Охота на прошлое
Заостренные бревна частокола рывками приближались и Тенро смог разглядеть чье-то лицо наверху. Дозорный, тоже заметив повозку, что-то встревожено прокричал.
Ветер подхватил слова человека и унес их ввысь, растворив в шуме дождя прежде, чем охотник смог разобрать, что тот кричал. Кто-то на сторожевой вышке поднес стрелу к горящей жаровне, поджег ее и пустил по высокой дуге, чтобы та вошла в землю за повозкой.
Обернувшись, Тенро увидел, как размытая тень шарахнулась в сторону, бесшумно скрывшись в придорожных зарослях.
Телега, едва не разваливаясь от тряски, вынырнула из ночного мрака. Едва она попала в полукруг света факелов закрепленных на частоколе, Тар, привстав, громко крикнул:
— Открывайте, быстрее!
Но бревенчатые ворота и так уже отворились наполовину. Отфыркиваясь и роняя с губ пену, взмыленные, серые в яблоках лошади проскочили между почти распахнувшимися створками и те, сразу же, начали закрываться.
Когда Тенро, встал в остановившейся повозке, двое крепких, заросших бородами мужчин поспешно опустили на ворота широкий засов.
— Что тут творится?! — сразу же спросил Тар, устремляясь к дозорным.
Вместо одного часового у ворот собралось трое. Еще по одному человеку заняли места на трех вышках, возвышавшихся над частоколом с южной, восточной и западной сторон.
— Вы и сами видели, нет?! Вон как гнали, — неопрятный крупный мужчина с топором лесоруба, сильно прихрамывая, подошел к телеге, тогда как дозорный на вышке и у ворот остались на месте, пристально вглядываясь в ночь.
Густые волосы и борода встретившего повозку мужчины намокли от дождя, а пламя факела, что лесоруб держал над головой, недовольно шипело от каждой капли, касающейся огня.
— Чего ворчишь, Гур? За нами твари какие-то увязались, — Тар нахмурился. — Волки что ли, я не разглядел, а ты, сынок?
— Волки, говорю ж, — не скрывая раздражения, буркнул лесоруб, закинув тяжелый топор на широкое плечо. — А все тут твердят, будто это твари из-за гор приперлись. Тьфу! Трусят, как щенки.
— Из-за гор? — староста Зеленых полян поднял голову, глядя на возвышавшиеся в далее темные силуэты гор Королевского кряжа.
— Да берхня! Мол, из леса они, из Застывшего! — кивнув, подтвердил Гур, поморщившись так, будто съел что-то мерзкое. — Бабьи сплетни, да детские сказки.
— Что за чушь? Перепили что ли…
— Отец, — Тенро бесшумно спрыгнул с телеги, прервав старого охотника.
Когда Тар недовольно обернулся к сыну, тот протянул ему волчью голову.
— Слухи, кажется, не лгут.
— И ты туда же? Дай-ка, — без всякой брезгливости старик ухватил голову, помогая себе культей. — А ты — посвети, — обратился он к лесорубу и мужчина, опустив факел пониже, приблизился.
Окровавленный мех мертвого зверя влажно заблестел на неровном свету огня и, когда Тар повернул отрубленную голову мордой к себе, то потрясенно протянул:
— Мааааать!..
— Что б меня! — На заросшем бородой лице Гура появилось отвращение. — Староста, кажись, правда, не волки это. Точнее волки, но другие! Вона, какие клычищи… может того, больные какие?
— Тенро, что скажешь? — Тар взглянул на сына.
— Ты и сам все видишь, отец, — молодой охотник не отрывал взгляда от потускневших красных глаз хищника, стараясь не смотреть на вывалившийся из пасти черный и склизкий язык, сейчас безвольно свисающий вниз.
— Альтос милосердный, помилуй нас, — дрожащим голосом произнес подошедший к жителям деревни Ульн. Полное лицо пилигрима было бледным словно первый снег, губы, как и руки, безостановочно дрожали, а в обычно добродушных глазах явственно читался суеверный страх.
— Это еще кто? — сердито спросил Гур, кивком указав на незнакомого мужчину.
— Пилигрим, жрец Альтоса, — бегло ответил Тар, продолжая разглядывать отрубленную голову.
Сплюнув на землю, староста сделал несколько шагов, коротко замахнулся и выбросил волчью голову за частокол, после чего снова повернулся к караульному:
— Что у вас-то стряслось? — он указал на караульных. — Рассказывай.
— Да уж, есть что рассказать, — Гур согласно кивнул, отчего его густая борода встопорщилась. — Только давай в дом зайдем, я уже весь вымок.
— Хорошо, пойдем к нам, — сделав знак остальным следовать за ним, староста деревни повел всех к своему дому, находящемуся неподалеку от ворот.
Тенро, взяв тяжело дышавших лошадей под уздцы, пошел последним, поглаживая уставших животных и успокаивая их.
Отчий дом охотника выделялся на фоне остальных. Это было единственное двухэтажное строение в деревне. Весь первый этаж занимал просторный зал для общих сборов, а жилые комнаты располагались выше.
Под самой крышей висел небольшой колокол, гул которого был слышен довольно далеко. Несмотря на то, что привязанная к языку колокола веревка просто свисала вдоль стены, и позвонить в него мог каждый, никто, кроме старосты, этого не делал.
Сам Тар редко пользовался колоколом, так как повод для этого в Зеленых полянах находился не часто, разве что у кого-то рождался ребенок или кто-то, наоборот, умирал. Так же колокольный звон отмечал редкие свадьбы и происходящие лишь немногим чаще приезды торговцев.
Проходя мимо, Тенро сразу же увидел, что закрепленная ранее веревка, тянущаяся к колоколу, сейчас свободно болтается, слабо раскачиваемая ветром. Его отец, так же, заметил это и вопросительно поглядел на Гура.
— Тарин и Слар, — потупившись, ответил бородатый лесоруб, опустив голову.
— Они же должны были идти на охоту после того, как мы поехали в город, — приблизившись к веревке, Тар быстро закрепил ее, чтобы не болталась. Он обмотал свободный конец вокруг клина, вогнанного между бревен, и с досадой цокнул языком.
— Так и было, — тяжело вздохнув, Гур закрепил свой факел рядом с крыльцом дома старосты, под высоким навесом. — Но не вернулись они до сих пор, а ты сам говорил, коли кого…
— Нет вдвое больше срока, то нужно идти искать. — Закончил за лесоруба Тар. — Кого послали?
— Салин пошел с женой, Ларой, — отжав намокшие волосы и бороду, Гур стянул мокрую куртку и встряхнул ее, разбрызгивая капли.
— Нашли? — с надеждой спросил староста.
— Уже второй день прошел, как Салин с женой вернуться должны были… — Гур помолчал, поджав губы, после чего попросил:
— Давай, что ли, в дом зайдем, надоело тут стоять, в темноте этой…
— Обожди, — покачал головой староста. — Ночью, все равно, никто никуда не пойдет, — по голосу Тара легко было понять, что решение дается ему нелегко.
Старик никогда не умел лгать и скрывать свои чувства. Все, о чем он думал, мгновенно отражалось на его морщинистом лице.
— Давайте сначала лошадок распряжем, устали они. А потом уж и ты все расскажешь, ночь длинная, а уснуть я сегодня едва ли смогу.
— Добро, — согласился Гур. — Вы тогда делайте дела, а я пока очаг в доме разожгу, остыл он без людей-то. — С этими словами мужчина скрылся в доме старосты, чья дверь едва слышно скрипнула, словно приветствуя гостя.
* * *
С лошадьми разобрались быстро. С помощью дрожащего, то ли от страха, то ли от холода Ульна охотники споро распрягли животных и, пока пилигрим и Тар вытирали взмыленные тела, Тенро принес лошадям свежей воды и еды.
Покончив с делами, мужчины покинули приземистый хлев и поднялись на высокое крыльцо дома старосты. Пропустив старших спутников вперед, Тенро потрепал по загривку неотступно следующего за ним волка.
Ар слабо вильнул хвостом и растянулся в углу под навесом, где специально для него была постелена теплая шкура. Тар не пускал волка в дом и тот, кажется, ни имел ничего против, прекрасно расположившись и за стенами человеческого жилища. Обычно он забирался под крыльцо, но сейчас было довольно тепло, так что зверь просто свернулся на шкуре, подложив лапы под голову.
— Отдыхай, — напоследок погладив питомца, Тенро положил перед ним еду, которую они так и не съели в дороге, вылив воду из своей фляги в глиняную миску.
Волк благодарно ткнулся влажным носом в ладонь человека и с аппетитом принялся за еду. Охотник невольно позавидовал зверю — вот уж кого действительно не слишком заботит прошлое и будущее — набил брюхо в сразу все хорошо.
Когда Тенро вошел в дом, сбросив намокшую верхнюю одежду то поежился — остывшее, долгое время простоявшее без людей помещение, пропиталось холодом. Подобравшись к разгорающемуся очагу, охотник набросил на широкие плечи выделанную шкуру.
— Все собрались? — как всегда недовольно буркнул Гур, который, сколько Тенро его знал, никогда не прибывал в добром расположении духа. Он всегда был чем-то или кем-то недоволен и никогда этого не скрывал.
— Говори, — Тар обвел присутствующих взглядом.
— Да что тут говорить-то… — рассказчик из лесоруба был неважный.
Он сам это хорошо понимал, отчего говорить и не любил. Запустив пятерню в косматую бороду, мужчина задумчиво почесал подбородок.
— Как вы уехали, все своим чередом шло. Ничего не происходило, разве что Кирана, сына Линны и Вира, привезли со службы, будь она неладна. Отец в свое время с войны не вернулся и сын едва до дома добрался.
— Так Киран лет на шесть позже моего сына служить пошел, чего так быстро вернулся?
— Дык без ног-то, сильно не повоюешь, — скорбно произнес Гур и замолчал.
Тенро лишь тяжело вздохнул, услышав подобную новость. Когда он сам уходил из дома, для того, чтобы стать воином королевства, Кирану исполнилось двенадцать зим. Охотник помнил его веснушчатым рыжим пареньком, который любил улыбаться и озорничать.
Мать Кирана, Линна, растила сына одна и слишком его баловала, Тенро даже представить не мог, как женщина, потерявшая на войне мужа, пережила весть о том, что и ее сыну надлежит оставить отчий дом.
— Давно его привезли? — нарушил молчание Тар.
— Давненько, — задумавшись, ответил лесоруб. — Вы уехали, да через пяток деньков и привезли его. Мила плакала, да и Линна, бедняжка, даже не знаю, каково ей сейчас…
— Для матери чадо, что здоровое, что больное — все едино, главное, что живым вернулся, не сгинул, как отец, — староста придвинулся ближе к очагу и сокрушенно покачал головой:
— Война, дурное занятие, никого она не щадит. Даже кто целым возвращается, все равно приносит с собой ее шрамы. — Он невольно взглянул на сына и уголки его рта опустились.
— Так я вот о чем толкую, — пришел черед Гура не дать тишине разлететься по залу. — Еще недельку все спокойно было. Жили — поживали, ждали, когда охотники наши вернуться с добычей, да все не было их. День после срока, два, три, пять, а их все нет. На шестой день, как ты и велел, Салин с Ларой по следу отправились, да вот и они уже должны вернуться были.
— Скверно, — нахмурился Тар. — А куда охотиться-то пошли?
— А я почем знаю, — пожал широкими плечами Гур, — куда вы, охотники, за дичью бродите? Вроде к кряжу пошли, а дальше — не ведаю. Да ведь и не это странно-то, — мужчина вдруг понизил голос, почти перейдя на шепот, так что присутствующим пришлось податься вперед, чтобы разобрать слова лесоруба.
— Не томи, — скривился староста. — Чего странного-то еще?
— Пастушок наш, Лирошка! Недалече, когда коз пас, потопал на поляну ту, на юге которая, где мы раньше лес валили. Ну, как у него это водится, отпустил скотину, да и дрыхнуть завалился, места-то вокруг деревни спокойные. Проснулся, говорит, от того что замерз очень, хотя и день был, да солнце светило. Вижу, говорит, козы к нему скачут, блеют, будто испугались чего-то, да и сам Лирошка струхнул не на шутку. Словно сердце его, говорит, кто-то когтями сдавил.
После этих слов, Тенро сжал кулаки — это чувство было знакомо бывшему разведчику, поэтому он сказал, не дожидаясь, когда Гур произнесет эти слова:
— Он видел туман?
— А ты почем знаешь?! — удивился лесоруб, расширив карие глаза. Задумчивый охотник не ответил, поэтому Гур, тряхнув косматой головой, продолжил сам:
— В общем, как пастушок потом рассказал, он собирался уже в деревню бежать, а глядь, одной козы-то и нету. Ну, он, не робкий парнишка-то, пусть и напугался, но искать ее пошел. Углубился в лес и услышал, как блеет животина-то. Побрел на звук, да и сам не заметил, как далеко от поляны ушел. — Гур перевел дух, шумно вдохнув. — Глядит потом — туман по земле пополз, белый такой и густой. Он когда ног коснулся, то, Лирошка говорит, что даже сквозь сапоги холод почувствовал. Но назад не свернул, как же, говорит, я без козы вернусь-то, меня ж дядька Гур заругает, да уши докрасна надерет. Вот, значится, пошел он дальше и вдруг коза эта, что потерялась, совсем рядом заблеяла. Пастушок к ней… выглядывает из-за дерева, а там черный медведь, как раз жрать животинку принялся…
— Что? — Тар даже привстал от удивления. — Черный? Дык мы ж их год, как извели всех! Последнюю самку только долго выслеживали, да и ее Тенро три месяца, как загнал, да застрелил у меня на глазах!
Тенро кивнул, подтверждая слова отца. Он отлично помнил, как опустошил едва ли не пол колчана, пока не свалил, наконец, огромную черную медведицу, задравшую перед этим насмерть трех охотников из деревни.
— Да не в медведе дело-то, точнее и в нем, но и не в нем, — махнул рукой, больше похожей на звериную лапу, Гур. — Лирошка говорит, что за медведем тем туман, будто стеной поднялся и оттуда кто-то вышел, тени какие-то! Вот тут-то он и струхнул окончательно, прочь побежал, а тени за ним. Парнишка ноги в кровь сбил, руки расцарапал, да лицо ветками рассек, насилу вырвался, пока его преследователи коз рвали. Сердце чуть из груди не вываливалось, когда он прибежал, так и молотилось…
— А не врет? — с сомнением спросил Тар, недоверчиво прищурившись. Он знал, что пронырливый мальчишка скорее выдумает какую-нибудь небылицу, чем признается в том, что проспал и потерял пару другую вверенных ему коз.
— Я, поначалу, подумал, что брехня это. Но теперь, даже не знаю. Может и не врет, — покачал головой Гур, и его заросшая волосами рука стиснула древко топора, который лесоруб всюду таскал с собой. — Я сам ходил туда. Тварей мы не нашли, а вот коз задранных — видали. На клочки просто разорвали их, но, как показалось мне, мяса не тронули. Ну, мужики сразу заладили, дескать, не звери это, а твари из Застывшего леса до нас добрались! Видать отыскали лазейку в кряже, да пришли! Но в голове-то не укладывается такое. Сказки всякие…
— Альтос милосердный, — пробормотал потрясенный Ульн, на которого рассказ лесоруба произвел неизгладимое впечатление. Пилигрим придвинулся вплотную к очагу, поджав под себя ноги и уперевшись спиной в стену.
— Так вы, поэтому караульных больше нужды выставили?
— Не только поэтому Тар, — так же тихо произнес лесоруб. — Я недавно на вырубки ходил, своих предупредить. На полдороги работников встретил. Сигда и Дигор не разбирая тропы бежали, глаза у обоих больше чем королевские монеты. Насилу их успокоил. Дигору даже врезать пришлось, чтобы не брыкался. Сигда, вообще… испугалась баба, постоянно бормотала чего-то, а Дигор, как встал, только и делал, что кивал ей, да мне кричал, чтобы убегал, за собой тянул в деревню. Не бросать же их, я и привел сюда.
Гур вздохнул, словно заново переживая описываемый случай.
— Дигор в себя пришел быстро, рассказал все. Они под утро все вышли из домика вместе с Гриком и Рутом, он за старшего после меня был. Собрались уже работать, как вдруг видят, по самой кромке вырубок туман стелется. Пригляделись, а из-за дерева Слар выглядывает. Они, поначалу, обрадовались, нашелся охотник-то. Позвали, а тот стоит. Грик подумал, мало ли что, может раненый или обессилел Слар-то, поспешил к нему…
Гур осекся и в его глаза отразился страх. Устыдившись своих чувств, лесоруб несколько раз моргнул и встряхнул косматой головой, словно медведь.
— Дигор говорит, что Грик, на полпути, замер, а Слар в один прыжок к нему подлетел, повалил на землю да в горло впился. Рут бросился на выручку, да только поздно уже было. Дигор как увидел, что туман как-то быстро к ним заскользил, схватил Сигду, и они бегом побежали. Рут хотел повозку взять, да, видно, не взял. Только этих двоих я встретил.
— А до вырубки-то, не дошел?
— Я, чай, из ума-то пока не выжил, Тар, — Гур посмотрел на старосту, как на обезумевшего и выразительно похлопал себя по косматой голове. — Я пока их вразумить-то на дороге пытался, сам этот туман увидел. Хотел проверить, да они оба вцепились в меня, что твоя псина, да не пускали. Потом здесь всем ужасы всякие разболтали и с тех пор мы из деревни ни ногой. Сплетни сплетням, но мало ли…
— И сколько сидите? — угрюмо спросил Тар.
— Вторую ночь, — лесоруб покосился на мутное окно, за которым размытыми пятнами горели факела на вышке у ворот. — Вчера днем Хиграна отправили по тракту, к первой пограничной крепости за подмогой.
— Правильно, — Тар кивнул, одобряя поступок Гура. В отсутствие старосты, лесоруб заменял его в вопросах деревни. — Солдаты тут быстрее разберутся, да, сынок… Тенро?..
Переведя взгляд на сына, Тар даже испугался.
— Не доехал Хигран, — помрачневший охотник, чей взгляд стал холодным и злым, скрипнул зубами. — Он ведь на своей Ночке поскакал?
— Ну да, — рассеяно кивнул Гур, пытаясь скрыть удивление за недоверчивой гримасой. — Все-то ты знаешь, вот только откуда?
— Задрали его Ночку и его самого, — охотник резко встал, подойдя к окну и выглянув на улицу. — Я, поначалу, думал, что почудилось мне, в темноте да во вспышке молний. Но теперь, когда ты сказал, думаю, все так и случилось. Кобыла черная и мертвец. Прямо под старым деревом у перекрестка лежат.
— А я думал, что камни какие-то понатаскали, — Тар поджал потрескавшиеся губы. — Уверен, сынок?
— Да показалось ему, с перепугу-то, — фыркнул Гур. — Ночку ни одна тварь не догонит, уж я-то знаю. А чудища эти ваши, с тумана, не такие и страшные, я уверен! Небылицы детские, да сплетни бабские! Мы бы и сами могли их прогнать, да... эй!..
Топор выпал из крепкой руки лесоруба, когда подскочивший к нему Тенро ухватил мужчину за грудки и, невзирая на приличную разницу в весе, рывком поставил того на ноги.
— В чем ты уверен?! Что знаешь?!.. — угрожающе тихо прорычал охотник, глядя в испуганные глаза Гура. — Думаешь, всю жизнь в деревне провел, смерти в глаза не заглядывал и теперь все знаешь?!
— Эй, парень, ты чего? Не дури…
— Заткнись! — Тенро встряхнул лесоруба, да так, что у того позвонки едва не хрустнули. — Эти твари уничтожали целые отряды воинов, а ты хочешь с ними силой помериться? Топором своим зарубишь, как дерево?! Не мели ерунды, раз не понимаешь о чем речь! Если не знаешь о смерти, это не значит, что она за тобой не придет! — Оттолкнув от себя Гура, Тенро, снова прошел к окну, посмотрев на запертые ворота.
— Тар, сынок-то твой это… головой не ударился? — Подняв свой топор, лесоруб обиженно посмотрел на старосту, но взгляд старика был прикован к молодому охотнику, и в нем читалась тревога.
— Сынок… — мягко начал Тар.
— Я в порядке, отец, — Тенро глубоко вдохнул, медленно выпустив воздух через ноздри. — Уходить надо из деревни. Как только рассветет — всем уходить и быстро.
— Ерунда! Мы все тут не дети, да и стены крепкие, тварям отпор дадим, коли сунутся! — Присевший было Гур снова вскочил на ноги, воинственно взмахнув топором. — Да мы все родились тут…
— И подохнуть тут хочешь? — оскалился Тенро.
— Тихо! — Властным голосом гаркнул Тар. — Уймитесь, оба! — Это подействовало и мужчины умерили свой пыл. Хмуро поглядев на сына и Гура, староста произнес:
— Завтра поутру соберем совет, на нем и решим — уходить или остаться. Все. Я сказал!
— Завтра, так завтра, — насупившись, словно старый филин, Гур хмуро глянул на сына старосты и поспешно вышел из дома, задержавшись в дверях.
Помедлив, он произнес:
— Собаки у нас пропали. Две вместе с охотниками, пес Салина с хозяином сгинул, и еще две оставшиеся псины вчера с цепей сорвались, да за ворота ушли. Не вернулись.
Хлопнув дверью, Гур вышел и снаружи сразу же донесся приглушенный рык — Ар не любил, когда кто-то вел себя грубо по отношению к его хозяину и дал лесорубу это понять. Рык заглушила ругань, после чего торопливые шаги, отчетливо хлюпающие по лужам — Гур ушел.
— Дела-а-а, — протянул староста. — А ты куда, сынок? — уставший Тар посмотрел на охотника, так же, направившегося к двери.
— Осмотрюсь, стены проверю, — Тенро набросил на плечи мокрый плащ. — Неспокойно мне.
— Ладно, — поняв, что сына не переубедить, староста тяжело вздохнул. — Только ты выспись, неизвестно, что завтрашний день принесет.
— Ничего хорошего, я уверен, — с этими словами, Тенро прикрыл за собою дверь, услышав на прощание слова Ульна:
— Да сохранит нас всех Альтос.
* * *
Стоило Тенро спуститься с крыльца, как за ним сразу же увязался Ар. Вывалив розовый язык, сытый волк затрусил рядом с хозяином, то и дело касаясь мордой ладонь человека.
Запоздало заметив это, Тенро потрепал питомца по холке. Мех зверя быстро намокал под усилившимся дождем и Тенро, смахнув с руки влагу, накинул на голову капюшон.
В первую очередь охотник направился к воротам. Гура здесь уже не было. Оглянувшись, Тенро заметил массивную фигуру лесоруба, ковылявшую к своему дому.
— Он с середины дня караулил, — приблизившийся к Тенро мужчина шмыгнул покрасневшим носом и в лицо охотнику ударил запах браги.
— Нашел время пить, Пагрид, — недовольно поморщился охотник, отступая на шаг и оглядывая слегка пошатывающегося караульного.
— Ну так это… холодно, да и дождь пошел, мы ж немного, — слегка заплетающимся языком начал оправдываться второй мужчина, старший брат Пагрида — Варош, подошедший откуда-то со дворов, видимо на смену брату.
На слова мужчины Тенро лишь махнул рукой — от Пагрида и Вароша всегда было мало толку, если дело не касалось сна или выпивки.
— Все тихо тут? — спросил сын старосты, поднимаясь на сторожевую вышку, где пританцовывая от холода, стоял молодой парень, по имени Атар.
Юноше едва исполнилось пятнадцать зим. Если в этом году не приедет вербовщик, то в следующем парень должен будет тянуть жребий, определяющий, кто из деревни отправиться в армию.
В глубине души Тенро жалел его — Атар был весьма толковым и старательным юношей, добрым и открытым. Если ему не повезет и Атар отправится на границу с Застывшим лесом, то может не вернуться оттуда, навсегда оставшись под саваном непроглядного тумана.
— Тишина, — зорко вглядываясь во мрак, вздрагивающий на границе освещенной земли, произнес молодой человек. Его голос звучал звонко и ясно в гнетущей тишине. — Видел, как вы гнали. Измененные привязались?
— Да, — скупо кивнул охотник. Взяв из рук караульного лук, он недовольно осмотрел оружие и вернул владельцу:
— Снова тетиву не снимал, да в сырости держал? — говоря с караульным, Тенро вглядывался в ночной сумрак, но, вопреки своим опасениям, не увидел тумана. Почувствовав легкое облегчение, охотник немного расслабился.
— Вечно ты ворчишь… — молодой парень поджал губы. — Да все дела были, матери помогал с огородом. А вот как все началось, я только тогда про оружие-то и вспомнил, вот…
— Лучше слушать мое ворчание и не перечить, следуя советам, чем умереть от того, что тебя подведет твой же лук, Атар. — Назидательно сказал Тенро. — Снова за Ликой подглядывал, да обо всем на свете забыл? Будь внимателен, — не дожидаясь ответа, охотник спустился на землю и пошел вдоль частокола, про себя договорив:
«Будь внимателен, а то не увидитесь вы больше ни с Ликой, ни с матерью».
Охотник и волк бесшумно скользили в освещенной неровным светом факелов ночи. Они иногда замирали, прислушиваясь к неестественной ночной тиши, но потом продолжали свой обход — все вокруг было спокойно.
Однако охотника не покидало усиливающиеся ощущение тревоги. Он обошел деревню три раза, прежде чем хоть как-то успокоился.
Когда далекие звезды начали по одной угасать, и темное небо стало немного светлее, охотник вернулся домой. Он выспался в дороге, так что решил, что времени до рассвета ему вполне должно хватить для отдыха.
Оказавшись дома, Тенро лишь разулся, сбросил мокрый плащ, да позаботился об оружии, после чего улегся на расстеленную прямо на полу шкуру. Тенро не стал снимать одежды, понимая, что может проснуться от звуков битвы и тогда у него не будет времени на сборы.
Слушая стук дождя по деревянному подоконнику, охотник уснул.
* * *
Мужчину разбудили голоса. Быстро вскочив, Тенро схватился за лук, но, прислушавшись, понял, что ничего не произошло, по крайней мере, пока. Выглянув в окно, он увидел, как влага на стекле блестит под ранними солнечными лучами, и все пережитое вчера показалось сейчас неприятным сном.
Но, к сожалению, это было не так.
Собравшись и спустившись вниз, Тенро оказался в зале для сборов, где сейчас стало довольно тесно и попросту не протолкнуться. Разумеется, дом старосты с трудом смог вместить всех желающих, поэтому отец Тенро сейчас чуть ли не силком выталкивал соседей за дверь, в очередной раз, повторяя им:
— Давайте все на улицу! Говорить буду там! — на этот раз слова прозвучали довольно резко и грубо, выдавая серьезный настрой Тара, так что его, пусть и неохотно, но послушали.
— Быстрее шевелитесь! — Гур возвышался в дверях, призывно махая рукой и торопя столпившихся в проходе жителей Зеленых полян.
Народ выходил медленно, поначалу пропуская стариков, подолгу копошившихся на пороге. Собравшиеся терпеливо ожидали, пока дед Микран, самый старый житель деревни, наконец, справится со своими сапогами. Склочный старик не позволял помогать себе, не скупясь на крепкие слова и безрезультатно пытаясь всунуть дрожащую ногу в растоптанную обувку.
Не выдержавший Гур, едва не оторвав своему отцу ногу, впихнул ее в сапог, за что удостоился витиеватого ругательства и удара по спине скрюченной, как и сам его родственник, клюкой.
— Ишь, вырастил дуболома на свою голову! — Сокрушался Микран, ковыляя к выходу. — Силы есть — ума-то не надо. Где уважение к старшим-то потерял, недоумок? Я насколько тебя старше?!
— Давай шевелись, — беззлобно пробасил Гур. — Уважать его, ха! Ты в молодости-то олухом был, да с годами им же и остался, только состарился да одряхлел. Дурака и старость мудрецом не сделает!
— У! Неблагодарный!.. — Микран погрозил сыну клюкой, но, все-таки, едва не споткнувшись о высокий порог, вышел на улицу.
Старик продолжал ворчать и ругаться на всех и вся, буйно выражая свое недовольство и стуча клюкой то по крыльцу, то по перилам, то по кому-то из жителей деревни, о чем свидетельствовал глухой звук удара, сопровождаемый гневным криком и бранью.
— Интересные у вас тут люди, — Ульн старался держаться бодро, хотя мешки под его глазами и усталый вид выдавали чувства пилигрима. Жрец, наверняка, не спал всю ночь, терзаемый страхом и волнением.
— Не без этого, — согласно кивнул Тенро, провожая взглядом покидающий зал люд.
Он смотрел на жителей Зеленых полян и с каждым мгновением понимал, что, скорее всего, все они решат остаться здесь. Те, кто родился и вырос в глубинке, всегда славились своим упрямством и Тенро понимал, что никак не сможет повлиять на их решение.
— Заходила Линна, добрая и приятная женщина, принесла еды, вот, — пилигрим указал Тенро на стоящий в углу грубо вытесанный накрытый стол. — Перекуси.
Охотник не видел причин отказываться, так что взял со стола краюху еще теплого хлеба да крынку свежего молока, пахнущего травой. Придвинув к себе накрытую полотенцем миску густой похлебки, охотник втянул носом приятный запах.
После вяленого мяса, незатейливая домашняя еда показалась Тенро поразительно вкусной.
— Она говорила, что ее дочери нездоровиться. Думаю, Мила обрадовалась бы, если бы ты зашел в гости. Сейчас она слаба, но обязательно поправится. Ее мать говорит, что девушка очень ждала твоего возвращения.
— Зайду к ней, как вернусь, — пообещал Тенро, запивая хлеб теплым молоком. Навестить Милу, и правда, следовало.
Да и подарок нужно отдать, — мужчина представил, как обрадуется девушка. Пусть он купил всего лишь безделушку, но Мила точно будет счастлива. Мысль о ее улыбке, обдала сердце охотника неожиданной теплотой, быстро растворившейся в сомнениях. Не даст ли он девушке ложную надежду?
— Еще Линна просила меня сходить к ее сыну, Кирану, — медленно произнес Ульн, отвлекая Тенро от собственных мыслей.
Глядя в стену перед собой, пилигрим принялся размышлять вслух:
— Она говорит, что парня мучают боль и кошмары, а он не хочет никого видеть. Мальчик озлобился, видимо считает себя увечным, обузой для всех. Бедная страдающая мать надеется, что я смогу хоть как-то помочь ее ребенку, может со мной он поговорит…
— А вы сомневаетесь, что сможете помочь? — от взгляда охотника не укрылась нерешительность собеседника и его сомнения. Отчасти Тенро понимал чувства жреца, так же как и то, что довелось пережить Кирану.
— Если кошмары бедного мальчика сравнимы с теми, что мучают тебя то, боюсь, что я никак не смогу помочь ему, — Ульн говорил и искренним сожалением. — Но, я считаю, что мой долг — навестить его. Задано посмотрю, что с Милой. Я кое-что смыслю в деле лекаря.
— Это правильно, — согласился Тенро, быстро покончив с едой. — Передайте Миле, что я приду к ней сразу, как только покончу с делами.
Поднявшись из-за стола, Тенро поначалу хотел прихватить что-то и для Ара, но сообразил, что добрая по своей натуре Линна, не позабыла бы и про волка. Мохнатый проныра, быстро завоевал расположение жителей деревни и всегда получал от них что-то вкусное.
Когда Тенро собрался покинуть дом, его снова окликнул Ульн:
— Они ведь не уйдут, не оставят свои дома?
— Думаю — нет, — честно, с толикой грусти и раздражения ответил охотник.
Когда Тенро вышел на улицу, то сразу же поежился от утренней прохлады и свежести, что легкий ветер доносил с высоких гор Королевского кряжа. Он сразу же увидел отца, взобравшегося на сторожевую вышку, перед которой столпились едва ли не все жители Зеленых полян — почти семь десятков человек. Все они, задрав головы, внимательно слушали старейшину, который уже заканчивал свою, по обыкновению простую и короткую речь:
— Такие дела, — Тар оглядел всех собравшихся, задержав взгляд на стоящем позади земляков сыне. — Беда пришла к нам с туманом и может статься, что это измененные пожаловали. Про них вы и сами знаете, а кто нет, так можете спросить у моего сына или у Кирана. Они сами этих тварей видели и сражались с ними.
— Да коли они смогли, то и мы управимся! — гаркнул высокий и крепкий мужчина в кожаном фартуке и закопченным сажей лицом. Тугр был деревенским кузнецом и, в свое время, отслужил в армии положенный срок, благополучно вернувшись домой.
Собравшиеся жители деревни поддержали кузнеца согласным гулом, кто-то даже воинственно потряс кулаком, заявив, что он, мол, никому не позволит в своей деревне бесчинства творить. Потом все, как это водится, загомонили разом и Тенро горько усмехнулся — все выходило именно так, как он и ожидал.
— Стало быть, — подняв руку, Тар призвал собравшихся к тишине. — Кто за то, чтобы остаться, поднимите руку, — едва договорив, староста вздохнул, глядя, как почти все без исключения подняли руки к рассветному небу. Даже сбежавшие с вырубок Сигда и Дигор не желали покидать родные дома.
Общее решение и так было понятно, но Тар все же спросил:
— Есть те, кто против?
— Есть! — Тенро сложил руки на широкой груди, с осуждением глядя на соседей.
— Ты чего это?! — удивленно посмотрел на охотника высокий и мощный Тугр. — Испугался что ли?
— Да, — честно признался Тенро, проходя между собравшимися и поднимаясь к отцу на вышку. — Мне довелось воевать с измененными, и я скажу вам — то, что произошло в Зеленых полянах — только начало. Эти твари…
— Да будет тебе, парень, — прервал охотника Гур. — Не стращай нас. Отобьемся, верно говорю?!
Снова толпа согласно загудела, выражая свое согласие с лесорубом.
— Сынок… — тихо произнес Тар, с грустью заглянув в зеленые глаза Тенро. — Я верю тебе, но, может, все обойдется?
— Может, — не стал спорить охотник, по морщинистому лицу старика понимая, что и тот, в глубине души, не желает оставлять дом, где прожил всю жизнь с женщиной, которую любил всем сердцем и по сей день.
«Может, они и правы — все это мои личные страхи», — подумал Тенро.
— Что делать-то будем, Тар? — ворчливо спросил Микран, поворачивая голову боком, чтобы слуховая труба, узкий конец которой он приставил к уху, была направлена в сторону старосты.
— Перво-наперво — стены усилим, — недолго думая, решил Тар. — Заодно вырубим деревца у частокола, расширим место до леса, чтобы больше открыто было, да столбы с факелами вкопаем. Дозоры на вышках оставим. Коли понадобится — костры жечь начнем, чего еще-то? — он посмотрел на сына, ища поддержки или совета.
— Нужно окрестные леса проверить, — слова Тенро заставили собравшуюся толпу обеспокоенно загудеть, словно потревоженный пчелиный улей.
— Дык нету у нас лишних людей, чтобы на смерть посылать, итак уже Салин и Лара сгинули… — похоже участь охотников, отправившихся на поиски товарищей, казалась Гуру уже предрешенной.
В этот раз Тенро был согласен с лесорубом, который, уперев руки в широкие бока, продолжил:
— Так что думается мне, что ни к чему людьми рисковать-то. Коли твари в лесах, так они и так сами к нам придут или уберутся куда…
— Знаешь, с какой стороны они придут или же куда денутся? Или, возможно, назовешь их число, или какие они?! — несмотря на резкий тон, охотник не желал высмеять нахмурившегося соседа. Наоборот, он хотел чтобы все собравшиеся поняли, что все сложнее, чем кажется на первый взгляд.
— Нам нужно знать, когда они придут, откуда и сколько их будет.
— Так-то ты прав… — нехотя согласился Гур и отец Тенро вынужден был, так же, кивнуть. — Но кто пойдет?
— Я. — Сразу же твердо сказал Тенро.
— Сынок, мы…
— Нет, отец. — Жестко отрезал молодой человек. — В деревне есть хорошие охотники, но никто из них не представляет, с чем придется столкнуться. Измененные это не люди и не звери, они гораздо хуже.
— Тогда соберем отряд, и ты поведешь его. — Предложил Тар.
— Сейчас все нужны здесь. Работы много, а я пойду один, отец. — Тенро был непреклонен. — Выйду сейчас, к закату вернусь, а вы все — готовьтесь, да держите ухо востро. Если дозорные или кто-то еще заметит туман — сразу бегите за частокол и запирайте ворота.
С этими словами Тенро начал спускаться по лестнице, но Тар придержал его.
Староста Зеленых полян не сказал ничего, просто с какой-то тоской посмотрел в глаза сыну, словно извинялся за что-то.
— Не переживай, отец, — успокоил старика Тенро. — Я вернулся с войны, а из родных лесов и подавно выйду.
— Осторожнее там, — напоследок попросил сына Тар. — Если что заметишь — не рискуй, сразу возвращайся.
— Конечно, — и глазом не моргнув, солгал Тенро. Охотник понимал, что туман и измененные опасны, но просто увидеть их — мало, нужно понять, откуда они пришли и зачем.
Ни слова больше не говоря, Тенро спустился вниз и непривычно угрюмые Пагрид и Варош открыли перед ним ворота.
— Это… — старший из братьев замялся, шмыгнув покрасневшим носом. — Удачи тебе.
— Да, удачи. Возвращайся, — Пагрид старался не смотреть охотнику в глаза, но Тенро и не искал его взгляда.
Спиной ощущая, как на него смотрят остальные жители деревни, охотник проверил, легко ли выходят из ножен клинки, кончиками пальцев коснулся оперения торчащих в заплечном колчане стрел и, поправив плащ, выскользнул за ворота.
Его проводили траурным молчанием и зловещей тишиной. Единственными звуками был скрип закрывающихся ворот, да легкая поступь Ара, через несколько ударов сердца привычно ткнувшегося носом в руку хозяина.
— Пойдем, поглядим, что творится в наших лесах, — погладив зверя, Тенро легко побежал вперед, стремясь быстро преодолеть относительно безопасный и открытый участок между частоколом и замершим в зловещем ожидании лесом.
* * *
Когда частокол остался позади, охотник стал чувствовать себя спокойнее. Сейчас, когда он скрылся в лесу, то ощущал себя в большей безопасности, чем на открытом участке перед воротами. Там он был превосходной добычей, хорошо заметной и предсказуемой.
Теперь же, находясь в своей стихии, Тенро из добычи превращался в охотника. Всю свою жизнь он провел в лесах и научился понимать их, чувствовать дыхание ветра и трепет листвы, различая каждый шорох, который мог сказать ему о многом.
«Черные стрелы» — главный козырь королевства Арстерд, в минувшей войне против Наэры, ориентировались в лесах не хуже родившихся под их сенью представителей лесного народа, не раз доказывая это во множестве удачных вылазок в стан бывшего врага.
Сейчас, когда он оказался в лесу не ради охоты на дичь или прогулки, Тенро будто окунулся в омут прошлого. Как и раньше, он ощущал поблизости присутствие чего-то чуждого людям, чего-то смертельно опасного.
Где-то из глубины души Тенро начало высвобождаться тщательно скрываемое взаперти чувство — чувство охотничьего азарта. Но, если другие охотники на дичь испытывали удовольствие от выслеживания зверя, то для Тенро этого было мало. Разведчик «черных стрел», он привык охотиться на тех, кто гораздо опаснее диких хищников и сейчас, когда вновь осознал это, сердце Тенро забилось быстрее, а губ коснулась странная улыбка.
— От судьбы не уйдешь, — едва слышно прошептал охотник, подставляя лицо прохладному ветру и слушая, как шелестит побеспокоенная им листва.
Тенро, подобно беспокойному лесному призраку, неясным силуэтом скользил среди деревьев, ни одним своим движением не беспокоя свисавшие почти до самой земли ветви или густую траву.
Почти не глядя под ноги, он легко перешагивал сухие ветки, в изобилии разбросанные повсюду иногда лютующими в это время года ветрами. Скоро закончится теплая пора и лес потеряет свою зеленую одежду, сменив ее на золотой наряд, но и он окажется бессилен перед неудержимым течением времени, облетев с ветвей и обратившись серым ковром.
Усиливающийся ветер все чаще начнет приносить низкие дождливые облака и лес наполнится приятным запахом свежести. Так будет продолжаться до тех пор, пока дождь не сменится снегом. Он глубокими сугробами устелет все вокруг, заключив Зеленые поляны в свои уютные, пусть и немного колючие, объятья.
Слева что-то промелькнуло и Тенро, мигом отбросив размышления, замер. Донесшееся до его слуха хлопанье крыльев немного успокоило охотника, а затем он увидел и саму нарушительницу спокойствия — мелкая пташка цвета дубовой коры с ярким красным пятном на груди и такими же полосками на крыльях.
Самец дубовой красноперки отправился на охоту, чтобы добыть еды для своих птенцов и самки, оставшейся сторожить новорожденное потомство.
Охотник убрал стрелу в колчан. Это было хорошим знаком — пусть лес и молчалив больше обычного, но, все же, не все обитатели покинули его. Это давало Тенро надежду, что не все так плохо, как он решил. Если живность не бежит прочь, значит и беда не так близко.
Но все это как-то не вязалось с тем, что рассказывали деревенские жители. Продолжая продвигаться вперед, Тенро вспомнил гробовое безмолвие Заставшего леса, в котором ему довелось побывать далеко не один раз. Несколько десятков вылазок совершили в мертвый лес «Черные стрелы», каждый раз возвращаясь все меньшим и меньшим числом, оставляя в непроглядном тумане павших товарищей и, как казалось Тенро, частичку самих себя.
В сравнении с Лесом духов, лес вокруг Зеленых полян казался совсем не страшным и даже не зловещим. Но так могло показаться лишь обычному человеку, выросшему в городе.
Исходивший эти места вдоль и поперек, Тенро кожей ощущал разлившееся вокруг напряжение. Резко остановившись, охотник достал стрелу, лишь недавно покинувшую тетиву его лука. Обычно, когда самец красноперки улетал на охоту, его самка начинала петь тихую, похожую на соловьиную трель песню.
Многие считали, что так она подсказывает кормильцу дорогу домой или же успокаивает взволнованное отсутствием одного из родителей потомство. Но сейчас красноперка не пела.
Прислушавшись, Тенро не услышал ни одного звука, а ведь самец, недавно взлетевший с земли, никогда не охотится далеко от гнезда.
Ар, все это время следовавший за хозяином и никак не обозначавший своего присутствия, тихонько зарычал и легко коснулся влажным носом ноги охотника, словно призывая его вернуться назад.
Взглянув в немного раскосые волчьи глаза, Тенро покачал головой, и его питомец понял все без слов. Вильнув хвостом, Ар затрусил следом за ускорившим шаг хозяином.
Через несколько десятков шагов, охотник обнаружил маленький смазанный след в одной из неглубоких канав. Кто-то по неосторожности скатился вниз, задев пару обломанных теперь веток и, быстро встав на ноги, поспешил в сторону деревни. Кивнув своим мыслям, Тенро побрел по следу, уже зная, откуда тот берет свое начало.
Добравшись до опушки, охотник взглянул на окруженный со всех сторон ветвями клочок неба. Пробегающие наверху облака двигались быстрее, чем когда он покинул деревню, да и цвет свой сменили с белых, словно снега на Королевском кряже, на грязно-серый.
Туч стало много больше и между ними лишь изредка показывалось недосягаемое солнце. Светило поднялось довольно высоко — скоро полдень.
Пройдя по округлой полянке, Тенро отметил, что редкая трава здесь все еще примята копытами — это место несколько недель служило пастбищем, где деревенский пастух пас вверенный ему скот. Обойдя поляну, Тенро уверился в своих размышлениях — как и рассказывал Гур, со слов мальчишки, тот повел скотину ближе к горам, на новое место со свежей травой, в близости от ручья и старых вырубок.
Забрав правее, охотник углубился в обступивший опушку лес, сразу же уловив неприятный запах разложения. Как Тенро и рассчитывал, спустя некоторое время, он вышел на то место, где нашел свое пристанище скот, что пас Лирошка.
Разорванные туши валялись повсюду, даже свисали с ветвей, заполняя все вокруг жуткой вонью. Стволы деревьев, ставших немыми свидетелями жестокой расправы, все еще хранили на своей коре следы крови, не полностью смытой дождями.
Несколько мгновений Тенро стоял неподвижно, жадно ловя каждый звук, но их оказалось не так уж и много — протяжный стон скрипящих на ветру деревьев да шелест листьев. Где-то неподалеку, по левую руку журчал ручей.
Осторожно ступая между смердящих кусков плоти, охотник отметил, что лесные звери даже и не подумали подойти сюда, на дармовое угощение. Побрезговали мясом и сбежавшие из деревни псы. А ведь кроме них, в этих лесах промышляла не одна стая волков, никогда не гнушавшихся падали.
Обычно хищники не забредали сюда, стараясь держаться подальше от деревни, но не могли бы пройти мимо подобного пира. Голод для волков всегда стоял на первом месте. Но здесь не было даже следов стаи.
Искоса взглянув на Ара, мужчина отметил, что хищник чувствует себя неуютно, постоянно озираясь. Тщательно осмотрев все вокруг, Тенро нашел почти неразличимые следы небольших ног, скорее всего здесь пробегал Лирошка.
Кроме детских отпечатков, охотник различил следы когтей на одном из стволов. Глубокие борозды очень не понравились мужчине — черных медведей истребили жители Зеленых полян, но след, принадлежащий явно одному из этих хищников, был довольно свежим.
К тому же, среди растерзанных туш, Тенро отыскал и один единственный отпечаток сапога, принадлежащий взрослому человеку. Больше ничего найти не удалось — метавшийся в ужасе скот, да дожди перемешали здесь все и, даже если бы Тенро нюхал здешнюю вонь до заката, вряд ли бы нашел что-то стоящее.
Выпрямившись, охотник поспешил в ту сторону, с которой, как он думал, пришли те, кто напал на стадо и пастуха. Бежать пришлось довольно долго, и Тенро уже подумал, что выбрал неправильное направление, когда его внимание привлекли царапины на высохшей коре одного из обломанных когда-то давно деревьев.
Старый ствол повалил ветер, вырвав из земли со временем потерявшие былую хватку корни, сейчас уродливо торчащие во все стороны. Приблизившись к застывшему на земле стволу, Тенро провел по нему кончиками пальцев, ощущая каждую царапину, оставленную острыми когтями. Если у Тенро и оставались какие-то сомнения, то теперь они полностью отпали — в лесах появился черный медведь и хорошо, если один.
Ар предостерегающе зарычал, слегка пригнувшись и вздыбив густую шерсть на загривке. Следовало как можно быстрее вернуться в деревню и предупредить жителей, чтобы не выходили за частокол, но какое-то странное чувство беспокойства не давало Тенро покоя. Оно манило его вперед, в то же время, отталкивая назад.
Отогнав смятение, охотник сделал нерешительный шаг в сторону Королевского кряжа и вдруг услышал, как в тишине отчетливо хрустнула ветка. Виною этому послужил вовсе не сапог Тенро.
Ар еще не успел полностью оскалить длинные клыки, как его хозяин, натянув тугой лук «на разрыв», почти не целясь, выпустил стрелу прямо в показавшуюся вдалеке огромную черную морду.
Прошелестев в прохладном воздухе, стрела чиркнула по уху поднимающегося из своего логова медведя, и тот взревел так громко, что у Тенро заложило уши.
Встряхнув головой, охотник выстрелил еще раз, целясь в разинутую пасть огромной, в два человеческих роста твари.
В последний миг, черный медведь дернул косматой башкой с горящими на ней бусинками глаз, и стрела лишь скользнула по его толстой шкуре. Поднявшись на задние лапы и став еще больше, ужасный хищник взревел вновь, одним ударом когтистой лапы опрокинув молоденькое деревце и расщепив его ствол, с глухим треском сломавшийся пополам.
Еще две стрелы, одна за другой, сорвались с поющей тетивы и устремились к своей цели. Одна с влажным шлепком ударила черного медведя в мощную грудь, крепко засев в ней, другая же впилась в толстенную, словно ствол дуба шею.
Пришедший в ярость хищник тяжело опустился на все четыре лапы, явственно сотрясая застонавшую под его весом землю. Он наклонил голову и с места резко рванулся на человека, хладнокровно продолжающего выпускать в него одну стрелу за другой.
Убегать от взбешенного зверя было бесполезно, так что Тенро оставалось лишь сражаться. Возможно, опытный охотник уже расправился бы с обычным зверем, но решимость сына старосты заметно поколебал выступивший на верхушках холмов туман, сейчас неторопливо скользящий следом за медведем, чей вываленный язык оказался черным и склизким, а глаза с каждым мгновением горели злобой все сильней и сильней.
Когда человека и зверя разделяло два десятка шагов, Ар бросился вперед. Почти не замедляясь, волк цапнул медведя за переднюю лапу, проворно отскакивая в сторону и увлекая его за собой. Стоило черному гиганту отвлечься на казавшегося крошечным по сравнению с ним волка, как в его шею впилась еще пара стрел.
— Ар, назад, — оперение стрелы защекотало Тенро щеку и резко чиркнуло по коже, когда он выпустил тетиву.
Лук гневно дернулся в руке охотника — еще одна стрела глубоко вошла в глаз медведя и тот, запрокинув голову, грозно взревел.
Увлеченный боем и не послушавшийся хозяина волк прыгнул вперед, впившись клыками в горло противнику, но вынужден был разжать челюсти, чтобы избежать страшного удара когтистой лапы.
Не достав надоедливого волка когтями, медведь попытался добраться до него клыками, но в его пасть вошла стрела Тенро, выстрелившего сразу, как только тело питомца прекратило загораживать ему обзор.
Прыгнув вперед, Ар ухватил противника прямо за окровавленную морду, изо всех сил дернув на себя и выводя из равновесия. Однако медведь оказался слишком тяжел, чтобы Ар смог сдвинуть его с места.
Косматая тварь мотнула головой, и матерый волк отлетел в сторону, словно слепой щенок. Зарычав на пытающегося подняться волка, черный медведь отвлекся и подоспевший Тенро отбросил лук и пустил в ход клинки.
Тускло сверкнув, наэрская сталь подобно росчерку молнии обрушилась на переднюю лапу твари, начисто отделив ее от содрогнувшегося тела. Ловко поднырнув под когтями зверя, охотник полоснул его по груди, сразу же отскочив в сторону и слыша, как прямо за его затылком с жутким лязгом сомкнулись челюсти медведя.
Резко развернувшись на пятках, Тенро атаковал вновь, стремясь поразить шею противника, но тот, несмотря на раны, оказался достаточно проворен. Извернувшись всем своим гигантским телом, черный медведь принял клинки охотника плечом.
Обрубок лапы, казалось, едва коснулся груди Тенро, как тот ощутил, будто из него разом выбили дух. Не устояв на ногах, мужчина пролетел добрых пять шагов, врезавшись спиной в хрустнувший от удара древесный ствол.
По крайней мере, Тенро искренне надеялся, что хрустнул именно ствол, а не его кости.
В глазах охотника потемнело, но он рывком заставил себя откатиться в сторону и, как выяснилось, как раз вовремя.
Что-то с неистовой силой ударилось о землю в том месте, где только что лежал мужчина. Один меч Тенро выронил, так что, извернувшись, почти вслепую ударил клинком, что все еще сжимал в правой руке. Лезвие вошло в плоть и впилось в кость, намертво засев там. Черный медведь рванулся так, что охотник выпустил рукоять оружия.
Тенро, чувствуя, как боль раскаленной иглой пронзила его спину, сделал кувырок назад, вскочив на ноги в тот момент, когда вставший на задние лапы черный медведь как раз готовился раздавить его.
Серое пятно взмыло в воздух — рычащий Ар повис на загривке медведя и тот, пошатнувшись, снес когтями не голову Тенро, а стоявшее с ним рядом дерево. Запоздало упав на колени, охотник вцепился в рукоять меча, все еще торчавшего в лапе хищника и со всей силы рванул оружие на себя. Клинок поддался, и мужчина едва не потерял равновесие.
— Ар, назад! — рявкнул Тенро так, что вцепившийся в противника волк разжал зубы и поспешно отпрыгнул от обезумевшего медведя.
Вскочив и всем телом подавшись вперед, охотник вонзил меч в горло снова вставшего на задние лапы медведя, под самой пастью. Расслабив ноги, Тенро всем своим весом навалился на рукоять, и меч послушно заскользил вниз, рассекая плоть.
В глаза охотнику брызнула ледяная и темная кровь твари. Невольно содрогнувшись от отвращения, он вновь пережив то, что переживал сотни раз за два года, что провел на войне против измененных.
Прошлое обожгло его леденящим душу холодом и Тенро, провернув в ране меч, вырвал оружие, погрузив клинок прямо в грудь чудовища.
Острие, легко прошло меж ребер медведя, пронзив его черное, небьющееся и порабощенное духами сердце. Занесенная для удара лапа твари бессильно упала на плечо человека, и тот проворно отскочил в сторону, чтобы не быть раздавленным огромной, рухнувшей к его ногам тушей.
Бессильно опустившись на землю, Тенро с отсутствующим видом наблюдал, как туман нехотя пополз обратно за холмы.
Мужчина рассеянно стер со лба выступивший пот, запоздало сообразив, что его руки и лицо все еще в черной крови сраженного монстра. Но времени приводить себя в порядок не было — сейчас туман по какой-то причине отступил, но мог вернуться в любой момент. Тенро знал это, потому что видел подобное много раз: туман отступает, почти растворяясь в воздухе, чтобы со стремительностью лесной гадюки сомкнуть свои ядовитые объятья вокруг тех, кто попал в его ловушку.
Тенро не спешил отправляться на тот свет или, того хуже, не горел желанием лишившись воли бродить в тумане, грезя лишь о свежей крови и плоти. Поэтому охотник, превозмогая боль в спине, встал и потрепал за ухом довольного собой Ара.
Поискав взглядом второй меч, мужчина обнаружил его в нескольких шагах от себя. Наспех отерев клинки о шерсть сраженного медведя, Тенро вернул их в заплечные ножны, после чего подобрал брошенный ранее лук и наспех вырезал из тела медведя несколько не обломанных тварью стрел. Больше медлить было нельзя, и охотник уже собрался уходить, как вдруг едва не наступил на отрубленную лапу медведя. Не долго думая, Тенро прихватил мрачный трофей с собой — будет, что показать недоверчивому Гуру, если тот снова вздумает демонстрировать свой дурной характер.
Наскоро омывшись водой из фляги и еще раз оглядевшись, Тенро поспешил к деревне, делая небольшой крюк, чтобы запутать следы, на случай, если какая-нибудь тварь из тумана вздумает увязаться за ним.
Он бежал и бежал, изредка поглядывая на сереющее между ветвей небо и пытаясь определить, сколько он уже ходит по лесу. Капризная погода портилась и солнца не было видно, но чувство голода сказало охотнику, что уже далеко за полдень. Темнело в этих местах рано, так что следовало бы поторопиться домой, чтобы рассказать об увиденном, успеть хоть немного отдохнуть и выйти в ночной караул. Внутреннее чутье подсказывало Тенро, что сегодня непременно случится что-то еще и осознание этого не нравилось охотнику. Если твари спустились с кряжа, значит и до Зеленых полян доберутся довольно скоро. Скорее всего, ночью и скорее всего — сегодня.
* * *
Бегущий по правую руку от хозяина Ар вдруг остановился, направив острую, хищную морду куда-то направо. Уши зверя дернулись, словно уловили что-то не достигшее слуха человека, и волк насторожился еще больше.
— Что там? — припав рядом с питомцем на одно колено, спросил Тенро. Он знал, что Ар не обратил бы внимания на какую-то мелочь, но если волк остановился, значит, учуял что-то странное.
Ар продолжал стоять, как вкопанный, не шевелясь и почти не дыша, жадно ловя каждый звук. Как Тенро не напрягал свой острый слух, но так и не смог разобрать того, что слышал сейчас его питомец.
Спустя три удара сердца, Ар расслабился, виновато взглянув на хозяина, и вильнул хвостом.
— Показалось? — собственно говоря, перед охотником сейчас стоял простой выбор — продолжить двигаться к деревне или же узнать, что привлекло внимание волка.
Разумеется, самым разумным было бы вернуться в Зеленые поляны, благо до них оставалось не так далеко. Но именно это и заставляло Тенро задуматься — что-то странное было совсем близко к его дому и если он сейчас оставит это за спиной, потом может пожалеть.
Отбросив раздумья, охотник кончиками пальцев коснулся головы волка и шепнул ему:
— Веди.
Ар с готовностью потрусил вперед, то и дело, останавливаясь и, задирая голову, принюхиваясь. Хищник двигался навстречу ветру, доносящему до его носа волнующие запахи, безошибочно ориентируясь на которые, волк уверенно вел своего хозяина по следу. В диком звере разгоралась радость охоты, и Тенро приходилось то и дело одергивать питомца, чтобы тот, забывшись, не бросился за своей целью.
Человек и зверь довольно долго пробирались по лесу, но так ничего и не находили. Однако теперь и Тенро почувствовал что-то. Но это были не запахи или звуки, которые ощущал Ар, нет.
Чутье охотника подсказывало Тенро, что цель уже близка и ускользает от него в последнее мгновение.
Оскалившись не хуже волка, охотник ускорил шаг и одним прыжком забрался на высокий камень, чья поверхность уже начала терять накопленное за день тепло. Выпрямившись, Тенро всмотрелся в зеленые заросли, раскинувшиеся впереди. Сейчас он находился где-то между избой лесорубов и тем местом, где потерял скот пастух Лирошка.
По левую руку охотника должны была располагаться деревня, а справа, за густым лесом неизменно раскинулся Королевский кряж. Если двигаться по направлению к нему, то можно выйти на излюбленные местными охотниками места.
Возможно, именно туда и направлялись пропавшие первыми Тарин и Слар.
Что-то едва заметно шевельнулось где-то впереди, и Тенро змеей юркнул вниз, укрывшись между камнем, на котором только что стоял и раскидистым деревом.
Несколько ударов сердца ничего не происходило, а затем из зарослей высокого кустарника появилась фигура в легких, листовидных доспехах наэрцев и у Тенро перехватило дыхание.
— Эти-то здесь откуда? — одними губами спросил сам у себя охотник, продолжая наблюдать за незнакомцем.
Высокий наэрец, в свою очередь, смотрел на камень, за которым укрылся Тенро. Видеть охотника он не мог, но, видимо что-то насторожило сына Леса — воин не спешил отводить свой взор в сторону.
Тенро не мог разглядеть лица наэрца, сокрытого глубоким капюшоном, но это ему и не требовалось — у «Черных стрел» нет друзей среди этой расы, но и врагов теперь, тоже, нет. Однако охотник не спешил покидать своего укрытия. Вместо этого, он вновь коснулся шеи притаившегося рядом волка. Зверь, поняв замысел хозяина, легко запрыгнул на камень, с вызовом поглядев на наэрца.
Сын Леса и волк, не мигая, смотрели друг другу в глаза, но неожиданно, одновременно повернулись в другую сторону. Из-за дерева и камня, за которыми прятался Тенро, он не мог видеть того, что происходит справа, зато явственно услышал, как Ар хрипло зарычал.
Охотник попытался незаметно выглянуть из-за дерева, и это ему удалось, однако увиденное вовсе не обрадовало бывшего разведчика — прямо между деревьями, с невысокого холма прямиком в его сторону неспешно ползли извивающиеся змейки тумана.
— Проклятье, — вернувшись в свое укрытие, Тенро снова взглянул на наэрца и выругался повторно — сын Леса пропал, бесшумно растворившись прямо на том месте, где только что стоял.
Продолжая сидеть неподвижно, Тенро прошептал:
— Теряю хватку.
Наэрец мог уйти далеко, а мог и затаиться, если почуял что-то неладное. Тенро вполне сумел бы потягаться с сыном Леса в усидчивости и умении маскироваться, но вот подкрадывающийся к нему туман такой возможности предоставлять не желал.
Ар спрыгну с камня и взглянул на хозяина, словно удивлялся, почему тот все еще на месте, но Тенро не спешил. Выждав еще дюжину ударов сердца и, понимая, что медлить больше нельзя, он все же решился покинуть свое укрытие.
Стоило охотнику встать, как он почти сразу же пригнулся, одновременно вскидывая лук и натягивая тетиву с уже наложенной на нее стрелой.
Узкий метательный нож, с тихим шелестом преодолевший весьма нешуточное расстояние, вонзился в дерево прямо над головой охотника. Тенро выпустил стрелу немногим раньше, чем услышал звук, с которым отточенное оружие вонзилось в дерево, едва не чиркнув его по макушке.
Охотник не видел, попал он или нет, но знал, что попал. Тенро не собирался прощать тех, кто пытался его убить, точно так же, как и упускать раненную добычу.
— Ар. След. — Рыкнул охотник, и волк молнией понесся в сторону, откуда недавно вышел наэрец.
Сам Тенро задержался лишь на миг, чтобы рывком высвободить кинжал из древесного плена и сунуть оружие неудавшегося убийцы себе за пояс, после чего бросился в погоню.
Охотник видел бегущего впереди волка: Ар то скрывался за густой растительностью, то выныривал из ее омута, с врожденным азартом хищника преследуя добычу.
Лук с приготовленной заранее стрелой мешал двигаться быстрее, но охотник не собирался убирать оружие. Напавшего на него наэрца Тенро не видел, но знал, что тот не мог далеко уйти.
Так оно и оказалось.
Когда фигура сына леса мелькнула между древесных стволов, Тенро усилием обеих рук натянул тетиву и, едва оперение стрелы оказалось рядом с его лицом, разжал пальцы.
Наэрец резко вильнул в сторону, словно у него на затылке находилась еще одна пара глаз, и выстрел пропал впустую.
Но, меняя направление движения, сын леса вынужден был замедлить шаг, чем и воспользовался следовавший за ним по пятам волк. Поджарое тело хищника растянулось в стремительном прыжке, и Ар вцепился клыками в зеленый плащ наэрца.
От резкого рывка, беглец едва не упал и устоял только благодаря тому, что ухватился рукой за низко свисающую ветвь.
Тенро выстрелил вновь, но стрела срикошетила от острого бронированного наплечника, оставив после себя глубокий след, да почти мгновенно угасший сноп искр.
Толчок от выстрела и одновременный рывок волка едва не лишили наэрца равновесия, но ткань его плаща не выдержала волчьих клыков и с треском порвалась, возвращая своему обладателю свободу движения, чем тот незамедлительно и воспользовался, выхватив длинный кинжал.
Воин Леса замахнулся на готовящегося к прыжку волка, но Тенро оказался быстрее — пусть он и целился в незащищенную шею противника, но, попав в гарду ринувшегося в сторону Ара клинка, не остался разочарованным.
Стрела ударила в украшенную янтарем рукоять и, спустя менее одного удара сердца, в руку наэрца вцепился волк. Не растерявшийся воин ловко перехватил кинжал левой рукой, но так и не успел пронзить им тело хищника — подошедший на расстояние десяти шагов Тенро с кривой ухмылкой прицелился точно в сокрытое капюшоном лицо.
— Ар, отпусти, — тихо произнес охотник, и ему пришлось повторить приказ прежде, чем волк соизволил выпустить добычу.
Клыки хищника не смогли сильно повредить руке наэрца — спасла плотная кожаная перчатка и наруч, но, тем не менее, по пальцам сына Леса струилась кровь, такая же красная, как и у людей.
— Бросай, — потребовал Тенро, не сводя глаз с темного овала лица под глубоким капюшоном.
Кинжал наэрца с глухим звуком упал в траву, а сам он медленно развел руки, открытыми ладонями к охотнику.
— Все так же хорошо стреляешь, «стириат леар», — капюшон едва заметно качнулся в сторону стрелы, застрявшей в сочленении доспеха между грудью и предплечьем. — Ты позволишь? — Руки пленника едва заметно сместились к капюшону.
— Только медленно, — кивнул Тенро, чувствуя, как немеет от усталости рука, удерживающая тетиву — все-таки новый лук оказался слишком мощным для долгого прицеливания.
Бывший разведчик уже всерьез задумывался над тем, не разжать ли пальцы и не отправить ли неудавшегося убийцу к духам Леса, которых так чтит его народ, но слова наэрца заинтриговали охотника. Откуда тот знал, что Тенро служил в «черных стрелах», ведь татуировка на руке сейчас была надежно скрыта под одеждой?
— Ты можешь опустить оружие, — наэрец, как ему и велели, медленно снял капюшон и Тенро встретился взглядом с его золотистыми большими глазами, насмешливо смотрящими на стрелка.
Выглянувшее из-за ветвей солнце озарило камни янтаря, украшающие длинные волосы пленника и Тенро сразу же отметил длинный шрам, пересекающий немного вытянутое, с правильными чертами лицо.
Улыбнувшись, сын Леса произнес:
— Когда мы нашли тело того человека, с которым вы вместе сбежали, то подумали, что духи убили его, а тебя забрали с собой. Но, как я вижу, светлые небеса благоволят тебе, убийца.
— Кто из нас еще убийца, — несмотря на прошедшие годы, Тэнро вспомнил лицо наэрца, что сейчас стоял перед ним.
Его звали Лаэррэ, именно он с отрядом пришел на помощь отбивающимся от измененных сородичам и, по иронии судьбы, объединившихся с ними людей. В тот день выжили немногие.
Когда Лаэррэ со своими воинами вышел к холму, из оборонявшихся осталось лишь четверо — криан Шиллэ, Тенро со Свеном, да старый ветеран-пехотинец, чьего имени они так и не успели спросить.
Теперь, спустя более четырех лет, Тенро и Лаэррэ встретились вновь.
— Я не отрицаю, что и мои руки в крови, — покладисто согласился наэрец, с иронией взглянув на окровавленную кисть — волчьи клыки, все же, прокусили перчатку в нескольких местах. — Но теперь между нашими народами нет вражды.
— Разумеется, — кивнул Тенро, криво усмехнувшись. — Ты метнул в меня кинжал исключительно из благих побуждений.
— Я подумал, что передо мной призрак, измененная духами оболочка, — ничуть не смутившись, пожал плечами наэрец. В его золотистых глазах не было и тени страха, словно смерть, замершая на кончике стрелы, сейчас не смотрела ему в лицо. — С холмов спускался туман, так что я счел за лучшее отступить. Кстати, можешь не оборачиваться, но он сейчас как раз показывается из-за деревьев.
Была это уловка или нет, Тенро проверять не стал. Краем глаза он заметил, как занервничал Ар, то и дело оглядывающийся назад и решил, что наэрец не лжет.
— Так и будем стоять «стириат леар»? — поинтересовался Лаэррэ. — Твой зверь поцарапал меня и на запах крови скоро придут незваные гости с яркими глазами, клыками и неуемным аппетитом. Кажется, ты их тоже знаешь.
— Хватит язвить, иначе моя рука дрогнет и тебе придется прожевать стрелу прежде, чем ты сможешь шутить дальше, — вопреки своим словам Тенро немного ослабил тетиву, чувствуя, что больше не может удерживать ее в натяжении.
Как только лук охотника начал опускаться, он заметил неясное движение слева и, вновь вскинув оружие, выстрелил. Одновременно с запевшей тетивой, Лаэррэ воскликнул:
— Нет, не стреляй! — Наэр попытался сделать шаг к охотнику, но Ар угрожающе зарычал на него.
— В следующий раз — убью, — положив на тетиву новую стрелу, Тенро зло смотрел на замершую в трех десятках шагов от него девушку. Рядом с ее головой в дереве до сих пор слабо подрагивала впущенная охотником несколько мгновений назад стрела.
— Надо же, заметил. Выходит, зря я крюк делала, чтобы с подветренной стороны зайти.
Тенро удостоился уважительного взгляда небесно голубых глаз незнакомки, что сверкнули из-под пышной челки.
Охотник отметил, что девушка вовсе не дурна собой: у нее была странная и неровная прическа, прямые и короткие на затылке волосы постепенно удлинялись и свисали до плеч вдоль узкого лица. Острый нос, тонкая линия губ, немного строгий изгиб бровей и небольшая ямочка на остром подбородке лишь добавляли привлекательности ее слегка мальчишескому образу.
А вот одета девушка была странно — темный плащ с вышитыми на нем символами Альтоса, а под ним полированный нагрудник, узкие штаны из черной кожи и такие же сапоги с высокими отворотами.
Кроме того в руках она держала два маленьких, одноручных взведенных арбалета. Наконечники их стрел неестественно блестели, и это совсем не понравилось охотнику. Он уже видел нечто подобное — такое оружие было у некоторых воинствующих жрецов и их охранников, что вели воинов королевства в бой против измененных.
Странное серебристое сияние, охватывающее сталь с голубым отливом, отгоняло туман и уничтожало яркоглазых тварей куда быстрее, чем обычные клинки и стрелы. Но, насколько знал Тенро, такие вещи были очень редкими и их не мог носить каждый желающий, лишь доверенные лица жрецов, да они сами.
На монашку или жрицу незнакомка походила не больше чем сам Тенро на пилигрима, так что охотник нахмурился и, видимо, его размышления отразились на его лице.
— Опусти лук, человек, мы не враги, — наэрец, заметивший колебания Тенро, говорил доброжелательно, то вглядываясь вдаль, то переводя взгляд на охотника.
— Я это уже слышал, — в тон сыну Леса ответил Тенро. — Кто вы такие и что вам здесь надо?
— Мы — ищущие, — просто ответила девушка. — Я служу храму Альтоса. Если позволишь, я покажу тебе бумаги, но для этого мне придется достать их.
— Мне ни к чему твои бумаги, — Тенро поморщился и Лаэррэ не упустил возможности поддеть его:
— Убийце ни к чему грамота, да?
— Заткнись Лаэррэ, или Ар откусит тебе что-нибудь, — сухо огрызнулся охотник.
Читать он умел, но не собирался доказывать это каждому встречному. Кроме того он знал об ищущих — это был особый отряд, собранный жрецами для выслеживания и истребления тех, кто поклонялся безумным духам, считая изменение великим благом.
К сожалению и величайшему непониманию Тенро, странных идиотов, желающих по собственной воле лишиться личности и души, превратившись в кровожадную куклу, нашлось довольно много. Он слышал, что в городах или в заброшенных руинах существуют целые секты тех, кто боготворит Великое Изменение.
— Вижу, ты запомнил мое имя, — прервал размышления охотника пленник.
— Я редко что-то забываю, наэрец, — охотник, все же, опустил лук и убрал стрелу в колчан. — Ар, это свои, — потрепав зверя по холке, Тенро успокоил его.
— Мое имя Кира, — девушка в черном плаще легкой и пружинистой походкой приблизилась к охотнику, протянув мужчине выдернутую из дерева стрелу, которой тот едва не отправил ищущую на тот свет.
— Тенро, — просто представился охотник, принимая из рук девушки стрелу — если здесь ищущая, то обстоятельства складываются так, что вскоре каждая стрела будет на счету.
— Ты, значит, охотник? — Она внимательно осмотрела его нехитрый наряд — плотные коричневые штаны, высокие и мягкие сапоги, простую серую рубаху под коротким стеганым жилетом и длинный темно-зеленый плащ.
— Да.
— Раньше охотился на наш народ, а теперь на зверей, — наэрец широко улыбнулся, наскоро обматывая тряпкой прокушенную волком руку. — Этот мужчина из «черных стрел», — сказал он ищущей и та, как показалось Тенро, немного удивилась, но вслух спросила:
— Тут неподалеку должна быть деревня, так? Можешь отвести нас?
Прежде чем Тенро успел хоть что-то сказать, сначала Ар, а затем и Лаэррэ повернулись в ту сторону, откуда неспешно приближался туман.
Наэрец, бросив на волка недоверчивый взгляд, потянулся к мечу и, видя, что хищник никак на это не реагирует, вытащил великолепное оружие из ножен. Клинок, выкованный по тому же образу что и мечи, которые носил Тенро, испускал едва заметное серебряное свечение, а его лезвие украшали символы лесного народа.
— Теперь такое есть у всех? — Тенро почувствовал себя немного уязвленным — у него одного не было зачарованного оружия, и этот факт немного нервировал охотника.
— Не у всех, — покачала головой Кира, поднимая арбалеты. — Но ты ведь и из своего лука стреляешь неплохо, да?
Вместо ответа Тенро пренебрежительно фыркнул, чем вызвал легкую улыбку на губах наэрца:
— «Стириат леар» стреляют гораздо лучше, чем хотелось бы моему народу, — произнес Лаэррэ, наблюдая, как охотник накладывает на тетиву одну из своих стрел. — Надеюсь, ты не разучился это делать, убийца?
— Нет, — неожиданно горько ответил Тенро, разжимая пальцы.
Стрела охотника тонко свистнула в воздухе и ударила в горло выступивший из тумана силуэт, в котором Тенро, за мгновение до выстрела, узнал Тарина — одного из пропавших охотников.
Измененный мужчина дернулся и беззвучно упал на спину, сразу же погрузившись в поднимающийся туман. Тенро немного расстроено цокнул языком — он целился в голову, но, все же, еще недостаточно хорошо пристрелял новый лук.
Теперь придется тратить еще одну стрелу.
— Ловко, — улыбнулась Кира. — Я хотела подпустить поближе, но… — не договорив, она нажала на спусковой крючок, и светящийся болт ударил вновь вставшего с земли измененного охотника в грудь.
Послышалось шипение, после чего тело мужчины начало медленно оплавляться, разваливаясь на части. Черная кровь забурлила.
Девушка поспешно зарядила оружие вновь.
Едва первый выступивший из тумана измененный окончательно умер, как мягко стелящийся белый саван всколыхнулся и из него вырвалась стая волков с горящими ненавистью глазами. Не отставая от них, мчались и трое псов, действуя явно заодно с хищниками.
— Ар, стой, — приказал Тенро нервно пританцовывающему на месте питомцу, натягивая тетиву и выпуская стрелу навстречу приближающимся тварям.
На этот раз выстрел вышел более удачным и одна из измененных собак, которую стрела настигла в прыжке, покатилась по траве, разбрызгивая кровь из пробитой глазницы.
Сухо щелкнули арбалеты Киры, и еще две твари рухнули на землю, шипя и извиваясь. Ищущей не нужно было тщательно прицеливаться. Зачарованному болту хватало любого контакта с телом измененного, чтобы наложенные на наконечник чары вырвались на свободу.
Пока девушка, убрав один арбалет, проворно перезаряжала другой, Тенро успел выстрелить дважды, ранив одного волка и убив другого — стрела, пробив череп, пришпилила тварь к древесному стволу.
Прежде чем взяться за мечи, охотник почти в упор пригвоздил к земле еще одно измененное духами создание. Хладнокровно увернувшись от метнувшейся к нему новой тени, Тенро выпустил из пальцев лук и выхватил парные клинки наэрцев.
Влажный шлепок засвидетельствовал смерть еще одной твари от зачарованной стрелы и тут остальные волки приблизились к своей добыче на расстояние атаки.
Сразу две твари бросились на Тенро. Одной из них он вогнал клинок прямо в раскрытую пасть, проткнув черный и скользкий язык, другую сбил с ног Ар, впившись в горло измененного сородича клыками.
Рядом Лаэррэ, ловко крутанув меч, который держал двумя руками, рассек пополам поджарое тело, теперь с шипением превращающееся в пепел. Широко шагнув вперед, воин Леса поймал прыгнувшего на него волка за горло, швырнув его на землю и сразу же обезглавив, после чего насадил на клинок третьего противника, едва не доставшего шею мужчины клыками.
Щелкнул арбалет, и Тенро в лицо брызнула холодная черная кровь. Бросив на ищущую рассерженный взгляд, охотник увидел, что та сменила арбалеты на короткое копье с широким, обоюдоострым наконечником листовидной формы. Оружие, как и стрелы, испускало слабое свечение, легко рассекая тела измененных существ.
Кира умело управлялась с копьем, и волки пятились от нее и сражавшегося рядом наэрца. Предоставив рукопашную схватку своим новым спутникам, охотник воткнул клинки в землю и быстро поднял лежавший у ног лук, так как заметил показавшиеся на кромке тумана человеческие фигуры.
Пока Тенро вглядывался в серые лица измененных, покрытые коркой запекшейся крови, до него едва не добралась тварь, как-то проскользнувшая мимо ищущей и наэрца.
Но порождение тумана остановил верный Ар. Он напал на измененного противника сзади, прижав к земле и погрузив черные от крови клыки в загривок.
Но охотник не видел этого, он продолжал смотреть в ярко-зеленые глаза Салина, с женой отправившегося разыскивать пропавших первыми Тарина и Слара.
Лара, охотница и жена Салина, сейчас встала из тумана рядом с мужем. Ее рыжие волосы потускнели, черты лица заострились, а глаза разгорелись ярким огнем.
Измененные одновременно рванулись вперед и Салин, двигавшийся более длинными прыжками обогнал жену. Тенро хорошо рассмотрел его серое лицо на кончике своей стрелы.
Измененный духами охотник взвился вверх в высоком прыжке, но стрела, ударив его в лицо и пробив скулу навылет, швырнула тело назад.
Проворно отскочив, Тенро рывком натянул тетиву, выпустив стрелу в Лару, оказавшуюся на том месте, где он сам стоял всего лишь мгновение назад.
Однако Ар, вцепившийся измененной женщине в ногу, заставил ее дернуться, и стрела Тенро вошла измененной в плечо.
Охотник выругался и ткнул наконечником новой стрелы в лицо восставшей из мертвых женщине. Сталь распорола серую щеку.
Ударом ноги, Тенро повалил ту, что раньше была человеком, на землю.
Но, прежде чем охотник успел добить распростертую на земле измененную, ему вновь помешали — Салин, с засевшей в скуле стрелой, едва не сбил мужчину с ног.
Тенро пришлось попятиться, когда неожиданно появившийся измененный едва не вогнал грязные длинные когти ему в грудь. Салин подался вперед, стремясь убить мужчину, но клинок Лаэррэ отсек ему сначала руку, а затем вонзился подмышку, пронзив небьющееся сердце.
За спиной наэрца, расправившаяся с волками Кира пронзила копьем пытавшуюся подняться Лару. Измененная широко распахнула глаза и слабо зашипела, когда сияющий наконечник пробил ее грудь и начал расплавлять плоть.
— Я спас тебя, человек, — ослепительно улыбнулся Лаэррэ, искоса наблюдая, как туман начал отступать к холмам.
— Можешь теперь собой гордиться, — сердито буркнул Тенро.
Разумеется, охотник мог бы поспорить с заявлением наэрца. Но он не понаслышке знал, что такое рукопашный бой с обладающим чудовищной силой и ловкостью измененным. Вполне возможно, что если бы не сын Леса, Тенро сейчас не было бы в живых.
Бывший разведчик хорошо понимал это, но все равно не стал благодарить действующего ему на нервы Лаэррэ. Сам же наэрец, прекрасно понимал отношение охотника и как раз собирался съязвить по этому поводу, но ему не позволила этого сделать вмешавшаяся Кира:
— Он помог нам не меньше, чем мы ему, Лаэррэ, — нахмурившись, девушка смерила не принадлежавшего к людскому роду спутника сердитым взглядом. — Но сейчас не время и не место, чтобы выяснять, чей вклад в эту победу более значителен. Нам, как можно скорее, нужно попасть в Зеленые поляны. Тенро, ты проведешь нас?
— Да, — приняв решение, ответил охотник, рывком вырывая из земли свои клинки. Наскоро отерев лезвия, он убрал оружие в ножны и бросил спутникам:
— Только не отставайте. Пойдем быстро.
В ответ на слова охотника Лаэррэ хмыкнул, всем своим видом показывая, что сын Леса не нуждается в напутствиях от человека. Но реакция наэрца не заботила Тенро. Все его мысли сейчас занимал родной дом и та опасность, что нависла над ним теперь.
