Вишневецкий не стал бросать мне вызов.
На следующий день начался массированный артобстрел Девелина. Тысячи снарядов обрушились на столицу Эрины. Вместе с ними летели сверкающие молниями шары демонов. Они разрушали дома, врезаясь в них. Те попросту обрушивались, если карронада попадала в один из нижних этажей. Верхние же они срезали будто ножом. Основательно доставалось укреплениям, выстроенным альбионцами по всему городу. Каково сейчас приходится альбионским солдатам, я не хотел даже думать. Сидят в блиндажах, бункерах и фортах, а кто в зданиях, слушая, как свистят снаряды разных калибров. Однако самая страшная смерть приходила как раз от совершенно бесшумных шаров. Легкого потрескивая, какое издают они в полете, было не расслышать за грохотом орудийных снарядов. От попаданий сотрясались бетонные стены, на головы сыплется каменный мусор, что забивается обычно в щели и стыки плит, и кажется еще один снаряд - и потолок рухнет на голову, или в такой надежной на вид стене появится дыра, а это уже верная смерть.
Я отогнал дурные мысли. Попытался сосредоточиться над картами вражеских укреплений. Они были расчерчены достаточно точно, и это меня совсем не радовало. Пусть и не бывает неприступных крепостей, в чем я убедился на собственном опыте, хотя бы после взятия Серых гор. Главный вопрос в том, сколько жизней мы положим на это. Тем более, что едва ли не треть моего полка, да и почти всех, что штурмовали Серые горы, состояли из совсем еще "зеленых" новобранцев. Сколько их останется на улицах Девелина, которые без сомнения будут просто завалены трупами, я думать не хотел.
Артобстрел длился неделю. В конце ее меня снова вызвали на очередной совет в штаб Литтенхайма. На полпути меня перехватил генерал-полковник Волостов, следующий тем же курсом, с парой офицеров собственного штаба.
- Я настоял на вашем назначении, Нефедоров, - заявил он. - Вы поведете нашу тяжелую пехоту в бой. Ваш удар, как и положено, будет первым, и должен оказаться сокрушительным для врага.
- Это наша работа, - пожал я плечами. - Но разве командующий не назначил меня еще на прошлом совете?
- Штаб Литтенхайма тот еще гадючник, - скривился Волостов. - Думаете, там нет своих партий и коалиций, русских и немецких, прямо как при дворе кайзера. Война идет почище, чем на фронтах. Генерал-фельдмаршал, конечно, отвечает за каждое сказанное им слово, однако на него могут нажать даже из самого Рейнланда, продавить нужную кандидатуру. Вы, Нефедоров, не смотря на отличный послужной список, не самый подходящий человек для этой должности. Объяснять все тонкости этой подковерной возни не стану, тем более, что и сам изрядную часть их попросту не знаю, однако факт остается фактом. Мне пришлось надавить на многих своим авторитетом и даже связаться через гипертелеграф с князь-кесарем, что штаб генерал-фельдмаршала утвердил вас на должности командира корпуса тяжелой пехоты. Этот корпус за глаза уже называют корпусом прорыва.
Это название, пусть оно и было вполне в драгунском, так сказать, стиле, меня совершенно не обнадеживало.
- Кстати, - продолжал Волостов, - у вас нашлись неожиданные союзники. Сам лорд Евронимус, командующий всеми войсками демонов, оказывается, знает вас, и обещал некоего Саргатанаса вам на помощь. Последний, скорее всего, также будет присутствовать на нынешнем совете.
Каким образом Саргатанасу удалось выжить после попадания танкового снаряда, я слабо себе представлял. Тем более, что жутковатое факельное шествие демонов более всего напоминало погребальную церемонию. Однако сомневаться в словах генерал-полковника не приходилось.
Четыре последних полковника Зеленых львов собрались в одном из самых крепких бункеров Девелина. Они встречали некоего загадочного гостя с Саара, который сумел прорваться вместе со своей ротой, через вражеские кордоны, плотно закрывающие Эрину. Вот только все четыре боевых офицера отлично понимали - он прибыл слишком поздно. Планета уже практически пала. Однако вины прибывшего с немалым риском для себя посланника в этом не было. И проявлять невежливость не стоило.
Зеленые львы, оставшиеся в Девелине, образовали один полк, да и тот преимущественно состоял из одних офицеров и уорентов. Другие не служили в столице. Командовал полком самый опытный из них - полковник О'Кейси, начальником штаба был его старый друг полковник Бреслин, он же руководил и первым батальоном. Полковники же Махони и Брэди были поставлены во главе 2-го и 3-го батальонов.
Прибывший гость с Саара впечатлял. К такому прочно прилипало слово "гвардеец". Не смотря на странную форму, включающую длинный белый плащ с черным крестом. На поясе гость носил длинный меч с витой гардой, именно меч, а не шпагу, клинок слишком широкий. С другой стороны в кобуре висел массивный пистолет. Было видно, что оружием пользоваться гость умеет отлично.
- Позвольте представиться, - произнес он, коротко поклонившись, - Карл Иоганн Тевтон, комтур Ордена Девы Марии. Я прибыл с отрядом рыцарей, чтобы помочь вам в войне с проклятыми существами, вновь показавшимися на Пангее, а так же гнусными отщепенцами, вставшими на их сторону.
На правах командира полка О'Кейси представил остальных полковников, а затем поинтересовался:
- Я считал, что мы тут сражаемся с регулярной армией Доппельштерна, - сказал он, - а не с какими-то жалкими отщепенцами.
- Они далеко не жалки, - покачал головой Карл Иоганн Тевтон. - Но ведь отщепенцами могут быть не только люди, но и целые страны. Пусть даже они занимают несколько планет.
- Мы отрезаны от остального мира, комтур Карл Иоганн Тевтон, - произнес полковник О'Кейси, - и не знаем, что происходит за пределами Эрины. Для нас было шоком то, что люди сражаются в одном строю с демонами, однако теперь прибываете в с планеты Саар, которая, насколько я помню, является провинцией Доппельштерна. Есть ли надежда, что не вся Империя Двойной звезды является нашим врагом.
- Отнюдь, - покачал головой тот. - Нечестивая Империя Двойной звезды полностью продалась демонам. Однако Саар отделился от нее, перейдя под руку Братства Орденов Терры. Теперь это дом Ордена Девы Марии Тевтонской. Кстати, можете обращаться ко мне не столь официально, простого брат Карл будет довольно.
- Значит, Братство, наконец, прекратило свое затворничество, - сам себе кивнул полковник Бреслин, констатируя вполне очевидный факт.
- Когда угроза демонов возродилась с новой силой, - заявил Тевтон, - Братство не может оставаться в стороне. Консул Доппельштерна на Терре был арестован и до конца разбирательства помещен в тюрьму для еретиков. Все подданные Империи Двойной звезды объявлены Советом консулов вне закона, как демонопоклонники, против них разрешено использовать все методы ведения войны, никаких запретов.
- Включая ядерное оружие? - заинтересовался полковник Бреслин.
- Нет, - отрезал Тевтон. - Вы, верно, забыли историю Земли, полковник. Радиационное излучение положительно влияет на демонов, делает их сильнее. А потому использование его на планетах, где замечено присутствие демонов, недопустимо.
- Скверно, - покачал головой О'Кейси. - Эрина уже практически потеряна, шансов отстоять родной мир у нас нет.
- И вы хотели бы увидеть, как он гибнет в пламени ядерного пожара, не так ли? - заметил Тевтон. - Только бы она не досталась Доппельштерну. Однако в таком случае планета станет идеальным домом для демонов.
- Так какова все же цель вашего прибытия на Эрину? - поинтересовался у него полковник Махони.
- К сожалению, - произнес комтур, - я прибыл слишком поздно. Как только мы узнали о том, что на Эрину вместе с солдатами Доппельштерна высадились демоны, Братство приняло решение отправить вам посильную помощь. К сожалению, выделить смогли только один отряд, ибо большому флоту не прорваться через блокаду кораблей Доппельштерна, а один корабль вполне может осуществить эту почти безумную авантюру. Все мои бойцы - ветераны Пангеи и имеют немалый опыт сражений с демонами. Мы должны были научить ваших солдат и офицеров сражаться с ними. Однако, увы, мы опоздали. От имени всего Братства Орденов Терры приношу вам свои извинения.
- Вы еще можете прорваться с Эрины, - предложил ему О'Кейси. - Поведаете Братству, да и всем, кто должен знать об этом, что именно произошло у нас. Как мы сражались с демонами и погибли, предпочтя смерть позорному плену.
- Мы присланы сюда драться с демонами, - отрезал Тевтон, - а победим или умрем, это значения не имеет.
Полковник О'Кейси кивнул в ответ, пораженный самоотверженной глупостью присланного комтура.
Еще на подходе к форту, занимаемому штабом генерал-фельдмаршала, меня поразил двойной караул, состоящий из людей и демонов в знакомых мне шипастых доспехах. Значит, Саргатанас, действительно, тут. Мы легко прошли мимо них, и те и другие только кинули нам, не потребовав документов, не спросив никакого пароля. Внутри просторного помещения с установленным посередине столом, устланным картами, было тесно от генералов и офицеров штаба. Отдельно в углу стояли два демона. И ни одного из них я не знал. Точнее, первого я видел однажды, в своем жутком видении на Пангее, стоящим на громадном постаменте с длинным ружьем в руках. Тот же синий доспех, несимметричные рога разного размера, один из которых стал наползать на лицо еще сильнее, почти смяв его, будет бумагу, только глаза удивительно пронзительного синего цвета сверкают. Второй же внешне почти не отличался от человека, лишь цвет кожи, серо-стальной, давал понять о его истинном происхождении. Одет он был в альбионский офицерский френч без знаков различия и фуражку, оружия никакого не носил.
- А вот и вы, господа, - произнес генерал-майор Игнатьев, - только вас и ждали. С лордом Евронимусом и лордом Саргатанасом, думаю, вы знакомы, не так ли?
- Никак нет, - за нас обоих ответил Волостов. - Не знакомы.
- Полковник Нефедоров знаком со мной, - усмехнулся демон с серо-стальным лицом.
- Лорд Саргатанас? - удивился я, несколько позабыв о субординации. - Но каким образом?..
- Одного снаряда, - продолжал кривить тонкие губы в улыбке Саргатанас, - тем более, такого невеликого калибра, недостаточно, чтобы покончить со мной. Хотя тело, увы, пришлось сменить.
- Если вы закончили серию сентиментальных воспоминаний, - с явным раздражением произнес Литтенхайм, - то, быть может, мы перейдем к делу. Ни у кого возражений нет? Отлично. Игнатьев, докладывайте.
- Слушаюсь, - выпалил не на шутку перепуганный ледяным гневом генерал-фельдмаршала, пусть и не направленным на него, начштаба и приступил к докладу. - Артподготовка завершится через два дня, и сразу по ее окончании мы начинаем массированное наступление, так сказать, на всех фронтах. При помощи наших союзников, - кивок в сторону демонов, - которые предоставили в наше распоряжение достаточное количество повторно используемых солдат, - вот, значит, какой термин тут придумали для оживленных солдат, - из числа альбионцев... - Игнатьев замялся и тут же перевел доклад в другое русло. - Удар будет нанесен сразу по трем направлениям. С севера ударит полковник Нефедоров со своим корпусом тяжелой пехоты, усиленным дивизией лорда Саргатанаса, в которую входит полк тяжелой пехоты и три полка повторно используемых солдат. Ее поддержат артиллерийские полки под командованием генерал-майора Павловского. Вопросы? - обратился ко мне начштаба.
- Никак нет, - ответил я. Лорд Саргатанас промолчал.
Игнатьев кивнул и продолжил излагать план грядущей атаки.
Возвращались мы с Волостовым в странном настроении. С одной стороны, заканчивалось сидение в окопах. Скоро атака и бой будет страшным, кровавым. Альбионцы вцепятся в последние клочки родной земли, станут драться за них до последнего. Вряд ли нам удастся сломить их боевой дух, как это произошло на Серых горах после уничтожения летающих крепостей. Значит, драться придется за каждую улицу, каждый дом, каждый сантиметр пройденной земли придется поливать кровью и заваливать трупами.
- За тобой пойдут строевики, - сказал мне Волостов. - Бригаду Голоднова укрепили еще пятью свежими полками и пополнили, конечно. Теперь это, собственно, это тоже уже полноценный корпус, а не бригада. И он в твоем полном распоряжении по первому сигналу.
- Будем заваливать город трупами, - мрачно заметил офицер штаба генерал-полковника. - Вопрос только чьими.
- Отставить панику, - не глядя, бросил Волостов. - И вот еще что, Нефедоров, вы теперь на генеральской должности, и вам не стоит отправляться на передовую самому. Ваше место в моем штабе, полковник.
- Я - драгунский полковник, - ответил я, - и в штабе мне делать нечего, на какой должности б не был. Пока у меня есть мой полк, я должен сам вести солдат в атаку, поэтому и не мечтаю даже о генеральских погонах.
- Странный вы ей-богу человек, Нефедоров, - усмехнулся генерал-полковник. - Вам ведь и тридцати нет, а уже полковник на генеральской должности, тысячи солдат в бой ведете. И это, кажется, при полном отсутствии честолюбия. Может быть, и правда, что слава приходит только к тем, кто не совсем не ищет ее.
Мы разошлись по нашим блиндажам, чтобы довести до офицеров результаты военного совета.
В моем собрались командиры полков моего корпуса. Все они отлично понимали, раз командир отправил на военный совет, когда над головой не первый день гремят осадные орудия, забрасывающие вражеский город снарядами, значит, приказа об атаке ждать осталось недолго. И я не стал расстраивать их.
- Господа, - сказал я прямо с порога, глянув на поднявшихся, как один, штаб-офицеров, - атака на Девелин начнется через двое суток. Готовьте солдат, бой будет жестоким.
- А что наши союзники? - поинтересовался Фермор. - Снова только пушки пришлют или сами на этот раз явятся?
- Будут тебе союзники, - усмехнулся я. - Целый корпус под командованием Саргатанаса. С его демонами в шипастых доспехах и на этот раз при поддержке оживленных покойников из альбионцев.
- Хороши союзнички, - глянул на меня Фермор. - Вместе с демонами воевать еще куда не шло, но покойники... Не находите, что это уже перебор, господин полковник?
- Пусть находят те, кому по это по штату положено, - отрезал я. - Тут вопрос стратегический, а это уже не наша забота.
- Самому-то не надоело? - неожиданно спросил у меня Фермор.
- Всем офицерам, - ледяным тоном произнес я, - возвращаться в полки. Фермор, останьтесь.
Командиры полков покинули мой блиндаж, мрачный же Фермор остался сидеть, сверкая взглядом из-под края головного платка.
- Тебе не кажется, что ты уже переходишь все пределы? - спросил я у него, подходя вплотную и нависая над сидящим конфедератом.
- Это в каком смысле? - поинтересовался тот, поднимаясь с табурета, теперь уже он нависал надо мной, ибо был на голову выше.
- В самом прямом, - отрезал я. - Ты постоянно мутишь воду! Не хватит ли уже, а? Я ведь столько раз тебя мог сдать ротмистру Спаноиди, как вражеского агитатора. И оснований ты уже наболтал на расстрел.
- Так сдай, Макс, - Фермор давно уже называл меня максимально сокращенными именем. - Сдай меня жандармам. Думаешь, я стенки боюсь? Так давно уже перестал! Меня расстрелом не напугаешь!
- Прекрати, Вил, - сказал ему я, так же называя самым коротким сокращением от его имени Уильям. - Довольно. Мы с тобой и на Пангее воевали, и к демонам вместе летали. Что теперь на тебя нашло? Ты зачем за всю эту агитацию взялся? Не поверю, что ты не понимаешь, насколько сильно подрываешь боевой дух в дивизии.
- Наши союзники куда хуже сказываются на боевом духе, Макс, - взмахнул руками Фермор, - и я не поверю, что ты этого не понимаешь. Демоны - враги всего рода людского. А ты думаешь, почему демонам удалось так легко захватить Землю в первый раз? Забыл древнюю историю?
- Все я отлично помню, Вил, - ответил я, садясь на табурет. - Освежал в памяти после нашего посольства. - Я, действительно, по возвращении из посольства на Пангею взял в библиотеке несколько томов древней истории, Последнего века особенно, и штудировал их, то ли от скуки, то ли по какой другой причине. Быть может, именно посольство и навеяло это желание. - И про оппортунистов, целыми государствами переходивших на сторону демонов. Да, мне это очень напомнило позицию кайзера, потому что главы тех стран были уверены в союзе с демонами. Но у нас с тобой выбора нет. Наше дело воевать за того кайзера, какой у нас есть, пусть даже он не во всем устраивает нас. Да и нет такого правителя, чтобы устраивал всех.
- А ты не думаешь, Макс, - перешел на заговорщицкий тон Фермор, - что среди военных может быть куда больше таких, кто придерживается моего мнения, нежели твоего.
- Это уже заговор, полковник Фермор, - перешел я на сугубо казенный тон, - и об этом я в следующий раз буду обязан, - я выделил это слово, - сообщить ротмистру Спаноиди.
- Я считал, что ты умнее, Макс, - покачал головой Фермор, садясь напротив. - Гляди, как бы тебе самому не оказаться в застенках...
Он резко прерывал себя и поглядел ко мне за спину. Забывшись, я сел спиной к двери, чего обычно не допускал. Я обернулся и увидел входящего в блиндаж Саргатанаса. Он все также был в альбионским френче и без оружия.
- Вижу, господа союзники, - усмехнулся он, голос демона был скрипучим, но все же не настолько, как когда тело его было целиком из металла, - вы тут далеко не планы грядущего штурма обсуждаете. - Увидев его поближе, я заметил, что ногти и зубы его отливают металлом. - А я прибыл для того, чтобы скоординировать действия наших корпусов, полковник Нефедоров.
- Координируйте, - козырнул Фермор, направляясь к выходу.
- Я слышал только окончание вашего диалога, - сообщил мне Саргатанас, когда полковник вышел, - но могу сказать, вы сделали правильный выбор, Нефедоров. Все враги вашего кайзера и нашего союза пожалеют о своем выборе.
И от слов и тона, каким они были сказаны, мне стало не по себе.
Гремели последние залпы артподготовки. На Девелин падали последние снаряды. Все офицеры вглядывались в часы, отсчитывая последние минуты, затем секунды. И вот на окопы обрушивается тишина. Но против обыкновения на нашем участке фронта она не взорвалась свистом и ревом. Потому что первыми в атаку пошли оживленные мертвецы. Тысячи солдат все еще одетых в кое-как починенную альбионскую форму поднялись из окопов и ровными цепями пошли прямо на разбитые снарядами проволочные заграждения и брустверы врага. По ним тут же ударили из пулеметов, подали голос не подавленные нашей артиллерией пушки. Однако мертвецы никак не реагировали на попадания пуль, а вот рвущиеся неподалеку снаряды превращали их кровавую кашу, правда, в этой мешанине еще что-то шевелилось.
Глядеть в сторону таких вот "натюрмортов" совершенно не хотелось. Некоторых офицеров, кто был послабее нервами, выворачивало от этого зрелища. Никто им ничего не говорил.
Наши пушки небольших калибров, включая и драгунские, поддержали демонов огнем. Они быстро подавили последние оставшиеся огневые точки противника. Остались только пулеметы, а они уже не могли остановить цепи мертвецов. Те подошли на расстояние огня из ручного оружия. Тут же замелькали разноцветные лучи. Толку в этой перестрелке не было почти никакого. Мертвецы на попадания не реагировали, а попасть в укрывшихся за бруствером альбионцев с такого расстояния было практически невозможно. Тем более что особой меткостью мертвецы не отличались. Они тупо лупили по врагу, даже не целясь. Лучи скользили по брустверу без толку.
- Саргатанас, - обратился я к командующему демонов, - пускай ваши демоны прикрывают нас огнем. - Затем переключился на общую связь: - Господа офицеры, к бою. В атаку!
Я первым вскарабкался на бруствер на лесенке. Рядом со мной бежал майор Штайнметц, унтера и солдат первой роты моего полка.
- Цепью, - командовал я, - бегом марш!
Хотя в этом не было особой надобности. На протяжении всей линии фронта драгуны бежали. Пускай по нам и не вели огня, а впереди были не только вражеские позиции, но и прерывистая линия оживленных мертвецов. Однако древний инстинкт, пробуждаемый войной, гнал нас через ничью землю, разделяющую траншеи, подстегивая сильнее самого хлесткого кнута.
Во вражеских траншеях уже шла жестокая рукопашная схватка. Альбионцы и оживленные мертвецы истребляли друг друга, катались по земле, в ход шли штыки, приклады, траншейные тесаки, лопатки и кулаки.
Мы пробежали ничью землю, вскарабкались на разбитый бруствер и открыли огонь. Стреляли без разбору, ведь мертвецам на лучи было наплевать. Так что с первой линией окопов покончили стремительно, уступив место на бруствере демонам в шипастых доспехах. Те открыли огонь из ручных пулеметов, благо запаслись патронам основательно, и поливали длинными очередями следующую линию, не давая врагу поднять головы.
Под нашими ногами оживленные мертвецы добивали альбионцев. Мы перебирались через окопы, шагая по еще шевелящимся, и уже не движущимся трупам.
- Вперед! - крикнул я в микрофон. - Не сбавлять темпа!
Нас встретили из винтовок и пулеметов. Огонь был плотным и сгрудившиеся в узких ходах сообщения драгуны падали один за другим. Однако мы быстро опомнились - открыли ответный огонь. Пулеметчики подтащили свое оружие, принялись поливать альбионские позиции длинными очередями. С обеих сторон полетели гранаты. Альбионцы не скупились - швыряли их целыми связками, понимая, что экономить смысла нет. Осколки, пули, лучи косили драгун и гренадер Передовые бойцы падали ничком, отстреливаясь уже лежа, но это никого не спасало. Когда тебе на спину падает связка гранат, ничего уже не спасет. Взрывы превращали людей в груду обгорелой, окровавленной плоти с торчащими кусками костей и доспехов.
- Не ложиться! - кричал я. - Не останавливаться! Вперед! Пулеметчики, прикрывайте нас! Не спать тут!
Офицеры и унтера подхватили мои слова, однако толку особого не было. Держались альбионцы крепко, пуль и гранат у них хватало. Наши бойцы без пользы толкались в ходах сообщения, гибли от вражеских пуль, лучей и гранат, однако не могли продвинуться ни на шаг вперед. Как бы ни гнали их вперед криками и пинками унтера и офицеры.
- Скоро ходы будут завалены трупами наших солдат! - выпалил майор Штайнметц. - Мы привели их сюда не умирать!
- Поднимайте людей! - настаивал я. - У врага только две линии! Прорвемся - и мы в городе! За нами пойдут танки!
- Но враг вцепился в землю! - отвечал Штайнметц.
- Это - их столица, последний оплот, - урезонивал его я, - как же они должны драться за нее!
Майор замолчал, но на меня сыпались доклады других командиров и чудовищных потерях и неэффективности наших атак. Всем я отвечал лишь одно - продолжать, не останавливаться, прорываться любой ценой. В том, что она будет высока, я был уверен, однако если мы упремся тут, не прорвем второй линии, то весь план наступления на Девелин пойдет прахом. А значит, я провалю поставленную задачу, не оправдаю возложенного доверия... Пусть это и волновало меня теперь в последнюю очередь - быть виновником возможного провала всего наступления на столицу врага я не хотел.
- Навались, братва! - заорал так громко, что у меня даже в ушах зазвенело, вахмистр Быковский. - Навались на них! Дави их, сволочей!
И эти слова, что самое удивительное, возымели действие, куда более сильное, что все призывы офицеров и зуботычины унтеров. Вахмистр первым выбрался из окопа, длинной очередью заставив пригнуться высунувшихся из-за бруствера альбионцев. Те допустили громадную ошибку, сосредоточив едва ли не все оставшиеся у них пулеметы в ходах сообщения. И я последними словами ругал себя за то, что не додумался до того, что понял не самый умный из унтеров моего полка.
- Наверх! - поддержал я Быковского. - Напора в ходах сообщения не ослаблять! Четные роты, наверх! Нечетные, остаются в окопах! - И уже по внутренней связи полка. - Майор Штайнметц, остаетесь в окопах командовать полком.
- Это же форменное безумие, полковник, - зашипел на меня тот.
- В штабе меня сидеть никто не заставит, - усмехнулся я, и принялся карабкаться по лестнице вверх.
Меня ничуть не смутило, что лезущего передо мной гренадерского фельдфебеля срезало лучом. Он завалился ничком на самом верху. Я оттолкнул его и, пригибая голову, бросился вперед. Рядом со мной бежали другие. Бежали с куда большим воодушевлением, чем на первую линию вражеских окопов. Пулеметов у врага было гораздо меньше, пусть и лупили они длинными очередями, остановить нас уже не могли. Гранаты кидать стали слишком поздно, видимо, осталось их у альбионцев не слишком много. В ответ те из нас, у кого остались свои, принялись швырять в ответ. Бруствер, защищающий вражеские позиции, был невысок, сложно соорудить полноценный на окраинах города с каменными мостовыми. Наши гранаты легко перелетали через него и взрывались в окопах, где сгрудились альбионцы, нанося им чудовищный урон.
Однако их было там очень много. Альбионцы сидели на банкете, стреляя в нас из винтовок. Разноцветные лучи срезали нас, сверкали на броне бегущих гренадер и драгун. Не знаю уж, в какой раз я пожалел, что не ношу шлема. Фуражку я потерял еще в окопах. Плотный вражеский огонь остановил наш натиск. Пусть у альбионцев не было пулеметов, хватило и лучевых винтовок.
Прорыв начал тормозить. Цепи, рвавшиеся на врага, в едином порыве, ложились. Бойцы принимались стрелять с колена, а то и лежа. Гранаты у нас закончились, а вот у альбионцев их было, похоже, в избытке. Снова в нас полетели целые связки, убивающие бойцов десятками.
- Артиллерия! - связался я с нашими бомбардирами. - Где обещанная поддержка?! Цепи залегают!
- Вот и не поднимайте голов покуда, - ответил мне спокойный голос генерал-майора Павловского. - Сейчас мы немного пощекочем альбионцам нервы.
- Всем залечь! - тут же скомандовал я, первым падая ничком.
Кто-то кидал последние гранаты, другие вели огонь лежа, но я к ним не присоединился. Глупо было тратить заряды лучевого карабина без толку. Они мне еще пригодятся. Не в рукопашную же с альбионцами сходиться в городе.
Орудия открыли огонь практически следом за тем, как мы залегли. Как я выяснил после боя, генерал-майор Павловский распорядился подтащить пушки малых калибров, включая и драгунские на позиции, пускай это и было сопряжено с немалым риском, и они открыли огонь прямой наводкой. Фугасные снаряды врались во вражеских окопах, нанося урон во много раз больший, чем связки пусть даже и из десятка гранат.
- Ползком! - принялся командовать я. - Вперед!
И мы поползли через ничью землю, откидывая мертвецов, лежащих на пути. Когда мы были уже у самого вражеского бруствера, артиллерия прекратила обстрел. Без команды поднялись в полный рост - и ринулись на врага.
На банкете альбионских траншей почти не осталось бойцов. Они пытались оказать нам сопротивление, вот только ничего уже поделать не могли. Мы обрушились им на головы, сапогами сбивая с банкета в неглубокие окопы.
Я считал, что враг будет держаться за вторую линию до последнего, но просчитался. Альбионский командующий оказался умней, чем я думал. Без приказа солдаты начали покидать траншеи в полном порядке. Отступление явно было подготовлено заранее. Враг покидал ходы сообщения, буквально засыпая их оставшимися у него гранатами. Снарядные ящики были перемотаны шнурами зарядов взрывчатки, зарядные устройства для батарей личного оружия искрили, явно перегруженные, враг явно готовил позиции к уничтожению.
Ловкий ход. И он будет стоить нам многих жизней. Только одно могло спасти нас. Нельзя останавливать наступление. Пусть враг, скорее всего, приготовил нам засаду меньше, чем в километре от второй линии окопов, нам надо повиснуть на плечах отступающих альбионцев.
- Не останавливаться! - закричал я. - Не отставать от врага! Здесь - только смерть!
Быть может, последние слова так подействовали на бойцов, да и вид заминированных позиций противника дополнительно подогнал их, но в траншеях никто не задержался. Мы бежали следом за альбионцами, вяло отстреливающимися на ходу. И у нас, и у них будто крылья выросли. Гибнуть в пламени взрыва не хотелось никому.
А грянуло знатно!
Взрывчатку альбионцы не экономили. Земля в прямом смысле содрогнулась у нас под ногами. Многих даже повалило. Остальные же остановились, невольно оглядываясь на столб пламени, поднимающийся на том месте, где еще минуту назад были альбионские окопы, за которые было пролито столько крови.
И из этого пламени выходили демоны в шипастых доспехах. Вел их серолицый человек в тлеющем френче. На лбу Саргатанаса проросли явно металлические шипы. Я мог поклясться, что еще перед началом атаки их еще не было.
- Вижу, - улыбнулся он, - моя помощь придется весьма кстати.
И вот что самое странное, расстояние до Саргатанаса было достаточно велико - неслись-то мы со всех ног - и говорил он негромко. Но я мог бы поклясться чем угодно - слова его услышали все.
Его демоны стремительным шагом догнали нас. Многие альбионцы снова бросились бежать, но уже беспорядочно и не думаю о том, чтобы стрелять. Демоны же плотной цепью прошли мимо нас, взяли свои ручные пулеметы наизготовку - и открыли ураганный огонь. Они поливали отступающих длинными очередями. Методично меняли магазины, снова открывали огонь. Альбионцы валились под пулями, будто марионетки с обрезанными нитками. Беспомощно вскидывали руки к небу. Катались по залитой кровью мостовой, зажимая ранения ладонями.
А потом демоны примкнули штыки с широкими клинками и отправились добивать раненых. Один только Саргатанас не пользовался для этого никаким оружием. Просто поднимал альбионца, глядел ему в глаза - и тот обвисал на его руках безвольной тряпкой. С каждым умерщвленным таким образом врагом тело Саргатанаса изменялось. Демон рос, обгоревший местами френч пробивал металлические шипы, волосы превратились в некое подобие проволоки.
Покончив с альбионцами, демоны снова перестроились в цепь, взяв наизготовку оружие. Однако продолжение атаки в мои планы на сегодня не входило. Быстрым шагом я догнал лорда Саргатанаса - связи с ним у меня не было.
- Что у вас, полковник? - обернулся ко мне явно недовольный тем, что его отрывают от столь важного дела демон. - Поддерживайте нашу атаку.
- Нет, - отрезал я. - Мы закрепляемся на этих позициях. Входить в город запрещаю.
- Кто ты такой, человек, чтобы запрещать мне что-либо? - в и без того страшных глазах мелькнул зловещий огонек гнева.
- Я командую всей операцией, - ответил я, - и вы, лорд Саргатанас, находитесь в моем подчинении согласно приказу лорда Евронимуса.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем Саргатанас расхохотался. Уперев руки в боки, он даже подался назад, запрокинув голову к небу. Скрежещущий звук его смеха неприятно резал уши, но я старался не морщиться.
- Давно, - отсмеявшись, произнес демон, - очень давно уже никто не был столь дерзок со мной. Особенно из вашего рода.
Он обернулся к своим демонам, по-прежнему стоявшими цепью, и выкрикнул им несколько команд. Те опустили оружие и отступили на несколько шагов. Каждый второй опустился на колено, снова взяв наизготовку оружие. Наверное, так в представлении демонов выглядело оборонительное построение.
Я же вернулся к своим людям. Офицеры построили солдат и ждали моих приказов.
- Занимаем оборону, - вышел я на общую связь. - Пулеметы в первую линию, распаковывайте треноги. Орудия малых калибров тащите сюда. Будем строить здесь линию обороны.
- Нефедоров, - связался со мной генерал-полковник, - через полчаса к вам прибудут грузовики, заберут трупы. Возможно, альбионцы предпримут попытку отбить тела своих солдат, вы должны помешать им сделать это.
- Дл чего нам вражеские трупы? - удивился я, однако ответ пришел быстро, стоило только глянуть на Саргатанаса и его демонов.
За нашими спинами из окопов начали подниматься уцелевшие оживленные мертвецы. Их не повели через пламя взрыва, ибо это означало бы верную гибель - я и так ума приложить не мог, как Саргатанасу удалось провести через него своих демонов. Пусть у них были превосходные доспехи, но я же сам видел, как пули и лучи пробивали их. Мертвецы, которых осталось не столь много, однако куда больше, чем я думал, прошли мимо нас, заняли места в строю демонов, выдвинувшись на передовые позиции.
Вскоре прибыли и орудия. Тащить их через ничью землю, разбитую снарядами, а после по остаткам второй линии окопов, наверное, было чрезвычайно тяжело. Здоровяки "першероны" обливались потом, волоча их. Расставив пушки по позициям, так что недлинные стволы их глядели чуть ли не в затылки демонам и оживленным мертвецам.
А ведь стоит дать залп, якобы случайный, и от наших союзников не останется и памяти. На таком мизерном расстоянии никакие доспехи не спасут, хотя после их триумфального прохода через взорванные позиции альбионцев я уже ни в чем не был уверен. Гибель союзников всегда можно списать на вражескую атаку, ту же самую попытку отбить тела. И ведь все люди, что состоят в моем подчинении, подтвердят любую, пусть даже самую неправдоподобную, версию событий.
Я отогнал эти идиотские мысли, мельком глянув на стоящего неподалеку Фермора. Тот не смотрел в мою сторону, руководя своими людьми. Я отлично его толстый намек на заговор против наших союзников, а то и куда хуже, и Саргатанас косвенно подтвердил их своей более чем прозрачной угрозой.
Грузовики пришлось ждать достаточно долго. Им ведь тяжело было преодолевать все колдобины на разбитой земле городских пригородов. Грузовые машины прибыли двумя колоннами. Первые были самые обычные автомобили с нашими эмблемами, вторые же принадлежали демонам. За рулем последних сидели мелкие особи, они же занимали места в кузовах. Выпрыгнув оттуда, демоны принялись сноровисто собирать тела в альбионской форме, и бесцеремонно закидывали их грузовики без каких-либо знаков на бортах. Наши похоронные команды обходились с телами куда осторожней, ведь, в отличие от демонов, для них это были павшие товарищи, а не просто некий материал, который можно и нужно использовать повторно.
Глядеть на это было просто противно, но я намерено не отворачивался. Это были наши союзники, и так или иначе я должен быть согласен со всеми их действиями. Как бы отвратительны они ни были.
Когда же грузовики, наконец, уехали, я обессилено опустился на снарядный ящик. Густая цепь демонов и оживленных мертвецов маячила перед глазами, хотелось закрыть глаза и чтобы когда откроешь - их бы уже не было. Но подобные детские желания никогда не исполняются.
