И еще одна тема, которая касается имиджа европейских троглодитов. Неандертальская музыка. Камнем преткновения в этом вопросе стала знаменитая «костяная флейта» из пещеры Дивье Бабе в Словении.

Пресловутый артефакт – бедренная кость детеныша пещерного медведя – был найден в 1995 году в слое номер 8, среди прочих медвежьих останков. Авторы находки утверждали, что слой мустьерский (неандертальский). Почему столько внимания привлекла какая-то косточка? Все из-за двух округлых отверстий, зияющих на ее трубчатой части. С обоих концов кость обломана, и на ее краях при некоторой доле фантазии можно углядеть полукруглые остатки еще двух разрушенных дырок! А в разломе с обратной стороны есть смутный намек на пятое отверстие. Возможно, когда кость была целой, четыре дырочки на одной ее стороне образовывали прямую линию (под пальцы руки!), а пятая с другой стороны находилась прямо под большим пальцем. Ну что это, если не флейта?

Словенский археолог Иван Турк именно так и описал данную находку, а в 1997 году даже посвятил ей монографию «Мустьерская "костяная флейта" и другие находки из пещеры Дивье Бабе I в Словении». С легкой руки Турка «флейта» стала одним из ключевых экспонатов Национального музея Словении. В 1997 году американский музыковед Роберт Финк по фотографии изготовил свою реконструкцию флейты из Дивье Бабе I, и… «волосы на моем затылке встали дыбом, когда я услышал, что неандертальский лад звучит эквивалентно до, ре, ми, фа – четырем нотам, открывающим ирландскую балладу „О, Дэнни, мальчик, трубы, трубы зовут“», – писал впоследствии Финк.

Оригинально мыслившие музыканты стали упражняться в игре на «древнейшем музыкальном инструменте» (вы можете найти многочисленные ролики, запечатлевшие это действо, на YouTube). Флейта попала на телеэкран и в кинематограф. В уже упоминавшемся фильме «Последний неандерталец» мы видим главного героя – флейтиста, который исполняет на здоровенном костяном инструменте печальные мелодии.

Тут научно-популярная лирика заканчивается и начинается археологическая проза. Практически сразу же историю с неандертальской дудочкой специалисты раскритиковали в пух и прах.

Скептики из числа археологов припомнили, сколько раз за последние 100 лет древние кости с дырочками объявлялись «музыкальными инструментами» или «свистками». Но всякий раз этим отверстиям находилось естественное объяснение. Что могло оставить такие следы на костях? Элементарно, Ватсон! Зубы плотоядных животных. Кости с отверстиями давно не удивляют археологов, и специалисты даже научились распознавать почерк волка, гиены, леопарда или того же пещерного медведя.

Тем же способом утрачены и оба конца кости – их отгрызли, оставив полукруглые отметины, которые кто-то принял за остатки отверстий. Между прочим, в Дивье Бабе обглоданных костей найдено множество, а вот следов орудий как раз на удивление мало – только 8 на 200 000 костных фрагментов! Нет никаких следов обработки и на самой «флейте». Как такое могло получиться, если это рукотворный объект? Кроме того, просверленные дырочки должны обладать характерными особенностями, видимыми в микроскоп. На «флейте» таковых не замечено. В общем, заявили скептики, другому кому-нибудь рассказывайте, что этот огрызок – музыкальный инструмент.

Иван Турк не замедлил с ответом. Он не отрицал, что кость повреждена какими-то животными. Но, по мнению исследователя, это относится к ее краям, а не к отверстиям на трубчатой части. Хищники обычно обгладывают кость с концов, а не прокусывают посередине. И как это надо грызть, чтобы получить несколько дырок, расположенных строго вдоль линии, а тем более – в соответствии с диатонической гаммой? Турк провел эксперименты на современных костях, которые «прокусывал» с помощью бронзовых копий челюстей различных хищных животных, и заявил, что получаются совсем не такие отверстия, как на флейте. Промежуток между дырками не соответствует расстоянию между клыками известных хищников. Да и форма слишком правильная, округлая – при прокусывании должна получиться не такая, а овальная или ромбовидная.

Затем Турк с коллегами показали, что отверстия можно получить не сверлением, а проковыряв кость с помощью каменного орудия, не оставляя при этом на ней никаких дополнительных следов.

Разумеется, скептиков объяснения не убедили.

В журнале Current Anthropology за август 1998 года Филипп Чейс и Април Ноуэлл уверенно заявили: обломанные концы «флейты» – прямо-таки хрестоматийный пример погрызов плотоядными животными. На кости, рядом с дырочками, даже царапины от зубов имеются. То, что дырки расположены на трубчатой части, конечно, не совсем обычно, но такое встречается. А округлая форма – результат разрушения кости уже после того, как она попала в слой.

Конечно, Иван Турк молодец, что смог проковырять кость, однако зачем неандертальцам такие сложности, если гораздо проще дырки просверлить? Что касается мелодий, выдуваемых кем-то на «неандертальской флейте», то сыграть при желании можно на любой кости с отверстиями. И, главное, вопрос: если это действительно флейта, то зачем ее грызли животные? Обычно они так делают, чтобы добраться до костного мозга. Флейта с костным мозгом – это что-то очень необычное.

В том же году другая группа исследователей опубликовала в журнале Antiquity анализ повреждений на останках пещерных медведей из Дивье Бабе и других памятников Словении с тем же заключением: найдена не флейта, а обглоданная животными кость. В частности, даже среди материалов Дивье Бабе нашлась еще одна бедренная кость молодого медведя с двумя отверстиями сходной формы! Но эту находку никто не пытался выдавать за флейту, потому что играть на ней невозможно: кость с обоих концов закрыта.

Затем раздается голос: а неандертальский ли слой номер 8? Словенский археолог Митя Бродар заявил, что относить культуру к мустье нет оснований: скорее всего, она ориньякская, то есть ее создателями были кроманьонцы, Homo sapiens. Радиоуглеродная датировка слоя – 43 000 лет. В это время люди современного типа уже должны были проникнуть в Европу. Так что даже если это флейта, то мелодии на ней наигрывали изящные пальцы сапиенсов.

«Флейтологи» не собирались сдаваться. В 2005 году «флейту» подвергли мультиспиральной компьютерной томографии. Томография, казалось бы, подтверждала, что полукруглые отметины на концах кости остались от разрушенных отверстий, так что дырочек все-таки четыре! Анализ, по мнению авторов, показал, что повреждение кости хищниками произошло уже после того, как на ней появились отверстия. Сами же дырочки, вероятно, были сделаны каменными и костяными орудиями.

Год спустя археолог Иен Морли опубликовал в «Оксфордском археологическом журнале» очередной обстоятельный разнос всех доводов сторонников «флейты». Кость погрызена – это признал сам Турк. Зачем грызли? Чтобы скушать питательную губчатую ткань. А до того, как эту ткань слопали, на кости нельзя играть, ведь ее концы закрыты! Значит, прокалывать в кости отверстия и превращать ее в флейту имело смысл только после того, как плотоядные животные сделали свое дело. Раз так, зубы животных не разрушали никаких отверстий – ведь этих отверстий еще не было. Что это значит? Это значит, что у нас не пять, не четыре, а всего две дырочки. Про «ирландские мелодии» и «диатонические гаммы» можно забыть, как и про всевозможные реконструкции флейты. И еще: наверное, скоблением можно получить похожие отверстия. Но где подходящие для такой цели инструменты? В слое 8 подобных орудий не найдено. Зачем же фантазировать, когда есть простейшее объяснение – хищное животное? Возможно, это был пещерный медведь – каннибал, решивший поживиться детенышем.

Тем не менее в 2011 году в сборнике Института археологии Словении вышло очередное музыковедческое (!) исследование находки. Изучив ее копию, авторы пришли к заключению, что «расположение отверстий и длина флейты формируют систему, допускающую широкий ранг звуков и мелодического движения, и таким образом представляет собой объект, являющийся музыкальным инструментом в истинном смысле этого слова. В звуковой последовательности 12-тоновой шкалы инструмент обладает диапазоном в две с половиной октавы».

Мы подходим вплотную ко дню сегодняшнему.

В 2015 году чешский исследователь Кайюс Дидрих провел скрупулезный анализ медвежьих костей с погрызами и отверстиями из 15 европейских памятников. Таких находок много, ведь пещерный медведь был типичной добычей для хищников ледниковой Европы – львов, леопардов, волков. Однако в роли главного «разгрызателя костей» выступала, конечно, пятнистая гиена. Именно она, утверждает Дидрих, и обкусала ряд находок, ошибочно принимавшихся исследователями за «флейты» (напомню, что кость из Дивье Бабе – далеко не первый «артефакт» такого рода). Конечно, отверстия остались не от клыков гиены – клыками она никогда не дробит кости, – а от ее мощных верхних премоляров. Под их размеры и форму отверстия идеально подходят. Есть и отметины на противоположной стороне кости – от соответствующих зубов на нижней челюсти.

Откуда на человеческой стоянке столько медвежьих костей? Вероятно, человек населял пещеру Дивье Бабе не постоянно, а сезонно. Такой образ жизни типичен для кочевых групп охотников-собирателей. Люди уходили – медведи приходили. А к медведям наведывались гиены. Характерно, что отверстия от зубов гиен часто располагаются именно на костях детенышей, реже – на останках подростков и никогда – на скелетах взрослых медведей. Причина в том, что у детенышей косточки мягкие и легко прокусывались, а толстые кости больших медведей гиены просто расщепляли на куски. Ну а если гиена прокусит 200 костей подряд – среди этой кучи найдется пара похожих на флейты, просто по теории вероятности. Так что, по выражению Дидриха, гиены тысячелетиями производили «псевдофлейты» в логовах пещерных медведей по всей Европе.

В этой главе я упомянул только небольшую часть публикаций за и против «флейты». Готовы ли сторонники неандертальской дудочки по прошествии 20 лет вложить шпаги в ножны и признать поражение? Сомневаюсь. Еще лет на 15 запала у обеих сторон хватит. Ну а за пределами науки миф уже никуда не денется. Ведь, во-первых, «научно доказанный древнейший музыкальный инструмент» – хороший способ привлекать туристов в некоторые восточноевропейские города. А во-вторых, неандертальский мальчик-флейтист – это ми-ми-ми!

Для полноты картины я обязан упомянуть о настоящих костяных флейтах каменного века. Такие действительно найдены, правда, все они относятся к верхнему палеолиту и изготовили их представители Homo sapiens. Древнейшему инструменту такого рода, найденному в Холе Фельс (Германия), более 35 000 лет. Замечу, что на этот раз флейта, сделанная из лучевой кости белоголового сипа, обладает всеми признаками рукотворного объекта. На ней пять отверстий – действительно отверстий, а не намеков на них (четыре сохранились полностью, на пятом кость обломана). Оформлен и конец флейты, в который, вероятно, дули. Рядом с дырочками видны аккуратные насечки – видимо, древний мастер отмечал места, где будет прорезать отверстия.

Сравните с костью из Дивье Бабе и почувствуйте разницу.

Где же пролегает грань между добротной гипотезой, заслуживающей внимания ученых, и фантазией лженаучного толка? Пролистайте вторую часть книги, и вы увидите, что начали мы с откровенных предрассудков и нелепостей. А закончили спорами на страницах солидных научных журналов. В последнем случае вполне научная идея рискует стать мифом с подачи ретивых популяризаторов науки, забывающих употреблять слово «гипотеза». А затем не слишком усердные в проверке фактов авторы – журналисты, публицисты, «независимые исследователи» и даже профессиональные ученые – подбирают идею, используют в доказательствах, делают кирпичиком своих умозрительных моделей. Там, где правила научного исследования нарушены, ничего путного не родится.