Принимая отеческое участие во всех нуждах обращавшихся к нему, преп. Леонид, кроме душевного назидания, не отказывался подавать им помощь и в телесных болезнях, указывая некоторым на испытанные народные средства. Преимущественно, он употреблял для лечения так называемую горькую воду, которой у него выходило в день иногда до полутора ушата. Горькую воду не переставали в обители приготовлять и раздавать больным и после кончины старца, но после него эта вода потеряла ту многоцелебную силу, чтобы помогать от всяких болезней, хотя от некоторых болезней помогает.

Некоторых из приходивших к нему больных старец отсылал к мощам Святителя Митрофана Воронежского, и бывали примеры, что болящие, прошедши сотни верст, исцелялись на пути и, подобно самарянину, возвращались благодарить целителя.

Многим страдавшим от недугов телесных, часто соединенных с душевными недугами и потому не всегда понятных для людей обыкновенных, о. Леонид подавал благодатную помощь, помазывая их елеем от неугасимой лампады, теплившейся в его келье пред «Владимирской» иконой Божией Матери, которая, как мы уже сказали, была благословением старца схимонаха Феодора, ученика великого старца Паисия (ныне эта икона хранится в женском монастыре «Ново-Дивеево» в США). Употребляя это средство, старец, видимо, возлагал всю свою надежду на милость и помощь Божию, на заступление Царицы Небесной и на молитвы духовного своего отца. По вере старца и приходивших к нему, помазание это оказывало великую благодатную силу: через него многие получали исцеление в телесных недугах, утешение в скорбях и облегчение в душевных бранях. Но так как старец помазывал у страждущих женщин крестообразно не только чело, уста и ланиты, но иногда, также крестообразно, гортань и перси, то за сие он терпел большое нарекание от соблазнявшихся. Некоторые и из его учеников просили его оставить такой способ целения, но убедить его никак не могли. Конечно, силу и значение такого помазания знал лучше их преп. Леонид, когда употреблял оное до самой предсмертной своей болезни, и всегда благотворно.

Приводили к преп. Леониду и многих бесноватых. Было также не мало и таких, которые прежде и сами не знали, что они одержимы бесом, и только в присутствии старца, по обличении им таившейся в них прелести, начинали бесноваться. Так нередко бывало с теми из мирских неразумных подвижников, которые все спасение души своей поставляли в том, что облагались тяжелыми железными веригами, нисколько не помышляя об очищении сердца от страстей. Преп. Леонид приказывал с таких людей снимать вериги и, когда воля его исполнялась, у некоторых из них становилось явным беснование. На всех таких страдальцев старец возлагал епитрахиль и читал над ними краткую заклинательную молитву из Требника, а сверх того, помазывал их елеем или давал им оный пить, и было очень много поразительных случаев чудесных исцелений. Некоторые говорили тогда, а может быть скажут и теперь: «Да это не трудно: и всякий может помазать елеем и прочесть заклинание». В ответ на такое возражение можно напомнить пример сыновей иудея Скевы, которые начали было по примеру св. апостола Павла изгонять духов именем Иисуса Христа: «Иисуса знаю, — отвечал бес, — и Павел мне известен, а вы кто?» (Деян. 19, 15).

Приведена была к о. Леониду шестью человеками одна бесноватая. Как только она увидела старца, упала пред ним и сильно закричала: «Вот, этот- то седой меня выгонит; был я в Киеве, в Москве, в Воронеже — никто меня не гнал, а теперь-то я выйду». Старец читал над нею молитву и мазал ее святым маслом из лампады Божией Матери. Вначале же, когда ее вели к старцу, она страшно упиралась, и наступила ему на ногу, так что до синеты оттоптала ему больной палец ноги, который после долго болел. После молитв старца бесноватая встала тихо и пошла. Потом ежегодно приходила она в Оптину уже здоровая; и после смерти о. Леонида с верой брала с могилы его землю для других, от которой они тоже получали пользу.

«Вскоре по поступлении моем в Оптину Пустынь (около 1832 года), — рассказывал о. игумен П., — когда келейниками у о. Леонида были о. Геронтий, о. Макарий Грузинов и Павел Тамбовцев, привели к старцу бесноватую крестьянку, которая во время беснования говорила на иностранных языках, чему свидетелем был Павел Тамбовцев, несколько знавший иностранные языки. О. Леонид читал над нею раза три молитву, мазал ее елеем от неугасимой лампады пред иконой Божией Матери и давал ей пить это масло. В третий раз ее привели совсем в другом виде, и когда Тамбовцев попросил ее поговорить, как говорила она в прежние разы, на иностранных языках, она сказала: «И-и-и, батюшка! Где мне говорить на иностранных языках? Я и по-русски-то едва говорю, и насилу хожу. Слава Богу, что прежняя болезнь прошла».