Глава 19

Вечер выдался не из простых.

Собравшись за четверть минуты, я перешел тенями по указанным Эллэ координатам и сразу попал в пекло. Рычание и звуки битвы, мечущиеся среди деревьев фигуры, огонь и выкрики «погонщиков», теряющих контроль над обезумевшими от вкуса крови животными.

Один из ребят, дежуривших в секрете, убит. Его останки, разбросанные по всей поляне сложно не заметить.

Лесные бесы!

Второй в обороте, уже серьезно раненый, продолжая сопротивляться, носился кругами, умудряясь вносить сумятицу в ряды противника. Он рвал зубами и бежал дальше, отвлекая животных, задерживая весь отряд, кстати, весьма многочисленный. Я насчитал восемнадцать объектов. Среди культистов не так часто встречались хорошие воины. При обычном раскладе мои ребята, действуя в паре, легко расправлялись с подобными группами примерно из десяти человек. Здесь же явно творилось что-то странное.

Тем временем мой воин безрассудно влетел в целую стаю волков и, приняв человеческое обличье, закружился в последнем танце. Его мечи со свистом рассекали пространство, сея смерть. Было видно – долго ему не продержаться, и он к этому готов.

Первым делом следовало снять с парня насевших хищников.

Вот тут-то и начались сюрпризы.

Меня слишком быстро заметили, пришлось действовать, отражая яростные атаки сменяющих друг друга культистов. Прорываясь вперед, привычно вызвал эмпатию, направленно воздействуя на разум животных, успокаивая, аккуратно снимая наведенные узы подчинения. Обычно этого хватало, чтобы звери пришли в себя и вернулись в Чащу, ослабив группу фанатиков.

Животные не послушались, но хотя бы отстали от Мателя. Мысленно приказав парню отступать, краем глаза отметил, как тот, приняв ипостась, рванул в сторону защитного периметра, обдав меня чувством благодарности.

Не стоит, Матель… В следующий раз, я так же легко пожертвую тобой, во имя Империи…

Культисты то наседали толпой, заставляя яростно рубиться, то слаженно отходили в стороны, направляя вместо себя животных. Я, не желая им вредить, вынужден был менять стиль боя, уворачиваясь от когтей и зубов. Усугубляло ситуацию и разнообразие видов: рыси, ловчие кошки, волки. Даже пяток медведей, хотя этих контролировать сложно.

Приходилось туго. Избрав новую тактику, прыгнул тенями в сторону и направленными ментальными ударами расправился с хищниками по одному. Так животные не погибнут, и когда придут в себя, их придется подчинять заново. Надеюсь, к тому времени будет некому…

Прием пришлось повторить несколько раз. Стало полегче, но странности на этом не закончились. «Погонщики», сообразив что к чему, поняли, что так скоро лишатся своей армии, и, отозвав оставшихся в строю животных, вступили в схватку сами. Впервые среди них мне встретились столь серьезные противники. Все бугаи как на подбор. Давно я не чувствовал себя мелковатым.

Страхолюдные шлемы-маски из звериных черепов скалились выбеленными клыками. Наброшенные на плечи шкуры реликтов на деле были отличной защитой. Вплетенные в волосы перья при необходимости заменяли клинки, набедренные повязки и пластины хитиновой брони, прикрывающей уязвимые места. Изогнутые на концах ритуальные клинки и исписанные кровавыми символами тела блестели в неверном свете, который испускала сама Чаща.

К слову, в Чаще редко бывает по-настоящему темно. Растения, насекомые, грибы источают мягкое сияние, достаточное, чтобы обычный человек решил, что это волшебная сказка. Парни, напротив, слаженно замахнувшиеся на меня внушительными секирами, явно явились из другой. Будь я изнеженной девицей, запросто принял бы их за тех самых лесных бесов, намерения которых не принято упоминать в приличном обществе.

По-моему, эти ребята хотели сотворить подобное со мной, а потому, Верд Аллакири, придется показать все, на что способен, если не хочешь, чтобы твоя отрубленная голова наблюдала мертвыми глазами, как этот вот «красавчик» имеет твой зад.

Доказывая, что не зря ношу два клинка за спиной, завертелся, отражая удары. Между делом вызвал Эллэ:

– Райд?

Замком и близкий друг понял меня без лишних слов. Ему было достаточно легкой мысленной окраски, чтобы правильно просчитать ситуацию.

– Готовность две минуты. Идем, командир. Держись!

– Поторопитесь, – прорычал я уже вслух.

В следующий миг я едва увернулся от взвизгнувшей около уха световой плети. Замешкайся хоть на долю секунды, и у меня больше не было бы левой руки.

Успел.

Прыгнув тенями за спину противника, я снес ему голову, но едва не лишился своей. Спас оборот, позволив увернуться и сделать передышку длиною в пару вдохов.

Это что было? Среди фанатиков – сияющие?! Или просто раздобыли артефакт?

В последнее время оснащенность культистов настораживала, они давно превратились в серьезную организацию с неплохим финансированием. А как еще это объяснить? Нужно обратить внимание лорда Сатема. А лучше взять и допросить языка для начала, но проклятые ублюдки дохли мгновенно и мучительно, стоило их пленить. Видимо, этим и объяснялась отчаянная храбрость, с которой они бились.

Клыками разорвав глотки еще двоим, испытал то самое чувство, когда по броне скрежещет металл вражеского клинка.

Время мечей!

Приняв свое обличье, схлестнулся с двумя, но, допустив ошибку, почти сразу потерял один клинок. Недолго думая, воззвал к теням, не считаясь с расходами энергии. Чувствуя, как руку сводит холодом, пока в ней сплетается новый – магический.

Неважно!

Сейчас значение имеет лишь моя жизнь, шансы сохранить которую стремительно падали с приближением трех реликтов – пары огромных волков-раал’гаров и медведя-доор’кана.

Лесные бесы вас дери, этого-то как?! Подчинить такого монстра ни один друид не рискнет в здравом уме.

Тени еще не застыли, а я уже отбивал удар еле успевшим принять окончательную форму клинком. Рука отозвалась стылой болью, заставив скрипнуть зубами.

Держись, Верд, придется поднапрячься!

С трудом отбросив громадную секиру, сделав рывок, поднырнул под руку противнику – вот же здоровый попался урод! Ударом локтя в район поясницы безошибочно нашел ту самую точку и, вложив добрую порцию теневой энергии, сломал гиганту позвоночник. Круто развернувшись, клинком распорол брюхо подоспевшему на помощь второму.

Готовы! Ох и попили кровушки, суки!

Откатом навалилась слабость. Все же я не полноценный теневик, а так…

– Райд?!

– Двадцать секунд, командир!

Оборот.

Волчьи лапы понесли по широкой дуге. Лечу, распластавшись вдоль земли, чувствуя, как шевелится шерсть и очередью стучат над головой по древесным стволам световые болты.

Арбалет-автомат?! Час от часу не легче!

По спине пробежал холодок. Повезло, что его не использовали ранее. Боялись задеть своих?

Наперерез бросились реликты. Я на ходу принял вторую ипостась.

Один раал’гар против двух, да еще и здоровенного доор’кана вдобавок? Мягко говоря, нечестный расклад. Хорошо, что у меня все же есть преимущества: я – человек. И я думаю как человек, а реликты – всего лишь животные. Было и еще одно – во второй ипостаси я снова могу ходить тенями, за что меня и прозвали Теневым волком.

Первый волк-реликт вырвался вперед. Мы взлетели в прыжке, готовые вцепиться друг другу в глотки. Уже чувствуя тепло и энергию жизни, исходящую от его мощного тела, вдохнув густой мускусный запах хищника, я внезапно для противника исчез. Чтобы тут же появиться, развернувшись для атаки еще в том самом «нигде», у него прямо под брюхом, вонзая двадцатисантиметровые клыки в незащищенное горло.

Реликтов не принято убивать просто так, но что мне было делать? В честном бою здесь не победить.

Моя хитрость сработала. Раал’гар – опасное, но все же только животное, лишенное человеческой подлости и коварства. Рот затопила горячая кровь, хорошо, что в ипостаси отсутствует чувство брезгливости…

– Мы здесь!

Я был готов расцеловать Эллэ.

Покончив с противником, осмотрелся. Моя кровь набатом стучала в висках, чужая – отдавала привкусом железа на языке.

Я не сразу осознал, что сражаться больше не с кем.

– Верд! Тихо-тихо! Свои!

Помедлив пару секунд, прежде чем принять человеческий облик, встретился с пытливым взглядом Эллэ.

– Ты в порядке, командир?

Кивнул, осматриваясь вокруг.

– Где они? – собственный голос прозвучал хрипло и незнакомо, будто у меня все еще звериная гортань.

– Мобильными порталами ушли, как только мы появились.

– Нехорошо, – досада затопила с головой. Уверен, все пленные, если таковые случились, уже мертвы. Спросил у замкома: – Дай догадаюсь, порталы сияющих?

– Угу.

Да у них тут массовая закупка была, мать ее!

– Доложи?

– Первая и третья группы здесь. Вторая и четвертая – в патруле. Пришлось сорвать всех, до кого дотянулся. Секреты обновили. Потери: трое убитых. Еще трое ранены, не считая разведчика. «Погонщики» нынче какие-то странные попались. Нам не удалось снять с животных контроль, – Райд развел руками. – Пока сообразили…

Я согласно кивнул, наблюдая, как беснующихся реликтов, брошенных «погонщиками», пеленают приписанные к «Волчьим теням» природники. Ни одного живого культиста, как я и ожидал, снова не удалось поймать, но и пара животных под контролем – уже что-то. Пускай умники из Академии ломают мозги, не зря же мы их здесь охраняем?

Я вдруг понял, что Эллэ меня зовет.

– Верд, ты слышишь?

– А?

– Командир, иди уже отдыхай, мы тут дальше сами справимся.

– Тебе тоже не помешает передохнуть, Райд.

– Верд, у меня нет твоих проблем с внутренним зверем, а тебе и правда не помешал бы отпуск.

– Какой к бесам отпуск, когда такое творится?! – сорвался я, еще не остывший.

Что-то в этом всем нападении не так, но что?

– Как знаешь, – не стал давить друг, – но хотя бы поешь и ложись спать. Если что-то случится, я тебя разбужу.

Эллэ целиком и полностью прав. Дело не только в том, что я – оборотник, но и в том, что я – Теневой маг, пусть и слабый. Это дает мне серьезные преимущества в бою, вызывая восхищение у зеленых мальчишек. Но плоть человека, пускай и наполовину лла’эно, слаба…

– Обязательно разбуди.

Райд кивнул, глядя честными-пречестными глазами, и я понял, теперь он это сделает, только если небеса разверзнутся.

Усмехнувшись, хлопнул его по плечу и отправился к мобильному порталу, который развернули наши природники, суетящиеся на месте схватки.

Стоило ступить с портальной платформы на дорожку, ведущую к Академии, как навалилась усталость. Едва волоча ноги, я размышлял над вопросом жизни и смерти: идти пешком или все же прыгнуть тенями к себе в ванную? Обе задачи сейчас казались непосильными, а потому так и продолжил плестись, не сразу осознав, что все Древо окутано сиянием.

Сегодня же Первая ночь! А я и забыл…

Ее я почувствовал сразу. Наверное, даже раньше, чем обостренный слух уловил шорох шагов. Раньше, чем аромат ее тела, духов и выпитого недавно вина коснулся обоняния. Я просто понял – она здесь, и все. Хотя что бы ей делать у порталов ночью?

Медленно повернулся, до конца не доверяя ощущениям, и даже решил было, что передо мной галлюцинация. Но нет. Хрупкая фигурка, по бледному личику которой бежали разноцветные отблески сияния, стояла на тропинке, ведущей к роще, реальная как никогда.

Замерев на мгновение, она, будто решившись, направилась прямо ко мне.

Еще никогда я и мой зверь не были так солидарны. Оба замерли, боясь спугнуть. И оба потеряли бдительность.

То ли переутомление, то ли удивление собственной реакцией на эту девушку послужило причиной, но я был открыт как младенец. Специально или случайно, но она этим воспользовалась. Почувствовав, как чужое сознание касается сокровенного, я поторопился поднять щиты, одновременно вышибая вторженца ментальным ударом, и едва успел остановиться, сообразив, что тем самым причиню ей боль.

Великая Мать! Почему каждая встреча со мной кончается для Оэльрио неприятностями?

Девочка пошатнулась. Свет отразился во влаге, наполнявшей огромные бездонные глаза. Не успел? Ударил-таки? От этой мысли на душе стало совсем погано. Я оказался рядом, чтобы поддержать. Принялся просить прощения, за все и сразу.

За то, что был так груб при первой встрече.

За незаслуженную и ненужную пощечину в Чаще, за то, что посчитал ее тогда истеричкой.

За то, что не смог вчера сдержать зверя.

За то, что я сам этот зверь и есть.

И за то, что сейчас смею стоять так близко к этому чистому созданию в вымазанной чужой кровью броне.

Да от меня же на километр несет смертью!

Убедившись, что Оэльрио способна стоять на ногах самостоятельно, я поспешил убрать руки.

Того, что произошло дальше, я совсем не ожидал.

В ее глазах отразилась легкая обида или досада, а в следующий момент она опустила щиты, и все еще обостренная после боя эмпатия сыграла со мной злую шутку. Я на мгновение ослеп и оглох от обрушившейся смеси эмоций. Кажется, она что-то сказала, прежде чем маленькая, но крепкая рука притянула к себе. Теплые мягкие губы прижались к моим в неумелом, но таком восхитительно-решительном поцелуе.

И я ответил.

Не смог не ответить.

Забыв обо всем, я целовал ее, чувствуя терпкий привкус вина на шустром язычке.

Целовал, похищая все ее дыхание.

Целовал так, как никого не целовал уже давно, стараясь быть одновременно нежным и едва сдерживаясь, чтобы не сорваться, не поддаться закипевшей в крови страсти, которая по силе спорила с горячкой боя. Чего мне стоило держать себя в руках, когда я еще не остыл после сражения, а стремление выжить любой ценой воздействовало на все человеческие и звериные инстинкты.

В чувство привел тихий всхлип и ощущение какой-то помехи. Из-за перчаток на руках я почти не ощущал ее тела, лишь кончики пальцев касались бархатистой кожи под задранным свитером.

Мои руки испачканы кровью в прямом смысле. Я не хотел ее так касаться.

– Оэльрио, – шепнул я, прервавшись.

Затуманенные страстью глаза рассказали о многом. Не выдержав, покрыл легкими поцелуями лицо, прижал к груди, не переставая гладить. Пытаясь совладать с собой и своими желаниями. Я едва помнил о звере, скрывающемся внутри, а он вел себя тихо-тихо, будто его и не было…

Она сама отстранилась, смутившись.

– Я… – начали мы хором и остановились.

Продолжил первым:

– Оэльрио…

– Льяра.

– Льяра, детка…

Не успел я договорить, как на ее волосы опустилась огромная серебристая бабочка-ночница, одна из тех, что сейчас сплошь усеивали Древо, расцвечивая волшебным сиянием. С ее крыльев обильно посыпалась мерцающая пыльца. Оэльрио ахнула, не успев толком испугаться, как ночница вспорхнула, чтобы закружиться в танце со второй такой же прямо над нашими головами. Теперь уже мы оба оказались в мерцающем облаке. Льяра, улыбаясь, протянула руку, и одна из бабочек опустилась ей на ладонь, медленно шевеля крылышками. А потом снова вспорхнула, оставив пригоршню мерцающей пыльцы, которую тут же сдуло порывом ветра. Льяра легко и звонко рассмеялась, провожая танцующих ночниц взглядом, а я смотрел в бездонные бирюзовые глаза и понимал, что моя жизнь уже не будет прежней…

От Древа во все стороны разлетались разноцветные гигантские бабочки-реликты, по сравнению с которыми те, серебристые, казались совсем маленькими. Я не смог отказать себе в желании обнять девушку. Молча мы наслаждались волшебством. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет у меня случится самая необычная, странная и чудесная Первая ночь.

Но все когда-нибудь заканчивается. Бабочки улетели, растворившись в Чаще, а прохладный ветер, как водится, сдул пыльцу. И вот, больше ничего не напоминало о творившемся еще несколько минут назад таинстве, которому до сих пор нет толкового объяснения.

Ничего. Кроме наших усыпанных с ног до головы блестками фигур. Только слепой не заметит. Завороженный происходящим, я, видно, соображал плохо, а потому неспешным прогулочным шагом мы направились к Древу, боясь разрушить неосторожным словом мгновение.