Глава 6
Понять Сталина

Одна из главных загадок мировой истории, словно монета, имеет две стороны. Агрессора и жертву. Почему Гитлер совершил самоубийственное нападение на СССР? Почему Сталин верил, что этого ни в коем случае не произойдет? Тысячи книг написаны, сотни диссертаций защищены на подобные темы, а ясности до сих пор нет. Почему Сталин, никогда, ни до, ни после, не совершавший подобных ошибок, прошедший страшную школу борьбы за власть с «ленинской гвардией» и троцкистами в 30-х годах, пропустил приготовления Германии к удару? Не видеть концентрации 5 миллионов солдат, тысяч танков и самолетов у советских границ было невозможно. В то, что все эти войска переброшены к границам СССР, чтобы английская авиация их не бомбила в Европе, на полном серьезе верить вообще невозможно. Значит, Сталин все видел, но при этом думал, что ему удастся избежать войны, что, несмотря на концентрацию войск, Гитлер все же не нападет. В решающие месяцы перед германским ударом глава СССР занимал позицию, которую можно выразить тремя словами: «не спровоцировать войну». Именно в этом ключе он заставил работать советскую государственную машину накануне 22 июня 1941 года. При этом назвать Сталина трусом, слабовольным или глупым не повернется язык даже у самого отпетого либерала и сталинофоба. Потому, что чуть ранее, в ситуации нарастания напряженности с Японией, Иосиф Виссарионович не отдавал подобных приказов, и Красная армия крепко дала агрессорам по зубам сначала в 1938 году на озере Хасан, а потом в 1939 году на Халхин-Голе. И никакой войны с японцами не случилось, все свелось к локальным конфликтам.

Чтобы понять логику действий Сталина, мы должны с вами не только проанализировать ситуацию весны и начала лета 1941 года, но еще и вспомнить ход предшествующих событий мировой политики.

Гитлеровский Третий рейх создавался Западом как инструмент удара по СССР. Эта работа началась очень активно, когда ставка на внутренний переворот руками троцкистов провалилась. Не получается найти «чужие руки» внутри СССР – Запад ищет их вне советских границ. Не получается переворот, пусть будет внешняя агрессия. НСДАП во главе с Гитлером приходит к власти. Однако, получив поддержку Запада, восстановив Германию и усилив ее путем аннексии Австрии и Чехословакии, Гитлер решает перестать быть «инструментом» западной политики. Вместо того чтобы вместе с поляками атаковать СССР, понести огромные потери и перестать быть силой, фюрер решает начать еще более сложную дипломатическую игру. Он хочет лишь одного: стать равным. Германия должна наряду с Англией, США и Францией решать судьбы мира.

Как бы вы отнеслись к тому, что ваша собака решила стать «равной» вам и хочет сидеть за столом, а не под ним? Отрицательно. Вот и те, кто создавал Гитлера как «чужие руки» для решения своих задач, отнюдь не пришли в восторг от таких желаний фюрера. После захвата Германией в ночь с 14 на 15 марта 1939 года остатков Чехословакии начинается резкое охлаждение отношений с Лондоном, Парижем и Вашингтоном. Причина не в нарушении Гитлером Мюнхенского соглашения, а в том, что фюрер сделал после этого. Германия не включила в свой состав территорию Закарпатской Руси, которая сегодня называется Закарпатской Украиной, а передал эту территорию Венгрии, в состав которой она входила до Первой мировой войны. Почему это было так принципиально недопустимо для западных политиков? Потому что наличие «двух Украин» в составе СССР и Рейха давало бы повод для войны.

Вспомним, что сказал на XVIII съезде ВКП (б) И.В. Сталин, который коротко и ясно обрисовал суть происходящего: «Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора.

Характерен шум, который подняла англо-французская и североамериканская пресса по поводу Советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее как весной этого года присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований… Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше».

Тут и Польша по команде кураторов занимает резко антигерманскую позицию. Выбор у фюрера невелик: либо вернуться «в сценарий» и в 1939 году вместе с поляками атаковать Советский Союз, либо разгромить поляков и вновь начать «проситься за стол». Гитлер решает устранить Польшу, которая демонстрирует, что, будучи управляемой из Лондона, в любой ситуации она легко пожертвует отношениями и договорами с Берлином. Еще раз заметим, что Гитлер отдал приказ разработать самый первый план удара по польской территории только 1 апреля 1939 года и готов этот план «Вайс» был только к середине апреля 1939 года. То есть до резкого изменения позиции Варшавы у Берлина не было никаких планов атаки польской территории, которые появились менее чем за полгода до начала военных действий 1 сентября 1939 года.

Далее, после разгрома поляков, Гитлер планирует договориться с Западом на новых условиях. Фюрер не верил, что Лондон и Париж вступят в войну ради Польши. Однако действия Запада и Парижа оказываются тоньше и изящнее: Франция и Англия объявляют войну Германии. Но… не воюют и полякам никак не помогают. Их расчет строится на том, что немецкая армия «с колес» начнет войну с русскими прямо на территории Польши. Стараясь вернуть фюрера к плану войны с СССР, никакой военной активности со стороны Великобритании и Франции не происходит. На Западном фронте идет так называемая «странная война». Никто не стреляет, никто не атакует. Солдаты обеих сторон играют в футбол. Идет политическая, а не военная игра. Гитлер это понимает, и через две недели после окончания польской кампании, 6 октября 1939 года, публично выступает… с мирными предложениями: «У Германии нет никаких претензий к Франции… Я даже не буду касаться проблемы Эльзаса и Лотарингии. Я не раз высказывал Франции свои пожелания навсегда похоронить нашу старую вражду и сблизить эти две нации, у каждой из которых столь славное прошлое… Не меньше усилий посвятил я достижению англо-германского взаимопонимания, более того, установлению англо-германской дружбы. Я никогда не действовал вопреки английским интересам… Даже сегодня я верю, что реальный мир в Европе и во всем мире может быть обеспечен только в том случае, если Германия и Англия придут к взаимопониманию».

Гитлер словно уговаривает невидимых собеседников из Лондона и Парижа, объясняет им свою позицию еще раз и пытается повлиять на их решение: «Зачем нужна эта война на Западе? Для восстановления Польши? Польша времен Версальского договора уже никогда не возродится… Бессмысленно губить миллионы людей и уничтожать имущество на миллионы же для того, чтобы воссоздать государство, которое с самого рождения было признано мертворожденным всеми, кто не поляк по происхождению. Какие еще существуют причины? Если эту войну действительно хотят вести лишь для того, чтобы навязать Германии новый режим… тогда миллионы человеческих жизней будут напрасно принесены в жертву… Нет, эта война на Западе не может решить никаких проблем…»

Гитлер надеется договориться, а не воевать с Западом. Ярким свидетельством этого являются его приказы в военной сфере этого периода. Фюрер лично запрещает атаки союзных кораблей германскими подводными лодками. Перед атакой цели подводники… должны спрашивать разрешения. Известен случай, когда, заняв выгоднейшую позицию перед французским военным кораблем «Дюнкерк», капитан немецкой подлодки попросил разрешения атаковать его, но получил отказ. Запретил атаку лично фюрер!

Ситуация странная: формально война идет, но, по сути, ее практически нет. На этом фоне Гитлер постоянно откладывает наступление на Францию (якобы по причине плохой погоды). И сделает он так 20 раз – с ноября 1939 года по май 1940-го! Чего ждет фюрер, чего выжидает? Гитлеру ясно, что для Лондона и Парижа война также не нужна: военный разгром Третьего рейха в 1939–1940 гг., говоря языком бизнесменов, – это фиксация убытков. Вложили огромные средства в проект «Гитлер», а теперь просто так его уничтожить?! Нет, надо подталкивать его к нападению на СССР, стараясь заставить это сделать всеми возможными способами: начиная от закулисных переговоров и заканчивая определенными действиями на европейской карте.

Как можно заставить вышедшего из-под контроля Гитлера вернуться к плану войны со Сталиным? Взять под контроль жизненно важный для Германии ресурс и поставить фюрера в безвыходную ситуацию. Такая болевая точка у Гитлера есть. После начала войны поставки железной руды для немецкой промышленности осуществлялись только из Швеции, транзитом через территорию Норвегии. УСО (Управление Специальных операций) – спецслужба Великобритании, специально созданная в начале войны, в первые дни своей работы сразу предлагает взять Гитлера за горло. Английские спецы планировали затопить суда, груженные бетоном в фарватере норвежских портов, и тем самым просто грубо «выключить» гитлеровскую Германию. Нет железа у Германии – не сможет она и воевать. Подобные предложения отправлены руководству Англии в сентябре 1939 года. Однако премьер-министр Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс 29 января 1940 года прямо запрещают осуществлять эту диверсию. 15 февраля сотрудники УСО вновь докладывают о необходимости и возможности очень быстро сделать Гитлера безоружным, но им вновь запрещают это сделать. Лишь к марту 1940 года англичане все же решают высадиться в Норвегии и взять поставки железной руды под свой контроль. Диверсия, предлагаемая спецслужбами, ставила на Германии большой и жирный крест, а высадка и оккупация Норвегии давали Лондону в руки «краник» и возможность для маневра. Хочешь, чтобы Гитлер мог воевать, – суда из Норвегии придут в порты Германии, не хочешь – они застрянут в Норвегии.

Информация о готовящейся акции британцев попадает к немецкой разведке. Германская операция по высадке в Норвегии и сопутствующей этому оккупации Дании осуществилась почти экспромтом. Немцы, высадив десант, лишь на сутки опередили англичан. Взяв под контроль жизненно важный для него путь доставки руды, Гитлер при этом понял, что англичане на уступки идти не намерены и понимают разговор только с позиции силы. Гитлер решает сделать то, что приводит в ужас всех немецких генералов, помнящих Первую мировую: атаковать Францию. Немецкое наступление на Западе начнется 10 мая 1940 года, а его направление и решительность станут неожиданностью для англичан и французов. Положение на Западном фронте быстро становится угрожающим для союзников – как следствие, на следующий день после удара немцев премьером Британии становится Уинстон Черчилль. Он давно олицетворяет жесткую линию в отношении Германии, и теперь, когда Гитлер окончательно вышел из-под контроля, именно он должен «загнать его в стойло». В качестве предупреждения британская авиация совершит 11 мая 1940 года первый в этой англо-франко-германской войне налет боевой авиации на мирный город. Англичане разбомбят германский город Фрейбург. Только через два месяца бомбежек со стороны англичан, 10 июля 1940 года, германская авиация совершит свой первый налет на британский город. Эта дата и станет началом «Битвы за Англию». Обратите внимание: немецкая авиация нещадно бомбила польские города еще в сентябре 1939 года. Варшава была сильно разрушена, однако союзники Польши, вступив в войну, ни разу не провели подобных акций в отношении Германии. Британские самолеты сбрасывали над территорией Рейха… листовки. И дело не в миролюбии англичан и французов – они собирались договориться с Гитлером и подтолкнуть его к войне с СССР.

Такая вероятность вполне существовала. Для этого Запад вновь действует «чужими руками»: на этот раз руками Финляндии. Ради разжигания советско-финской войны, которая началась 30 ноября 1939 года, европейские политики приложили немало усилий. Выступая на совещании в ЦК ВКП (б) 17 апреля 1940 года, уже после окончания конфликта, Сталин сказал весьма характерные слова: «Спрашивается, кого мы победили?.. Вся оборона Финляндии и война велась по указке, по наущению, по совету Англии и Франции, а еще раньше немцы здорово им помогали, и наполовину оборонительная линия в Финляндии по их совету построена… Мы разбили не только финнов – это задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа».

Конфликт Финляндии и Советского Союза союзники хотели использовать для втягивания в войну против Москвы Германии. Дело в том, что финны были союзниками немцев в конце Первой мировой войны. Именно германский корпус под командованием генерала фон дер Гольца, высадившийся в Финляндии осенью 1917 года, сыграл решающую роль в финской гражданской войне. Поэтому возможный конфликт СССР с Финляндией ставил Гитлера в сложное положение. Он «как бы» предавал старых соратников Германии в руки большевиков. На этом можно было играть. Можно было начинать «всеевропейский» поход против «кровавого сталинского режима». В ситуации, когда «весь цивилизованный мир» начал бы войну «с большевиками», Гитлер мог без потери лица помириться с Западом. Для этого ему было надо лишь согласиться на воссоздание польского государства в некоем усеченном виде, где часть польской территории перешла бы к Третьему рейху. Это давало возможность и Лондону с Парижем замириться с немцами, сохранив лицо. После чего встал бы вопрос «освобождения» Западной Украины и Западной Белоруссии, «оккупированных» Сталиным. В итоге Советский Союз мог оказаться в войне на трех фронтах одновременно: в Финляндии с союзниками и финнами, в Польше и Прибалтике с немцами, и в перспективе – с японцами на Дальнем Востоке.

Помимо внешней «чужой руки» Лондон не забывал и о «руке» внутренней. Сразу после начала боев на финском фронте в Финляндии начали формирование «русской освободительной армии» из военнопленных. В Хельсинки начали прибывать белоэмигранты (военные инструкторы), в качестве политического лица сначала планировали Керенского. Убедившись в его непопулярности, решили сделать ставку на Троцкого. На том же самом секретном совещании 17 апреля 1940 года Сталин об этом сказал следующее: «Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское – это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти».

Весной 1940 года подготовка к многоплановому удару против Советского Союза была в заключительной стадии. 8 марта 1940 года английский комитет начальников штабов представил британскому правительству доклад под названием «Военные последствия военных действий против России в 1940 году». Готовность наших будущих британских союзников нанести по СССР военный удар была той причиной, из-за которой Сталин торопился закончить войну с финнами. Именно эта спешка, кстати, и привела к неудачному течению войны в ее начале. Перестав спешить и планомерно подойдя к решению военных задач, СССР очень вовремя заставил финнов прекратить боевые действия. Заключенный 12 марта 1940 года между СССР и Финляндией мирный договор спутал все планы Лондона и Парижа.

Но заключение этого договора не сняло с СССР угрозы нанесения удара, отношения с англичанами и французами еще более ухудшились. После поражения Финляндии во Франции ушло в отставку правительство Э. Даладье, которого обвиняли в недостаточной помощи Финляндии. Новое правительство П. Рейно уже 19 марта 1940 года объявило «персоной нон грата» посла (полпреда) СССР во Франции Я.З. Сурица. Высылка посла другой страны всегда является высшим выражением неудовольствия, наряду с разрывом дипотношений. К слову – посол Великобритании в СССР сэр Уильям Сидс «уехал в отпуск» еще 2 января 1940 года. «Отпуск» этот был столь продолжительным, что посол вообще более никогда в СССР не вернулся. Следующий посол «его Величества» – Стаффорд Криппс приехал в Москву лишь в июне 1940 года. Таким образом, главы дипмиссии Великобритании не было в советской столице почти полгода! Очевидно, что подобное поведение англичан являлось наглядным свидетельством резкого ухудшения отношений с СССР.

Ранней весной 1940 года война с Великобританией и Францией выглядела для Сталина куда более реальной перспективой, нежели война с Германией, которая, казалось, увязла на Западном фронте и не имела никакой надежды для легкого и быстрого разгрома англо-французских армий. Воздушный удар по Советскому Союзу в стиле сегодняшних ударов НАТО планировался англо-французами начиная с января 1940 года, и окончание войны с финнами это планирование не остановило. Почему? Да потому что вне зависимости от действий СССР страна Советов должна была быть уничтожена в горниле развязываемой войны. Лучше руками Гитлера, но на крайний случай фюреру можно было и немного помочь. Согласно задумкам британского и французского правительств, эскадрильи бомбардировщиков должны были разрушить до основания нефтеперегонные заводы в Баку, Грозном и Батуми. В Черное море планировалось ввести британские подлодки для одновременной атаки советских танкеров. В итоге СССР оставался без горючего, что означало невозможность ведения им современной войны – хороший повод для Гитлера пересмотреть свои планы и быстро переориентироваться с Запада на Восток. 5 апреля 1940 года НКВД сообщил Сталину о нарушении границы СССР со стороны Турции самолетом без опознавательных знаков. Нарушитель шел на батумский нефтеперегонный завод (около 15 км от границы). После обстрела его зенитной артиллерией ушел обратно. За неделю до этого тот же самый разведывательный самолет британских ВВС «Локхид-12А» поднялся с базы Хаббания в Южном Ираке. За его штурвалом сидел лучший пилот-разведчик королевских ВВС австралиец Сидней Коттон, который на высоте 7000 метров кружил над Баку…

Понимание того, что в 1940 году для Сталина главным противником и вероятным агрессором казалась не Германия, а Англия, мы найдем и в конструкции советских самолетов. Заказ, разработка новых образцов, их обкатка, выход самолетов в серию занимают достаточно времени. В СССР подобные вопросы решались исключительно с привлечением Сталина. Англосаксы «любят» внезапно налететь, постараться безнаказанно сбросить бомбы и, нанеся точечный и колоссальный ущерб, принудить к выполнению их условий. Что такое «безнаказанно» в условиях 1940 года? Это значит – атаковать с большой высоты. Массированный налет высотных бомбардировщиков на стратегические объекты. Именно это потом и будут делать англичане и американцы – только в отношении Германии, Италии, их европейских сателлитов и Японии. Немцы же так и не создали тяжелой стратегической авиации не только перед войной, но даже в ее ходе. Главная ударная сила люфтваффе – пикирующие бомбардировщики и бомбардировщики с небольшим радиусом действия, с относительно небольшой высотой. Иными словами, готовитесь к войне с немцами, надо создавать одни типы истребителей, хотите предотвратить налеты будущих армад стратегических бомбардировщиков – вам нужны совсем иные машины.

Какой же истребитель заказал Сталин? Ответ на этот вопрос заключен в судьбе новейшего на июнь 1941 года истребителя «МиГ-3»: «Накануне войны с этим самолетом были связаны особые надежды. Обращаясь к летчикам, Сталин сказал: «Я вас прошу, полюбите эту машину». И в самом деле, ее было за что любить. В тот момент «МиГ-3» был самым скоростным советским истребителем… Но уже через полгода после начала войны, в декабре 1941 года, его выпуск был прекращен… Что же произошло? Почему «МиГ-3» вдруг прекратили выпускать? Ведь по важнейшим тактико-техническим показателям к началу войны «МиГ» явно превосходил все остальные советские истребители. Как объяснить остановку производства машины с наилучшими показателями?».

Бьются исследователи над загадкой – почему сняли с производства «МиГ-3»? А произошло это потому, что готовился этот самолет для перехвата высотных и скоростных стратегических бомбардировщиков. Но будучи самым скоростным самолетом в мире, имея мотор, который развивал максимальную мощность на высоте более 6 километров и потолком 12 км, «МиГ-3» имел слабое вооружение и на малых и средних высотах уступал другим нашим истребителям («Як», «Ла»). Но, что самое главное, – он уступал немецким «мессерам», а значит, не мог на равных бороться с истребителями противника. Возникает резонный вопрос: зачем было создавать и пускать в серию самолет, которому просто не с кем из германской авиации было сражаться? И который сразу после начала войны с Третьим рейхом оказался невостребованным?

Ответ прост: Сталин готовил истребитель для борьбы с английской и американской стратегической авиацией. Ведь только Великобритания и США разрабатывали и выпускали бомбардировщики подобного класса, с которыми должен был соревноваться «МиГ-3». Первые серийные экземпляры четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков «Шорт Стирлинг» были готовы у англичан в июне 1940 года (а разрабатывались начиная с 1936 года). Все логично получается даже по времени создания: в июне 1940 года угроза (английский бомбардировщик), в декабре 1940 года появляется «противоядие» – первая серия МиГ-3 из 11 машин.

К слову, это не единственный случай, когда подготовка к войне с Англией, а не Германией наложила отпечаток на отечественное самолетостроение. Со штурмовика «Ил-2» был убран стрелок-радист, и знаменитый «летающий танк» в начале войны выпускался в одноместном варианте. Пока жестокие будни Великой Отечественной не заставили начать выпуск двухместного «Ил-2». Почему же сначала стрелка «сократили»? Да потому что малокалиберные пулеметы тогдашних британских истребителей («Харрикейн» и «Спитфайр») не могли поразить пилота «Ила», защищенного мощной броней, в том числе и прозрачным бронестеклом кабины…

Но вернемся к ходу Второй мировой войны. После разгрома Франции Гитлер вновь публично предложил Англии мир. Англичане отказались – причин для заключения мира у них не было вообще. Теперь собака не просто желала стать равным, а еще и загрызла одного из тех, кто ее выкормил. Так называемая «битва за Англию», которая последовала после этого, была лишь попыткой Гитлера воздушными налетами сделать англичан более сговорчивыми. Никакой реальной высадки на островах Гитлер осуществлять не собирался. Для этого не было ни сил, ни возможностей. Ни, что еще более важно, – желания. Остаток 1940 и первая половина 1941 года – это шаткое равновесие между Германией и Англией. Не вдаваясь в подробности хода боевых действий, отметим, что за год, прошедший с мая 1940-го положение Великобритании стало гораздо хуже. Франция после капитуляции 22 июня 1940 года стала фактическим союзником Гитлера или, как минимум, занимала «нейтралитет», где половина ее территории была оккупирована немцами, а вторая управлялась правительством маршала Петена. Италия летом 1940 года выступила на стороне Германии и объявила войну англичанам. Боевые действия начались в Африке.

Англичане создали инструмент для нападения на СССР, но в момент, когда должна была начаться очередная русско-германская война, Сталин сумел перехватить инициативу. Германия воевала с Англией, она уже выбила из войны Францию. Нужно было, чтобы эта война без участия Советского Союза продолжалась и дальше. Теперь уже Сталин, используя не им созданный инструмент, мог достигать целей «чужими руками». СССР находился в стороне от мировой войны, и это было огромным достижением. Сталин хотел как можно дольше находиться вне военного конфликта – СССР занял ту позицию, которую Великобритания и США готовили для себя. Именно поэтому на Западе так ненавидят и старательно демонизируют мирный договор Советского Союза и Германии, заключенный 23 августа 1939 года. Называют его «пактом» и стараются показать, что именно он якобы привел к войне. Это ложь. Война являлась целью всей предвоенной политики союзников, она не могла не начаться, а искусство И.В. Сталина заключалось в том, что он сумел поменяться местами с нашими британскими «партнерами».

Итак – задача Сталина не втягиваться самому в войну, оставаться в стороне. Какова цель Великобритании? Вызвать войну СССР и Германии любой ценой – вот суть английской политики конца 1940 – первой половины 1941 года. По мере ухудшения военного положения Британии советско-германская война становилась для англичан единственным средством спасения. Понимал ли это Сталин? Прекрасно понимал. Поэтому относился «к предупреждениям» англичан с соответствующим недоверием. Сам Сталин нападать на Гитлера не собирался. Почему? Да просто потому, что в этом не было никакого смысла. Война ослабляла и Берлин, и Лондон, конца и края ей не было видно. На глазах изумленного мира разворачивалась классическая схватка «слона с китом», борьба сухопутной и морской державы. Немецкий флот был слишком слаб, чтобы победить англичан на море, британцам же была нужна сухопутная «шпага» на континенте. Оставаться в стороне от войны, торговать и с Германией, и с Англией, быть девушкой, на которой хотят жениться оба «геополитических жениха», – вот смысл политики сталинского СССР в этот период. К войне готовиться, но не воевать. Ждать. Ждать ослабления противников, возможного мирного исхода или маловероятной победы одной из сторон.

Раз Сталин категорически не собирался атаковать Германию, ставка в Лондоне делалась на нападение Гитлера. Спровоцировать, убедить фюрера атаковать СССР. Сам Адольф Гитлер находился в очень пикантной ситуации. Будучи убежденным антикоммунистом и англофилом, вопреки своим мыслям, программе, изложенной в книге «Майн Кампф», его государство делало все наоборот. Вместо союза с Англией он с англичанами воевал. Вместо войны с красной Россией Германия имела с ней дружеские отношения. Гитлер прекрасно понимал, что в любом раскладе сил – либо для Сталина, либо для англичан – он является теми самыми «чужими руками», которыми загребается жар. Лилась немецкая кровь, но конечная выгода от этого принадлежала не Германии, в лучшем случае – не только Германии.

Но какие варианты действий были у фюрера? Как ему было можно выйти из войны? Ведь если Британия не соглашается на мир, мир не наступит. Когда-то в таком положении оказался Бонапарт, который беспрерывно воевал то с самими англичанами, то с коалициями, которые в Лондоне сколачивали. Победы не приносили удовлетворения, потому, что мира не наступало, он был коротким промежутком перед новой войной. Какой выход в ситуации непрекращающейся войны с Британией нашел Наполеон? Атаковать Россию. Выбить ее из войны и, опираясь на ее ресурсы, предложить мир Англии. Это закончилось для него катастрофой. Удивительно, но, зная, чем кончил Наполеон, Адольф Гитлер выбрал точно такой же путь к выходу из сложной ситуации. Чтобы выйти из войны с Англией, он решил… начать войну с Россией. При этом Бонапарт точно не был англофилом, и его приход к власти сложно отнести в актив Великобритании. Гитлер же и был отпетым англофилом, и приход его к власти организовали «британские партнеры». И эта англофилия фюрера в итоге погубила партию, страну и его самого.

Никакой военной необходимости нападать на СССР для Германии не было. Ведь зная, ЧТО хотят англичане, и не собираясь атаковать немцев на радость Черчиллю, сам Сталин понимал, что единственная зона риска начала войны есть нападение Германии. Поэтому глава Советского Союза делал все, чтобы военный конфликт с немцами просто не мог начаться. Отсюда и приказы зенитчикам и летчикам ПВО по нарушителям границы огня не открывать, которые появились в 1941 году. Вот на этих приказах остановимся поподробнее. Вспомните, когда в истории страны самолетам одной державы разрешалось нарушать воздушное пространство другой? Когда в небе России можно было кому-либо творить все, что заблагорассудится? Когда такое случалось в небе других государств? Никогда этого не было. Ради мира, ради того, чтобы Гитлер не заметил подготовки к нападению – по любой из многочисленных версий, объясняющих нам странное поведение сталинского руководства перед войной, действия Сталина должны были быть ОДИНАКОВЫМИ. Это – соблюдение всех правил защиты границы и воздушного пространства своей страны. Причем в отношении всех, без исключения, стран. Мы же в реальности видим «поблажки» только в отношении самолетов с крестами. Разве резвились безнаказанно в нашем дальневосточном небе японские самолеты? Разве летали сотнями над Бакинскими нефтепромыслами летчики Королевских ВВС Великобритании? Может, легко и беззаботно проносились над пляжами финского залива горячие финские парни? Нет, этого не было. Может быть, нарушений нашего воздушного пространства немцами было всего несколько случаев и на такие «мелочи» руководство СССР просто закрывало глаза? Ну что там обижаться, ну пролетели пару раз.

Нет, все было не так. Наше родное советское небо буквально почернело от германских самолетов, которые целенаправленно изучали приграничные территории СССР. И что? Их не сбивают, а дают спокойно летать. «Нередки были случаи пролетов немецких самолетов. Стрелять по ним было категорически воспрещено», – пишет в своих мемуарах маршал Рокоссовский. Смотрите, дорогие германские пилоты, как мы готовимся к вторжению в Германию? Фотографируйте и записывайте места расположения наших аэродромов – это вам пригодится, если вы сами решите наступать на СССР? Так, что ли?

Рокоссовский рассказывает и о наиболее вопиющем случае с немецким самолетом: «В районе Ровно произвел вынужденную посадку немецкий самолет, который был задержан располагавшимися вблизи нашими солдатами. В самолете оказались четыре немецких офицера в кожаных пальто (без воинских знаков). Самолет был оборудован новейшей фотоаппаратурой, уничтожить которую немцам не удалось (не успели). На пленках были засняты мосты и железнодорожные узлы на киевском направлении. Обо всем этом было сообщено в Москву. Каким же было наше удивление, когда мы узнали, что распоряжением, последовавшим из Наркомата обороны, самолет с этим экипажем приказано было немедленно отпустить в сопровождении (до границы) двух наших истребителей. Вот так реагировал центр на явно враждебные действия немцев».

Помимо военной авиации в шпионаже были задействованы и гражданские самолеты. В мемуарах летчика-истребителя, командира 303-й авиадивизии, генерал-майора Г.Н. Захарова читаем о мае 1941 года. Прямо над его аэродромом начинает выписывать круги самолет «Си-47», осуществляющий регулярные рейсы Берлин – Москва: «Пассажирская трасса лежала в стороне от наших аэродромов. Предположить, что летчик заблудился, было невозможно: при такой погоде даже курсант бы не заблудился. В том, что самолет вел разведку, ни у кого сомнений не возникало. Поражала наглость немецких летчиков, полная уверенность, что все сойдет им с рук…»

Автор мемуаров дает приказ посадить наглеца. Наши истребители окружают самолет и принуждают его к посадке: «Самолет был до отказа заполнен пассажирами. Тараща глаза, они рассматривали истребители, которые один за другим шли на посадку, и тогда я загнал самолет в самый дальний угол, откуда меньше всего можно было видеть то, что происходило на аэродроме. Выходить из самолета немцам запретил – поставил часового.

Но вот не успел я подъехать к зданию штаба, чтобы доложить о случившемся, как зазвонил телефон. В Москве о моих решительных действиях уже знали. Звонил Нарком обороны С.К. Тимошенко.

Мне задан был только один вопрос: кто приказал сажать самолет? Я ответил, что решение мое, единоличное. После этого говорил только нарком. Из его слов я понял, что мои «необдуманные действия могут привести к политическим осложнениям» и что мне надо немедленно писать рапорт с объяснением своего безответственного решения».

Через полчаса нарком позвонил еще раз и был гораздо спокойнее. А вскоре раздался и третий звонок С.К. Тимошенко: «Самолет выпустить в Минск. Разбираться будут там…».

Обратите внимание, как быстро нашему командиру перезвонил сам Нарком обороны. При этом даже кажется, что сообщение ему передали не его подчиненные советские летчики. А информация дошла после сигнала немцев своим о том, что их самолет посадили.

Но на этом история не заканчивается. Это немецкий летчик отпустил бы задержанный русский самолет сразу, как получил приказ. Русскому человеку еще и справедливость нужна. А то, что немцы так вольготно летают – несправедливо. Может, и политически верно, но с точки зрения нашего командира – несправедливо. И вот командир авиадивизии Г.Н. Захаров лично отправляется к гитлеровцам.

«В несколько приподнятом настроении я подъехал к «Си-47». Немецкие летчики смотрели на меня с любопытством.

– Кто-нибудь говорит по-русски? – спросил их.

– Нихт ферштеен.

Врут. Кто-то из них наверняка говорит или понимает по-русски. Если бы это был единственный случай, я бы еще мог поверить в то, что они «нихт ферштеен»… Улыбаются.

Я вдруг разозлился…

– Ну, раз «нихт ферштеен», – сказал я, – будете сидеть хоть до вечера. Пока не вспомните несколько слов по-русски.

После этого из-за спины пилота возник штурман и очень вежливо, почти без акцента произнес:

– Господин генерал, я немного понимаю по-русски.

То, что он обратился ко мне словами «господин генерал», когда я был в обычной летной куртке, подтверждало, что я имею дело с разведчиком».

Может быть, товарищ Сталин не знал, что за бардак у него творится на приграничных аэродромах? Знал. 12 июня 1941 года на стол Сталина легла докладная записка Народного комиссара внутренних дел СССР Л.П. Берии. Читаем и удивляемся: «За прошедшее после октября 1940 г. время, то есть по 10 июня 1941 г., со стороны Германии нарушили границу Союза ССР 185 самолетов. Особенно усилились нарушения нашей границы германскими самолетами за последние один-полтора месяца. Только за май и 10 дней июня 1941 г. границу СССР нарушил 91 германский самолет…»

Картина, казалось бы, ясна. Всем, но только не Сталину. Несмотря на все факты, он настаивает, чтобы СССР придерживался тактики «не поддаваться на провокации», чтобы не дать тем, кто хочет втянуть Германию в войну с СССР, ни малейшего шанса. В мемуарах командующего советским флотом адмирала Кузнецова мы найдем упоминания и по теме «наглых немецких летчиков», и реакцию на все это Сталина. После неоднократных нарушений командующий флотом отдал приказ стрелять по нарушителям.

«…Фактически в эти дни на флотах уже шла война в воздухе: зенитчики отгоняли огнем немецкие самолеты, а наши летчики вступали с ними в схватки на своих устаревших «чайках»… После одного из таких случаев меня вызвали к Сталину. В кабинете кроме него сидел Берия, и я сразу понял, откуда дует ветер. Меня спросили, на каком основании я отдал распоряжение открывать огонь по самолетам-нарушителям. Я пробовал объяснить, но Сталин оборвал меня. Мне был сделан строгий выговор и приказано немедля отменить распоряжение. Пришлось подчиниться».

А ведь дотошные немцы одними самолетами не ограничиваются. В той же записке товарища Берии мы можем прочитать о такой же невероятной толкотне немецких шпионов не только в воздухе, но и на земле: «С 1 января по 10 июня 1941 г., то есть за 5 месяцев и 10 дней, всего было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии. Из этого числа уже разоблачено 183 агента германской разведки… За последнее время был ряд случаев задержания заброшенных в СССР агентов германских разведывательных органов, снабженных портативными приемо-передающими радиостанциями, оружием и гранатами».

Ни Сталин, ни его окружение не были наивными мальчиками, но руководство СССР совершало поступки, которые с позиции здравого смысла абсолютно необъяснимы. При постоянном воздушном контроле противника невозможно подготовить никакой военной операции. Ни оборонительной, ни тем более наступательной. Однако весной и летом 1941 года германской разведке вести свою деятельность в приграничной полосе очень просто. Она стала проходным двором и на земле, и в воздухе. А руководство СССР не только не препятствует немцам контролировать всю нашу приграничную полосу, но и ПОМОГАЕТ им это делать. «В этой же полосе свободно разъезжали на автомашинах переодетые в штатскую одежду немецкие офицеры, получившие разрешение нашего правительства на розыск и эксгумацию захороненных якобы здесь немецких военнослужащих», – пишет, немало удивляясь, будущий маршал, а тогда командир 9-го мехкорпуса К.К. Рокоссовский. Ему вторит генерал С.И. Кабанов, командовавший героической обороной полуострова Ханко. В 1940 году он был командирован для строительства батарей на Моонзундском архипелаге. И вдруг с разрешения правительства СССР прибывает немецкий корабль. Он пришел за останками немецких солдат, погибших тут осенью 1917 года. Германские солдаты и офицеры вскрывают могилы, складывают кости в гробы и загружают их на корабль. А заодно – внимательно смотрят за строительством батарей. За останками некоего обер-лейтенанта едут в другой конец острова. Может, не столь важны эти острова? Сам генерал Кабанов пишет об этом так: «Островам придавалось большое оперативное значение, если не сказать больше. Невозможно создать устойчивую оборону Рижского залива».

Предлог для разведывательной деятельности у германцев идеальный – где-то здесь во время Первой мировой войны погибли и были погребены немецкие солдаты. Их прах надо перезахоронить. Прикрытие идеальное – но при одном условии: СССР должен дать на это свое согласие. Сталин согласие дает. Возникает вопрос: а не мог прах германских воинов полежать в русской земле еще несколько лет, если он покоится в ней уже более 20? Создается стойкое впечатление, что руководство СССР намеренно разрешало и помогало немцам вести мониторинг приграничной ситуации. Но зачем? Если мы готовимся к удару, нам такие «похоронные команды» как кость в горле. Если готовимся к обороне, опять же эти господа лишние в нашей оборонительной полосе. Ведь СССР вовсе не обязан пускать германских граждан на свою территорию под таким «прозрачным» прикрытием. И вряд ли Гитлер начнет войну из-за отказа Москвы разрешить эксгумировать останки немецких солдат силами именно немецких сотрудников. Вскроем могилы сами, все сфотографируем, за каждую косточку перед немцами отчитаемся…

Главное – чтобы не оказаться втянутым в войну. Главное – остаться в стороне. Для этого СССР совершает все возможное. Торговые отношения с Германией активно развиваются, Москва выполняет все свои обязательства. Не из страха перед Гитлером на рассвете 22 июня последний эшелон с зерном прошел в сторону германской границы, а потому что Сталин делал все, чтобы ослабить своих геополитических противников, воевать «чужими руками». И для этого он готов был пожертвовать не только эшелоном с зерном, но и некоторыми другими вещами. Например – улучшить отношения с союзными немцам государствами и несколько «ухудшить» их с теми, кто никак не укладывался в концепцию Нового порядка, который строили в Европе нацисты.

В феврале 1941 года с Румынией был подписан договор о торговле и судоходстве и соглашение о торговле и платежах. Это был шаг вперед – даже прорыв, потому что после возвращения в состав СССР Бессарабии и Буковины летом 1940 года отношения между Москвой и Бухарестом теплыми не были. А уже в мае 1941 года Кремль сообщил румынским «партнерам», что готов решить все территориальные вопросы с Румынией и даже рассмотреть вопросы «корректировки» линии государственных границы. Дело было не только в том, что Румыния – непосредственный союзник Берлина, но также и в том, что на ее территории находятся нефтяные месторождения Плоешти. Единственные, доступные немецкому государству. Обеспокоенность Гитлера судьбой стратегических ресурсов в ходе его борьбы с Англией нам была совершенно не нужна. Пусть себе спокойно воюет с теми, кто его создал, скормил ему несколько стран и натравливал его на Россию-СССР.

В марте 1941 года СССР принял решение вернуть Венгрии знамена, взятые русской армией в ходе подавления венгерской революции 1848 года. В апреле 1941 года СССР установил дипломатические отношения с «вишистским» правительством Франции. Когда же в Ираке произошел прогерманский переворот, о котором подробнее мы поговорим чуть ниже, Москва признала новое правительство в Багдаде. Дружелюбие и отсутствие малейшей агрессивности СССР демонстрировал и в отношении Финляндии, война с которой закончилась чуть более года назад. Это было важно, потому что ее территория граничила с территорией Швеции, где находился, напомню, единственный доступный Гитлеру источник железной руды. Угроза оккупации Финляндии со стороны СССР могла быть воспринята Германией как попытка взять его под свой контроль. Гитлер мог отреагировать крайне жестко – поэтому Советскому Союзу нужны хорошие отношения с финнами. 30 мая 1941 года Сталин дал аудиенцию наиболее умеренному финскому политику Юхо Кусти Паасикиви, в ходе которой заявил, что советское правительство придает большое значение добрым отношениям с Финляндией и всячески готово к их улучшению. А поскольку в Финляндии в тот момент были трудности с хлебом, руководство Советского Союза принимает решение отгрузить финнам 20 тыс. тонн зерна сверх плановых поставок, хотя они плохо выполняли свои встречные обязательства. Все эти шаги Сталина были призваны создать благожелательное отношение у немецких политических кругов, у стран – союзников Германии. Глава СССР надеялся, что подобные действия станут дополнительным «якорем» советско-германских отношений, что, в свою очередь, поможет удержать Гитлера от войны с Советским Союзом, а это автоматически означало продолжение англо-германской борьбы.

Но на этом сигналы Москвы в отношении Берлина не закончились. Дело в том, что 9 мая 1941 года Советский Союз закрыл дипломатические представительства стран, оккупированных Германией: Норвегии, Бельгии, Греции и даже Югославии. Логика такова – нет этих стран, нет и их посольств. Правда, ранее СССР отчего-то не спешил ее придерживаться: к примеру, Бельгия перестала существовать в мае 1940 года, но закрыли ее посольство через год.

Из всех вышеперечисленных стран наиболее показательным было действие СССР в отношении посольства Югославии. Очень часто в литературе можно прочитать мнение, что, мол, «черной кошкой», которая пробежала между Германией и Россией и привела к войне, во многом стала ситуация вокруг этой страны. Это не так – чтобы убедиться в этом, рассмотрим ситуацию в Югославии поподробнее. 25 марта 1941 года югославский премьер-министр Драгиша Цветкович подписал венский протокол о присоединении его страны к Тройственному пакту. Югославия становилась формальным союзником Германии. Через день английская разведка осуществила в Югославии государственный переворот, прикрытием которого стали «демонстрации и митинги». В ночь на 27 марта 1941 года группа офицеров во главе с командующим югославскими ВВС генералом Д. Симовичем свергла князя-регента Павла Карагеоргиевича и арестовала премьера Цветковича. На престол возвели 17-летнего короля Петра II, в срочном порядке объявив его совершеннолетним, а значит, не нуждающимся в регенте. Премьером стало главное действующее лицо переворота – генерал Симович.

Что же касается Гитлера, то он ни минуты не сомневался, кто стоит за переворотом в Югославии, и прекрасно знал, что СССР не имеет к случившемуся никакого отношения. В приказе фюрера войскам говорилось следующее: «Я неоднократно предупреждал, что Англия хочет ввести войска в юго-восточную Европу, и говорил, что это представляет угрозу Германской империи. К сожалению, югославский народ игнорировал эти предупреждения. Далее, я так же терпеливо убеждал государственных деятелей Югославии в абсолютной необходимости сотрудничества с Германской империей для восстановления длительного мира и порядка в Югославии. После продолжительных усилий мы, наконец, преуспели, обеспечив сотрудничество Югославии ее вхождением в Тройственный пакт, не требуя взамен ничего от югославской нации, за исключением ее вклада в установление нового порядка в Европе. В этот момент преступные узурпаторы – новое белградское правительство – на деньги Англии и Черчилля захватили власть в стране».

Вот что пишут о событиях в Югославии сами англичане, рассказывая историю тайных операций своих спецслужб: «Замысел осуществили, прежде всего, сербские националисты, а их главной опорой стали молодые люди из офицерского корпуса». Для организации «народного возмущения» в виде демонстраций, которые станут прикрытием переворота, англичане начали выплату ежемесячных субсидий Сербской крестьянской партии. Деньги переводились через специально созданную подставную компанию. Работали английские агенты и с другими националистическими организациями: «Народна одбрана», «Организация ветеранов» Илии Трифоновича. Англичане и в Югославии привычно действовали «чужими руками», явно подталкивая Гитлера к войне против этой страны. Несмотря на то что новое правительство официально не заявляло о расторжении подписанного с немцами договора, фюрер не мог оставить в центре Европы государство, подчиненное английским интересам. Где в любой момент могли появиться британские войска или флот. До этого Греция разместила у себя английские войска и была подвержена ужасам войны. Теперь такую уже участь британские спецслужбы уготовили и Югославии. Сталкивая Югославию в войну, англичане решали несколько задач: растягивали силы Гитлера, готовили себе нового союзника, обиженного на Германию, и (вслед за Финляндией) старались поссорить Москву и Берлин. Исторически дружественные отношения русских и сербов ни для кого не были секретом. Хотя справедливости ради скажем, что к СССР тогдашние власти Югославии никакой симпатии не испытывали, компартия была там запрещена еще в 1921 году.

3 апреля 1941 года делегация Югославии прибыла в столицу СССР с целью подписания соглашения о взаимопомощи, 5 апреля 1941 года был подписан документ «о дружбе и ненападении». На следующий день, 6 апреля, немецкие войска начали операцию против Югославии. Но на самом деле Москва очень спокойно отреагировала на эти действия Германии. Россия уже однажды, в ХХ веке, потеряла страну из-за помощи Сербии, и повторять этот опыт в 1941 году Сталин желания не испытывал. Желая продемонстрировать Берлину особое дружелюбие, Сталин через месяц закрыл в Москве и югославское посольство…

Но ведь советская разведка докладывала Сталину о переброске немецких войск к границе СССР! Разве он не видел этого факта? Давайте и с этим разберемся. Окончательно дата начала войны против СССР – 22 июня – была назначена Гитлером 30 апреля 1941 года. До этого менялась и эта дата, как и вообще даты многих действий Гитлера. К примеру, дата высадки немцев в Англии (операция «Морской лев») тоже была назначена, но никто высаживаться в Британии даже не попытался. Из этого следует очевидный вывод, который почему-то не могут сделать многочисленные исследователи планов Гитлера: если фюрер назначил дату нападения на СССР согласно плану «Барбаросса», это вовсе не значит, что война стала неизбежной. Назначение даты еще не означает, что планы не изменятся.

Вот теперь самое время сказать о переброске германских войск к границам СССР. Эта переброска осуществлялась шестью эшелонами.

– Первый эшелон развертывался с 20 февраля по 15 марта 1941 года. На Восток было перевезено всего 7 пехотных дивизий. В то же время с Запада сняли 3 дивизии и отправили их для участия в войне на Балканах. Из Германии 15 дивизий были направлены на Запад, где они должны были совершенствовать свою боевую подготовку. Очевидно, что в этих перевозках вообще не было ничего угрожающего безопасности СССР.

– Второй эшелон перебрасывался в период с 16 марта по 10 апреля 1941 года. В его составе на Восток было доставлено 19 дивизий (18 пехотных и 1 танковая). Одновременно на Запад из Германии было направлено 9 пехотных дивизий, а в Германию прибыла пехотная дивизия из Дании. Опять ничего опасного не происходило.

– Третий эшелон оказался на Востоке в составе 17 дивизий в период с 11 апреля по 21 мая 1941 года. Стоит отметить, что все 43 дивизии, прибывшие в составе трех первых эшелонов, располагались западнее рубежа Кенигсберг, Варшава, Тарнув. То есть сосредоточение шло в глубине территории Рейха.

Только с 22 мая 1941 года железнодорожный транспорт Германии был переведен на график ускоренного движения, и перевозка войск на Восток резко возросла. За оставшиеся недели до вторжения были перевезены оставшиеся три эшелона войск. Таким образом, мы видим, что не только в апреле, но даже на конец мая у Сталина просто не могло быть уверенности, что Гитлер совершит самоубийство и атакует СССР. Более того, даже на середину июня Сталин не мог быть уверен, что война с немцами точно начнется, что ее не удастся избежать.

Вот что пишет Павел Судоплатов, знаменитый советский разведчик, который знает, что говорит: «Окончательное решение о нападении Гитлер принял 14 июня 1941 года…». Но и он не совсем прав, при всем к нему безмерном уважении. 10 июня 1941 года главнокомандующий Сухопутными войсками Германии генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич подписал приказ, в котором оставалась «лазейка» на случай, если Гитлер опять изменит свои планы и передумает нападать на СССР. В этом документе было написано, что до 18 июня 1941 года срок удара можно перенести без каких-либо издержек. Даже 21 июня 1941 года вплоть до 13:00 можно передать условный сигнал «Альтона» и наступление германской армии будет отменено! Это значит, что за 12 часов до удара по СССР остановить махину вермахта было можно, хоть и с большими издержками, но можно! Поэтому, когда нам говорят, что кто-то, Черчилль или Рихард Зорге, точно назвал дату немецкого нападения на СССР, то согласиться с этим невозможно. Точную дату нападения на СССР, вообще будет ли это нападение, не знал вплоть до самых последних дней перед 22 июня… сам Адольф Гитлер. И уж тем более этого точно не мог знать Сталин.

Мы не будем в этой книге приводить множество разведывательных донесений из разных источников, противоречивых и разноплановых. Из которых на 100 % понять, каковы же были планы Адольфа Гитлера, совершенно невозможно. Приведем только одно сообщение, редко цитируемое, но весьма характерное. Оно легло на стол Сталина в самом конце мая 1941 года: «Военная акция Германии против СССР продолжает планомерно подготовляться и, как прежде, является в высшей степени актуальной. Военные приготовления идут, как часовой механизм, и делают вероятным начало войны ещё в июне этого года. Является ли этот огромный механизм, который работает против СССР, только маневром или прелюдией к уже решенной войне, никто не знает, кроме Гитлера и его ближайшего окружения… Гитлер до сих пор также воздерживается от ведения переговоров относительно военных планов со странами, граничащими с СССР на западе. Также и с Японией не велось никаких разговоров о будущей войне против СССР… Единственным исключением является Финляндия, военное и государственное руководство которой твердо и определенно вовлечено в военные приготовления против СССР».

В качестве короткого комментария к этому донесению стоит напомнить, что 13 апреля 1941 года Япония и СССР подписали Договор о нейтралитете, где для нормализации отношений Москвы и Токио немцы также приложили усилия. Гитлер уже один раз поставил своих японских союзников в дурацкое положение, когда подписал Договор о ненападении со Сталиным ровно в тот момент, когда шли бои на Халхин-Голе. Теперь Япония вслед за Германией заключила соглашения с Москвой. Можно ли представить, что Гитлер опять поставит Токио в поистине идиотское положение и нападет на СССР через два месяца после его заключения? Договор с Японией был для главы СССР дополнительной гарантией ненападения Германии…

Так что же Сталин знал точно? Он знал, что война между Германией и Англией нарастает. Она не заканчивается, а охватывает все новые территории. Никто из противников не может добиться перевеса. В такой ситуации атаковать СССР могут только безумцы, а значит, вероятность не точечного «набега» авиации, а полномасштабной войны с немцами или англичанами ничтожна. Рассказывая о последних мирных месяцах 1941 года, нам обычно ничего не говорят о том, что происходило на всех фронтах англо-германского противостояния. А это очень важно. Давайте окунемся в ту информацию, которую анализировал Сталин, оценивая вероятность начала войны со стороны Германии.

1 апреля 1941 года в Ираке произошел государственный переворот, в Багдаде был создан комитет национальной обороны, в руки которого перешла власть на территории всей страны, за исключением английских военных баз. Новый премьер-министр Ирака Рашид Али аль-Гайлани собирался с немецкой помощью изгнать из страны англичан. Можно считать, что, не будь мощной Германии в то время, не было бы и переворота в Багдаде. Ирак обращается к Гитлеру за помощью, требуя вывода всех английских войск со своей территории. Черчилль отреагировал молниеносно – в Ираке высадились новые британские войска, а старые никуда не ушли. Так 2 мая 1941 года началась иракско-британская война, которую иногда называют «Тридцатидневная война». Сам Черчилль написал об этом так: «Рашид Али обратился к фюреру с просьбой о вооруженной поддержке против нас в Ираке, и на следующий день германскому посольству в Париже было поручено получить от французского правительства разрешение на переброску через Сирию самолетов и военных материалов для сил Рашида Али». Активное содействие в борьбе против англичан немцам оказывают и французы. 5 мая 1941 года фактический глава французского правительства адмирал Дарлан заключил с немцами предварительное соглашение, согласно которому германская авиация получала возможность пользоваться взлетно-посадочными площадками в Сирии. 7 мая 1941 года начальник германского Генштаба генерал Гальдер запишет в свой дневник: «в) Ирак. На больших пространствах шли бои местного значения с незначительным использованием оружия. В нашем понимании войны нет. Такое положение может продолжаться долго. Боевые действия ведутся, по-видимому, лишь в районе озера Хаббания, где иракские войска начали наступление».

9 мая 1941 года иракское духовенство объявляет «джихад» (священную войну) против англичан. В тот же день немецкая подводная лодка «U-110» (командир Фриц-Юлиус Лемп), атакованная британскими кораблями южнее Исландии, была вынуждена всплыть и была захвачена. 10 мая 1941 года в Багдад прибыла немецкая военная миссия, а заместитель фюрера Рудольф Гесс прилетел в Великобританию и спустился на парашюте, после чего был объявлен в Германии сумасшедшим. В тот же день немецкая авиация наносит сильнейший удар по Лондону (ровно в день прилета Гесса!). 11 мая 1941 года в Багдад прилетели три первых боевых самолета люфтваффе. 12 мая 1941 года по сообщениям Королевских ВВС они осуществляют массированные и успешные бомбардировки позиций и объектов «мятежников» в Ираке. 13 мая 1941 года в Ирак прибыли первые поставки военных грузов из Сирии, организованные немцами. 14 мая самолеты британских ВВС произвели бомбардировку французских аэродромов в Сирии. 15 мая 1941 года в Мосул прибыло еще 12 немецких самолетов, а по Багдадской железной дороге в Ирак прибыл эшелон с боеприпасами от немцев. В тот же день на Родосе находятся в полной готовности к вылету на Ближний Восток еще две немецкие эскадрильи. Рекогносцировочные команды уже в Сирии.

Примерно в середине мая 1941 года немцы создают специальный «Особый штаб Ф» во главе с генералом авиации Гельмутом Фельми, задача которого – создание спецкорпуса для войны на Ближнем Востоке и в Индии, начинается «набор» и формирование частей вермахта из арабов и индусов. 16 мая 1941 года в Персидском заливе англичанами уничтожен немецкий вспомогательный крейсер (корабль № 33 «Пингвин»). В тот же день в Сирию прибыли 2 немецких самолета «Ю-90», 16 «мессершмиттов» и «хейнкелей» и 27 вагонов с оружием и боеприпасами. 17 мая 1941 года англичане сообщают, что Королевскими ВВС была проведена бомбардировка трех сирийских аэродромов в Пальмире, Дамаске и Райаке. На них обнаружены и уничтожены пять немецких самолетов. Французы вводят в действие зенитную артиллерию и истребители. В тот же день советское агентство ТАСС передает: «Иностранные сообщения о том, что Советский Союз занимается набором вольнонаемных пилотов для иракской армии, не имеют под собой никаких оснований».

18 мая 1941 года иракское информационное агентство ДНБ сообщает: «Иракские ВВС успешно бомбардировали в пятницу несколько кораблей перед входом в гавань Басры». 19 мая происходит капитуляция итальянских войск в Эфиопии перед англичанами. В тот же день подводятся итоги поездки по лагерям английских военнопленных индийца Субхаса Чандры Боса, бывшего мэра Калькутты. Он становится с благословения немцев «президентом временного правительства Индии» и отправляет в Берлин 21 офицера, готового вступить в формируемый гитлеровцами Индийский легион. 20 мая 1941 года начинается высадка немецких войск на Крите, происходят упорные бои с англичанами. Потери германских десантников таковы, что Гитлер запрещает впредь проводить массированные десанты. В тот же день, в благодарность за проявленную Францией в Сирии готовность сражаться против англичан, и за поддержку, оказываемую Германии в сирийском вопросе, Гитлером освобождаются до 100 тыс. французских военнопленных. В своих мемуарах тревожную картину немецкого присутствия в Сирии рисует и Уинстон Черчилль: «Хозяйничанье немцев в Сирии поставило бы под угрозу непрерывных воздушных налетов Египет, жизненно важную зону Суэцкого канала и абаданские нефтепромыслы. Наши сухопутные коммуникации между Палестиной и Ираком оказались бы в опасности. Это могло бы повлечь за собой политические последствия в Египте, а наши дипломатические позиции в Турции и на всем Среднем Востоке были бы серьезно ослаблены».

21 мая 1941 года в Берлине принято решение срочно отправить в Ирак германскую военную миссию под командованием генерала Фельми в составе 40 офицеров, унтер-офицеров и рядовых. 23 мая 1941 года Гитлер подписывает директиву № 30, которая носила название «Средний Восток». Речь идет о том, что вторжение на Ближний и Средний Восток должно быть после победы над СССР, а пока необходимо ускорить развитие событий на Среднем Востоке путем поддержки Ирака.

24 мая 1941 года на шестой минуте боя (!) с линкором «Бисмарк» гибнет краса и гордость британского флота – линейный крейсер «Худ». Попадание германского снаряда, страшный взрыв и облако дыма. Погибло 1415 человек, трое спасено. Это – катастрофа для английского флота. 27 мая – месть британцев за гибель «Худа», уничтожение «Бисмарка» совокупными действиями флота и авиации. На момент потопления на борту было 2403 человека, спаслось чуть больше 110. В тот же день начинается наступление англичан на Багдад.27–28 мая 1941 года подписание французским правительством Парижских протоколов о военной помощи Германии. В тот же день США вводят у себя состояние «неограниченного чрезвычайного положения».

30 мая 1941 года англичане входят в Багдад и берут Ирак под контроль, немецкая военная миссия улетает накануне. 1 июня 1941 года – окончание боев на Крите, английские войска частично эвакуируются с острова, частично попадают в плен (3000 чел). Сам остров полностью переходит под немецкий контроль. 2 июня генералу Фельми передан приказ Гитлера о выводе немецких военных из Сирии. В те же дни из Разведуправления Генштаба Красной армии Сталину доложили об общем распределении Вооруженных сил Германии на 1 июня 1941 года. Против Англии (на всех фронтах) – 122–126 дивизий; против СССР – 120–122 дивизии; резервов – 44–48 дивизий». 3 июня 1941 года генерал Гальдер записывает в дневник: «Положение Англии в Восточном Средиземноморье очень тяжелое. Сил недостаточно, они разбросаны. Недостаток морского тоннажа… Крит и Мальта! Англичане господствуют в Средиземном море, однако положение Англии значительно ухудшилось. Причина этого – воздействие наших ВВС и подводных лодок… На всех фронтах, за исключением Ирака (там – контрнаступление), Англия вынуждена перейти к обороне».

6 июня 1941 года все немецкие военнослужащие покидают Сирию. 8 июня – Англия совместно с частями под командованием де Голля («Свободная Франция») вторгается на территорию Сирии, атакуя расположенные там французские части. Австралийские и индийские войска идут тремя колоннами: на Дамаск, Пальмиру и Алеппо. В тот же день, 8 июня 1941 года, в Иран для финальной подготовки переворота в пользу Германии прибывает глава абвера адмирал Канарис. С 9 июня 1941 года начинаются тяжелые бои английских и французских войск в Сирии. 11 июня – удачный налет немецкой авиации на британские военные склады в городе Хайфа. 15 июня 1941 года начинается наступление английской армии в Африке против войск Роммеля в районе Эс-Саллума и форта Ридотта-Капуццо. 18 июня немецкие танковые части отбивают британскую атаку и восстанавливают положение. В тот же день происходит заключение Договора о дружбе между Германией и Турцией. Несмотря на неудачу в Ираке и Сирии, идет выполнение немецких планов по проникновению на Ближний Восток: войска Роммеля в Африке, Болгария и Турция становятся под немецкие знамена, через территорию Турции прямой путь в Ирак и Сирию, которые теперь прямо оккупированы Англией, а значит, могут быть атакованы Германией. Договор о дружбе Германии и Турции – серьезнейшее поражение британской дипломатии. 19 июня 1941 года окружение и полное уничтожение французскими силами в Сирии Раджпутанского и Пенджабского батальонов британской армии. 21–22 июня1941 года Дамаск сдан французами без боя – англичане предоставили им сутки, чтобы выйти из города. После чего британские механизированные части двинулись на Пальмиру.

Так что же видел Сталин, о чем думал, получая эти новости? Есть договор с Германией, постоянные боестолкновения англичан и немцев в разных точках мира, совершенно неясная ситуация в Ираке и Сирии, активная работа немцев по формированию частей и соединений, состоящих из покоренных англичанами народов. Сталин видел, что война Берлина и Лондона шла не переставая, ситуация для Великобритании была весьма серьезной, а Германия находилась на пике своего могущества. Зачем Гитлеру в такой ситуации САМОМУ СЕБЕ открывать еще один огромный фронт? Фюреру надо добивать Англию, благо она оказывалась во все более сложной ситуации. При этом накал англо-германского противостояния в мае – июне 1941 года несколько снизился по сравнению с апрелем 1941 года, когда шли активные боевые действия в Африке. Ситуация шаткая. Непонятная. Главная задача в такой ситуации для Сталина – не втянуться в войну ни с немцами, ни с англичанами. Остаться в стороне. Пусть Лондон, создавший Гитлера, сам и ослабляется в войне с ним. И пусть Гитлер сам воюет с Англией, а в перспективе и с США, которые рано или поздно появятся за спиной Великобритании.

Гитлер должен был идти на Ближний Восток, и Сталин это знал. Идти за нефтью, за людскими ресурсами этих густонаселенных территорий. А приход немецкой армии в Ирак, Иран, Индию означал прекращение получения англичанами нефти, бензина, керосина. Контроль немцев над Ближним Востоком означал фактическую невозможность для Британии далее вести войну. Флоту, самолетам и танкам будет просто нечего использовать в качестве горючего. Характерная черта – германские авторы пишут, что Гитлер был буквально одержим нефтью, считал ее серьезнейшим фактором экономики, а значит, и политики. Из этого следует, что фюреру было кристально ясно, чем закончится для Британии захват ее нефти. «Что касается экономической сферы, то тут он был буквально помешан на нефти. Нефть для него служила составляющей прогресса, необходимым условием движения в войне моторов. Он прочитал все, что кто-нибудь когда-нибудь писал о нефти. Он изучил историю арабских и американских нефтяных месторождений, знал о том, как нефть добывается и как перерабатывается. Любой, кто в разговоре касался темы нефти, мог не сомневаться в том, что привлечет внимание Гитлера. Геринг отвечал за реализацию четырехлетнего экономического плана потому, что разыгрывал любимую карту Гитлера – нефть. Хорошо демонстрируют отношение Гитлера его слова, сказанные о весьма деловитом гражданском служащем в управлении торговой политики немецкого Министерства иностранных дел: «Я не выношу этого человека, но он понимает, что такое нефть».

Но как Гитлеру добиться внезапности удара по англичанам в Ираке, Иране и Индии? Убедить их в том, что Германия вот-вот нападет на Советский Союз. Разговоры о нападении на СССР, и даже некоторые приготовления к этому – это лишь прикрытие немецкого плана. Вот как думал, вот в чем был уверен Сталин. Его уверенность основывалась на убежденности в очевидной губительности для Германии нападения на СССР, отсутствии у немецкой армии теплой одежды и морозоустойчивой смазки для вооружения и многих других факторов, не исключая и тайной дипломатии.

Нападение Гитлера на СССР было куда менее вероятно, чем продолжение войны Германии с Англией. Так считал и… Уинстон Черчилль: «Мы не знали содержания переговоров, происходивших в ноябре 1940 года между Молотовым, Гитлером и Риббентропом в Берлине, а равно и содержания переговоров и предполагаемых пактов, которые последовали за ними. Не было никаких признаков уменьшения германских сил, расположенных против нас на другом берегу Ла-Манша. Германская авиация продолжала совершать сильные налеты на Англию. То, как Советское правительство истолковало концентрацию германских войск в Румынии и Болгарии, явно примирившись с ней, сведения, которыми мы располагали относительно отправки в Германию из России больших и ценных грузов, очевидная общая заинтересованность обеих стран в завоевании и разделе Британской империи на Востоке – все это делало более вероятным, что Гитлер и Сталин скорее заключат сделку за наш счет, чем будут воевать друг с другом (курсив мой – Н.С.)»

О какой сделке, о каких договоренностях пишет Черчилль? Подробностей нет, есть одни догадки. Собственно говоря, сэр Уинстон просто проговаривается, рассказывая нам, что считал вполне возможным и очень вероятным обсуждение между СССР и Германией дальнейших шагов против Великобритании. Но история пошла другим путем, потому что Гитлер атаковал СССР. Однако во многих местах мемуаров Черчилля, в совсем разных частях, сэр Уинстон опять и опять говорит о неких договоренностях и сделках:

– «Мы, конечно, ничего не знали о сделках между Германией и Россией в целях раздела нашей империи и в целях нашего уничтожения…»

– «Если бы Гитлеру удалось почти без боев поставить Грецию на колени, а все остальные Балканские страны вовлечь в свою систему, а затем заставить Турцию разрешить его войскам пройти через ее территорию в южном и восточном направлениях, то разве не мог бы он договориться с Советами о завоевании и разделе этих обширных районов и перенести свое неизбежное в конечном счете столкновение с ними в более поздний раздел своей программы?»

– «Только 5 июня объединенное разведывательное управление сообщило, что, судя по масштабам германских военных приготовлений в Восточной Европе, на карту поставлен, видимо, более важный вопрос, чем экономическое соглашение. Возможно, что Германия желает устранить со своей восточной границы потенциальную угрозу становящихся все более мощными советских вооруженных сил. Управление не считало пока возможным сказать, будет ли результатом этого война или соглашение. 10 июня оно заявило: «Во второй половине июня мы станем свидетелями либо войны, либо соглашения».

Из последней цитаты нам становится понятно, что даже прекрасная британская разведка еще 10 июня 1941 года не могла однозначно сказать, что Гитлер все же решит напасть на СССР, а не достигнет с ним некой договоренности с целью удушения Великобритании. Контуры этой возможной будущей немецкой операции против британцев мы можем увидеть в документах германского военного планирования. Директива № 32 Гитлера под названием «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса» была разработана 11 июня 1941 года. Из-за того что позже, уже после 22 июня, она будет переделана, этот первичный вариант историками называется «проектом». Между тем, по своим целям он мало отличается от того, который считается принятым и одобренным Гитлером. В первоначальной директиве предполагалось просто закрепиться в Африке. Гитлер же потребовал движения через Северную Африку и Египет на Аравийский полуостров. Здесь корпус Роммеля из Африки должен был соединиться с войсками, прошедшими через Болгарию и Турцию. Третья часть германских войск должна была двигаться через Закавказье. Цель – уничтожение англичан на Ближнем Востоке. Далее бросок из Аравии в Индию. Все, что указано в этой директиве, могло быть сделано немцами и без нападения на СССР. Все, кроме одного – движения через Закавказье, которое входило в состав Советского Союза. Так о какой сделке нам говорил Черчилль?

Интересное свидетельство можно найти в прекрасном двухтомнике о войне немецкого автора Пауля Кареля. Его книга «Восточный фронт» вышла в 1963 году и, на мой взгляд, является одной из лучших книг, написанных «с той стороны» военных баррикад. Уже на первой странице автор разместил весьма впечатляющий фрагмент – диалог двух немецких солдат, 19 июня 1941 года находящихся на границе СССР. Оказывается, прибывая на границы СССР, германские солдаты были уверены, что они идут в… Иран: «Что происходит? Мы никак на иванов собрались? Или правду говорят, что мы тут ждем, когда Сталин откроет нам дорогу через Россию к черному ходу в Персию, чтобы могли ударить в спину англичанишкам и вытрясти душу из их великой империи?».

Политика СССР 22 июня 1941 года была совершенно уникальной и никогда более Сталиным не повторялась. Сталин хотел устранить все возможные опасения Гитлера перед решительным ударом последнего на Ближнем и Среднем Востоке. Смысл сталинской политики можно сформулировать так: идите вперед, Адольф Гитлер, и не бойтесь удара в спину. Германии нужен каучук, мы его купим, нужна уверенность, что СССР не договорится с Англией – мы дипломатически признаем все изменения в Европе и даже в Ираке. Боитесь удара в спину? Мы дадим твоим летчикам возможность беспрепятственно летать над приграничными территориями СССР, фотографировать все и вся. Чтобы было видно, что наша армия стоит в местах своей дислокации и никуда не перемещается, что нет никакой подготовки к нападению на Германию. Вот почему немецкие летчики так вольготно себя чувствовали, вот почему у них никогда не забирали пленки, всегда возвращали снятое. Потому что отнятая пленка у одного летчика-шпиона могла посеять в Берлине недоверие, а у Гитлера не должно быть никаких сомнений перед решительным прыжком на нефтяное горло англичан.

Однако фюрер оказался на поверку слабым политиком и сделал то, что политики высшего уровня не могут себе позволить: поддаться эмоциям. Гитлер любил англичан и Англию и не любил русских и Россию. Помните, как сказал министр внутренних дел Франции Фуше: «Это хуже, чем преступление. Это ошибка». Это сказано про Наполеона, а полностью подходит к тому, что сделал Гитлер. И не только потому, что Бонапарт и фюрер одинаково сломали себе шею, напав на Россию. Не преступления Гитлера и его партии поставили крест на Третьем рейхе – это сделала всего одна ошибка фюрера…

Гитлер колебался в выборе направления действия не по причине слабовольности или дурости. Он выбирал направление удара. Либо добить Англию, идя на Ближний Восток, в Иран, Ирак, Индию. Удушить там англичан, получить контроль над нефтью Ближнего Востока и огромными человеческими ресурсами этих регионов. При этом иметь СССР в качестве дружественного государства. Понимая, что, воюя с англичанами, ты тем самым позволяешь Сталину воевать «чужими руками». Либо внезапно ударить по СССР, пользуясь тем, что Сталин очень не хочет и не готов воевать в июне 1941 года, смять Советский Союз, получить контроль над его ресурсами. После чего уже через территорию Союза пойти в Иран, Ирак, Индию и взять англичан за горло, принудив их к миру. Но уже ДРУГОМУ МИРУ, с другим миропорядком, где Германия будет равной.

Эмоции – гроза политиков. Ведь нападая на СССР, Гитлер увеличивал число своих врагов и автоматически увеличивал число союзников Великобритании. При этом с Британией у Сталина были очень натянутые отношения. Бонапарт в свое время сделал то же самое – он напал на Россию, у которой с Англией в тот момент было состояние войны. Представьте себе – в тот момент, когда Великая армия Наполеона вошла в Москву, на другом конце Российской империи продолжалась русско-персидская война. Где военными советниками у персов были британские офицеры. Почти вся артиллерия персов – «сделано в Англии». По сути, Москва – ярый враг Лондона. Но Бонапарт атакует русских и буквально запихивает их в объятья британских джентльменов. Очевидно, что одним фанатизмом или феноменальной тупостью шаги Наполеона или Гитлера объяснить невозможно. Там присутствует расчет – причем одинаковый. Оба на что-то надеялись, когда одинаково НЕВЕРНО поступили. Эта одна ошибка стоила им карьеры, жизни и гибели построенных ими империй. При этом поступок фюрера странен вдвойне, ведь он, в отличие от Наполеона, знал, чем заканчиваются нападения на Россию, которые начинаются в теплом месяце июне.

Спросим себя еще раз: почему англофил Гитлер, знающий путь Наполеона, написавший о гибельности войны на два фронта, напал на Россию? Потому что англичане пообещали ему, что войны на два фронта не будет. А после его удара по СССР, то есть возвращения Гитлера в рамки «старого сценария», ради которого его и привели к власти, война Англии с Германией будет закончена «под благовидным предлогом». Такое видение сценария наполняет шаги Гитлера хоть каким-то смыслом. Но в любом случае он должен был понимать, что те, из-под чьей власти он один раз вышел, второй раз ему верить не будут и равным себе точно не сделают. А для фюрера главным было – стать равным. Разрушать Британскую империю он никогда не хотел – потеснить немного, заставить себя уважать – да. Но не разрушать.

Гитлер договорился с англичанами. В Лондоне знали, когда Германия нападет на СССР. Последние договоренности, судя по всему, были достигнуты во время «загадочного» полета заместителя Гитлера Рудольфа Гесса, который 10 марта 1941 года неожиданно перелетел в Англию. Характерно, что после общения с британцами Гесс уже никогда не вышел на свободу. Сначала он сидел под арестом во время войны, потом его осудили на пожизненное заключение на Нюрнбергском процессе. Уже гораздо позже Сталин сам сказал, как он оценивал полет Гесса: «Небезызвестный Гесс для того, собственно, и был направлен в Англию немецкими фашистами, чтобы убедить английских политиков примкнуть к всеобщему походу против СССР. Но немцы жестоко просчитались. Великобритания и США, несмотря на старания Гесса… наоборот, оказались в одном лагере с СССР против гитлеровской Германии». Читая эти сталинские слова, надо понимать, что сказаны они уже в ситуации войны с Германией, что называется, задним числом.

Гесс стал последним узником специально построенной тюрьмы Шпандау. Всех ее заключенных, осужденных на разные сроки, отпустили, а Рудольф Гесс, будучи глубоким стариком, «пал жертвой перестройки». Горбачев предложил его отпустить на свободу. А дальше Гесс будто бы вдруг покончил с собой. Официальная версия гласит, что 90-летний старик, вокруг которого пошли разговоры об освобождении, обмотал шею шнуром от лампы, повязал его на щеколду окна и повесился. Охранявшие Гесса американцы попытались сделать ему искусственное дыхание, и с таким усердием, что… сломали ему грудную клетку и ребра. Поджав при этом ноги. И все это случилось, когда тюрьму охраняли американцы. Вы в это поверите? Вот и сын Гесса не поверил. В результате повторного вскрытия уже немецкими врачами на шее трупа был обнаружен второй след от шнура. Выходило, что девяностолетний старик дважды повесился. Следы на шее и повреждения внутренних органов однозначно свидетельствовали, что Гесса задушили. Предварительно же нанесли удар по голове сзади, результатом которого стала странная и необъяснимая при самоубийстве гематома на затылке. Думаю, что вы не удивитесь, узнав, что материалы по прилету Гесса в Великобритании засекречены до сих пор и срок их обнародования все время отодвигается…

Сталин до последнего момента старался избежать войны, которая могла начаться «по недоразумению». Экономика Гитлера была похожа на велосипедиста – пока крутит педали, он едет. Двигателем экономики Рейха была война – Гитлер не может не воевать, не может распустить армию, это относительно быстро приведет к экономическому коллапсу. Ему надо воевать и… грабить. Поэтому если не начнется война с Россией, то усилится война с Англией. Даже вечером 21 июня Сталин пытался исправить ухудшающуюся ситуацию: «Даже 21 июня, в канун вторжения, Сталин все еще надеялся, что сможет завязать диалог с Гитлером, – пишет в своих великолепных мемуарах переводчик В. Бережков, работавший в нашем посольстве в Германии. – В тот субботний день к нам в посольство в Берлине поступила из Москвы телеграмма, предписывавшая послу безотлагательно встретиться с Риббентропом, сообщив ему о готовности советского правительства вступить в переговоры с высшим руководством рейха и «выслушать возможные претензии Германии». Фактически это был намек на то, что советская сторона не только выслушает, но и удовлетворит германские требования».

А британские дипломаты 21 июня 1941 года занимались прямо противоположным делом – они старались русско-германскую войну спровоцировать. Поэтому передали в Москву информацию о нападении Германии, но сделали это в последний момент, чтобы Кремль не успел ничего предпринять в дипломатической сфере. К нашему послу в Лондоне И. Майскому сначала позвонил, а потом и пришел отсутствующий в Москве (по причине обострения отношений) британский посол: «Криппс вошел ко мне сильно взволнованный.

– Вы помните, – начал он, – что я уже неоднократно предупреждал Советское правительство о близости германского нападения… Так вот, у нас есть заслуживающие доверия сведения, что это нападение состоится завтра, 22 июня, или, в крайнем случае, 29 июня… Ведь вы знаете, что Гитлер всегда нападает по воскресеньям… Я хотел информировать вас об этом».

Логика поступка британского дипломата такова: вдруг Гитлер дрогнет в последний момент, не атакует, так надо подтолкнуть к войне Сталина. Между прочим, отмена наступления на другое государство в самый последний момент действительно была «визитной карточкой» фюрера. Он остановил войска в последний момент 25 августа 1939 года – в первый срок удара по Польше. Приказ об отмене пришел так поздно, что германские диверсанты уже перешли границу и связали польских пограничников, после чего им пришлось их развязать и выпустить, а самим вернуться на немецкую территорию. Далее 22 раза – отмена наступления на Францию! В июне 1941 года Адольф Гитлер снова выбирал. Он одновременно готовился к двум взаимоисключающим действиям:

– достигнув «некой» договоренности со Сталиным, двинуться на Ближний Восток, далее в Индию, что означало крах Великобритании;

– достигнув договоренности с англичанами о будущем окончании войны через полет Рудольфа Гесса, нанести удар по СССР.

Судьба Англии висит на волоске, СССР делает все, и даже больше, чтобы Германия не имела поводов для недовольства, и тем более опасений. Но была одна серьезная проблема. Эта проблема – английские агенты в немецкой военной среде. Вся тончайшая сталинская игра могла быть сорвана реальной провокацией, когда какой-нибудь генерал (или группа генералов) отдаст приказ начать боевые действия. А значит, нельзя дать им для этого ни малейшего повода. Сталин знал, что среди германских генералов зреет измена, что эти изменники готовы на все, лишь бы закончить войну с Великобританией, которую они считали недопустимой. Заговор немецких военных прорвется наружу в 1944 году, когда под стол фюреру полковник фон Штауффенберг положит бомбу, а в Берлине будет арестован Геббельс. Но заговорщики собрались действовать еще в 1938 году, когда сообщали в Лондон, что в случае, если Гитлер решит напасть на Чехословакию, он будет смещен в результате переворота. Но англичане не давали добро на такие действия, ведь они в тот момент еще только накачивали Гитлера мощью для нападения на СССР. Тогда его не надо было устранять – пусть идет война, которая ослабит русских и немцев. Лишь когда стало ясно, что СССР в одиночку разберется с гитлеровцами, когда волны Красной армии покатились в Европу – вот тогда добро на устранение Гитлера было получено. Но считать заговорщиков 1944 года, попытавшихся убрать фюрера, героями нам вовсе не стоит. Эти «герои» собирались воевать дальше против нас на Восточном фронте, при условии прекращения войны на Западе.

Весной 1941 года Англия была обязана мобилизовать всех своих агентов влияния для того, чтобы спровоцировать войну Германии и СССР и тем спасти себя. Поэтому можно и потерпеть наглое поведение немцев. Как только Гитлер пойдет на Ближний Восток, все эти провокации закончатся сами собой – некому и незачем их будет осуществлять. Именно отсюда сталинские приказы вплоть до 22 июня «не поддаваться на провокации». Не страх перед Гитлером их продиктовал, а понимание ситуации и тогдашней международной обстановки. Сталин был «биокомпьютером» и считал других политиков такими же хладнокровными игроками. Сталин был уверен, что реализм и опыт Гитлера как политика плюс возможность «мониторинга» советской приграничной полосы дадут ему возможность спокойно начать серьезную войну с Британией на Ближнем Востоке. К которой англичане были совершенно не готовы. Но Гитлер напал на нас, при этом боевые действия нацисты начали раньше формального объявления войны с целью достижения эффекта внезапности.

15 мая 1941 года на московском аэродроме сел немецкий самолет. Из него вышел человек, который привез письмо фюрера главе СССР. В нем Гитлер писал: «… Я хочу быть с Вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце… При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали».

Гитлер принял окончательное решение только в самый последний момент. Он выбрал удар по Советскому Союзу. Англия была ему ближе по мировоззрению, по идеологии. Ведь не секрет, что расовый германский нацизм во многом при своем создании опирался на расовую сущность и практику Британской империи, идеологией которой было «бремя белого человека». Раз Красная армия стоит прямо у границы и над ее расположением свободно летают германские самолеты, то это обстоятельство поможет мощному и внезапному удару. Фюрер знал о генералах-заговорщиках и решил воспользоваться этим фактором, чтобы обмануть Сталина. Главное – поддерживать у Сталина иллюзию, что сосредоточенные у границы Советского Союза войска по приказу самого Гитлера не ударят по СССР, что могут быть не санкционированные фюрером действия военных. А войска, расположенные на Востоке, и отправятся в итоге на Восток – на Ближний Восток и в Индию. Германская армия одним прыжком очутится в Иране, Ираке и Индии, где англичане имеют очень мало войск. И где их ненавидят сотни миллионов порабощенных ими людей.

И началась самая страшная война в истории нашего народа. У нас появились союзники. Нет, вернее так: «союзники».

Помощь Лондона должна была оказываться так, чтобы:

– Лондон был «чист» перед своим народом и перед Сталиным;

– чтобы эта помощь не усиливала Сталина или усиливала его чуть-чуть;

– при этом оставляла возможность для договоренностей с Гитлером.

Или с теми генералами, которые позже попытаются его свергнуть.

Помогать русским так, чтобы не помочь, и своей помощью продемонстрировать немцам возможность договоренностей.

Караван PQ-17 еще только собирался в поход, но его уже принесли в жертву…