Запомните эту рифму – Айболит не сверлит. Она поможет вам больше не делать ошибки в личных формах глагола сверлить.

Очень часто мы говорит све́рлит, све́рлят, све́рлим. Для тех, кто использует именно это ударение, есть плохие новости: све́рлит точно такая же ошибка, как зво́нит, не менее страшная.

Так что каждый раз, когда вы морщитесь, услышав ты мне позво́нишь, вспомните, а не жаловались ли вы недавно на то, что ваши соседи сверху все время све́рлят?

Жаловались? Тогда не осуждайте зво́нящих.

Дело в том, что в русском языке есть группа двусложных глаголов, с которыми на протяжении их жизни происходили орфоэпические метаморфозы.

Это сейчас мы говорим ку́рит, ва́рит, да́рит – и не удивляемся. А ведь не так давно (по меркам истории языка) ударение в этих глаголах было другим: кури́т, вари́т, дари́т. В этом легко можно убедиться, заглянув в собрания сочинений русских классиков.

Кстати, помните строки К. Чуковского из «Мойдодыра»: «И юлило, и мылило, и кусало как оса?» Сейчас вряд ли кто-то скажет мыли́ло – произнесут мы́лило. Но в недавнем прошлом была допустима вот такая норма.

Тут мы видим в действии одну из тенденций развития языка. Она заключается в том, что ударение в некоторых двусложных глаголах постепенно смещается с окончания на корень. Одни глаголы этот путь уже прошли (курить, варить), другие – застряли где-то на полпути, как глагол манить, который допускает оба варианта – и мани́т, и ма́нит. А третьи этот путь пока даже не начинали и, судя по всему, в ближайшее время не собираются. Звонить и сверлить как раз из третьей категории.

Так что не оставляйте эти глаголы без присмотра и не позволяйте ударению перепрыгивать с окончания на основу.

Правильно: звони́т, сверли́т.