«В 1922 году, когда мы с мамочкой в первый раз были в Оптиной, — рассказывал О., — жив был еще старец о. Анатолий. О тебе мы еще не имели никаких сведений, и мамочка спросила у о. Анатолия, как о тебе молиться: о здравии, или о упокоении? Батюшка спросил маму, не снился ли ты ей как-нибудь? Мама ответила, что видела во сне сыновей, едущими на конях: сначала покойного Володю, а потом тебя, но кони были разных мастей. Отец Анатолий сказал: «Ну, что ж! Бог милостив, молись о здравии, Бог милостив!» Мама подумала, что старец только ее утешает.

После посещения о. Анатолия мы были у батюшки о. Нектария. Мамочка задает старцу ряд вопросов о дочерях, о себе, обо мне, а о тебе ничего не говорит, так как знает, что нельзя по одному и тому же вопросу обращаться к двум старцам. Я этого не знал и полагая, что мамочка забыла о тебе спросить, все время тереблю мамочку и говорю ей: «А Ваня? А Ваня?». Мамочка продолжает не спрашивать. Тогда батюшка ей и говорит после одного из моих: «А Ваня?» — «Он жив. Молись о здравии. Скоро получишь о нем известие. Тебе было неполезно о нем знать». Приезжаем домой, и мамочка спешит к о. Николаю Загоровскому сообщить, что Ваня жив. Матушка же Екатерина Ивановна, увидев мамочку в окно, выходит к ней навстречу со словами: «Вам письмо от Ванечки».