Второе сердце мужчины

На границе с Никарагуа на въезде в округ Окотал ситуация анекдотичная. И не то чтобы Степанов нервничал, совсем нет, но старался примечать любые признаки повышенного внимания к своей персоне. Однако «Ауди» пропустили без досмотра. Наверное, номера прокатные произвели такой эффект, пограничник, даже не потребовав выйти и не спросив вполне законное: «Cuál es el propósito de la visita a Nicaragua?», забрал паспорт фон Блута и меньше чем через минуту вынес его с отметкой о пересечении границы. На Сашу он даже не посмотрел, а тот не стал настаивать. До Халапы оставалось меньше часа пути. И вот он, как гласила надпись на перетяжке между Эль Параисо и Окоталом: «…Tierra de Sandino y Dario!» Осталось добраться до Халапы!

Теперь смотрим во все глаза. Слово «Bishop» не встретилось нигде. Значит, пока все тихо. Это хорошо.

Саша запарковал машину рядом с небольшим отелем, на вывеске которого написано: «Hotel Campestre El Pantano» – именно он значился в инструкции из «смартфона», которую запомнил Саша. «Кампрестре эль Пантано».

На часах 18:47. Удастся сегодня же нанести визит директору госпиталя? Маловероятно. Вечер. Рабочий день закончен. А до завтра еще нужно дожить.

Если на него уже объявлена негласная охота, то вести себя нужно иррационально, так, как охотник не ожидает. А что они уже знают? То, что инженер фон Блут сидит дома с семьей? А они уверены, что с семьей именно настоящий фон Блут? Конечно нет. Вот на этом и нужно сыграть. Чем больше у них непоняток, тем проще мне улизнуть.

Саша принципиально никому не звонил. Вся текущая информация приходила не по телефону. Местный резидент российской разведки не знает о визите техника, он даже не знает, что сканер сетей не работает.

А это значит, что резиденту не слишком-то доверяют. Ибо он вполне может оказаться двойным агентом. Недоверие – нормальная практика.

Что еще нужно помнить? Визит немца в эту провинцию – это событие! И событие очень яркое. Его белобрысая башка и светлая кожа сейчас как фонарь маяка, его не просто видят, на него смотрят и обсуждают. Он – главная тема большинства разговоров. Это надо принять, смириться и выполнять порученное дело. Главное слово для любого немца – «das Ordnung!» – порядок. А значит, нужно действовать по порядку.

Первое: зарегистрироваться и заселиться в отель.

Второе: поужинать.

Третье: не забыть чек из отеля – это в отчет о командировке. Немец – он везде немец. Все финансовые расходные документы – в отчет о поездке. Аккуратность и точность довести до умеренного идиотизма. И не забывать о немецком акценте. Словарный запас испанского у нас должен быть примерно одинаковый.

Четвертое: спросить на ресепшен, где находится госпиталь «Пастор Хименес Аростеги». Директор должен быть в курсе, что к нему приедет спец по оборудованию.

Саша вышел из машины, щелкнув охраной. Про криминал в Никарагуа его предупреждать не нужно. Уносят все, что плохо лежит и что можно унести. Он пересек небольшую площадь и вошел в помещение отеля «Кампрестре Эль Пантано».

На ресепшен сидела женщина средних лет.

– Buenas noches, Señora! – сказал Саша, добавляя характерное немецкое «эр» в произношение.

– Buenas noches, Señor! – ответила женщина. – Si quiere, puedo hablar en Inglés.

– Gracias, no es necesario. Yo entiendo un poco de Español, – ответил Саша и положил на стойку паспорт. – Necesito una habitación por tres días.

– Bienvenido a Jalapa, Señor Blut! Nos informaron esta manaña. Y su habitación està lista. – Женщина намеренно говорила медленно, чтобы немцу было легче ее понять.

Она записала нового постояльца отеля и попросила заполнить регистрационную карточку.

Саша вписал имя и фамилию немецкого инженера, а в графе «цель приезда» подчеркнул – negocios.

– Reciben tarjetas? – спросил он, выкладывая VISA BNP.

– Por supuesto, – сказала женщина. – Si, la conexión funciona.

Оплатив три дня, Саша вернулся к машине и перегнал ее на стоянку отеля. Жителей на улицах немного. Вечер только начинался. На него смотрели. На него смотрели все, кто в эти минуты оказался на улице и на площади перед отелем. Это нисколько не удивляло. Дело естественное для городка с населением двадцать шесть тысяч, любой приезжий – это событие. А приезд молодого европейца – это событие для всех девушек и молодых женщин, которым местные мачо-мучачо уже в печенках засели. «Руссо туристо – облико морале», – вспомнил Саша, занося сумку с вещами в номер. Танюшка дома ждет. Бедулек лечит.

Ладно, не надо выходить из образа.

Дас орднунг!

Легенда: немецкий инженер медоборудования спешит. Он хочет поскорее выполнить порученное задание и съездить на тихоокеанское побережье – потренироваться в серфинге. Для этого и костюм захватил. Гидрошкуру Саша отнес в душевую кабину и промочил пресной водой, повесил на плечиках, чтоб не было заломов в неопрене. В сумке маска и трубка для сноркелинга. Пакет с документацией на рентгеновское оборудование «Сименс-Дорнье».

В сумке еще лежал блок специального многофункционального тестера Avers-electronics, чтобы протестировать рентгеновские трубки без подключения к высоковольтному питанию.

Оборудование планировалось оставить госпиталю «в подарок».

А судя по развитию последних событий, Саше придется уезжать внезапно.

Как бы мне еще сегодня встретиться с директором госпиталя?

Саша принял душ, неожиданно теплый, несмотря на отсутствие даже крана с горячей водой, переоделся в легкие светлые брюки, мокасины, рубашку оставил прежнюю – с эмблемой сервисной фирмы, на голову накинул бейсболку, тоже с логотипом фирмы, и спустился к ресепшен.

Он улыбнулся даме и спросил:

– Señora, necesito reunirme con el Director del Hospital Pastor Jiménez Arostegi, dónde puedo encontrarlo?

– Nombre del Director Orlando Castillo. El Director se llama, – сказала дама, мило улыбнувшись. Как и полагал Саша, в таком маленьком городе, как Халапа, все всё про всех знают. – Usted puede encontrarlo en el Bar Restaurante Rincòn Jalapeño, èl frecuenta ese Bar, todos los días.

Саша улыбнулся даме и решил оставить после себя позитивное впечатление. Он сказал:

– Muchas gracias Señora, còmo le llaman?

– Me llamàn Marìa.

– Gracias, Marìa, sabe, yo quisiera desayunar aquí, a las siete y treinta de la mañana, será posible?

– Sì! Claro, nosotros le organizamos su desayuno.

Фон Блут сдержанно улыбнулся, положив на стойку плитку швейцарского шоколада.

– De acuerdo! Hasta la vista, donna Maria!

Он вернулся в номер, забрал бутылку виски, переложив ее из пакета дьюти-фри в обычный белый пакет из мюнхенского супермаркета. Осталось найти дона Кастильо и наладить с ним добрые отношения. Хорошо бы, если получится, получить доступ к сканеру уже сегодня ночью.

«Неотложку» гоняют почаще «Скорой», ведь три четверти всех обращений в «Скорую» – это вызовы именно для «неотложки», то есть «плохо», но не настолько, чтоб все бросить и лететь с сиреной и маячком. А с другой стороны, кто знает, что там на самом деле? Нынешний больной-потребитель не стесняется невежества, он его декларирует, он гордится тем, что ничего не понимает и, что самое обидное, не хочет понимать. Ему старательно внушают: «обращайтесь к специалистам, они разберутся, вы не обязаны знать». Однако то и дело сталкиваются медики с ситуацией абсолютно крайней: то больной терпит и пьет все таблетки, какие привык или какие посоветуют доброхоты-неучи, или в панике звонит и немедленно требует к себе на квартиру диагностическую бригаду с карманными томографами и профессорами из университета. Злит ли это медиков? Всегда. Глупость и нежелание умнеть не могут оставлять медиков, попавших под эти жернова тупого потребительства, равнодушными или очень выдержанными. Только вот проявлять свое негодование нельзя. Незаконно, да и бессмысленно. Иногда и сами вызывающие каким-то краешком, уголком сознания, рассудка, здравого смысла осознают абсурдность ситуации, но, с другой стороны, им ведь можно!

Можно вызывать, и, что самое важное, делать это совершенно безнаказанно и безответственно.

Так рождаются вызовы после полуночи с поводом «умираю», «теряю сознание», «плохо с сердцем», а по приезде бригады «Скорой помощи» выясняется истинная причина обращения: «Я завтра иду к врачу в поликлинику, мне нужно снять ЭКГ!» или «У меня кончились полоски к глюкометру, померьте мне сахар, кажется – повышенный!», ну, или привычная причина: «Не могу уснуть, мешает стук сердца!» Что делать медикам, которые, пробираясь по двору, пересекая перекрестки на красный, расталкивали остальные машины и предчувствовали, что на самом-то деле у дамы или мужчины ничего серьезного, ибо уже не первый раз они вызывают, и в базе вызовов уже отмечено, что такие развлечения себе пациент устраивает раз в неделю или в месяц.

А что поделаешь? Отказать нельзя, надо приехать, убедиться, что в целом ничего экстренного нет. А есть комплекс эндокринных расстройств, которые нужно лечить много месяцев, и нельзя поставить диагноз – «свинство», нет такого в МКБ-10. А потребитель, понимая, что никто ему не может возразить, требует непременного исполнения своего каприза, грозит жалобами и скандалами.

Бригада Нестерова и Степановой ничем от других не отличалась, обычная «неотложка», которую гоняют с вызова на вызов, и какое дело диспетчерам, что там на вызове? Принято – надо ехать, передышек нет. Бригаду отпускают на подстанцию только тогда, когда кончаются шприцы и лекарства, чтобы пополниться и получить новый вызов.

Примерно с пяти часов вечера до двух ночи количество обращений в «неотложку» возрастает раз в десять, часть берут на себя бригады «Скорой», но и это не решает проблемы. Осень-зима и весна – самое тяжелое время.

– Василий Васильевич! – сказала Татьяна, входя в кухню, где доктор Нестеров наслаждался горячим чаем с лимоном, – я все пополнила в ящике, и у нас новый вызов.

– И чем нас порадовали? – осведомился Нестеров. – У кого-то голова закружилась в обратную сторону?

– Мужчина, сорок лет, температура, тут недалеко. Нам перекинули с колл-центра, врач поликлиники не успевает, у них по тридцать уже накидали.

– Так ему, наверное, больничный лист нужен? – Нестеров нахмурился. Он не любил, когда вызывают не за помощью, а ради бумажки. – Надо позвонить, уточнить, какой прок ехать, если мы не даем листа нетрудоспособности. Позвонишь?

– Конечно, – Татьяна заглянула в коммуникатор и пошла в диспетчерскую, чтобы не тратить денег с мобильного счета и позвонить с городского телефона.

Вернулась через три минуты.

– Он просит приехать, – сказала она, – говорит, больничный уже есть, но ему плохо. Что именно, объяснять отказался.

Нестеров убрал недопитый чай в шкафчик.

– Тогда поехали, будем разбираться. – Он потер ладонями лицо. – Что-то притомился я. А ты держишься?

Татьяна улыбнулась, пожала плечами.

– Я не думаю об этом, если не думать, вроде и усталости не чувствую.

– Согласен. О чем не думаешь, того и нет. – Нестеров накинул синюю куртку, застегнулся. – Пойдем, водителя попинаем.

На вызове все оказалось совсем не просто. Сорокалетний отец семейства совал медикам градусник со столбиком, упершимся в цифру 40, имел весьма красный вид, но наотрез отказывался объяснять, что у него и где болит, пока Нестеров не повыгонял из комнаты всех домочадцев, которые выстроились вдоль стеночки и наслаждались шоу под названием: «Доктора приехали лечить папу!»

Когда дверь прикрыли, и поплотнее, Нестеров подсел поближе и с интимной интонацией спросил:

– Ну, и в чем трудности? Какие жалобы?

– Жалобы… жалобы. Да все плохо, – дядька смущался. – В общем… проблема… как бы это объяснить? Моча идет с кровью, а утром так не то чтоб бурая, а черная прямо…

– А боли есть? Внизу живота, резь при мочеиспускании?

– Да я б не сказал, что болит, скорее прет там что-то… и на низ все время тянет, будто нужно опорожнить кишку, а там – ничего. А как пойду отлить, так страшно смотреть… сгустками черными идет. Вчера-то еще ничего, а сейчас – как в унитаз начну, так он весь в этой жиже. Я сразу и не понял, что это кровь. Если свежая, еще видно, что красно-бурое, а так вот – жуть. И температура высоченная, анальгином собью часа на три, потом опять! И не могу ничего никому рассказать. Да и как о таком расскажешь?

Нестеров полез в ящик, достал латексные перчатки.

– Мужчина, надо вас исследовать через анус. Ложитесь на бок.

Доктор проник в прямую кишку и принялся искать прилегающую к передней стенке предстательную железу. Озабоченно хмыкнул и, извлекши палец, осмотрел его. Голубой латекс был чист.

– Флюктуирует, однако… – сказал Нестеров. – Дело плохо. Собирайтесь, в больницу поедем.

– Зачем? Что там такое?

– Поставлю острый гнойный простатит, абсцесс простаты, а там уж специалисты точнее скажут. Я все-таки не уролог. Дома такое не вылечить. Сходите-ка в туалет и помочитесь в прозрачную банку. Нужно вашу «черную жуть» увидеть.

Врач повернулся к Татьяне:

– Карту оформила?

– Да. Все готово. Место запрашивать, как сказали?

Нестеров кивнул.

– Да, именно так, в сопроводиловке я еще уточню.

Вернулся больной, неся в руке баночку из-под детского питания, там совсем немного черной жижи. Нестеров достал из ящика две большие ампулы физраствора и вытряхнул в банку, покрутил раствор по стенкам, обрисовались буро-коричневые сгустки.

– Что скажешь, Таня?

– Гематурия?

– Не совсем, моча в пузыре, скорее всего, нормальная, при протекании по уретре она гной и кровь смывает из простаты.

Больной отошел в другую комнату. Нестеров наклонился к Таниному ушку.

– Я полагаю, что тут или действительно гнойный простатит, или распад опухоли. Посмотри, в его аптеке простамол-уно есть?

Татьяна отошла к столу и порылась в коробке с медикаментами.

Нестеров сходил в туалет и вылил мочу, ополоснул баночку. Когда вернулся, Татьяна ему сказала:

– Я нашла только вот это, – протянула упаковку тамсулозина.

– А, омник… ясно. Значит, он уже давно самолечением занимается и проблема с мочеиспусканием давно.

Диспетчер немного повозмущалась, мол, у нее вызовов полно, а они в больницу собрались. Предложила прислать фельдшерскую бригаду для госпитализации. Нестеров согласился. Потребовал прямо сейчас прислать. Вместо сопроводительного листа оформил направление. Диспетчер им сразу надиктовала новый вызов: «Женщина двадцать пять, аллергия, сыпь».

Когда они вышли, Татьяна спросила:

– Распад опухоли может давать такую температуру?

– В самую точку вопрос, – Нестеров усмехнулся, – права ты, не должно быть под сорок. Такая температура характерна для гноя, а не для рака простаты. Поэтому я абсцесс поставил на первое место. Но одно не исключает другого.

Василий Васильевич забрал у нее чемодан с медикаментами.

– Ты мне вот что скажи: ты краснухой болела?

– Нет.

– А привита?

– А при чем тут краснуха?

Нестеров не ответил, они вышли из подъезда, обогнули машину «Скорой», бригада которой решила еще раз осмотреть больного с абсцессом простаты. Нестеров усмехнулся и прокомментировал настойчивость фельдшеров со «Скорой»: «Хлебом не корми, дай в задницу слазить! Ребята, мы там живем!!!»

Все, кроме больного, посмеялись.

По пути к молодой женщине Нестеров обернулся к Татьяне.

– Задержка есть?

– Чего? – не поняла Таня. – Какая задержка?

– Месячных, – улыбнулся Нестеров. – Видно, так давно не было, что уже забыла о них?

– Ну… – Татьяна была уверена, что ее задержка – это результат акклиматизации после поездки на Бали. – Есть.

– Сколько? – не унимался дотошный неотложник.

– Второй месяц. Вот жду на следующей неделе, у меня так уже бывало. Особенно после отпуска. – Татьяна удивленно пожала плечами. – А при чем тут моя задержка?

– На вызов я схожу один, – сказал Нестеров.

– Вы думаете, что я беременна?

– Сделай завтра УЗИ, – посоветовал Нестеров, – или давай сейчас тест купим. Аптек рядом полно, есть круглосуточные.

– Думаете, там, на вызове, может быть краснуха?

– Я ничего не думаю, – Нестеров сел прямо, посмотрел на освещенную фарами дорогу, – только если там какая-то вирусная инфекция, не исключая и краснухи, то тебе с беременностью на раннем сроке это совсем ни к чему. Ясно?

Таня не ответила. Но решила, что утром, по пути домой, она зайдет в аптеку и купит самый точный тест на беременность.

Она сидела в машине у подъезда, дожидаясь врача, тот вышел через пятнадцать минут, закинул ящик в салон.

– Краснуха? – спросила Таня.

– Ветрянка! Второй день. Напомни сообщить в Роспотребнадзор о выявленном очаге.

– Ветрянка у меня была.

Нестеров махнул рукой.

– Береженого Бог бережет.

– А я хотела спросить про того дядьку с простатой…

– Чего? – Нестеров открыл дверь кабины.

– А то, что он пил омник, это плохо?

– Это говорит о том, что у него уже давно проблемы с простатой. Простамолом или омником симптомы простатита и задержки мочи убирают, но обследоваться и сдать анализы не хотят… Доводят себя вот до таких состояний!