«Вот, направо, — вслушиваемся в рассказ одного крестьянина. Рассказчик, очевидно, здешний ямщик, — всегда обращаюсь к этому дорогому батюшке. Он мне в трудные минуты все равно, что Ангел Хранитель: как скажет, так уж точно отрежет. Все правильно, по его так и бывает. Я никогда не забуду такой случай. Отделился я от отца, вышел из дому. Всего в кармане денег пятьдесят рублей. Жена, ребятишки, а сам не знаю, куда и голову приклонить. Пошел к эконому здешнего монастыря, леску на срок попросить; обитель-то здешняя, дай им Бог доброго здоровья, все-таки поддерживает нас. Возьму, думаю, у него, это, леску, да кое-как и построюсь. Пришел к эконому, но, оказывается, не тут-то было. Что ему попритчилось, Господь его знает. Не могу — да и только. Я, было, и так, и сяк, ничего не выходит. Ну, знамо дело, пришел домой, говорю жене: «Одно нам теперь безплатное удовольствие предоставлено — ложись и умирай». Сильно я закручинился, и первым, это, делом, по нашему, по-деревенскому, рассчитал пропить все эти деньги, оставив бабу с ребятами в деревне, а самому в Москву в работники. Но недаром говорят — утро вечера мудренее. Наутро встал, и первая мысль в голову: «сходи к старцу Анатолию, да и только». Делать нечего; встал, оделся, иду. Прихожу вот так, как сейчас, только народу видимо и невидимо. Где, думаю, тут добраться, да побеседовать; хоть бы под благословение-то подойти. Только это я подумал, ан, глядь, отворяется дверь из кельи, и выходит старец Анатолий. Все двинулись к нему под благословение. Протискиваюсь и я. А у него, у старца-то, такой уже обычай: когда осеняет святым благословением, то он в лобик-то, так, как будто, два раза ударяет и кладет благословение медленно, чинно, так что иногда за это время несколько словечек ему сказать можно. Так я решил сделать и здесь. Он благословляет, а я говорю в это время: «Погибаю я, батюшка, совсем хоть умирай». — «Что так?» — «Да вот так и так»,— говорю насчет дома. Покаялся ему, что и деньги пропить решил. Ведь сами знаете, если хочешь правильный ответ от старца получить, должен все ему сказать по порядку. Остановился, это, старец, как будто задумался, а потом и говорит: «Не падай духом; через три недели в свой дом войдешь». Еще раз благословил меня, и, верите ли, вышел я от него, как встрепанный. Совсем другим человеком стал. Ожил. Откуда и как это может случиться, что я через три недели в свой дом войду? Я и не раздумывал, а знал, что это непременно будет, потому что старец Анатолий так сказал. Так что же бы вы думали: вечером этого дня нанимает меня седок в Шамордино. Еду через деревню, и вдруг меня окликает чей-то голос: «Слушай, скажи там своим в деревне, не хочет ли кто сруб у меня купить... Хороший сруб, отдам за четвертую и деньги в рассрочку».

Понимаете, чудо-то какое?

Конечно, сруб я оставил за собой, а на другой день опять к отцу эконому; тот на этот раз был помягче, согласился. И через три недели (на четвертую-то), мы с женой ходили уже благодарить старца Анатолия из своего собственного дома... Вот он какой, старец Анатолий-то!..».

И много таких рассказов раздается вокруг святой келлии этого подвижника духа.