Изоляция заманивает людей обещанием удовольствия. Однако, если изоляция не служит продуктивной цели, она превращается в ловушку, так как удовольствий будет меньше, чем страданий, и это с большой долей вероятности заставит человека усугубить свое одиночество, эксплуатируя модель получения удовольствия через боль.

В поисках свободы от удовольствия некоторые люди решаются на крайние меры. Демонизируя общество с его маниакальным стремлением к излишествам, они обрекают себя на затворничество.

Часто наблюдая, как очередной социопат запирается в квартире, мы жалеем его, считая, что он лишил себя всех удовольствий в жизни.

Так ли это на самом деле? Может ли человек испытывать удовольствие от того, что по природе своей создано для страдания? Ни одно стадное существо не может получить удовольствие от одиночества. Можно ли подобное сказать о человеке?

Известно, что священники и монахи, живущие в аскезе, не знающие земных радостей, испытывают истинный экстаз. Ни на что на земле они не променяли бы свое уединение и тихую молитву у свечи. Ни к чему им вечеринки, молодые особы и праздная пышность жизни. В этом для них нет ни капли удовольствия. Зато они преисполнены самоотречения, их не останавливают ни стертые от молитв колени, ни даже голод – Великий пост люди держат с удовольствием.

То, что является проклятием для любого стадного животного, то, что пугало нас миллионы лет – отречение от своих соплеменников, – становится удовольствием для людей, которые научились приносить в жертву общественную жизнь служению высшим идеям. Ими выбирается аскеза. Не в наказание, а ради удовольствия.

Невозможность уединения – вот что таким людям приносит страдание.

Перенесемся к знойным просторам Древней Индии и окунемся с головой в философию индийцев. В 563 году до нашей эры «осевое», по К. Ясперсу, время, когда человечество повсеместно приходило к осознанию универсальных для его бытия истин, в семье индийского махараджи (по-нашему, князя) родился мальчик, которого назвали Сиддхартха, полное имя – Сиддхартха Гаутама Шакьямуни. Его отцу предсказали, что сыну уготовлена судьба либо окунувшегося в удовольствия и наслаждения правителя – объединителя многих индийских княжеств, либо, если он увидит страдания, болезни, смерть, отшельника и создателя своего учения. Махараджа хотел видеть в своем сыне счастливого наследника и правителя, поэтому велел оградить сына от страданий и несправедливости. Но однажды, при исполнении ритуала, белый слон, на котором восседал Сиддхартха, взбесившись, сломал ворота и оказался вне княжеского дворца. Тогда-то Сиддхартха познакомился с реалиями жизни, с нищими, голодающими, страдающими больными людьми. Он понял, что жизнь полна страданий. Вновь вернуться к своей роскошной жизни, полной удовольствий, он уже не смог, решив узнать, в чем причина страданий. Он стал аскетом, долго скитался, медитировал, пока не постиг истину и не стал Буддой (просветленным, пробужденным).

Он сформулировал четыре благородные истины буддизма.

1. Жизнь есть страдание.

2. Причина страданий – желание (погоня за удовольствиями).

3. Положить конец страданиям можно, отказавшись от желаний (перестать гнаться за удовольствиями).

4. Этого можно добиться, если воспользоваться восьмеричным путем очищения (облагораживание желаний).

Таким образом, Будда, понимая, что отказаться от желаний полностью нельзя, предлагает их очистить, возвысить.

Это самосовершенствование пролегает на пути превращения своих мыслей, речи, намерений, действий, воли и медитации в правильные. Желания остаются, но они видоизменяются и превращаются из цели жизни в ее средство. Прежде всего необходимо начинать с правильных мыслей, оставить в своем сознании лишь те мысли, которые способствуют самосовершенствованию личности, правильному видению ее сущности, предназначения. Познав сценарий своей жизни, человек укрепляет волю и посредством медитации, общаясь с высшим разумом, корректирует свою дальнейшую жизнь.

Можно ли говорить, что одиночество подарило Сиддхартхе удовольствие? Ведь он испытал шок, он страдал, страдал от того, что не знал, как помочь людям, как устранить причину их мучений! А может, им двигало предвкушение удовольствия от возможности решить их проблемы?

Удовольствие от изоляции возможно. Но почему мы называем это ловушкой? Если человек счастлив, будучи один, почему не признать за ним право наслаждаться одиночеством?

Дело в том, что изоляция как самоцель, как способ поиска удовольствия рано или поздно начнет приносить страдания. Как правило, оно выступает условием достижения поставленной цели, высшей идеи, в которую человек верит всем сердцем. Удовольствие ему доставляет служение цели, а не изоляция сама по себе.

Социопаты, которые предпочли здоровому общению домашний Интернет, не способны получить удовольствия, которое доставляет служение идеалам. Изоляция же сама по себе хранит в себе множество страданий, так как не экологична по своей природе. Опрометчиво решившись ограничиться своим личным обществом, человек рискует множить боль. В стремлении избавиться от нее, он станет все глубже и глубже загонять себя в одиночество, пытаясь насытиться тем незначительным удовольствием, которое сможет найти в нем. Именно так работают ловушки удовольствия: человек неосознанно плодит боль, чтобы насладиться удовольствием, которое дарит избавление от нее.

Однако ловушки потому так называются, что боль в них превосходит удовольствие и в погоне за большим его количеством, человек вновь продолжает плодить боль.

Одной из самых коварных ловушек является удовольствие от принадлежности, когда человек испытывает удовольствие от осознания своей принадлежности кому-либо или чему-либо. Это может быть женщина, терпящая ревность мужчины, это может быть подросток, стремящийся быть частью субкультуры, или солдат в казарме, считающий себя орудием Родины.