Леонид Ильич понимал, что ему не хватает образования, вернее, диплома, необходимого для дальнейшей карьеры. Решился. Все бросил и в сентябре 1930 года поехал в Москву учиться. Запасся характеристикой: «Выдан настоящий зав. отделом Землеустройства Свердловского ОКРЗУ тов. Брежневу Л. И. в том, что он за время работы в отделе землеустройства проявил себя как хороший работник и способный администратор. Проявлял активное участие в общественной работе как в учреждении, так и на селе, работая по производству землеустроительных работ. Занимал ряд выборных должностей в общественных, профессиональных и советских организациях. Рекомендуем тов. Брежнева как хорошего работника и заслуживающего звания студента. Выдан настоящий для представления в ВУЗ».

В столице он поступил в Институт сельскохозяйственного машиностроения имени М. И. Калинина. Жена, Виктория Петровна, оставила дочку Галю на попечение матери и переехала к мужу. Но жить в Москве с семьей студенту было негде и не на что. Леонид Ильич проучился всего три месяца, еще два провел на практике на заводе «Коммунар» и покинул столицу.

Невероятно аккуратный и предусмотрительный в бумажных делах, он запасся документом, подтверждавшим, что хотя и немного, но поучился в московском вузе. В институте 21 мая 1931 года ему выписали справку:

«Дана бывшему студенту ИСХМ имени М. И. Калинина Брежневу Л. И. в том, что им прослушаны удовлетворительно с 1 октября по 20 декабря 1930 г. за первый триместр следующие дисциплины:

1. Математика.

2. Химия (органическая и неорганическая).

3. Металловедение (черная металлургия и механическое испытание материалов).

4. Политэкономия.

5. Начертательная геометрия и проекционное черчение.

6. Военные науки (топография).

С 20 декабря 1930 г. по 20 февраля 1931 г. отбыл практику по холодной обработке металлов на заводе «Коммунар».

Куда же Леонид Ильич направил свои стопы?

На Урал он не вернулся, в начале 1931 года Брежневы поехали в родной город, к его родителям. И с разрешения соответствующего наркомата перевелся из московского вуза в Каменский металлургический институт имени Арсеничева. Михаил Иванович Арсеничев был первым руководителем местных большевиков, погибшим в марте 1918 года.

«Институт, – как выразился потом многолетний помощник Брежнева Виктор Андреевич Голиков, – был не ахти какой».

Да и Леонид Ильич не столько учился, сколько шел по общественной линии: председатель профкома, секретарь парткома. Эта стезя больше всего отвечала его характеру и природным данным. Не упускал ни единой возможности проявить себя.

В ноябре 1933 года он получил письмо из ЦК профсоюза:

«Дорогой товарищ Брежнев!

Получили твое согласие на использование тебя в должности внештатного инструктора металлургии. В связи с этим и посылаем тебе удостоверение, выданное от имени ЦК нашего союза. На ближайший отрезок времени задание тебе дается, а в дальнейшем мы тебя прикрепим к отделу, с которым тебе придется заниматься самому.

Для почтовых расходов тебе понадобятся деньги. Мы это предусмотрели и даем указание вашему завкому о выдаче тебе аванса. По использовании этих пяти рублей ты будешь представлять отчет завкому и снова получишь пять рублей. Все твои отчеты завком будет направлять в ЦК, так как эти деньги будут выдавать за его счет.

Что тебе будет непонятно – пиши заведующему или его заместителю того отдела, к которому ты прикреплен для работы».

Секретарь ЦК Всесоюзного союза рабочих металлургической промышленности прислал ему удостоверение: «Дано тов. Брежневу Л. И. в том, что он действительно является внештатным инструктором ЦК ВСРМП и ему представляется право по заданию ЦК проверять состояние профработы на отдельных участках завода, в завкоме, цехкомах, профгруппах и осуществлять контроль за проведением в жизнь директив ЦК ВСРМП. Завком обязан оказывать максимальное содействие в выполнении т. Брежневым Л. И. порученной ему работы».

Он не отказывался ни от одного задания, даже от тех, что заведомо мало подходили. Вот одно из них.

«Выписка из протокола Заседания Пленума заводского партийного комитета

от 16 июня 1935 г.

СЛУШАЛИ: об утверждении руководителей по истории партии и кружков текущей политики на летний период.

ПОСТАНОВИЛИ:

Утвердить т. Брежнева руководителем кружка по истории партии в силовом цеху».

Знатоком истории партии Леонид Ильич точно не был…

Поразительная деталь: совсем молодой человек, не шибко грамотный, вчерашний грузчик, заботливо сохранял все свои служебные документы, словно чувствовал, что со временем они станут исторической ценностью. Не писал и не говорил ничего, о чем со временем пришлось бы пожалеть. Практически ничего в своей биографии не скрывал и прошлое не переписывал.

Он еще учился, а уже 20 марта 1933 года молодого, активного коммуниста назначили директором Каменского вечернего металлургического рабфака, который со временем преобразовали в техникум.

Когда в 1976 году страна готовилась отметить семидесятилетие генсека, корреспондент журнала «Комсомольская жизнь» был командирован в Днепродзержинск, где раздобыл «Книги приказов по личному составу» рабфака, заполненные каллиграфическим почерком Леонида Ильича. Написанные по-украински приказы директора техникума Брежнева передают дух времени.

19 мая 1933 года: «Студентку 5-й группы Хрен О. Е. как дочь кулака, раскулаченного и лишенного права голоса, из состава студентов исключить как чуждый элемент».

19 июня 1933 года: «Студента 9-й группы Мухина Алексея исключить из состава студентов как сына кулака, который утаил свое социальное происхождение при поступлении на рабфак».

Своими приказами Брежнев лишал юношей и девушек, «виновных» в том, что родились они «не в той семье», возможности получить образование, подрезал крылья на взлете.

Институт Леонид Ильич окончил заочно. Специальность – инженер-теплосиловик. Дипломная работа – «Проект электростатической очистки доменного газа в условиях завода имени Ф. Э. Дзержинского».

Почти через тридцать лет, 23 декабря 1963 года, на президиуме ЦК Никита Сергеевич Хрущев заговорил том, что не нужно всеобщего среднего образования. Достаточно восьмилетки, а дальше молодые люди пусть осваивают профессию. Это была одна из идей, порожденных его бурным темпераментом и конечно же собственной малограмотностью.

И аппарату эта идея нравилась.

«Во времена Хрущева все пришло в движение, – вспоминал Александр Павлович Филатов, первый секретарь Новосибирского обкома. – Он до всего добрался. И, как показало время, не все его затеи были ошибочными. Перестройка школ оказалась очень нужной и своевременной. На многих заводах были созданы специальные учебные классы. Ребята приобщались к рабочим профессиям. Рекомендовалось до поступления в вуз год-два отработать на производстве, что было полезным как для самих выпускников, так и для предприятий».

Вообще-то на пороге была научно-техническая революция, и экономика нуждалась в образованных кадрах. Но Брежнев преданно поддержал Хрущева:

– Я считаю, что этот вопрос решается с политической точки зрения и в этом плане приобретает особую ценность мысль товарища Хрущева по вопросу о том, чтобы люди приобщались к труду. Я хотел бы подтвердить это примером своей семьи, показать это на примере своем, своего брата и сестры.

Наш отец мечтал, чтобы мы получили высшее образование. Он сам не имел высшего образования и сорок пять лет проработал в цехе. Когда наступило время перехода его на пенсию, мы, уже выросшие, сказали ему, что, когда он уйдет на пенсию, мы ему будем помогать. Он нам на это ответил: для меня высшей наградой будет, если вы получите высшее образование. Мы все трое получили высшее образование без отрыва от производства. Я закончил среднюю школу и уже имел трудовой стаж. Нигде не учился пять лет, так как работал в сельском хозяйстве у отца. Потом приехал в Москву, потом бросил Москву и приехал на завод.

– Даже при таких условиях можно получить образование, – довольно заметил Хрущев.

– А после этого я окончил техникум, – продолжал Брежнев.

– Таких можно пересчитать по пальцам, – заметил Анастас Иванович Микоян, который, в отличие от Хрущева и Брежнева, считал, что нельзя мешать молодежи получать высшее образование.

– Пальцев не хватит, – отрезал Хрущев.

– Потом поехал учиться, – с удовольствием продолжал свой рассказ Брежнев, – после этого приехал на завод и пять лет работал слесарем, потом окончил институт. Брат также начал работать на заводе, потом закончил институт и сейчас работает начальником цеха. Сестра также окончила институт и сейчас работает химиком в лаборатории…

В партии шла бесконечная чистка. Членов ВКП(б) проверяли вновь и вновь. Выискивали сомнительных и исключали. В Москве действовала Центральная комиссия по проверке и чистке рядов партии, в областях и краях – местные. Поскольку Брежнев некоторое время поработал на Урале, запросили Свердловск: нет ли за ним грешков?

16 июня 1934 года Уральский областной архив ВКП(б) выдал справку:

«В протоколах по чистке рядов ВКП(б) Бисертской районной организации Свердловской области фамилии Брежнева Л. И. не значится.

Чистка советской ячейки в Бисертском районе проходила с 9 по 24 июля 1929 г.

Основание: протокол проверкома по Бисертскому району».

Иначе говоря, перед партией чист…

Леонид Ильич совсем недолго был начальником смены силового цеха завода имени Ф. Э. Дзержинского, поскольку 6 октября 1935 года был призван в Рабоче-крестьянскую Красную армию. Ему уже было двадцать девять лет.

Брежнева отправили в Забайкальский военный округ. Он должен был служить срочную службу рядовым, но добился, чтобы его направили курсантом в Читинскую танковую школу (тогда она называлась Забайкальской бронетанковой академией). Наверное, сыграло роль то, что он получил инженерное образование. Это были годы, когда началось активное производство и освоение бронетанковой техники и в войсках были рады каждому технически подкованному призывнику.

Начальство отметило очевидную склонность курсанта к политической работе. Так что его назначили политруком танковой роты 14-го механизированного корпуса Дальневосточного военного округа – на далеком разъезде Песчанка. Правда, служил всего год.

Четыре десятилетия спустя, весной 1978 года, министр обороны Дмитрий Федорович Устинов уговорил Брежнева совершить беспрецедентную поездку по стране. Высокие гости остановились и в Чите, где располагался штаб войск Забайкальского военного округа.

Ранним утром 3 апреля на читинском вокзале появился спецпоезд с двумя тепловозами. В кабине помимо машиниста и его помощника – машинист-инструктор и офицеры областного управления госбезопасности. А на второй путь встал поезд прикрытия – пустые составы. На всем вокзале остались только чекисты, пассажиров держали в зале ожидания, где компанию им составили чекисты в штатском и милиционеры в форме, вспоминал полковник КГБ Алексей Владимирович Соловьев (см.: Соловьев А. В. Тревожные будни забайкальской контрразведки. М., 2002).

Над поездом постоянно курсировал самолет-ретранслятор. Поэтому из Москвы можно было в любую минуту связаться с узлом связи спецпоезда. Если кто-то из членов политбюро хотел поговорить с Леонидом Ильичом, то спецкоммутатор ВЧ правительственной связи Кремля передавал: «Пароль «Молния». Его немедленно соединяли с Брежневым.

На вокзале гостей ждала колонна из десяти автомобилей. Две машины ГАИ, машина сопровождения УКГБ, «чайка» Брежнева (с ним сели командующий войсками округа генерал армии Петр Алексеевич Белик и второй секретарь обкома Николай Федорович Носов), за ней машина прикрытия, машина с врачами и министром обороны Устиновым, еще одна машина охраны и еще один автомобиль ГАИ. Машина прикрытия, в которой сидел начальник одного из отделов областного управления госбезопасности, должна была в случае необходимости прикрыть собой авто генсека.

Брежневу приготовили сюрприз. Отвезли в полк, где он служил в тридцатых годах. Осмотрев музей боевой славы, он написал в Почетной книге:

«Дорогие солдаты и офицеры!

Для меня памятны и дороги эти места. Я начинал здесь воинскую службу в 1935–1936 годах в танковой части.

Спасибо, что вы храните традиции воинов, защищавших нашу Родину в дни Великой Отечественной войны. Будьте же достойны тех, кто, не щадя своей жизни, свято сражался и защитил рубежи Советской Родины.

Желаю вам хорошей службы».

Леонид Ильич, сентиментально относившийся к своему прошлому, был тронут музейной экспозицией. Член военного совета и начальник политуправления Забайкальского округа генерал-лейтенант Алексей Дмитриевич Лизичев вскоре был переведен в Москву заместителем начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота…

В октябре 1936 года политрука Брежнева уволили в запас. Вернулся домой, и в ноябре демобилизованного командира назначили директором Днепродзержинского металлургического техникума. Но в этой должности он не задержался. Массовые репрессии открыли молодому симпатичному человеку с рабочим прошлым и армейской закалкой дорогу к большой карьере.

В мае 1937 года начался его политический рост. В родном городе Брежнева утвердили заместителем председателя горисполкома по строительству и городскому хозяйству. Через год, в мае 1938-го, перевели в областной центр, в Днепропетровск.

Днепропетровская область была тогда огромной, в нее входили районы, которые потом стали самостоятельными областями. В обкоме партии Брежнева поставили заведовать отделом советской торговли. Торговлей Леонид Ильич никогда не занимался, но это было время, когда на такие мелочи не обращали внимания. Умеет руководить, понимает линию партии – значит, справится с любой должностью.

Руководить, то есть ладить с начальством и подчиненными, у него явно получалось. Во всех характеристиках встречается одна и та же оценка: «массовик». Он любил декламировать стихи, сам баловался сочинительством. Он был внимателен и доброжелателен. Окружающие это ценили.

7 февраля 1939 года его избрали секретарем обкома по пропаганде и агитации. Это был по-настоящему высокий пост. Днепропетровский обком по утвержденной ЦК иерархии принадлежал ко второй группе (к первой относились Киевский и Харьковский), численность аппарата превысила сто пятьдесят человек. Но идеологическая работа Брежневу не нравилась. Он настолько не любил читать, что толком не освоил даже обязательный набор догматических установок. Да и неохота было ему корпеть над бумагами!

Через много лет, вспоминая свою идеологическую должность, генсек Брежнев в узком кругу заметил брезгливо:

– Я это ненавижу, не люблю заниматься бесконечной болтовней. Так что еле-еле отбрыкался…

На свое счастье, идеологическим секретарем он оставался недолго. Брежнева поддерживал Константин Степанович Грушевой, с которым они вместе учились в металлургическом институте. Грушевой раньше начал делать партийную карьеру. В январе 1939 года его избрали вторым секретарем Днепропетровского обкома.

Константин Грушевой тащил за собой Брежнева. В 1940 году в обкоме по указанию Москвы ввели дополнительную должность секретаря по оборонной промышленности – в связи с тем, что многие предприятия переходили на выпуск военной продукции. Константин Степанович предложил поручить это дело Брежневу.

Кандидатуру Леонида Ильича одобрил глава Украины Никита Сергеевич Хрущев, который приезжал в область изучать кадры. В апреле 1941 года Брежнева утвердили секретарем по оборонной промышленности. Ему было всего тридцать четыре года. Со всей энергией он взялся за дело, ему хотелось показать себя. Но началась война.