Глава 13
Как-то ночью прилетели четыре горгульи, поселились у Мелисс. Никто их еще не видел, только вездесущий Гнур заявил, что вылетают ночью на охоту, а еще патрулируют над черной скалой и вообще всем участком, что выходит к морю.
Тогда же по ночам и охотятся, Мелисс у них за старшую. Хранителей избегают, как и вообще, только птеринг с одной успел пообщаться, да и то в полете, но та быстро ушла от его расспросов и нырнула в черный зев уродливой скалы Мелисс.
Однажды Гнур постарался застать Теонарда наедине, когда тот сидел на ступеньках своей башни и что-то корябал на пожелтевшем куске пергамента. Закончив писать, арбалетчик поднялся и развернулся, чтобы сходить за голубем, но гоблин взбежал по лестнице и придержал за локоть.
Гнур прошептал быстро:
– Теонард, я обнаружил заговор!
Теонард взглянул на него в изумлении.
– Где? Какой?
– Наш гном начал тайком нащупывать контакты с огром и птерингом!
Теонард нахмурился.
– Интересно… Ты ничего не придумал?
– Клянусь, – ответил Гнур жарким шепотом. – Я просто кое-что услышал…
– Подслушал?
– И подслушал, – согласился Гнур. – Это же хорошо, подслушивание дает преимущества!..
Теонард подумал, пробормотал, убирая перо и пергамент за пазуху:
– Вообще-то огры к гномам относятся хорошо, это вас очень даже не любят… Когда-то претендовали на одни и те же болота?..
– Уже все решено, – заверил Гнур гордо. – Это было давно. Наши предки вытеснили огров из тех болот, хотя, конечно, огры были сильнее…
– Огры не забыли, – напомнил Теонард. – Но вообще-то не ожидал, что подобные союзы начнут налаживаться, да еще так быстро. А что птеринги?
– Керкегор не просто заинтересовался, – сказал Гнур жарким шепотом, – а сам явился к Тарнату и начал осторожные переговоры.
Теонард хмыкнул и покачал головой.
– Представитель древнейшей расы заговорил с презираемыми за молодость расы гномов? – проговорил он. – Удивительно…
Гнур ответил язвительно:
– Вот-вот, пернатый снизошел к гномярам!
Теонард сказал с интересом:
– А чего Тарнат так спешит? Желает укрепить позиции гномов или что-то приспичило особенное?
– Он и птеринг хотят, – сказал Гнур страшным шепотом, – объединить усилия, чтобы проталкивать свои решения!
Теонард подумал, поморщил лоб, брови сошлись над переносицей. Он бросил быстрый взгляд в распахнутую дверь, где в коридоре башни стоит клетка с птицами. Голуби дремлют, сбившись в кучку, лишь один, бойкий и неугомонный, сидит на отдельной жерди и распушает перья.
– Значит, союз вообще. Это плохо… – проговорил арбалетчик.
– Что будем делать?
Теонард подумал еще, посмотрел на него с иронией.
– Будем? Не знаю, что будешь делать ты, а я вот ничего.
– Теонард! – вскрикнул Гнур. – Но это же неправильно!.. Где же справедливость? Мы зачем тебя выбирали главой всего на свете?
Теонард сообщил:
– Понаблюдаем. Уже то, что гордые и никого не признающие птеринги готовы с кем-то о чем-то договариваться…
Гнур помолчал, посмотрел исподлобья.
– Хочешь сказать, все меняется?
– Нет, – ответил Теонард, – это мы меняем. Осталось только научиться менять в нужную сторону. И с нужной скоростью.
– Но какая нужная, – возразил Гнур, – если начинают заранее сговариваться?
– Не совсем хорошо, – согласился Теонард, – но посмотрим, посмотрим. Никто не станет соглашаться на то, что ему невыгодно.
Гоблин поморщился, от чего стал похож на запеченное, но все еще зеленое яблоко, сказал угрюмо:
– Если птерингам выгодно, они могут поступиться принципами?
– Вечные принципы, – сообщил Теонард веско, – признак глупости. Если принципы довели птерингов до гибели, то умнее отказаться от таких принципов. Тебе, я вижу, не нравится, что они тоже пытаются как-то выжить?
Гнур ответил подчеркнуто спокойным и даже равнодушным голосом:
– Птеринги нам уже не соперники.
– Понятно, – протянул Теонард, – тебя беспокоит, что могут усилиться другие?
– Еще как беспокоит, – огрызнулся Гнур. – Это же неправильное усиление, если трое сговариваются против одного!
– А точно сговариваются? – спросил Теонард. – Вот видишь… Пока только устанавливают между собой какие-то точки соприкосновения. Мы же все враги друг другу, хоть и в разной степени. Нам встречаться за одним общим столом, и хорошо бы не бросаться один на другого с обвинениям и обещаниями втоптать в землю.
– Сдержанность, – отрезал Гнур запальчиво, – хорошо, но союзы внутри нашего Совета? Теонард, ты же Глава! Как-то вмешаешься?
Теонард покачал головой.
– Нет. Надеюсь, и другие тоже ощутят необходимость в единстве. Сперва, конечно, каждый будет тянуть одеяло на себя, а в сговор вступать с одним-двумя, чтобы заполучить большинство голосов. Еще не понимают, что именно так все и начинается… Соблюдение шкурных интересов может вот так незаметненько вести к всеобщему благу.
Гнур вдруг посмотрел на него с подозрением.
– Хочешь сказать, чародей все это запланировал с самого начала?
Теонард поморщился.
– Что именно? Призвать Талисман и разбить на части?.. Не дури, Гнур. Нет у чародея такой мощи. Просто получилось… как получилось. Теперь нужно побыстрее приспособиться к новым реалиям. С пользой для всех. Хорошо, иди. Спасибо, что сообщил.
С юга пришли тучи, тяжелые и наполненные влагой. Когда подул ветер, народ вокруг Цитадели забегал, словно не простая туча на горизонте, а какой-нибудь дракон. Через несколько минут плато опустело, остались лишь одинокие домики вокруг резиденций. Потом все затихло, а через секунду с неба обрушилась стена воды, такая мощная, что на расстоянии ворговского прыжка видимость пропадала.
Ливень был мощным, но спустя минут пятнадцать он резко прекратился, словно кто-то наверху перекрыл заслонку. Солнце вышло умытое и радостное, воздух наполнился звуками падающих капель, земля быстро высохла, лишь небольшие лужи напоминали о недавнем дожде. Но через некоторое время исчезли и они.
Люди вновь повылезали из укрытий и принялись за работу, словно ничего не произошло.
После ухода Гнура Теонард пошел к голубям и долго ломал голову, что и как насчет банши, Аэлло и Эвриалы. С остальными понятно, у всех свои расы или народы, о них и начинают заботиться или хотя бы свысока покровительствовать им, но когда вот нет такого народа, как банши, это чревато, в ее собственности осколок Талисмана, а любая мощь требует выхода…
Когда он вышел из башни, между нею и Деревом серой эльфийки Гнур собрал с полдюжины Хранителей и вещал, сам упиваясь своим красноречием:
– Кроме нас самих, я имею в виду Хранителей, в битву за будущее этого мира вступили только мы, гоблины! Мы и гномы, если верить Тарнату, хотя я лично не верю, да и кто в своем уме поверит, если мы их не видели, а врать Тарнат, как и все гномы, обожает…
В сторонке Лотер недовольно рыкнул:
– Ночная атака воргов здорово потрепала кочевников и заставила опасаться Хранителей. Так что вклад воргов не меньше.
Гнур кивнул:
– Разве я спорю? Я говорю, что остальные расы вообще ничего не сделали, чтобы защитить Цитадель. Гоблины спешили издалека, потому успели только в последний день битвы, но они взяли на себя самое тяжелое – уничтожение гнезда кочевников с их выводком. Потому, как вы понимаете, было бы только справедливо увеличить долю тех, кто внес в дело борьбы за счастье всех рас наибольший вклад!
Шерсть на загривке ворга поднялась, он прорычал:
– И что ты, зеленый, хочешь?
– Лично я, – заявил Гнур с достоинством, – настаиваю на расширении сектора, который занимают гоблины! А также предлагаю передать мне полномочия Главы Совета.
Лотер фыркнул.
– Это с какого перепугу?
Гнур сказал с достоинством:
– Потому что я отношусь к этому наиболее серьезно. Вы все еще так и не поняли, что мы в самом деле стоим как бы во главе такого… такого, чего никогда не было раньше.
Тарнат упер кулаки в бока и проворчал:
– Не мы и гномы, а гномы и вы!.. Потому что гномы вообще-то первые!
Гнур развел руками.
– Знаешь, Тарнат, я, наверное, ввиду зачатков уважения к тебе перестану звать полуслепым кротом, хоть ты на него и похож. Вообще перестану!.. И больше ни за что!.. Даже если увижу где-то кротов, скажу, вон тарнаты вылезли…
Теонард поспешил подойти ближе, пока пикировка не перешла в драку, прервал:
– Гнур, твое желание порассуждать и что-то разъяснить тебе вредит. Лучше почаще молчи.
Взгляды хранителей устремились на арбалетчика, который вроде и неприметный, но все-таки Глава, которого сами выбрали.
Тарнат подсказал, расплываясь в довольной улыбке:
– Или думай, что говоришь. Но все-таки Теонард прав, лучше молчи. А то ишь, гоблины раньше гномов!.. Дурость какая.
Страг хохотнул:
– Чтоб Гнур да молчал?
Тарнат указал пальцем себе за спину.
– Вот Керкегор же молчит?
– Птеринги умные, – возразил Страг. – А умные все скучные. Нам же нравится, когда бьют посуду? Лишь бы только не нашу, а так это весело. Так вот Керкегор из тех, кто никогда и блюдца не разобьет.
Теонард сказал жутко трезвым голосом:
– Надо воздерживаться от разговоров о превосходстве одних рас над другими…
Лотер подошел ближе, взглянул исподлобья, угольно-черная радужка глаз настолько широка, что захватывает все глазное яблоко, из-за чего ворг сам выглядит как близкая смерть.
– Разговоры, – буркнул он, – это только разговоры!
– Хранители должны следить за собой, – напомнил Теонард. – И так слишком часто такое говорят… будто им какой-то наш враг подсказывает! А кто не говорит вслух, тот думает. Но враг не знает, что наше единство нарушить трудно. Скреплено не честью или заботой о благе народа, а шкурными интересами, когда только в сотрудничестве можно с помощью Талисмана что-то урвать и для себя. Так что нас не разъединить!
Лотер посмотрел на него с неодобрением.
– А кто, отдав долги, собирался стать другим человеком?
Теонард умолк, некоторое время просто смотрел в пространство, голос его стал тише:
– Я уже стал.
Вздымая сухую пыль, примчались на горячих конях две амазонки, явно шли наперегонки, обе подтянутые и крепкие, как степные луки, закричали звонкими девичьими голосами:
– К вам гости! Целый обряд таких красивых мужчин!
Теонард сказал быстро:
– Всех остановите за внешним кругом! Скажите, таков закон. Их командира сюда…
– Не нам же утруждать белые ножки, – сказал Лотер язвительно и покосился на Хранителей, которые после пламенной речи Гнура умолкли с задумчивыми лицами.
Теонард не повел глазом, уточнил:
– С ним не больше двух, если этого требует почетный эскорт. Остальные ждут его там!
Амазонки умчали, Лотер сказал с одобрением:
– У тебя прорезается голос. Молодец, так жестко и держи.
Через несколько минут амазонки привели гостей, лица наездниц довольные, словно им поручили нечто крайне важное и неотложное. Обе едут с высоко поднятыми подбородками, за плечами луки, готовые в мгновение ока прыгнуть в ладони.
Остановившись возле внутреннего круга, они, синхронно поклонившись, отъехали на десяток шагов, чтобы в случае чего успеть оказаться полезными.
Всадники остались в седлах, их вожак послал коня вперед. Хранители наблюдали за ним с интересом и любопытством, а он, остановив коня за несколько шагов, поинтересовался:
– Кто из вас Теонард из рода Астарвардов, сын Мидшира и внук Гунтвига?
Теонард ощутил, как на нем скрещиваются взгляды Хранителей, сдержанно поклонился.
– Я.
Всадник сказал без поклона:
– У меня поручение от Его Величества короля Кориоларда Стремительного.
Лотер, сложил на груди руки, перетянутые тугими мышцами, спросил вроде бы ровным голосом, но в нем достаточно заметно прозвучала угроза:
– При дворе короля, в самом деле, не принято называться?
Всадник ответил с явной неохотой:
– Граф Герн Олдгетер. Я с особым поручением.
Теонард сказал сдержанно:
– Слушаю вас.
Граф покосился на собравшихся и произнес чопорно:
– Я предпочел бы наедине.
– Увы, – ответил Теонард, – я бы тоже предпочел, но я на таком месте, что вынужден постоянно держать ладони открытыми. И все мои соратники должны знать, чем я занят, дабы не.
Граф окинул взглядом таких разных Хранителей, поморщился и сказал сдержанно:
– Что ж, я просто хотел смягчить. Его Величество король Кориолард Стремительный счел, что вы недостаточно рьяно защищаете интересы родного королевства!.. Те земли, которые вы отдали болотным троллям, не принадлежат ни вам, ни тем болотным тварям!.. Они всегда принадлежали королевству Асгаранд!..
Теонард сказал примирительно:
– Там абсолютно непригодные для жизни болота. Уже сотни, если не тысячи лет. Туда даже на охоту никто не ездил.
– Дело не в этом, – отрезал граф. – Вы должны стоять на защите интересов королевства! И приращивать земли, а не давать отщипывать каким-то тварям…
Теонард покосился на мрачные лица Хранителей, которые все больше хмурятся и время от времени проверяют оружие.
– Его Величество прислали вас, чтобы выразить мне свое неудовольствие? – спросил он.
Граф надменно усмехнулся.
– Его Величество скор на решения, оправдывая свое прозвище. Вам надлежит передать власть и осколок Талисмана мне, а вы вернетесь к королевскому двору. Я, так уж и быть, уступлю этого великолепного коня.
Страг поинтересовался с осторожностью:
– А вы, значит, останетесь вместо Теонарда?
Граф надменно улыбнулся.
– Да, – произнес он. – Я буду представлять интересы своего королевства вместо этого человека, что не справился с таким понятным делом.
Теонард снова бросил взгляд на Хранителей. Те смотрят выжидающе, с плохо скрываемым напряжением и тревогой, даже гоблин подался вперед, сомкнув пальцы на рукояти крашара. Тахаш приподнял левую бровь, а Каонэль с Селиной вообще вытаращились с раскрытыми ртами.
– Я принимаю решение Его Величества, – сказал Теонард смиренно. – Вот знак моей власти…
Он взялся за цепочку и наклонил голову, намереваясь снять осколок Талисмана, но рядом оказался быстрый Гнур, его холодные, как у жабы, пальцы перехватили его за руку.
– Погоди.
Теонард поглядел на него искоса.
– Что?
– Ты не просто Хранитель, – напомнил гоблин. – Ты сейчас глава Хранителей. Мы бы поняли тебя, если бы ты передал свой осколок и полномочия более достойному и мудрому Хранителю, кем без всяких сомнений являюсь я, это все видят и понимают… но передавать другому человеку, который всего лишь из твоего племени людей… нет, ты не волен!
Хранители загудели, как потревоженный улей, Лотер рыкнул:
– Зеленожабый прав. Теонард, ты глава Хранителей и будешь им еще целый год…
– А потом передашь мне, – сказал Гнур, – по итогам голосования, конечно. А пока ты глава, в первую очередь подчиняешься нам, общему собранию.
Каонэль шевельнула кончиками ушей и проговорила с облегчением:
– Гнур, а ты не только красивый, но и умный!
Тарнат бросил на нее возмущенный взгляд.
– Красивый у нас тут я!.. – сказал он обидчиво. – Но желтоглазка права. Гоблин хоть и всего лишь гоблин, но сказал случайно верно. Твои обязанности, Теонард, сейчас намного масштабнее, чем перед каким-то королем. Да простит мне граф, но Теонард по своей скромности еще не понял, что у него власти и могущества больше, чем у вашего короля. И он останется здесь, а вы сядете на своего коня и уедете. И лучше вам не появляться, вы мне очень не понравились, а я весь из себя злой и злопамятный, несмотря на красоту и доброе сердце.
Граф надменно выпрямился, глаза вспыхнули бешенством.
– Вы, – проговорил он, игнорируя гнома и обращаясь к Теонарду, – не подчинитесь приказу Его Величества?
Теонард ответил серьезно:
– Как видите, Хранители возжелали на посту главы видеть меня. Надолго ли, но пока так. И, граф…
Граф процедил надменно, а ладонь в булатной перчатке опустилась на рукоять меча.
– Что?
– Не рекомендую, – произнес Теонард очень мирно, – выказывать свой вельможный гнев. Мы здесь через такое прошли… смахнуть в небытие вас с отрядом, а заодно и все королевство, для нас что прихлопнуть муху. Ни особого труда, ни сожаления, а злости у нас много. У нас, можно сказать, все выгорело… и когда это пепелище зарастет зеленой травкой, неизвестно. Потому разверните коня, с которого не пожелали даже слезть, и уезжайте. Нам приходится бороться с желанием применять свои силы в личных, так сказать, целях… Но можем в отдельных случаях и не побороть. Вы поняли, надеюсь.
Граф молча потянул повод, конь привстал на дыбы и, переступая задними, повернулся в другую сторону. Все долго смотрели, как он вернулся к своему отряду, там рыцари молча ждали.
Он вскинул руку, подавая знак, отряд медленно сдвинулся, сделал короткий полукруг и на рысях пошел в обратную сторону.
Гнур приложил лапу ко лбу, укрывая глаза от яркого солнца.
– Вот уж не думал, – пробормотал он, но достаточно громко, чтобы услышали все, – что буду защищать человека…
Лотер с довольным видом оскалил клыки.
– Где ты видишь человека? Даже гоблина здесь нет, если брать по высшему счету. Все мы должны, хотя и не очень пока получается, стать чем-то выше и справедливее, чем пока есть. Наша мощь обязывает… Но ты хорошо сказал! Наше решение важнее мнения всех королей мира, вместе взятых.
Тарнат сказал с воодушевлением:
– Тогда отпразднуем!..
– Что отпразднуем? – уточнил педантичный Керкегор.
Тарнат взглянул на птеринга с сожалением.
– Ты че, пернатый? Когда есть чем праздновать, повод всегда под рукой!