Глава 2

Саммер играла в мяч с Кристофером. За столом он относился к ней настороженно, зато в остальное время иногда соглашался ее развлекать.

– Кидай мячик, Саммер, – сказал Крис.

Саммер прижала мяч к груди и замотала головой, потом положила мяч на землю и села на него. Кристофер рассмеялся. Я подошел и ткнул мяч лапой, Саммер захихикала, потеряла равновесие и свалилась. Под хохот малышки я улегся рядом на траве и стал щекотать ее хвостом. Краем глаза я увидел, что к нам идет Джонатан.

– Да, ребята, играть за «Челси» вам пока не светит, – весело сообщил он, подхватил Саммер на руки и начал ее кружить.

– Джон, она только что позавтракала, ее стошнит, – сказала Клэр, подходя к нам.

Я встал, потянулся, слизал с шерсти налипшие травинки.

– Какой ужас, – Джонатан поднял брови. Мы с ним украдкой обменялись взглядами: Клэр любила беспокоиться по пустякам.

– Готовы? – спросила она.

Джонатан кивнул.

– Отлично. Алфи, Снежка, мы едем гулять, а вы оставайтесь здесь и ведите себя прилично, – конец фразы он произнес, глядя на меня.

– Мяу! – возмутился я.

– Заднюю дверь запереть или можно так оставить? – спросил Тим. Он принес сумки и стал складывать их в машину.

– Можно и оставить, тут никто особенно не ходит, – сказал Джонатан.

– До чего же это здорово! На Эдгар-Роуд такой номер бы не прошел, – сказала Карен. Они с Тимом переглянулись. Может быть, они, как Снежка, вспомнили, где жили раньше; иногда я заставал свою подружку в задумчивости и знал, что она грустит о старом доме, пусть даже сейчас ей хорошо. Это чувство было мне знакомо: я и сам порой вспоминал свой первый дом. Никогда его не забуду при всей моей любви к нынешним семействам. В конце концов, грустить о прошлом не так уж плохо. Конечно, это значит, что мы что-то или кого-то потеряли, но в то же время доказывает, как оно было нам дорого. Не самое приятное чувство, но такова жизнь.

Сидя на каменных ступеньках у задней двери, мы наблюдали, как машины отъезжают от дома. Я был весь в предвкушении: теперь мы весь день сможем развлекаться сами по себе, в кои-то веки не тревожась о двуногих.

– Не хочешь немного изучить окрестности? – предложила Снежка.

– Вообще-то люди не велели уходить из сада, – ответил я. Не скрою, порой я веду себя неразумно, но потеряться в сельской местности точно не входило в мои планы. Так ведь можно и дорогу домой не найти!

– Да брось ты, не занудствуй. У меня прекрасно развито чувство направления! – Снежка игриво подтолкнула меня носом, понимая, что я сдамся.

А у меня не выходила из головы история, когда она потерялась по-настоящему и мне пришлось устроить спасательную экспедицию. Но напомнить об этом я не рискнул – не хотел ссориться со Снежкой и смотреть, как она дуется. Обижаться она умела мастерски!

– Ну ладно, идем.

Собственно говоря, что с нами могло случиться?

Мы впервые вышли из сада и направились на соседний луг. Мы бежали бок о бок, высокая трава щекотала лапы, вокруг гудели насекомые, а когда мы ушли еще дальше от дома, нам снова встретились куры. Эти вели себя вполне мирно, скребли когтями землю и кудахтали. Мы прошли мимо них крадучись, и я даже подобрался к одной совсем близко, желая показать, что не боюсь, хотя внутри трясся, словно желе из кошачьих консервов.

Мы пересекли еще один луг и вскочили на ограду. Снежка увидела, как я морщусь, и участливо спросила:

– Лапы болят?

Когда-то давно я повредил задние лапы, и травма временами давала о себе знать, но в целом было терпимо.

– Все в порядке, не беспокойся, – сказал я и ловко соскочил с забора: пусть убедится, что я в форме. Потом, чувствуя растущую уверенность, побежал по лугу. Ветерок ласкал шерсть, солнце нежно пригревало. Я уже подумал, что начинаю привыкать к жизни за городом, как вдруг меня в этом жестоко разубедили.

– Му-у! – сказал сердитый голос.

Я взвизгнул и застыл на месте, глядя на чью-то возникшую из ниоткуда ногу. Запрокинув голову, я задрожал как осиновый лист: надо мной возвышался великан, и он был явно не рад нашей встрече. Он смотрел на меня темными глазищами и шумно дышал. Я снова вскрикнул.

Великан фыркнул – очень грозно фыркнул! Наверно, рассердился, что мы забрались на его луг. Он затопал ногами, сминая траву, и я представил, что будет, если попасть под такое копытище – раздавит на месте. Он замотал головой, потом продолжил на меня таращиться: не иначе, готовился напасть. Я попытался отскочить, но налетел на Снежку и опять оказался перед страшным зверем.

Тот нагнул голову, снова громко засопел и стал хлестать длинным хвостом из стороны в сторону.

– Не бойся, Алфи. – Снежка встала рядом со мной, и великан при виде нее как будто немного успокоился. Она осторожно отвела меня на безопасное расстояние.

– Это всего-навсего бычок, – продолжала она. – Они большие, и я понимаю, что у них сердитый вид, но на самом деле они добрые.

Я никогда раньше не сталкивался так близко с быками и коровами. Ничего доброго я в нем не заметил.

– Но он же… он гигантский! – запинаясь, выговорил я, не в силах отвести взгляд от пятнистой черно-белой туши. Задние лапы у меня тряслись от страха. С неимоверным облегчением я увидел, как бык отвернулся и принялся щипать траву, помахивая хвостом, словно про нас забыл.

– Они никого не обижают, – объяснила Снежка.

Да, про сельских животных мне явно не хватало знаний. Я с радостью последовал за ней подальше от грозного быка; по мне, такой мог обидеть кого угодно.

Остаток прогулки прошел спокойно, хотя я после знакомства с быком держался настороже. Но день все равно получился превосходный. Мы набегались по лугам, полюбовались на замечательные деревья, и никакие звери на нас больше не нападали; нам встретились только овцы, и одной из них, по-моему, понравилась Снежка. Обе были одинакового цвета, так что, может, овца приняла ее за ягненка. Снежка рассказала, что овцы вообще умом не блещут, в отличие от кошек.

Вечером я лежал, свернувшись клубком, перед камином, и отдыхал после прогулки. Обычно я очень подвижный кот, но тут ужасно утомился. Наверно, на меня подействовал пресловутый свежий воздух – Клэр все время про него твердила и, похоже, была права.

Джонатан говорил, что глупо разводить огонь в такую теплую погоду, но Карен и Клэр настояли, дома-то у нас не было камина. Я не возражал: люблю, чтобы было пожарче. Снежка ушла, наверно, в комнату к Дейзи, а я не заметил, как задремал. Меня разбудил негромкий разговор.

– Ты уверена? – раздался голос Карен. Я приоткрыл один глаз и увидел, что они с Клэр сидят на диване.

– Боюсь, что да.

Боится? Что за новости? Я-то думал, в моих семьях все в порядке.

– Бедная, как это грустно, я даже не знаю, что сказать, – сочувственно ответила Карен.

– Конечно, у нас есть Саммер, она прелесть, хоть и балованная. Но мне так хотелось еще ребеночка, и Джону тоже, а не получится. Наш врач посмотрел результаты анализов: похоже, что других детей у нас не будет, – голос у Клэр был грустный, но она не плакала.

Я тревожно навострил уши. Разговор мне не нравился. Я переживаю за всех своих людей, но за Клэр особенно: в прошлом ей выпало столько испытаний, что она легко впадает в отчаяние.

– С Саммер-то у вас все получилось, – сказала Карен.

– Наверно, это было чудо природы. Странно сказать: я просто с ума сходила, до того мне хотелось Саммер, а теперь мы полтора года стараемся, но я спокойна. Видимо, решила для себя, что раз у меня такая восхитительная дочка и, конечно, Джонатан, то нужно благодарить судьбу за то, что есть, и не страдать о невозможном.

– А про искусственное оплодотворение вы не думали?

– Я наводила справки, но там нужно колоть гормоны. Я боюсь, как они на меня подействуют. Нервы у меня не самые крепкие. Не говоря о том, что надежность не стопроцентная и все это стоит кучу денег. Нет, мне нельзя разваливаться, во-первых, надо растить Саммер, во-вторых, я вышла на работу. Сказать по правде, я бы с радостью усыновила малыша, но Джон не хочет.

– Усыновила бы?

– Да. У меня отец соцработник, и я с детства думала, как замечательно давать малышам дом. Много лет про это не вспоминала, но, когда мы выяснили, что своих детей иметь не сможем, я сразу подумала про усыновление. Джон, к сожалению, со мной не согласен.

Я весь обратился в слух. Естественно, я знал, что Клэр с Джонатаном хотят второго ребенка. Они много шептались за закрытыми дверями, но в нашей жизни все шло так гладко, что я не уделил их проблемам должного внимания. А может, слишком сильно увлекся Снежкой…

– Чего ты хочешь от мужчин, им непременно надо оставить потомству свои гены.

– Возможно. Но он передумает, вот увидишь. Мы так много можем дать ребенку, оставшемуся без семьи! Нужно только убедить Джона, что это хорошая идея.

– Тогда действуй классическим методом: пускай он считает, что сам захотел.

Они рассмеялись.

– Выпьем вина? – предложила Клэр.

– Давай, раз уж мы в отпуске.

Карен и Клэр стали пить вино, а я размышлял, как сильно Клэр изменилась к лучшему за время нашего знакомства. Была неприкаянная, разведенная, несчастная и в выпивке не знала меры; раньше подобная неудача выбила бы ее из колеи, а теперь она не сдавалась. Она стала хозяйкой своей жизни. Мне было до того приятно это видеть, что я запрыгнул к ней на колени и потерся носом о ее ладонь, чтобы показать, как я ею горжусь.

– Алфи, ты мой хороший! – она поцеловала меня между ушами.

Я прижался к ней и подумал, что отпуск – все-таки неплохая вещь. Несмотря на злых быков.