Оставленный дом
Сборы деревенских жителей проходили в спешке и лихорадочной суете. А вот у самого Тенро вещей оказалось на удивление немного.
Нет, он предполагал, что не успел со времени возвращения обжиться хоть сколь-нибудь приличным количеством разнообразного хлама, который и оставлять не хочется, и выкидывать жалко, но и с собой таскать незачем. Но получилось совсем иначе — хлама не нашлось вовсе.
Сменную одежду Тенро надел сразу же, попросту выбросив прежнюю испачканную кровью и разодранную во множестве мест. Немного подумав, охотник прицепил на пояс кошель с вырученными за недавнюю поездку в город деньгами. Их было немного, почти все они с отцом потратили на заказы земляков, но кое что, все же, осталось и могло пригодиться.
Охотник забросил за спину колчан и достал с чердака свой старый лук, взамен сломанного. Натягивая тетиву, Тенро почувствовал, будто встретился со старым другом. Шутка ли, этот лук когда-то принадлежал какому-то наэрцу. Еще в самом начале своей службы, тетива на казенном оружии лопнула, и Тенро пришлось подобрать лук убитого им противника. Тогда оружие спасло разведчику жизнь и с тех пор они стали неразлучны.
Лишь вернувшись с войны, в попытке забыть прошлое словно страшный сон, Тенро спрятал лук, при помощи которого убил сотни противников. Он всегда считал, что убивают именно с помощью оружия, а не оружием. Кто бы что ни говорил, а не стрелы или клинки отнимают жизни. Убивает именно тот, кто наносит удар или выпускает стрелу. Сталь острия и скорость стрелы не избавляют от малодушия и не очищают совесть.
Оружие лишь инструмент, без воли, без души, без стремления. Так Тенро считал всегда, но сегодня впервые усомнился в своих убеждениях.
Когда он взял в руки верный лук и, ласково пробежав пальцами по тетиве, слегка натянул ее, то почувствовал заключенную в этом оружии силу. Разжав пальцы, он улыбнулся, слыша пение тетивы — столь знакомый призыв не раз и не два звавший его в битву. Может, у оружия и нет души, но у него определенно есть память. Тенро готов был поклясться, что чувствует, как старый приятель радуется новой встрече.
— Прости, что забросил тебя, — Тенро погладил украшенное великолепной резьбой изогнутое древко с причудливо выгнутыми плечами, символы на котором гласили — «Я несу смерть на кончике стрелы». Длинный глубокий лук подходил лишь опытным стрелкам, к которым Тенро без ложной скромности себя относил, поэтому подобное утверждение было весьма правдиво — мастера, вооруженные подобными луками, легко отнимали жизни и неважно чьи.
Спустившись вниз, Тенро застал отца ожидающим на пороге. Видимо привычка не заводить ненужных вещей передалась охотнику от предка, так как дорожная сумка Тара больше напоминала кошель бедняка.
Однако деревенский староста не забыл прихватить арбалет и нацепить ножны с мечом, а под просторным плащом тускло поблескивала старенькая кольчуга.
— Что было ценного, я уже в телегу забросил, — не глядя на сына, произнес Тар. — Мы вот только все продали, так что вещей немного.
— Хорошо. — Спустившись по так уютно скрипящим ступеням, Тенро встал напротив отца и положил руку ему на плечо.
— Решил утешить старика? — Тар горько хмыкнул.
— Ты никогда не любил утешений. К тому же я уже говорил, что не осуждаю тебя.
— И за это я тебе благодарен, сынок. Очень благодарен. Ведь разочаруйся ты во мне — какой смысл тогда доживать свой век, коли единственная кровинка отвернется? Один ты у меня остался, и я не хочу тебя терять.
— А ты и не потеряешь, — улыбнулся отцу охотник. — Пойдем, если готов.
— Да чего тут готовиться-то? — Пусть Тар и пытался бодриться, но Тенро сразу же увидел, насколько тяжело старику покидать дом. — Я всего-то прожил здесь лучшие годы жизни с женщиной, которую любил всегда и люблю до сих пор. Мы ведь с ней все здесь своими руками... — он взглянул на свою мозолистую ладонь. — И Халина моя здесь останется, в этой землице, а я, на старости лет уйду, мне бы лучше с ней ... эх!.. — Тар махнул культей и, отвернувшись, незаметно вытер подступившие от воспоминаний слезы.
— Мы еще вернемся, отец, — неуклюже попробовал успокоить старика Тенро.
— Никто не знает, как жизнь сложится, сынок, никто. — Задумчиво произнес Тар и посторонился, пропуская сына вперед:
— Ты иди пока, поиграй с Аром. Я сейчас.
— Хорошо. Встретимся у ворот. — Легко согласился охотник, понимая, что старик хочет немного побыть один. Что ж, они собрались достаточно быстро и у них еще есть время, а у самого Тенро было еще одно дело.
Выйдя из дома, охотник огляделся в поисках питомца, но почти сразу же заметил его. Ар уже растянулся в телеге, привычно положив морду на передние лапы. При виде хозяина волк вильнул хвостом и немного прижал уши, позволяя человеку погладить себя и довольно жмурясь от полученной ласки.
Начавшийся дождь немного намочил шесть зверя и теперь от него исходил характерный, пусть и слабый запах. Но Тенро это не смущало и он, потрепав Ара по холке, сказал ему:
— Посиди здесь. Охраняй и жди отца.
Оставив волка дремать под дождем, охотник поспешил пройти знакомой тропинкой, по которой ему уже доводилось ходить этой кровавой ночью. По пути он заглядывал в окна домов, где суетились жители, стаскивая на крыльцо нажитый за годы жизни скарб.
Плакали дети, слышались торопливые шаги, причитали женщины и раздраженно огрызались мужчины — страх делал свое дело, и нервы деревенских были напряжены до предела.
Дождь усилился и Тенро некстати подумал, что вода смоет кровь, заставит землю быстрее впитать ее, словно желая как можно скорее стереть следы минувшей ночи. Но дождь, к сожалению, не смывал шрамов с тел и памяти, не рубцевал он и ран, нанесенных душе.
Миновав двор, огороженный сломанным забором, охотник вышел к пепелищу. Пламя пугающе быстро пожрало дом, и крыша обвалилась, похоронив под собой и подвал и тех, кто остался там. От тел наверняка остался лишь прах.
— Вся семья... — опустившись на колено перед обгорелой балкой, Тенро провел рукой по земле, испачкав пальцы в прибитой к ней саже.
Не обращая на это внимания, мужчина снова погладил землю, будто хотел коснуться погребенной под ней Милы. Неожиданно чувства накатили на него, и мужчина опешил от их силы. Злость, обида, досада и грусть смешались в один ком, подступивший к горлу и мешающий дышать.
Пошарив рукой за пазухой, Тенро вытащил оттуда нитку бус, что купил для Милы, ощутив неприятный, пусть и легкий укол совести — это украшение он купил не столько для девушки, сколько для того, чтобы от него отстал отец.
Подари Тенро Миле эти бусы — дал бы девушке призрачную и, скорее всего несбыточную, надежду. А может, и нет. Теперь, он этого никогда не узнает, ведь так и не смог подарить безделушку Миле. Сейчас же, эти бусы ей ни к чему, как и ему самому.
Охотник хотел уже выбросить нитку, но за его спиной прозвучал тихий и вкрадчивый голос:
— Красивые, — Кира подошла бесшумно и поглощенный переживаниями Тенро не заметил ее присутствия.
— Наверное, — не оборачиваясь, мужчина пожал плечами, бессмысленно рассматривая небесно-синие бусинки.
— Этот лесоруб сказал, что в доме жили трое — мать и двое детей, — осторожно произнесла ищущая, подойдя поближе. — Ты купил это для той…
— Скорее нет, чем да, — Тенро не дал девушке договорить, резко выпрямившись и сжав безделушку в кулак так сильно, что твердые бусины впились в кожу.
Мужчина не понимал своих чувств к Миле и не был уверен, испытывал ли он к ней что-то кроме жалости. В любом случае, сейчас это уже не имело значения, ведь Мила, вместе со своими мечтами умерла. Огонь позаботился о том, чтобы охотнику не пришлось видеть ее с оскаленными клыками и яркими глазами. Не пришлось убивать ее собственными руками и еще раз переживать ее смерть.
— Мне жаль.
— И мне, — Тенро хотел разжать пальцы и позволить бусам упасть в пепел но, в последний момент, подхватил выскальзывающую из ладони нить.
Обернувшись, он встретился взглядом с синими глазами Киры и невольно отметил, как бусы на украшении в его руке подходят к ним. Не говоря больше ни слова, охотник вложил безделушку в руку девушки и поспешил прочь, оставив пепелище дома и удивленную ищущую за спиной.
* * *
Тар стоял рядом с телегой, почесывая бьющих копытами лошадей — после минувшей ночи животных стало меньше — только те, что стояли в стойлах у дома старосты смогли пережить приход тумана — помогло волшебство ищущего.
Лишь то, что большинство из деревенских пользовались большой конюшней старосты, позволило не волочь обозы самим.
Завидев сына, Тар достаточно ловко, для своего возраста, забрался в почти пустую телегу.
— Подберем кого-нибудь у ворот, может, детишек или стариков подсадим, — кивком головы Тар указал себе за спину, где между двух тощих мешков лежал дремлющий Ар. — Места полно.
— Так и поступим, — одобрил Тенро, садясь рядом с отцом. — Ну что, в путь?
— В путь, — вздохнул Тар, в последний раз оглянувшись на дом, староста Зеленых полян дернул вожжи, и лошади с готовностью потянула за собой телегу.
До ворот было рукой подать. Рядом с покосившимися створками уже собралась половина из местных, кому посчастливилось пережить минувшую ночь. Трупы растащили и аккуратно выложили вдоль частокола. Следы крови свидетельствовали о том, что мертвецов обезглавили и сейчас мрачный Пагрид вместе с Гуром, обкладывали их сухим хворостом и сеном. В двух шагах от них стоял понурый Ульн, монотонно читавший молитву за упокой душ умерших. Сейчас голос жреца звучал отрешенно и безжизненно.
— Негоже так их бросать, — прогудел лесоруб, заметив приближение старосты. — Не схороним, так хоть зверью не оставим.
— А коли огонь на дома перекинется, что тогда? — Обеспокоенно спросил Тар, оглянувшись. — Вон избу Линны кое-как затушить смогли.
— Ты и сам знаешь, староста — не суждено нам вернуться уже. Даже если заразу эту изведут, так новая через пещеры кряжа просочится. Гиблые эти места теперь.
Несмотря на неприязнь к бородатому лесорубу, Тенро не мог не согласиться с правдивостью его слов. Ищущие, наверняка, истребят измененных и изгонят туман из этих мест, но лишь на время. Зло обязательно вернется сюда. Через зиму или через десять, но вернется. Жить в страхе, постоянно ожидая чего-то — хуже пытки придумать сложно.
Охотник знал это совершенно точно.
— Все собрались? — к телеге подъехал черный конь, верхом на котором сидел невозмутимый Митр.
Мужчина держался в седле уверенно, одной рукой держа грозный взведенный арбалет, заряженный серебристым болтом, мерцавшем так же холодно, как и глаза ищущего.
— Гур? — Тар взглянул на лесоруба и тот, отряхнув руки, забрался на покосившуюся сторожевую вышку. Внимательно оглядев всех собравшихся, Гур гаркнул сверху:
— Все вроде здесь! Вон и ищущая скачет.
Из-за домов показалась Кира, верхом на лошади. Она подскакала к Митру и быстро сказала:
— Я осмотрела деревню и никого не встретила.
— Значит так, — староста прочистил горло. — Пусть каждый посмотрит по сторонам и, ежели кто не поспел еще — пусть назовет имя, — решил Тар, и жители деревни послушно начали озираться, разглядывая тех, кто стоял рядом. Однако никто ничего не сказал, а значит, все были в сборе.
— Можем ехать, — еще раз осмотрев всех, Гур неуклюже слез с вышки.
Приблизившись к обезглавленным телам, лесоруб взял из рук Пагрида факел и аккуратно положил его в собранный под мертвецами костер. Хворост и солома сразу же вспыхнули, поднимаясь все выше и выше. Кто-то из собравшихся заплакал.
— Выдвигаемся. — Голос Митра прозвучал резко и обрывисто. — Впереди Кира и Тенро, я и Лаэррэ едем последними, на случай преследования. Нам следует спешить и добраться до тракта как можно раньше. Желательно до заката.
— До заката едва ли поспеем, — Тар нахмурился, закусив нижнюю губу. — У нас мало лошадей и много повозок. Отдых людям нужен, не спали ведь ночью. Нет, не поспеем, боюсь.
— Значит, пройдем столько, сколько сможем. Не будем терять времени. Все.
Кира тронула поводья и ее лошадь двинулась первой, задав остальным довольно быстрый темп. Догнав девушку, Тенро пошел рядом и выпрыгнувший из телеги Ар не отставал от него. Охотник долго шел, не оборачиваясь и слушая за спиной печальные вздохи отца, чья телега двигалась второй.
Тар ехал с Ульном и Микраном, остальное место заняли пожитки жителей деревни. Лошадей в Зеленых полянах было немного и сейчас всех их запрягли в скрипучие телеги, которые везли стариков и раненых.
Где-то сзади тоскливо замычала корова — туман и измененные приходили только за людьми, ведомые волей Кирана они не тронули скот. И теперь, несмотря ни на что, люди отказались бросать животных, так что Митру не оставалось ничего, кроме как позволить им взять скотину с собой, при условии, что та не будет мешать продвижению. Голубоглазый ищущий не сильно сопротивлялся, но пообещал, что лично умертвит животных, если те станут слишком задерживать людей. Ни у кого не возникло сомнений, что именно так Митр и поступит.
Тенро шел, слушая разговор своего отца с пилигримом. Мужчины говорили тихо и Ульн, в основном, молчал. Как и полагал охотник, произошедшее в Зеленых полянах сломило жреца, пошатнув его веру, как в своего бога, так и в людей. Ульн словно замкнулся в себе, стараясь не замечать ничего вокруг.
Видимо и Тар понял, что творилось с пилигримом, но так и не смог отвлечь его от тягостных мыслей.
Некоторое время Ульн прислушивался к словам старосты, а потом забормотал очередную молитву, чем вызвал у сидящего позади Микрана порцию ворчания. Тяжелые шаги и грубый голос сообщили Тенро, что Гур нагнал телегу и теперь принялся о чем-то спорить со своим отцом.
Со стороны все выглядело так, будто ночной кошмар для всех закончился и никто не понимал, что самым трудным было не решиться уехать из деревни и не начать новую жизнь. Все это казалось Тенро пустяками в сравнение с тем, что их ждет, если снова придет туман.
А внутреннее чутье подсказывало охотнику, что туман вернется. Обязательно вернется. Мужчине вдруг начало казаться, что кто-то следит за ним из леса, раскинувшегося по сторонам от дороги. Но животные вели себя тихо, да и никакого тумана вокруг не было, так что охотник унял разыгравшееся воображение.
— Твой лук, он ведь наэрский, да?
Когда Тенро поднял голову, то оказалось, что ищущая смотри на него сверху вниз. Сидя на лошади, Кира сжимала в одной руке легкий арбалет, а другой управляла животным. Впрочем, лошадь под ней казалась спокойной и покладистой, так что особых усилий ищущая не прилагала.
— Наэрский, — не стал отрицать очевидного Тенро. — Трофей. — Он предугадал следующий вопрос Киры, о чем свидетельствовала ее легкая улыбка.
— А почему ты раньше ходил с другим? — Видимо поездка в молчании наскучила девушке, и она решила поговорить.
Успев познакомиться с Митром и Лаэррэ, охотник не удивлялся тому, что Кире сложно было найти благодарных слушателей и хорошего собеседника, так как замкнутый ищущий и чванливый наэрец, с которыми она путешествовала, не слишком на них походили.
— Хотел забыть прошлое, а это, — Тенро покосился на висящий за плечом лук, — одна из его неотъемлемых частей.
— Прошлое сложно забыть, — сразу погрустнела ищущая и арбалет в ее руке дрогнул.
Тенро показалось, что девушка прервет их только начавшийся разговор, поэтому он спросил прямо:
— Кем был Киран?
— Что? — Кира удивилась, но быстро взяла себя в руки и продолжила более спокойно:
— Ты же сам видел. Он был измененным.
— Измененные не говорят, не дышат и не испытывают никаких эмоций, кроме злости. Их глаза всегда горят ей, а Киран, сперва, показался мне обычным человеком. Я никогда не видел ничего подобного…
— И лучше бы тебе не видеть этого снова. — Раздраженно и резко бросила Кира, сразу же добавив:
— Прости. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Как и ожидал охотник, ищущая не спешила открывать ему свои карты. Но от этого его любопытство разгоралось только ярче. Тенро решил, во что бы то ни стало, узнать о том, что произошло с Кираном и теперь оставалось придумать, как это сделать. Не пытать же ему Киру. Пусть бывший разведчику «черных стрел» раньше приходилось «развязать язык» многим пленным, пытать девушку, что не была врагом, ему не хотелось.
— Куда направитесь теперь? — спросила Кира.
— Это решит отец, — в тон ей ответил охотник. — Он староста и народ последует за ним туда, куда он решит. Все здесь давно стали семьей и привыкли принимать общее решение. — Некстати вспомнив историю о смерти наэрки, Тенро поморщился — тогда жители Зеленых полян, тоже приняли решение вместе.
— А куда бы хотел направиться ты? Я говорю не о всех вас, а конкретно о тебе.
— Мне все равно, — честно ответил охотник, ни сколько не покривив душой. — Мой дом с моей семьей.
— Я тебя понимаю, — улыбнулась Кира. Девушка оглянулась, посмотрев туда, где в хвосте колонны скакал ее брат.
«Мы, действительно, в чем-то похожи», — подумал Тенро, разглядывая приятное лицо девушки.
Все семья Киры — это ее брат Митр, а все, что осталось у Тенро — его отец и Ар. Охотник не питал большой привязанности к жителям Зеленых полян, особенно после их недоверия и непреодолимого упрямства, но, все равно, сопереживал им. Ведь если они не будут держаться друг за друга, то пропадут.
Плащ ищущей затрепетал на поднявшемся ветру и немного разошелся в стороны, открыв взору следопыта узкую нитку небесно-синих бус на шее девушки. Кира быстро поправила плащ, и Тенро сделал вид, что ничего не заметил. Дальше они двигались в угнетающей тишине, нарушаемой лишь редким и недовольным ворчанием Микрана, да басом его сына.
Серое небо навалилось сверху на деревья, низко прижав их к земле порывами невесть откуда налетевшего ветра. Он швырял ледяные капли в лица людей, обжигая кожу холодом и забирая тепло.
Машинально коснувшись лука, Тенро тихо выругался — разобрать и спрятать его он сейчас не мог, а подобная сырость не пойдет оружию на пользу. Но, вовремя вспомнив, что луки наэрцев не боятся капризов природы, мужчина немного успокоился, ведь оставались еще стрелы, которые делали люди. Если придется сражаться, то такой ветер и дождь не дадут нормально прицелиться, и это было очень скверно.
Покинувшие свои дома люди прошли мимо разваленного когда-то молнией старого дерева. Они старались не смотреть на останки человека и лошади, обглоданные зверьем. Пройдя мимо, люди свернули на перекрестке налево, к тракту. Разумеется, можно было воспользоваться дорогой, которой Тенро с отцом и пилигримом возвращались в Зеленые поляны, но та была слишком безлюдной и узкой.
Темный лес, петляющая тропа и отсутствие поселений на несколько дней пути делали эту дорогу непригодной в данном случае. Следовало как можно скорее выбраться на тракт, где есть не только деревни, но и форпосты. Там можно было укрыться.
Тенро не питал излишних иллюзий и не надеялся добраться до тракта до заката. Такое возможно верхом или в телеге, но не тогда, когда большинство людей идет пешком, без отдыха. Лучшей идеей казалось съехать с дороги и разбить лагерь, но это было не так. Если их будут преследовать, то времени отдыхать нет. Многим сейчас хотелось разжечь костры, чтобы согреться и дать отдых уставшему телу, но прибежавший из хвоста колонны Лирошка сказал, что Митр велел двигаться не останавливаясь.
Передав слова ищущего, деревенский пастушок не спешил возвращаться назад и залез в телегу Тара, устроившись между двух тюков и накрывшись сверху своим плащом — усталость начала брать свое. Земля размокала все больше и больше, и идти по ней становилось сложнее с каждым шагом. Грязь разъезжалась под ногами, а дождевые капли быстро заполняли все ямы, существенно замедляя продвижение.
— Не устал? — Кира тоже увидела прикорнувшего мальчишку и покосилась на шагающего рядом охотника.
— Во время войны мне приходилось проходить много больше, так что не сравнивай меня с ребенком. Да и не до отдыха, когда по пятам могут идти измененные. — Недоверчиво посмотрев по сторонам, Тенро сдержал огорченный вздох — дождь сильно ухудшал видимость, делая людей еще уязвимее.
Прямо сейчас туман мог подобраться к ним почти вплотную и Тенро все чаще и чаще поглядывал на трусившего рядом волка. В отличие от глаз человека, чутье зверя обмануть гораздо сложнее.
— Думаю, до заката нам точно ничего не угрожает, — уверенно заявила Кира, поправив накинутый на голову капюшон, почти скрывающий ее лицо.
— Измененные — любят ночь, но, в своем стремлении к теплой крови, могут атаковать и днем. Не в полдень, разумеется, но вот ранним утром или ближе к вечеру — вполне. Бывают исключения. Вспомни, хотя бы, момент нашей первой встречи. — Уверенность ищущей насторожила Тенро, так как шла вразрез с его личным опытом. Он слишком хорошо помнил неожиданные атаки измененных и при свете солнца, и в мягких лучах заката. — Ты ведь знаешь что-то, чего не знаю я? — охотник прищурился.
— Ты снова о своем? — В голосе девушке прозвучало недовольство. — Я же сказала, что не могу тебе ничего сказать. Поверь мне, так будет лучше для всех нас.
— Я привык сам решать, что лучше для меня. — Сердито буркнул Тенро, у которого разом пропало все желание продолжать зашедший в тупик разговор.
Поотстав от лошади ищущей, охотник поравнялся с телегой, которой правил его отец. Некоторое время Тар молчал, а после спросил:
— Непростая девочка, да?
— Будто ищущие могут быть простыми, — раздраженно бросил Тенро.
— Не знаю, — спокойно произнес старик. — Я ведь их особо и не встречал до недавних пор. Но, признай, они здорово помогли нам. Этот Митр, он спас всех.
— Пойду сбегаю к нему и поблагодарю. — Огрызнулся охотник, и отец удивленно взглянул на него.
— Тенро, ты сам не свой.
— Прости, — глубоко вздохнув, охотник постарался успокоиться. — Просто не нравится мне это все. Какие-то тайны, да еще и этот дождь, будь он неладен.
— Этот дождь — слезы Альтоса, скорбящего о смертях, — тихо заговорил Ульн, поднимая осунувшееся лицо к серому небу. — Столько смертей, столько зла…
— Да заткнись ты уже! — Сидящий сзади Микран попытался ударить пилигрима клюкой по спине, но его сучковатое оружие вовремя перехватил Гур.
— Не балуй, старикан, — буркнул лесоруб. — А не то пешком пойдешь.
— Вот ведь, вырасти на свою голову дуболома-то!.. — С готовностью принялся причитать Микран. — Где был твой Альтос, когда этот детина появился на свет? — Вопросил он у Ульна, но тот не ответил.
— Сынок, — Тар культей коснулся плеча сына. — Не сменишь меня? Спину разомну, а ты и перекусишь заодно.
— Конечно, — согласился охотник, занимая место отца. Не успел он сесть, как сморщенная рука Микрана ткнула его в бок, после чего старик протянул Тенро кусок хлеба и холодный окорок.
— Жуй давай. И ты тоже, — смягчился самый пожилой житель Зеленых полян, выделив порцию и своему сыну.
Гур принял угощение молча, а Тенро, повернувшись к Микрану в пол-оборота поблагодарил старика, о чем сразу же пожалел, так как тот незамедлительно принялся высказывать свое недовольство сыну:
— Вон смотри, окаянный, какие у людей дети вежливые, не то, что ты!
— Я сейчас сброшу тебя с телеги, старик! — Беззлобно пригрозил лесоруб, но подобная угроза нисколько не смутила его ворчливого родителя, и тот продолжил отчитывать своего непутевого отпрыска.
Тенро старался не обращать внимания на новую перепалку за своей спиной и, быстро перекусив, поделился остатками еды с Аром. Волк ловко поймал брошенную ему кость, с остатками мяса и, запрыгнув на телегу сзади, принялся с аппетитом хрустеть ей.
Отец охотника ушел немного вперед и теперь говорил о чем-то с Кирой. Слов Тенро разобрать не смог, так как прямо под ухом у него басил Гур и скрипел Микран, да и дождь с ветром подхватывали едва успевавшие слететь с губ слова, перемешивая их, разрывая и унося в разные стороны.
— Я не понимаю, — вдруг произнес Ульн, и охотник едва смог услышать его слова. — Почему Альтосу угодны подобные деяния? Даже если наэрская девочка была безвинна, то почему сейчас, вместе с теми, кто совершил этот грех, страдают и их дети?
— Едва ли в их смерти виновен ваш бог, пилигрим, — Тенро не собирался успокаивать жреца. Он лишь хотел высказать свое мнение, отвлечься от размышлений над тем, о чем умалчивают ищущие. — На многие вещи можно смотреть по-разному. Может Альтос, наоборот, помогает нам спастись.
— Ты об ищущих? А вдруг и их смерть будет угодна богу? Вдруг Альтос послал их к нам, чтобы и они сложили головы в этих землях? Киран говорил, что духи дали ему спокойствие и силу, чтобы свершить правосудие, так почему Альтос не может поступить так же? Почему не даст нам сил изгнать эту скверну с наших земель? Заточить ее туда, откуда она пришла?
— «Ваша вера подверглась серьезному испытанию», — так говорил нам наш полковой жрец, пока был жив. «Будьте тверды и тьма не завладеет ни помыслами вашими, ни сердцем». Как-то так. — На память пересказал охотник услышанные когда-то давно слова. — Почему бы и тебе не последовать этому совету.
— А разве он помог вашему жрецу? — С ироничной усмешкой поинтересовался Ульн, в чьих глазах блуждали тени сомнений и страха.
— Послушай, — вкрадчиво произнес Тенро, почувствовав, что начинает злиться. Раньше он не замечал за собой подобной вспыльчивости. Возможно, сказывалось напряжение, а может он просто устал. — Кто из нас жрец и пилигрим? Твоя вера и твои слова поддержки нужны людям, а ты, вместо того, чтобы исполнять свой долг, ищешь утешения для себя? Или все, что ты постиг из писаний, так это стремление жалеть себя?!
Хрипло рассмеявшийся было Ульн вдруг умолк, спрятав натянутую улыбку. Он внимательно посмотрел в глаза охотнику, и в его взгляде что-то изменилось — он стал теплее и, пусть лишь немного, но увереннее.
— Возможно, ты прав, Тенро. Что, если Альтос направил мои стопы сюда, чтобы я помог страждущим? Что если так он проверяет мою веру? Прости, я должен покинуть тебя. — С этими словами Ульн спрыгнул на землю. — Я буду с теми, кому нужен и ты должен поступить так же. Спасибо. — Поблагодарив смутившегося охотника, пилигрим поспешил назад.
Когда Тенро обернулся, то увидел, как Ульн подходит то к одному человеку, то к другому и что-то говорит им. Пилигрим осенял уставших жителей Зеленых полян знамениями Альтоса, благословляя их на дальний путь и беседуя с теми, в чью душу сомнения и страх прокрались так же, как и в его собственную.
В эти мгновения охотник позавидовал пилигриму, ведь тот мог находить спокойствие в утешении других, а сам Тенро давно позабыл, что это такое. Почти каждой ночью он просыпался в холодном поту от воплотившихся во сне воспоминаний. Постоянно ждал чего-то, словно чувствуя на себе чей-то недобрый взгляд. И не мог избавиться от ощущения, что для него война не кончилась. Она всегда была с ним, в его сердце, душе и разуме. Она впиталась в тело Тенро сквозь раны, отпечаталась в глазах, что видели ее, проникла в разум вместе с криками умирающих.
Война отравила его душу, исковеркав ее, подстроив под себя. Поэтому Тенро старался избегать людского общества и проводил много времени на охоте. Он понял это, когда вернулся домой.
Однажды, когда Тенро только пришел со службы, они вместе с отцом поехали в город. Продав шкуры, собираясь домой, они зашли в таверну, что находилась неподалеку от ворот. Был жаркий день, и отец с сыном решили выпить по кружке холодного пива, которым славился Сафрас.
Уже выходя, захмелевший Тар случайно толкнул плечом какого-то бугая, который с дружками явился в таверну за тем же, зачем и остальные. Несмотря на извинения, громила решил проучить наглеца и вот тогда Тенро среагировал мгновенно.
Охотник стрелой метнулся между отцом и замахнувшимся мужчиной, одним движением сломав тому ногу, и сразу хлестким ударом по горлу повалил на пол. Попытавшийся вступиться за друга невысокий крепыш врезался в стену, хватаясь за грудь и судорожно пытаясь вдохнуть.
Заметив сверкнувший нож, Тенро перехватил занесенную для удара руку и ударил третьего противника ладонью в локоть, вывернув конечность заоравшего от боли человека в обратную сторону, после чего, поймав в воздухе нож, едва не убил его.
Отец вовремя остановил сына, когда тот готов был всадить клинок в горло извивающемуся противнику. Подрагивающее лезвие замерло в каком-то дюйме от шеи. Как оказалось, трое мужчин оказались солдатами королевской гвардии, решившими отдохнуть в увольнении. Только то, что один из прибежавших стражников узнал Тенро и подтвердил, что тот служил в «черных стрелах», спасло охотника от серьезных проблем.
Но по-настоящему Тенро был благодарен своему отцу, ведь если бы он не остановил сына, то задиры не отделались бы травмами. Тенро, не задумываясь, сделал бы то, чем занимался последние двенадцать лет своей жизни — он убил бы своих врагов. Убил бы прежде, чем успел подумать о последствиях и одно лишь осознание этого, повергло охотника в шок.
Он наивно полагал, что с возвращением домой, оставил прошлое позади. Но тогда он вдруг разом ощутил, насколько стал чужд миру, в который вернулся.
С тех пор Тенро старался жить тихо, постоянно надеясь забыть прошлое, словно страшный сон и больше никогда не почувствовать пугающего удовлетворения от победы над противником. Но заменив врагов зверьми, он не изменил собственной природы. Прав был и капитан, когда говорил, что не бывает бывших «черных стрел». Однажды став одним из «стириат леар», ты оставался им на всю жизнь.
Два года Тенро отчаянно цеплялся за новую жизнь и за то место, что считал домом и теперь все его старания оказались тщетны. Злость леденящей волной поднималась из глубины души, подстраивая под себя мысли охотника и разжигая в нем жажду мести, которую он с трудом смог подавить. Сейчас он должен быть рядом с отцом и теми, кому он нужен.
Ульн был прав.
— … сын! Тенро!
Охотник даже не заметил, как его отец снова забрался в медленно двигающуюся телегу.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Тар. — Я уже идти устал, а ты все сидишь, как вкопанный, не отвечаешь.
— Просто задумался, — после некоторой паузы ответил охотник, передав вожжи отцу. — Лучше пойду пешком.
Перегнувшись через борт, Тенро зачерпнул из мешка горсть сухарей, сунув их в карман, и соскочил на землю. Догонять скучающую в седле Киру у него желания не возникло, поэтому мужчина пошел вровень с телегой, меланхолично хрустя сухарями и изредка запивая их водой из фляги, то и дело, поглядывая по сторонам.
Быстро утолив голод, охотник взял в руки лук и положил на тетиву одну из стрел. Едва коснувшись приготовленного к бою оружия, Тенро испытал духовный подъем, словно вновь обрел себя после нескольких лет слепых скитаний. Вновь стал самим собой.
Тар некоторое время обеспокоенно наблюдал за сыном и никак не мог понять, что же поменялось в нем. Вроде рядом шел все тот же Тенро, только более мрачный и задумчивый, нежели обычно, но оно и не мудрено, после таких-то событий.
Мелькнувшая на губах сына улыбка и вовсе сбила старика с толку. Он потряс головой, для уверенности потерев глаза единственной рукой и, снова взглянув на сына, вдруг разглядел то, чего не замечал: Тенро двигался, будто был на охоте — только к бесшумной походке и внимательному взгляду прибавилась какая-то животная стремительность, граничащая с нетерпением.
Лишь однажды Тар видел своего сына таким, когда тот едва вернувшись с войны, чуть не убил трех гвардейцев в таверне. Только сейчас старик узнал этот взгляд и, почему-то, в глубине души, обрадовался. Каков бы не был Тенро, он был его сыном.
Как отец Тар радовался, что его единственный отпрыск, наконец, избавился от терзавших его страхов и сомнений, но какая-то частичка старика содрогнулась от мысли, кем может стать его сын, если пойдет по склизкой от крови дорожке прошлого.
— Ничего, Халина, — прошептал Тар, взглянув на низкое небо, по которому, легко обгоняя людей, плыли пунцовые тучи. — Наш мальчик уже взрослый, а я всегда поддержу его. Можешь не волноваться.
* * *
Когда время перевалило далеко за полдень и дождь немного стих, отряд сделал короткую остановку, чтобы хоть немного отдохнуть и накормить лошадей. Люди устали и, когда Митр велел всем снова собираться в путь, начали недовольно роптать — никому не хотелось опять маршировать по грязи и лужам.
Но ищущему достаточно было лишь напомнить всем о пережитой ночи, чтобы страх подстегнул даже самых упрямых.
Тенро, молча, наблюдал за недовольными земляками, поглаживая большим пальцем рукоять лука, который всегда держал наготове. Беспокойство охотника нарастало с каждым ударом сердца. Дурное предчувствие не отпускало молодого человека, вынуждая всегда быть настороже. Он каждой частичкой тела ощущал приближающуюся опасность и проклинал медлящих и препирающихся с ищущим людей. По его мнению Митр был недостаточно убедителен и жёсток.
Когда все были готовы тронуться в путь, мимо Тенро проехал Лаэррэ и охотник заметил тень беспокойства в золотистых глазах. Наэрцы как никто из людей близки с природой и, если в лесу происходило что-то неладное, то Лаэррэ это чувствовал.
Ударив пятками по бокам своего коня, наэрец ускакал в хвост колонны и принялся что-то втолковывать Митру и Кире, постоянно указывая рукой в сторону оставшейся далеко позади деревни.
Ищущие выслушал спутника не перебивая и Митр что-то коротко сказал ему, после чего дал знак выдвигаться. Лошадь Киры заняла место во главе колонны и, повинуясь воле хозяйки, первой начала движение, задавая темп всем остальным. В этот раз она шла быстрее, то и дело, кося в сторону леса настороженным взглядом, да и сама ищущая выглядела более собранной, чем до привала.
— В чем дело? — спросил Тенро, поравнявшись с лошадью девушки и потрепав животное по намокшей гриве.
Ищущая поначалу не ответила. Она некоторое время смотрела на охотника, явно решая, стоит ли говорить ему правду или нет. Наконец, свесившись с седла, она наклонилась к нему и тихо произнесла:
— Лаэррэ, прежде чем мы покинули деревню, оставил там метку. Знаешь что это?
— Магия наэрцев, — кивнул охотник, знакомый с волшебством детей Леса не понаслышке.
В армии «метками» называли символы, нанесенные на землю, камень или даже кору деревьев. Сочетание этих символов складывалось в фигуру, которая позволяла наэрцам «чувствовать» происходящее вокруг метки. Очень часто отряды людей попадали в ловушки именно благодаря подобным фокусам детей Леса.
Все-таки Лаэррэ умел не только язвить и махать клинком.
— Теперь он говорит, что чувствует беспокойство в деревне, — продолжила девушка. — Возможно, это звери пришли на запах крови.
— Мы оба знаем, что это не так, — Тенро скрипнул зубами. — Это обжитые места и зверье не сунулось бы туда так скоро. К тому же все вокруг деревни забрал туман, а те, до кого он не добрался, убрались прочь, подобру-поздорову. Жаль, что у моих земляков не хватило ума сразу поступить также. Наэрец не сказал, сколько у нас времени?
— У нас большое преимущество, но, если измененные будут нас преследовать, то могут быстро нагнать…
— Надо задержать их. — С готовностью заявил Тенро, понимая, что это единственный выход спастись хотя бы кому-то.
— Брат сказал то же, — безрадостно заметила Кира, которой явно не нравилась подобная затея, пусть она и осознавала, что другого выбора нет. — Но пока мы будем двигаться вперед столько, сколько сможем. Лаэррэ оставил еще одну метку на месте нашего привала, так что дальнейшие наши действия будут зависеть от того, что и когда он почувствует. А до этого, — Кира указала глазами на отца охотника. — Никому ни слова. Незачем пугать всех раньше времени, ведь если начнется паника, то все могут броситься врассыпную и нас перебьют поодиночке. Этого никак нельзя допустить.
— Повторяешь слова брата? Тогда прибавь шагу. Впереди, где эта дорога пересечется с трактом, будет небольшая крепость. Там крепкие стены и подготовленные солдаты. До заката мы должны успеть добраться до нее.
— Но успеем ли? — В голосе ищущей слышалось сомнение, которое охотник полностью разделял. Если они будут и дальше придерживаться такого темпа, то доберутся до стен лишь к полуночи.
— Кто-то может поскакать вперед и предупредить солдат, — предложил Тенро.
— Обычного деревенского жителя они не послушают, ровно так же, как и не станут покидать крепость на ночь глядя, — покачала головой Кира и, угадав мысль охотника, добавила:
— Ни я с братом, ни Лаэррэ, не оставим людей. Если измененные нагонят нас раньше чем мы рассчитываем, то каждый клинок будет на счету. Покинь мы вас и прибывшая на помощь стража найдет лишь трупы. Зная нерасторопность комендантов, то неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем он примет нас и соберет своих людей. Ищущих не слишком-то жалуют в армии.
Кира говорила абсолютную правду — простые воины всегда с опаской и непониманием относились к таким как она или ее брат. Многие и вовсе воспринимали появление ищущих, как дурную примету и, зачастую, так оно и было.
Может в городах или больших крепостях все обстояло бы иначе, но в такой глуши, как здесь, рассчитывать на понимание не приходилось.
— Комендант Утесной крепости, вроде бы, сын какого-то вельможи из Сафраса, — поморщился Тенро, представляя каким характером может обладать тот, кто всю жизнь провел в достатке, а, поступив на военную службу занял непыльную должность. — Отец говорил, что он не отличается особым рвением и усердием. Такой будет выискивать любую причину, только бы не рисковать ради горстки каких-то деревенщин. Готов поспорить, явись мы без ищущих хоть под самые ворота, да еще и с толпой измененных на хвосте, он не пустил бы нас внутрь.
Тенро умолчал о том, что его отец — староста деревни, как-то повздорил с этим самым комендантом и его папашей. Назвал обоих дармоедами и отказался принимать местного сборщика податей.
С тех пор Тар лично возил налоги королевскому сборщику в Сафрас, в обход лишних карманов. Стоит ли говорить, что комендант Утесной крепости даже слушать не станет никого из Зеленых полян, а соврать не получится — дорога от деревни к крепости всего одна и других поселений в этом направлении нет.
— Вот видишь, — Кира выпрямилась в седле, разочарованно вздохнув. — Я тоже предлагала брату послать кого-то вперед и дать ему что-то принадлежащее нам — бумаги с печатью жрецов или что-то еще. Но Митр сказал, что солдаты, скорее всего, решат, будто какой-то бродяга наткнулся на трупы ищущих или просто украл наши вещи и даже не станут разбираться, что к чему.
— Скорее всего, повесят и даже слушать не станут, — порядки скорых на расправу солдат, Тенро знал.
Вояки скучали в отдаленной крепости — Королевский кряж надежно защищал эти земли от тумана, а бандиты так далеко забирались очень редко, так что казнь воришки без роду и племени, определенно позабавит солдат. А вот если бы они меньше пили и чаще патрулировали бы вверенные им земли то, возможно, поняли бы, что горы перестали быть преградой для Застывшего леса.
Но что толку рассуждать об этом? Охотник послал молчаливое проклятье на головы стражей королевства и вслух сказал:
— Тогда нам ничего не остается, кроме как спешить, — подвел итог невеселому разговору Тенро и, первым последовав своему совету, ускорил шаг.
Когда возглавляющая колонну лошадь ищущей ускорилась, то Тар недовольно сдвинул брови и, подозвав сына, шепотом спросил:
— Все плохо?
— Пока нет, — честно ответил охотник. Ему не хотелось пересказывать отцу их с Кирой разговор, но, если бы тот спросил, Тенро не стал бы лгать.
— Твари могут преследовать нас? — Тар хорошо знал своего сына и по одному его взгляду понял, что прав. Староста задумался, почесав культей отросшую седую бороду. — Никому лучше об этом не знать. Лишняя паника не нужна — это тебе девка сказала?
— Да.
— А ее, небось, брат надоумил, — легко догадался старик, недовольно глянув за спину. — Не нравится он мне. Ладно, пусть будет, как они решили. Но, — он серьезно посмотрел сыну в глаза. — Коли все бедой обернется, ты никого не жди, сынок. Спасайся сам. Не спорь со мной! Если по наши души тварей понабежит слишком много, то один ты уйдешь, а иначе никому не поможешь, да еще и сам сгинешь.
— Ты же староста, как ты можешь… — слова Тара удивили охотника.
— Перво-наперво, я — твой отец, а уже потом староста. Ночью я замешкался и ты ушел за пилигримом один. Я подвел тебя, как отец и больше так не поступлю. Как с людьми быть — сам решу, но и сыну помереть не дам. Только ты у меня остался и покуда ты жив, значит и мы с Халиной не зря свою жизнь прожили. Помни об этом.
Не зная, что ответить, Тенро промолчал. Что бы не говорил ему отец, если придется сражаться, то он будет драться и не оставит его одного. Но спорить со стариком было бесполезно, если уж он что-то вбил себе в голову, то не отступит никогда и ни за что. Только жена, пока была жива, могла уговорить Тара, но теперь ее нет, а никого другого он и слушать не станет. Даже собственного сына.
Здравый смысл говорил молодому человеку, что его отец прав — сам охотник, скорее всего, сможет уйти лесами. С холодной расчетливостью Тенро подумал, что даже один попутчик существенно замедлит его продвижение и уменьшит шансы выжить.
Охотник встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли — как он вообще мог подумать о том, чтобы бросить остальных? Да тот же Гур, каков бы он ни был, знал Тенро с пеленок и заботился о нем как о своем сыне.
Но, несмотря на старания охотника, темные мысли не покидали его сознания. Все те, кто сейчас оставил свои дома, показались ему обузой, жалкими дураками, которые никогда не поймут через что он прошел на войне.
В висках заломило, к горлу подкатил скользкий ком, а глаза заслезились. Чувство было такое, как будто Тенро снова оказался в проклятом тумане. Несколько раз глубоко вдохнув, мужчине удалось отогнать наваждение и забарабанившие в лицо капли усилившегося дождя, смыли неприятные мысли. Мир вокруг перестал быть серым и дышать свежим, хоть и сырым воздухом стало значительно легче.
Отыскав взглядом Киру, Тенро всерьез задумался, не рассказать ли ей о том, что он почувствовал. Но эта идея покинула его разум так же быстро, как и появилась — несмотря на привлекательность и ее отношение к людям, Кира оставалась ищущей. Ничто не мешало ей выпустить в Тенро стрелу, заподозрив его в связи с измененными.
Невольно охотник вспомнил Кирана и его налитые злобой глаза — что если с искалеченным парнем происходило тоже, что и с ним? За два года войны с измененными бывший разведчик «черных стрел» несколько раз оказывался в тумане, но никогда не чувствовал того, что пережил сейчас. Может он просто слишком устал и перенервничал.
— Скорее всего, так и есть, — пробормотал Тенро, встряхнувшись и поморщившись, когда дождевая вода с волос попала ему за шиворот. Он специально не надевал капюшона, чтобы не ограничивать видимость, так что пришлось смириться с вызванными этим неудобствами.
«В конце концов — лучше промокнуть, замерзнуть и захворать, чем умереть, ведь в земле еще хуже» — в прошлом часто повторял своим подчиненным капитан разведчиков и Тенро всегда с ним соглашался.
Дождь то прекращался, то начинался вновь, словно испытывая людей на прочность, а ветер, и вовсе, стремился продуть их насквозь. Ближе к вечеру недовольство людей начало расти. Они то и дело бросали недовольные взгляды в сторону невозмутимого Митра.
Сам ищущий не обращал на это никакого внимания. Точно так же, как и не вспоминал об обещанном вечернем привале, чем разозлил всех еще больше.
От гнева деревенских мужиков, Митра спасал их суеверный страх перед ним и ехавшем рядом Лаэррэ. И пусть ищущий заботился лишь о сохранности человеческих жизней, в глазах незнающих правды людей он был бесчувственным тираном, которому плевать на остальных.
Тенро готов был поспорить, что общественное мнение заботит темноволосого ищущего в самую последнюю очередь, но от подобной несправедливости ему все равно стало не по себе.
Сам охотник каждое мгновение ждал, что Лаэррэ даст знать об оставленной им метке, но наэрец просто ехал следом за всеми, глядя по сторонам. Он выглядел спокойным и уверенным, а золотистые глаза, как всегда, смеялись.
Один раз, оглянувшись, Тенро увидел, что Митр едет один, но тут его догнал отставший было Лаэррэ, снова поехав рядом.
Лишь когда на крошечных открытых участках неба, среди неторопливо скользящих темных туч, начали зажигаться первые звезды, Митр и Лаэррэ, пустили лошадей в галоп и быстро поскакали во главу колонны, сопровождаемые недоуменными взглядами.
Выехав вперед, они натянули поводья.
— Они близко. — Едва его конь успел замедлить шаг, сказал Митр. — До крепости еще далеко, так что выбор у нас невелик.
— Попробуем сдержать их, пока остальные будут уходить? — Предложила Кира, с опаской взглянув на темневший за спинами людей лес.
— Да, — решительно кивнул ищущий. — Будем надеяться, что и она покажется нам. Иначе у нас не будет шанса.
— Она? — Тенро вскинул бровь.
— Та, что ведет измененных, — коротко пояснил Митр. — Ее следует уничтожить, иначе нас не выпустят. Расправимся с ней — возможно выживем.
— А если бросим все и побежим? Успеем добраться до крепости? — телега Тара следовала сразу за лошадью Киры, так что не жалующийся на слух староста слышал каждое слово.
— Не успеем. Их много и они быстры. Единственный способ — сразиться с ними и попытаться удержать, уничтожив как можно больше. Если свяжем измененных боем, отвлечем запахом крови, то все они кинутся на нас и даже ее воля не сможет направлять их. Тогда и сама хозяйка этой своры псов покажется, чтобы лично расправиться с препятствием, вставшем на пути ее мести. — Озвучил свои мысли Митр и Тар, выслушав его, согласно кивнул.
— Но мы втроем не справимся, — вклинился Лаэррэ, по лицу которого было ясно, что просить помощи у людей ниже его достоинства, но обстоятельства неуклонно этого требовали.
— Вы и не будете втроем, — Гордо выпрямившись, Тар потряс арбалетом. — Я соберу всех, кто сможет сражаться. Остальные продолжат путь.
— Скот придется оставить, — лицо Митра оставалось бесстрастным. — Нам потребуется много крови, чтобы все измененные атаковали нас, и никто не проскочил мимо. Ранее мне не удалось убедить твоих людей, староста. Может сейчас это получится у тебя.
— Я сделаю это. — Решительно кивнул Тар.
Тенро хотел сказать, что кровь животных едва ли привлечет тварей тумана сильнее, чем биение живых сердце, но Митр явно знал, что говорил.
Решив промолчать, охотник не отрываясь смотрел на бледное лицо ищущего и на азартный блеск в его голубых глазах. Внутреннее чутье подсказывало Тенро, что то, что произойдет с людьми — не заботит Митра. Будь на то воля ищущего, он бы не только скот забил ради крови, а пожертвовал бы еще и теми, от кого нет толку в бою.
Митр хотел заманить мертвую наэрку в ловушку, расставленную им, будто пауком. Оглядевшись, охотник отметил, что местность идеально подходит для боя — справа большой открытый участок с редким леском, а слева высокий холм, на который не забраться ниоткуда, кроме как с одной стороны. На высокие отвесные склоны не каждый измененный запрыгнет. Можно назвать настоящим чудом то, что они решили дать бой преследователям там, где у людей будет больше шансов на победу.
— Чудо… — фыркнул Тенро. Он еще раз взглянул на Митра и заметил на его тонких губах легкую самодовольную ухмылку, точно такую же, как и у Лаэррэ.
— Мы займем вон тот холм, — произнес ищущий, и на его лице появилось выражение довольного собой охотника, загнавшего крупную дичь.
Только сейчас Тенро понял, что Митр специально вел их именно сюда. Он вполне мог заприметить это место, когда вместе с сестрой и наэрцем ехал в деревню, а теперь вспомнил про него. Но ведь он мог сразу сказать правду и тогда они постарались бы добраться до сюда быстрее, а уже тут отдохнуть и приготовиться к бою. Но Митр не спешил, даже дал всем время на привал, будто ждал чего-то.
— Мы займем оборону на высоте и будем ждать ее.
После этих слов Митра, Тенро открылась полностью вся картина — ищущий не стремился спасти всех, его задача состояла в том, чтобы выманить кровожадный дух, которым стала мертвая наэрка.
Поэтому он никого особо не торопил и не сильно настаивал на быстром темпе! Хотел, чтобы она не потеряла след, дразнил ее! Выманивал, словно дичь, из своей норы в пещерах Королевского кряжа, чтобы та не смогла отступить и спрятаться.
Теперь же, заняв оборону, он вынудит оставшихся с ним мужчин сражаться до последнего, так как от этого будут зависеть жизни их близких, для которых они выиграют бесценное сейчас время. А на деле — просто отвлекут на себя измененных, пока ищущие займутся их хозяйкой.
Именно поэтому Митр не хотел разделять силы, отправляя сестру или Лаэррэ в крепость за подмогой — твари не полезут на стены, если люди укроются за ними, точно так же пришедшие на подмогу солдаты могли вспугнуть духа.
Ради своей цели, ищущий готов был рискнуть всем.
— Проклятый ублюдок, — пораженно прошептал Тенро, сжав кулаки.
Он готов был броситься на ищущего и Митр, словно почувствовав его настрой, взглянул на охотника с чувством собственного превосходства. Черноволосый мужчина понял, что Тенро раскрыл его план. Но он так же знал, что теперь у охотника, как и у остальных, нет выбора — они либо будут сражаться вместе, либо погибнут и обрекут на смерть остальных.
— Проклятый, хитрый ублюдок, — прорычал бывший разведчик «черных стрел», понимая, что у него, действительно, теперь нет выбора.
