Глава 2
Безоблачное небо над бульваром Сен-Мишель. На дальнем плане Нотр-Дам. По набережной Монтебелло машины едут свободно. Любопытные толкутся у прилавков букинистов. Мужчина выгуливает двух борзых, картинно куря сигару.
Живописный собачник выходит из кадра. Прохожие отскакивают, пропуская девушку.
Высокую, мускулистую, в кислотно-розовой толстовке.
Ингрид.
Она несется как ненормальная, рассекая руками пространство. Светлые волосы под лучами солнца кажутся белыми.
Ее лицо в кадре, почти вплотную к камере. Она в диком ужасе.
Выстрел.
Камера дернулась. Голос прямо в микрофон: “Черт! Стреляют!” Кто-то кинулся наутек, кто-то упал на землю.
Мотоцикл. Водитель в белом шлеме стремительно разворачивается и жмет на газ, пассажир, в черном шлеме, размахивает пистолетом.
Голос тупо бормочет в микрофон: “Не, ну ты смотри, больные на всю голову!”
Белый Шлем легко лавирует между машинами, обгоняет Ингрид, преграждает ей путь. Некуда бежать. У нее за спиной парапет и ко всему равнодушная Сена.
Громкое сопение в микрофон.
Черный Шлем целится. Вытянул руку, застыл. Профессионал. Ингрид молит о пощаде.
Картинка и голос в микрофоне дрожат: “Нет, не может быть, он что, будет стрелять?..”
Белый Шлем нервно озирается. Ингрид лицом к лицу с Черным Шлемом. Отважная, хрупкая. Бессмысленно просить.
“О, черт! Нет!”
Черный Шлем кричит: “ЗА АНТОНИЮ ГРАСЬЕН, сука!” Поднимает руку. Сдвигает ее. Чуть заметно. Стреляет. Ингрид оседает. В микрофоне слышится брань. Мотоциклист и его пассажир что-то раздраженно говорят друг другу. Черный Шлем снова забирается на сиденье. Белый Шлем мчится в сторону Нотр-Дам.
Ингрид на коленях. Пустое пространство вокруг нее залито светом.
Картинка дрожит в такт трясущимся рукам парня, снимавшего эту сцену на свой айфон.
– Может, воды, мадам Жост?
– Арди, перестаньте поить меня каждые пять минут!
Видео, случайно снятое прохожим на мобильник, подтверждало то, о чем думала Лола с самого начала. И еще кое-что. Теперь, просмотрев ролик уже в который раз, она перестала в этом сомневаться.
– Стрелок мог убить Ингрид Дизель, если бы хотел. На таком расстоянии он бы не промахнулся.
Тем не менее пуля Черного Шлема прошла у нее над головой.
– Он целится в нее, – произнесла Лола. – Потом поднимает руку, самую малость, чтобы чуть изменить угол прицела. На самом деле, изменив его, он изменил решение. Ему заплатили за убийство Ингрид, но в последний момент он ее пощадил.
– Согласен, так оно и есть. Однако, не будь этого видео, все бы решили, что он не собирался ее убивать, просто хотел припугнуть.
– А благодаря видео мы узнали, что он передумал в последний миг.
– Вот именно.
Да, потому что водитель не понял, зачем стрелок пощадил Ингрид. Его поза, все его движения выражали недоумение. Потом они перебросились парой слов. Возникло напряжение. Черный Шлем явно был главным. Он сказал Белому Шлему, что пора сматываться.
– Парни уже пробили номер?
– Мотоцикл был без номера.
– Из ваших осведомителей никто не слышал об этом заказе?
– На данный момент – никто.
– А что с пистолетом? До сих пор не нашли? Он ведь уже где-то засветился.
– Кто вам сказал?
– Один из моих бывших сослуживцев по комиссариату десятого округа, – соврала Лола. Нельзя же вмешивать Саша в это дело.
– Про эту “беретту” ничего не известно.
– Вам уже точно известно, что это “беретта”?
– Да, эксперт увеличил картинки из видео.
Несколько секунд они внимательно рассматривали друг друга.
– Я же говорил, что мне нужно кое-что вам показать.
– По доброте душевной, так, что ли?
– Я не работаю против вас. Наоборот.
– Мне ничего не известно, капитан. Сколько раз вам повторять?
– Люди порой думают, что ничего не знают, а на самом деле знают. Не мне вам об этом говорить. Поделитесь своими воспоминаниями.
Арди положил на стол миниатюрный магнитофон. Лола раздавила в руке пластиковый стаканчик, откинулась на стуле и упрямо скрестила руки на груди. День только подходил к концу, впереди еще была бесконечная ночь. За ее спиной ливень стучался в широкие окна.
