Глава 1
Над Гудзоном тучи ходят хмуро…

Утренняя дымка уже начала рассеиваться, и справа хорошо был виден берег острова Лонг-Айленд. Отряд кораблей шел по водной глади залива Лоуэр Бэй, оставляя за собой шлейф дыма. Раньше здесь побывали только яхта «Аврора» и рейдер «Песец», причем если яхта побывала тайно, стараясь не попадаться никому на глаза, то вот рейдер этим себя не утруждал. Внешне он ничем не отличался от добропорядочного «купца», и его появление в окрестностях устья Гудзона хоть и не проходило незамеченым, но и особого ажиотажа не вызывало. «Купец», как «купец». Разве что некоторые английские корабли, возмутившиеся появлением наглого «голландца» («Песец» в целях маскировки поднимал голландский флаг) в водах, «принадлежащих» Англии, попытались воспользоваться своим «законным правом». В смысле — поживиться, чем бог послал. Но, поскольку свидетелей после таких попыток не оставалось, а экипаж «Песца» болтливостью не отличался, то никто из посторонних об этом и не узнал. А то, что английские корабли неподалеку от Нью-Йорка исчезли… Да кто же их знает, куда они подевались. Море умеет хранить свои тайны…

Однако, не следовало считать экипаж рейдера сборищем кровожадных пиратов, занимающихся морским разбоем исключительно с целью наживы. Этого как раз и не было. Если «англичанин», направляющийся в сторону Гудзона, или выходящий из него, игнорировал «голландца», забравшегося в эти края, то спокойно шел себе дальше, даже не подозревая, что поступил п р а в и л ь н о. Но если кто делал н е п р а в и л ь н ы й выбор, и нападал, считая, что «голландец» в «английских» водах — законная добыча, то дальнейшие действия повторялись по одному и тому же сценарию лишь с небольшими вариациями. Открытие огня с целью запугать противника, неудачная попытка бегства «трусливого голландца», попытка сблизиться с целью абордажа и… несколько ответных выстрелов из нарезных 120-мм орудий с большой дистанции. А после этого — ликвидация всех выживших свидетелей. Благо, их оставалось немного. Холодная вода и массововое неумение плавать в эту эпоху очень тому способствовали. По данному поводу никто не рефлексировал. Экипаж «Песца», состоявший из «тонтон-макутов», ни толерантностью, ни политкорректностью не отличался. Права человека там тоже никого не интересовали, поэтому приказ Главного Морского Штаба соблюдался неукоснительно — н и к т о не должен знать, что на подходах к Нью-Йорку действует рейдер флота Русской Америки. Который лишь мониторит ситуацию, но не занимается банальным грабежом всех и вся, кто проходит мимо. А если кто-то пытается помешать… Так не надо мешать, джентльмены. Проходите спокойно, мы же вас не трогаем… В смысле — первыми не трогаем…

Правда, такая ситуация продолжалась не очень долго, и когда на горизонте показались дымы отряда кораблей, идущих в устье Гудзона, «Песец» тут же поменял голландский флаг на Андреевский и присоединился к главным силам.

Леонид, стоя на крыле мостика «Карлсруэ», закончил рассматривать берег Лонг-Айленда, частично скрытый утренней дымкой, и окинул взглядом строй кораблей, идущих следом. Небольшая эскадра под флагом Русской Америки шла в кильватер, вспенивая воды залива Лоуэр Бэй. Причем состав эскадры удивил бы любого, кто не слышал о Тринидадском Чуде, но таковых здесь уже не осталось. Далеко впереди шла небольшая двухмачтовая яхта «Аврора», выполняя роль авангарда и ведя разведку. А вот за ней… В голове кильватерной колонны шел «Карлсруэ», на котором Леонид держал свой флаг. Трофейный немецкий крейсер постройки 1914 года прекрасно себя чувствовал в 1672 году от Рождества Христова, и являлся своего рода неубиваемым аргументом в переговорах со всеми. Правда, его истинных возможностей никто из аборигенов не знал, и считал намного более опасным, чем он являлся на самом деле. Когда в ходе ремонта «Карлсруэ» возник вопрос о его дальнейшем использовании, Леонид и все моряки из экипажа «Тезея» высказались единодушно — незачем превращать быстроходный легкий крейсер в подобие монитора, навешивая на него броню и устанавливая тяжелые орудия. Пусть он лучше так и останется «гончей океана» — быстроходным разведчиком и охотником на торговые суда противника, для чего его когда-то и создали. Поэтому, серьезных переделок на «Карлсруэ» и не было. Отремонтировали рулевое управление, поврежденное при атаке боевых пловцов на рейде Виллемстада, заварили две небольших пробоины в днище, устранили повреждения, полученные при обстреле Форта Росс и абордажа в Венесуэльском заливе, и, в принципе, крейсер был готов выйти в море. Но, поскольку сразу же начали перевод всех котлов на жидкое топливо, работы по модернизации затянулись надолго. Однако, оно того стоило! На месте вчерашних угольных ям теперь были топливные танки, от угля решили отказаться полностью. С вооружением мудрить не стали. Перераспределили оставшиеся восемь 105-мм орудий, установив вместо выведенных из строя четыре 120-мм орудия собственного производства, а также пулеметы. Никто не думал, что до них дойдет дело всерьез, но при стоянке на рейде в чужих краях лишними не будут. От чего полностью отказались, так это от минно-торпедного вооружения. Торпедные аппараты в корпусе трогать не стали, но все торпеды и мины заграждения убрали на берег от греха подальше. Во-первых, подходящих целей для них сейчас все равно нет. А во-вторых, не надо подавать идею создания такого оружия аборигенам. Воюют тринидадские пришельцы с помощью очень мощных и дальнобойных пушек? Вот и пусть джентльмены, месье, сеньоры и всякие прочие герры догоняют их именно в этом направлении. А то, как бы ненароком какой-нибудь местный Отто Веддиген с деревянным аналогом U-9 на два с половиной века раньше не появился. Маловероятно, конечно, но чем черт не шутит, когда бог спит. Тем более, о сбежавших немцах с «Карлсруэ» — его прежнем командире, фрегаттен-капитане Келлере со товарищи, до сих пор ни слуху, ни духу…

Последними штрихами были установка на «Карлсруэ» радиоаппаратуры из XXI века, приборов ночного видения, ночных прицелов, лазерных дальномеров и еще кое-чего по мелочи. Важным новшеством была также площадка на корме, предназначенная для взлета и посадки «Крокодила» — вертолета-беспилотника с оборудованным соответствующим образом помещением под центр управления полетами. Во всем же остальном «Карлсруэ» сохранил свой первоначальный облик военного корабля постройки начала ХХ века, разве что дымил теперь заметно меньше, чем на угле.

Поначалу крейсер далеко не посылали, поскольку никакой надобности в этом не было. После ходовых испытаний по окончании ремонта «Карлсруэ» совершил несколько непродолжительных походов поблизости от Тринидада, преследующих чисто политические, а не военные цели — на Тобаго, Маргариту и Кюрасао. Потом последовали более продолжительные и серьезные походы — в Гавану, Картахену, Пуэрто-Бельо и Куману. Апофеозом дипломатической деятельности «Карлсруэ» стал поход в Веракрус в октябре 1670 года, где на борту Железного корабля из другого мира произошла важная встреча, оказавшая огромное влияние как на развитие Нового Света, так и на весь ход истории в целом. На переговорах представители Русской Америки, Новой Испании, Перу и собственно Испании в лице еще некоронованного короля Хуана Третьего заложили основы создания будущего Содружества Испанских Наций, покончив с колониальной зависимостью Новой Испании и Перу. Мнение официального Мадрида, вернее тех, кто там заправлял в данный момент, никого из присутствующих не интересовало. Как не интересовало мнение Англии и Франции, уже давно зарившихся на владения сильно одряхлевшего испанского льва.

Когда до Европы дошли сведения о разгроме Новой Армады, это вызвало необычайный всплеск активности со стороны разного рода проходимцев, попыташихся прибрать к рукам то, что осталось «бесхозным». Увы, всех любителей чужого добра ждало жестокое разочарование. От тринидадских пришельцев по всему Новому Свету уже давно гуляло выражение, переведенное дословно с их языка — «Ничьих денег не бывает». То же самое касалось и «бесхозных» территорий. Неожиданно выяснилось, что «бесхозностью» здесь и не пахнет. Куба, Эспаньола, Пуэрто-Рико, Маргарита и Ямайка оказали достойный отпор грабителям. Испанское население этих островов очень быстро определилось, с кем ему в ы г о д н е е иметь дело, когда узнало о разгроме Армады. А также о том, что власть Испании в Новом Свете отныне превратилась в фикцию. И местные испанцы сделали правильный выбор. Особенно ожесточенное побоище разыгралось в заливе Карденас на Кубе, где незадолго до этого был утоплен последний, и самый крупный в истории «золотой» конвой, направлявшийся в Европу. Информация об этом событии распространилась очень быстро, обрастая по пути многочисленными подробностями, в результате чего стоимость утонувших сокровищ выросла многократно. Вот кое-кто и не устоял перед искушением. Гарнизон нового форта Карденас из недавних солдат испанской пехоты, согласившихся вступить в вооруженные силы Русской Америки, отбил охоту высадиться на берег у незваных гостей, а вызванные из Гаваны паровые фрегаты «Ягуар» и «Кугуар» в полной мере продемонстрировали преимущества в бою кораблей с паровой машиной против парусников, несмотря на более чем четырехкратное превосходство врага в численности. В итоге, корабельное кладбище на дне залива Карденас увеличилось еще на девять единиц, а все любители легкой поживы надолго забыли туда дорогу. То, что у незваных гостей были подняты на мачтах английские флаги, Англию нисколько не смутило. Все, как и раньше, было представлено, как действия «частных лиц», к которым официальные английские власти не имеют никакого отношения. В Форте Росс сделали вид, что поверили, но попросили передать все прочим «частным лицам», что если еще последует что-нибудь подобное, то Русская Америка не только защитит с в о и владения от попытки грабежа, но и вполне может нанести ответный визит прямо в контору этих «частных лиц» для высказывания претензий. Независимо от того, где эти «частые лица» находятся, и какое положение занимают. Намек был достаточно прозрачный, и больше подобных авантюр не случилось. Стычки же на Ямайке, Пуэрто-Рико, Эспаньоле и Маргарите были значительно менее масштабными, и действительно носили мелкоуголовный характер.

И вот теперь перед «Карлсруэ» — Железным кораблем из другого мира, лежала новая задача. Во главе небольшой эскадры нанести визит в Нью-Йорк, который еще недавно был Новым Амстердамом. В Карибском море тринидадские пришельцы уже «построили» всех, а вот до этих краев руки еще не дошли. Большое упущение, которое необходимо исправить. Конечно, воевать всерьез там не с кем, поэтому военные действия рассматриваются, как самый крайний случай. Английской администрации Нью-Йорка просто сделают предложение, от которого очень трудно отказаться. В том плане, что помешать все равно не получится. А раз не получится, то зачем обострять отношения и нарываться на неприятности? Наличие в составе эскадры Железного корабля заставит англичан мыслить конструктивно, и прийти к взаимовыгодному решению. Но, если, не приведи господи, у кого-то все же взыграет дурь, и ему захочется пострелять из пушек, то для этой цели в состав эскадры входит броненосец «Тринидад» собственной постройки. Он уже доказал на деле, что даже каменные береговые форты с мощной артиллерией не являются для него чем-то затруднительным, а уж что-то попроще… В общем, если кто захочет провести эксперимент и пострелять по броненосцу, то может попробовать.

Но, кроме «Карлсруэ» и «Тринидада», в строю шли еще два корабля — «Меркурий» и «Гермес», для которых это плавание было своего рода экзаменом. Оба были построены всего три месяца назад, и от того, как они себя покажут, зависело будущее трансатлантического сообщения Русской Америки со Старым Светом. Те, кто видел эти корабли впервые, удивлялись как их большим размерам, так и довольно острым обводам со значительно большим отношением длины корпуса к ширине, чем принято сейчас. Вместе с тем, привычное парусное вооружение тоже сбивало с толку. Все уже привыкли, что тринидадцы на своих новых кораблях вообще отказались от парусов. А здесь — четыре мачты, три из которых с полноценным прямым вооружением! Зачем, спрашивается? Хотя, сами корабли вполне могли обходиться без парусов, что они сейчас и демонстрировали, вспенивая воду винтами.

Необходимость в кораблях такого типа назрела давно. Военный флот — это конечно хорошо, но без достаточного количества собственного грузового тоннажа о выгодной морской торговле можно только мечтать. Поблизости от Тринидада с морскими перевозками вполне справлялись парусные «малыши» местной постройки, но вот чтобы прочно «оседлать» трансатлантические грузовые и пассажирские перевозки между Старым и Новым Светом, их возможностей было явно недостаточно. Требовались гораздо более крупные и прочные корабли с хорошей мореходностью, достаточной скоростью, имеющие машину, чтобы не зависеть от ветра, но также и способные ходить под парусами, поскольку топливо сейчас в Европе было брать негде. Если дрова в европейских портах еще можно было найти, хоть и за большую цену, уголь — мало в каких портах, и в ограниченом количестве, то вот жидкое топливо — вообще из области фантастики. После долгих раздумий о выборе кандидата на роль первого трансатлантика Русской Америки, остановились на барке. Типе корабля, появившемся на закате жизни мирового парусного флота. Когда уже отгремела слава быстроходных клиперов, и они полностью исчезли из морских просторов, вытесненные гораздо более дешевыми в постройке и экономичными в эксплуатации пароходами. А вот барки — или «винджаммеры», то есть выжиматели ветра, как их называли, еще очень долго не сходили со сцены, бороздя океаны вместе с пароходами. Там, где не требовалась высокая скорость, а нужна была доставка больших партий несрочных грузов с минимальными затратами на большие расстояния. Именно поэтому Леонид обратил внимание на проект барка «Крузенштерн» — корабля своей юности, на котором он проходил практику еще в бытность курсантом мореходного училища. Благо, чертежи этого корабля тоже нашлись в компьютере запасливого Шурика. Конечно, о постройке точной копии речь не шла. «Крузенштерн» все же имел стальной клепаный корпус, что для молодой металлургической промышленности Русской Америки было пока что делом непосильным. Но вот постройка композитного корпуса — с металлическим набором и деревянной обшивкой, обшитой медными листами, оказалась вполне возможна. Заодно уменьшили высоту мачт и количество реев на мачтах, поскольку оригинал, то есть «Крузенштерн», имел стальной рангоут со стальным стоячим такелажем. Сейчас же пришлось обходиться деревом и растительными тросами, поэтому не стали рисковать. Конечно, это привело к снижению площади парусности, и к уменьшению скорости хода под всеми парусами по сравнению с оригиналом, но принимать участие в регате на кубок «чего-то там» никто не собирался. А если учесть, что под всеми парусами барки ходили не так уж часто, то говорить о сколько-нибудь серьезной потере времени на переход через океан не приходилось. Для молодого государства были нужны прочные и надежные «рабочие лошадки» для трансатлантических рейсов, способные доставить крупные партии грузов и большое количество пассажиров, а не рекордсмены, где все принесено в жертву скорости, а из конструкции выжимается все возможное и невозможное. И вот первые два корабля нового типа, построенные на верфи Форта Росс, следовали в кильватер броненосцу, неся на борту десант морской пехоты для высадки на Манхэттен. Замыкал строй «Песец», который уже выполнил свою задачу, и находился в резерве. Мало ли, как дело пойдет…

На крыло мостика вышел командир «Карлсруэ», и тоже стал разглядывать берег в бинокль. Впереди уже был хорошо виден вход в залив Аппер Бэй, являющийся фактически устьем Гудзона, в северной части которого и находилась цель экспедиции — остров Манхэттен с раскинувшимся на нем Нью-Йорком. Пока еще крохотным поселением, не идущим ни в какое сравнение с тем, во что он вырос со временем. От Леонида не укрылся повышенный интерес командира.

— Что, Петр Иванович, знакомые места?

— Как Вам сказать, Леонид Петрович… И да, и нет…

— Бывали здесь р а н ь ш е?

— Бывал…

— Ну и как? Многое изменилось?

— Шутите, Леонид Петрович? Тут сейчас вообще ничего нет.

— Значит, нам предстоит большая работа. Причем, не только в окрестностях Манхэттена.

— Выше по Гудзону?

— И туда тоже, но не сразу. Сначала здесь зацепимся…

Между тем, эскадра обогнула Лонг-Айленд и вошла в широкий залив Аппер Бэй, являющийся своего рода воротами Гудзона. Впереди был хорошо виден остров Манхэттен с расположенным в южной части Нью-Йорком, узкая серая лента Гудзона, уходящая на север, и корабль под английским флагом, стоящий на рейде. Не было никаких сомнений, что эскадру уже заметили. На берегу царило большое оживление, а с палубы «англичанина» на приближающиеся корабли было устремлено множество испуганных взглядов. Все прекрасно понимали, что ради простого любопытства тринидадцы бы таким составом сюда не пожаловали. Значит, намечается мероприятие под названием «взятие города» со всеми вытекающими…

По мере приближения к рейду Нью-Йорка корабли разделились и начали постановку на якорь. «Карлсруэ», «Песец», «Меркурий» и «Гермес» не стали приближаться близко к берегу, а вот «Тринидад» выдвинулся вперед, и, не отдавая якоря, удерживался на месте работой машин, наведя на берег башни главного калибра. Если бы с английского форта, расположенного на побережье Манхэттена, прозвучал хоть один выстрел, бортовой залп броненосца превратил бы форт в груду развалин. Однако, здравый смысл все же возобладал, и англичане не стали совершать глупостей, а лишь наблюдали за происходящим.

Картина, открывшаяся перед гарнизоном форта и жителями Нью-Йорка, не вызывала сомнений в целях пришельцев. Двухмачтовая яхта обошла рейд и встала под бортом у серого гиганта, в котором все опознали «Карлсруэ» — второй Железный корабль из другого мира, а с обоих крупных четырехмачтовых кораблей начали спуск шлюпок, в которых, едва они оказались на воде, тут же стали занимать места солдаты морской мехоты тринидадцев. Второй серый корабль, также лишенный рангоута, но имеющий очень мощные пушки в поворачивающихся башнях, застыл напротив форта, закрывая своим корпусом стоявшие на рейде корабли от возможного обстрела. Всем было ясно, что сейчас начнется высадка десанта. И если с берега прозвучит хоть о д и н выстрел…

Но выстрелов не было. И вот, спустя несколько минут, караван из шлюпок довольно резво двинулся к берегу. Причем, что очень удивило всех, шлюпки шли очень быстро, не используя при этом ни паруса, ни весла! Две шлюпки покрупнее размером, издавая необычный тарахтящий звук, вели на буксире по три обычных шлюпки каждая. В связи с этим, много времени, чтобы добраться до места им не понадобилось. И очень скоро на берег ступили первые солдаты в темно-зеленой пятнистой форме. Высадка производилась несколько в стороне от форта и городских построек, за пределами дальности эффективной стрельбы, но вели себя прибывшие миролюбиво, куда-то бежать, стрелять и учинять безобразия не пытались. А лишь заняли оборону в месте высадки, используя для этого естественные укрытия. Шлюпки, высадив первую группу десанта, тут же ушли обратно, а старший из высадившихся вызвал по рации флагман.

— «Карлсруэ» — «Медведю». Мы на месте. Все тихо.

— «Медведь», вас понял. Если появится комитет по встрече, посылайте их к нам.

— Да тут пока вообще никого нет. Все попрятались.

— Ничего, скоро вылезут. Напоминаю еще раз — обывателей не обижать… по возможности!

Полковник Ковальчук, командующий десантом, только усмехнулся и подтвердил получение приказа. После чего обратился к находившимся рядом с ним офицерам.

— Все слышали, сеньоры? Начинаем осваивать исконно русскоамериканские территории! И наша задача — не геноцидить местное население, а перетащить на свою сторону. Либо добрым словом, либо пулеметом и добрым словом, но перетащить. От того, насколько быстро мы это сделаем, зависит успех нашей миссии…

Когда шлюпки возвращались со второй волной десанта, из города наконец-то показалась делегация. Один человек в военном мундире, и двое в штатском. Держа в руках белый флаг, они неспеша шли к месту высадки, с интересом поглядывая на происходящее. Страха на их лицах заметно не было. Скорее — обычное любопытство. Ковальчук, глянув в бинокль на приближающуюся троицу, едва заметно улыбнулся. На такое он даже не рассчитывал…

Однако, надо было встречать гостей. К этому времени высадка второй волны десанта уже закончилась, прибывших парламентеров встретили передовые посты и проводили к командиру. Перед Ковальчуком стояли офицер английской армии и двое штатских. Офицер поздоровался и представился.

— Доброе утро, господа. Лейтенант Генри Хэмптон, заместитель военного коменданта. Мои спутники — купец Джон Стаффорд, переводчик и доктор Джордж Хопкинс, представитель мэрии.

Дождавшись, когда переводчик закончит перевод на испанский, Ковальчук ответил на английском.

— Доброе утро, господа. Полковник морской пехоты Русской Америки Вадим Ковальчук. Приношу вам извинения за столь ранний визит, но у нас были на это весьма серьезные причины.

— Что же привело вас в наши края, господин полковник?

— До нас дошли сведения, что имеют место пиратские нападения на суда, проходящие неподалеку от Гудзона. Кроме этого, были нападения на наших людей, высадившихся на берег. Я не говорю, что это сделали вы. Это дело рук местных индейцев — любителей скальпов, за что они и поплатились. Но подобная ситуация нас не устраивает. Поэтому, для предотвращения дальнейших инцидентов, нами принято решение об организации военной базы на острове Манхэттен для защиты местного населения от нападений индейцев, а торговое судоходство — от пиратов.

— Простите, господин полковник!!! Но здесь земля Англии! И мы сами справимся как с пиратами, так и с индейцами!

— Факты говорят об обратном, лейтенант Хэмптон. И пираты у вас пошаливают, и индейцы, и ничего вы с этим поделать не можете. Иными словами, ситуацию в регионе вы совершенно не контролируете. Впрочем, мы с Вами оба не уполномочены решать вопросы такого уровня. У меня приказ — организовать базу на Манхэттене, и я приказ выполняю. Прошу Вас сообщить об этом губернатору, и если у него возникнут какие-то вопросы, то он может обсудить их с нашим командуюющим — адмиралом Кортесом на борту крейсера «Карлсруэ». Либо лично, либо послать своего представителя.

— Адмирал Кортес здесь?!

— Да, здесь. Что является еще одним доказательством серьезности сложившейся ситуации. Кстати, господа, пока вы еще здесь, у меня тоже будет к вам ряд вопросов и предложений. Мистер Стаффорд, Вы, как купец, могли бы свести нас с деловыми кругами Нью-Йорка? Нам потребуется лес, камень и прочие материалы для строительства, а также мастера и рабочие для строительства объектов базы. Мы также хотим наладить взаимовыгодную торговлю. Поверьте, нам есть, что вам предложить. Ни о каком грабеже речь не идет, мы согласны за все платить золотом и серебром.

— Вы говорите серьезно, мистер Ковальчук?!

— Совершенно серьезно, мистер Стаффорд. Мы пришли сюда не как пираты с Ямайки, или Тортуги. Поэтому, можете передать всем жителям Нью-Йорка — не надо нас бояться. Мы не собираемся притеснять кого бы то ни было из мирных обывателей…

Дальнейший разговор проходил в том же духе, из-за чего лицо английского офицера вытягивалось все больше и больше, а купец и представитель мэрии наоборот, очень оживились, и старались получить максимум информации. В конце концов, праламентеры покинули место высадки десанта, и удалились восвояси. Шлюпки, тем временем, продолжали курсировать между кораблями и берегом, выгружая остатки десанта и различные мелкие грузы. Потом дошла очередь и до крупных. Брали две шлюпки, устанавливали на них специальный настил, закрепляли, и перевозили на берег грузы потяжелее — полевые орудия, походные кухни и тому подобное. Леонид и Янычар — командир «Карлсруэ» (как ему и было обещано), внимательно наблюдали за выгрузкой с крыла мостика в бинокли, делясь впечатлениями. Разговор между командиром десанта и парламентерами они слышали, так как все транслировалось в эфир. Оба удивились, узнав, что в состав парламентеров затесался купец Джон Стаффорд, а когда услышали его голос, и все сомнения отпали, то виду не подали.

Что ни говори, но Корнету удалось блестяще провести операцию внедрения, и он для англичан уже окончательно стал богатым купцом Джоном Стаффордом, ворочающим огромными суммами, одним из богатейших людей в английских колониях. Вместе со своим компаньоном Робертом Сирлом. Но, как бы то ни было, вредить Сирл больше не пытался, а сотрудничал честно. Корнет… то есть, уже Джон Стаффорд, подозревал, что его компаньон давно догадался, на кого работает, но внешне это никак не проявлялось. И поскольку Роберт Сирл соблюдал установленные правила, за все время ни разу не дав повода заподозрить его в двойной игре, то решили оставить все, как есть. В конце концов, даже если Сирл и понял, что работает на тринидадцев с самого начала своего знакомства со Стаффордом, произошедшего уж в очень подходящий момент и в нужном месте, то что с того? На деятельности компаньонов это никак не сказывалось. Сирла всегда интересовали только деньги, а не за что и от кого он их получает. Поэтому, с этой стороны его лояльность была обеспечена. Н и к т о не смог бы дать Сирлу больше, чем давали его тайные покровители. Это пиратский капитан усвоил, как «Отче наш». Как и то, что расправа, в случае чего, последует незамедлительно. В этом Роберт Сирл тоже нисколько не сомневался. Вот и здесь, едва прибыв в Нью-Йорк, они сразу же организовали комапанию по купле-продаже всего и вся. Разумеется, основная доля прибыли шла по линии контрабанды, но кого это волнует? И очень скоро парочка друзей-авантюристов стала грести деньги лопатой.

Именно об этом и размышлял Корнет, то есть Джон Стаффорд, возвращаясь обратно в город, и слушая гневные высказывания лейтенанта Хэмптона. Лейтенант же разошелся не на шутку, и уже на полном серьезе начал обсуждать вопрос о начале военных действий, чем вызвал откровенный смех доктора Хопкинса и улыбку Стаффорда. Офицера это даже покоробило.

— Простите, доктор, но что такого смешного я сказал?

— Не обижайтесь, мистер Хэмптон, но это полный абсурд. Вы здесь недавно, а мы с Джоном знаем местную кухню уже не один год.

— И что же в этой дикарской кухне особенного?

— А то, что тринидадцы здесь полновластные хозяева. Здесь — я имею ввиду Новый Свет. И благодарите бога, что они в Старый не суются. А то, там бы уже у многих возникли проблемы со здоровьем. Я был в Порт Ройяле как раз перед его падением, и своими глазами видел, что творили эти ушлые ребята. Если бы не они, то никогда бы проклятым папистам не видать Ямайки…

И доктор Хопкинс начал красочно описывать события трехлетней давности, в результате которых Ямайка снова вернулась под власть испанской короны (хоть и не надолго), а Порт Ройял превратился в Пуэрто дель Рэй. Очевидно, лейтенант Хэмптон не знал эту историю в таких подробностях, ибо слушал с явным интересом. Рассказчиком доктор оказался великолепным, хоть времанами и сгущал краски. Стаффорд, не принимавший участия в операции по взятию Порт Ройяла, но прекрасно осведомленный обо всех обстоятельства этого дела, тоже изображал заинтересованность, слушая, открыв рот. Доктор же, польщенный таким вниманием, разоткровенничался не на шутку.

— В общем, господа, наше местное начальство во главе с губернатором Монком село в лужу. Вместо того, чтобы постараться всеми правдами и неправдами сделать тринидадцев нашими союзниками, оно стало обращаться с ними, как с дикарями, или папистами. Впрочем, паписты тоже хороши. Отправив Новую Армаду с карателями на Тринидад, они сами подпилили сук, на котором сидели. Результаты не замедлили себя ждать. Новая Армада уничтожена, Испания находится в глубочайшей заднице, ее колонии в Новом Свете стали фактически самостоятельными государствами, а Тринидад прибрал к рукам все испанские острова в Карибском море, и часть испанской территории на материке. Англия же лишилась своих территорий еще раньше. И все это — результат нашей одной единственной ошибки в отношении тринидадцев…

За разговором подошли к частоколу, опоясывающему город, за которым уже заняли оборону солдаты гарнизона и отряд милиции под командованием Роберта Сирла. Лейтенант Хэмптон сразу же успокоил всех, сообщив, что нападать на Нью-Йорк и заниматься грабежом незваные гости не собираются. Сам же оправился на доклад к губернатору, прихватив кроме Стаффорда и Хопкинса еще и Роберта Сирла.

Губернатор колонии Френсис Лавлейс с нетерпением ждал возвращения парламентеров, так как то, что произошло сегодня, не укладывалось ни в какие рамки. Тринидадцы собрались прибрать к рукам Нью-Йорк? Но, почему же тогда они не стали стрелять, и высадили десант в стороне от города? А если не хотят наложить свою загребущую лапу на Нью-Йорк, то что тогда им тут надо? Заявиться в составе эскадры из очень мощных кораблей и высадить десант только лишь ради того, чтобы провести демонстрацию силы? Но какая в этом необходимость? В силе этих проклятых пришельцев из другого мира, поставивших раком весь Новый Свет, уже давно никто не сомневается. Тогда зачем все это?

Так и не придя к какому-то окончательному выводу, губернатор решил не изводить себя догадками, а дождаться возвращения парламентеров. По крайней мере, хорошим признаком было уже то, что до сих пор не прозвучало ни одного выстрела. Сэр Френсис запретил открывать огонь по прибывшим кораблям, резонно опасаясь, что ответного огня Нью-Йорк не переживет. На что там способен «Карлсруэ» — Железный корабль из другого мира, неизвестно, но вот броненосец «Тринидад» узнали все. А поскольку также знали, на что он способен, то постарались не накалять обстановку, здесь гарнизон Нью-Йорка был полностью солидарен с губернатором. Уничтоженная Новая Армада, и превращенная в руины мощная крепость Эль Морро, были очень вескими аргументами. Если это корабль в одиночку смел с лица земли каменную крепость, причем без всякого для себя ущерба, то что же тогда говорить о Нью-Йорке с его деревянно-земляными укреплениями?

Обсуждая с военным комендантом — майором Рэндаллом, возможные дальнейшие действия, Френсис Лавлейс облегченно вздохнул, когда вошедший секретарь доложил о возвращении парламентеров, и велел принять их незамедлительно.

Лейтенант Хэмптон подробно доложил о выполнении задания, подчеркнув малочисленность высаженного десанта — порядка трех сотен человек, что тут же вызвало интерес у майора Рэндалла.

— Всего три сотни человек?! Но что же они собрались делать?!

— Не знаю, сэр. Но нападать на город, похоже, не собираются.

— Странно… Сэр, я считаю, что Вам надо встретиться и поговорить с этим самым адмиралом Кортесом. Если мы пошлем кого-то другого, то тринидадцы могут просто отказаться с ним разговаривать.

В кабинете повисла тишина. Предложение майора Рэндалла выглядело вполне разумным, но вот отправляться «в гости» губернатор явно не хотел. Пытаясь выкрутиться из неудобной ситуации, перевел разговор на другую тему.

— Но ведь корабли тринидадцев не будут стоять здесь до бесконечности. Когда они уйдут, мы вполне сможем вышвырнуть отсюда этих любителей чужого добра. Ведь их всего жалкие три сотни, а мы можем выставить до полутора тысяч бойцов, если считать вместе с отрядом милиции!

— Вы хотите угробить Нью-Йорк вместе со всем его населением, сэр?

Неожиданная реплика Роберта Сирла очень удивила губернатора.

— Как прикажете Вас понимать, мистер Сирл?

— Очень просто, сэр. Если только мы устроим драку с тринидадцами, то нам всем заранее надо заказать у попа панихиду. Тринидадцы перебьют всех.

— Почему Вы так считаете? Ведь у нас большое численное преимущество!

— Численное, сэр. Но не качественное. Я встречался с тринидадцами на Тобаго. У меня там тоже было огромное численное преимущество. В результате мне посчастливилось уйти с горсткой людей на моем «Кагуэе». Единственном корабле, уцелевшем в этом аду. Все остальные остались на Тобаго, или сгинули в море. Вы видели сейчас тринидадских солдат, мистер Хэмптон?

— Видел. В основном одни дикари, причем мальчишки. Опытных солдат очень мало.

— А возраст и опыт — это не одно и то же, мистер Хэмптон! И то, что это дикари, а не белые, тем хуже для нас. Это «тонтон-макуты» — сущее порождение дьявола. Тринидадские пришельцы сделали то, что не удалось до сих пор никому — переманили дикарей на свою сторону. И знаете, как?

— Как?

— Проще некуда, сэр. Признали дикарей равными себе, предоставив равные права с белыми. И теперь дикари порвут на куски любого, кто попытается лишить их этого статуса. И служат своим хозяевам фактически за идею, хотя жалованье в тринидадской армии даже у рядового солдата — весьма и весьма приличное. Не то, что в английской. Вы думаете, что наши солдаты, подавляющее большинство которых загнали в армию насильно, будут с радостью воевать за Англию? Черта с два! Они спят и видят, как бы сбежать оттуда. В отличие от «тонтон-макутов», в которые существует о т б о р из большого числа желающих! Вы слышали что-нибудь подобное о нашей армии, господа?

— Откуда же у Вас такие обширные познания о тринидадской армии, мистер Сирл?

— С Тобаго, сэр. Прочувствовал эти познания сначала на собственной шкуре, а потом долгое время общался с тринидадцами в Якобштадте. Не с «тонтон-макутами», а с моими контрагентами и с другими моряками, но секрета из этого никто не делает.

— Мой друг прав, сэр. Нам, действительно, ни в коем случае нельзя обострять отношения с тринидадцами. Лучше принять все их предложения. Тем более, нам они очень выгодны…

Фраза Стаффорда, сказанная спокойным тоном, неожиданно привела губернатора в ярость.

— Да вы понимаете, что говорите?! Ведь это фактически капитуляция! Здесь земли Англии, и я не позволю, чтобы какие-то бандиты высаживались здесь, и начинали диктовать нам свои условия!!!

— Тогда мы потеряем Нью-Йорк, сэр. Так же, как потеряли до этого Барбадос.

Сказано это было Джоном Стаффордом очень тихо, но Френсис Лавлейс поперхнулся на полуслове.

— Почему Вы так считаете, мистер Стаффорд?

— Мы с Робертом там были, сэр. И хорошо знаем всю подоплеку этого дела. Губернатор Барбадоса попытался поиграть в войну с тринидадцами. Кончилось это нашим полным рагромом и капитуляцией. Причем на Барбадосе у нас тоже было численное преимущество.

В кабинете снова воцарилась тишина. Только ветер шумел за окном. Губернатор понимал, что его приперли к стенке, и придется договариваться, хоть ему и противило такое решение. Любой шаг, отличный от того, что предложили незваные гости, будет означать конфронтацию с ними с вполне предсказуемыми последствиями.

— Увы, господа… Умом понимаю, что вы правы, а вот сердцем принять этого не могу… Но, ничего не поделаешь, придется ехать к этим разбойникам, и договариваться. Иначе они, действительно, просто смахнут Нью-Йорк с Манхэттена вместе с нами. Мистер Сирл, мистер Стаффорд, вы оба хорошо знаете тринидадцев, и знаете, чего от них можно ожидать. Не откажетесь сопровождать меня в этой поездке?

— Разумеется, сэр, мы в Вашем распоряжении. Но, думаю, нам ничего не грозит. Если тринидадцы пригласили нас к себе на борт, то хотят просто поговорить. Их слову верить можно, в этом я уже не раз убедился.

Стаффорд вежливо поклонился, закончив свою речь, а Сирл кивнул и тоже горячо выразил свою готовность. В том, что им с Джоном н и ч е г о не грозит на борту тринидадского флагмана, он нисколько не сомневался.

Откладывать дело в долгий ящик не стали, и вскоре большая лодка с поднятым на корме английским флагом отошла от берега, направившись к стоящим на якоре тринидадским кораблям. К делегации присоединился также майор Рэндалл, убедив губернатора, что если тринидадцы захотят смести Нью-Йорк с лица земли, то его личное присутсвие на берегу, как военного коменданта, все равно ничего не изменит. Зато, если переговоры пройдут успешно, то он сможет л и ч н о увидеть и оценить Железный корабль тринидадцев с точки зрения военного. Нельзя упускать такой уникальный шанс. Ведь еще никто из англичан не смог побывать на борту корабля из другого мира. Видеть со стороны — это одно. Но попасть на борт, причем совершенно легально, и уйти оттуда, получив ценнейшую информацию… Такое дорого стоит! А на берегу и лейтенант Хэмптон прекрасно сам управится. Подумав, губернатор согласился, что резон в этом есть. В конце коноцов, действительно, кто сможет лучше оценить военный корабль потенциального противника, чем офицер, хоть и не моряк? Поскольку офицеров Ройял Нэви поблизости нет и не предвидится. Не Роберт Сирл же, в самом деле. Этот висельник, чудом сумевший избежать петли, и превратившийся из отпетого пирата в преуспевающего коммерсанта. И не его компаньон-подельник Джон Стаффорд, который вообще не моряк, но зато прохвост, каких свет не видел. Рэндалл же имел опыт плавания на кораблях Ройял Нэви, как офицер морской пехоты, поэтому в морском деле худо-бедно разбирался. И вот теперь все четверо с огромным интересом смотрели на серого гиганта, приближающегося с каждым взмахом весел.

— Надо же, какой огромный!!! И он сделан целиком из железа?!

— Вроде бы, да. Во всяком случае, так говорили те, кто его видел достаточно близко.

— Но где же его пушки? Ведь орудийных портов вообще нет!

— Так у него все пушки на палубе.

— Но ведь их очень мало!

— А ему больше и не надо…

Роберт Сирл, сидевший на руле, издалека заметил спущенный шторм-трап на «Карлсруэ», и направил лодку к нему. Майор Рэндалл внимательно рассматривал корабль в подзорную трубу, и делился впечатлениями с остальными. Сирл и Стаффорд, лучше всех знакомые с тринидадскими реалиями, рассказывали то, что знали. Губернатор же молча смотрел на приближающийся корабль тех, кто сумел за такой короткий срок поставить с ног на голову весь Новый Свет, и думал. У него не было никаких сомнений, что появление тринидадской эскадры в этих богом забытых краях — не случайность. Тринидадцы пришли сюда с какой-то целью. Но с какой? Что их может интересовать в этой жуткой дыре под названием Гудзон? Золота здесь нет, серебра тоже. Ведь не шкуры бобров и не рыба, в самом деле! В версию, озвученную парламентерами, губернатор тоже не верил. Что есть такого очень ценного в районе Гудзона, что тринидадцы сочли целесообразным отправку целой эскадры? Ведь на все «береговые укрепления» Нью-Йорка, что уж греха таить, и одного их фрегата бы хватило, да пару «купцов» с десантом. Однако, зачем-то послали этих двух монстров — «Тринидад» и «Карлсруэ» и… всего три сотни человек десанта. Дороговатая затея ради одних лишь бобровых шкур! Значит, не шкуры… Тогда что?

Последние взмахи весел, и лодка замирает возле высокого серого борта, покрытого ровными рядами заклепок. Летят фалини на палубу, где их тут же подхватывают матросы. Гребцы, только сейчас получившие возможность осмотреться, удивленно переговаривались и трогали руками листы обшивки «Карлсруэ». Но наверху их уже ждали, и предложили подняться на палубу. Сирл и Рэндалл, привыкшие за время своей морской службы к такому способу перемещения, быстро взобрались по шторм-трапу наверх. Стаффорд, хоть и был человеком абсолютно сухопутным, тоже без особых затруднений справился с этой задачей. А вот для губернатора подъем по качающейся веревочной лестнице, которая так и норовит уйти из-под ног, оказался настоящим цирковым трюком. Однако, его превосходительство все же справился с этой задачей, и когда добрался до лееров, дюжие руки подхватили его и помогли подняться на палубу.

— Добро пожаловать на борт!

Губернатор осмотрелся, и увидел перед собой молодого человека в черном мундире необычного покроя, совершенно не похожего на испанца, или местного дикаря. Двойной ряд золотых пуговиц и золотые погоны на плечах, но шпага отсутсвует. Вместо нее небольшой кортик, имеющий скорее церемониальное, чем боевое назначение. Явно офицер. Тем более, за ним стоит группа людей в таких же мундирах, а те, кто наблюдает издали и одеты в темно-синюю робу без всяких намеков на позолоту и холодное оружие, очевидно, матросы. Губернатор приподнял шляпу и поздоровался.

— Доброе утро! Я губеранатор колонии Нью-Йорк Френсис Лавлейс, представляю здесь власть его величества короля Англии. А это мои спутники — майор Рэндалл, негоцианты Сирл и Стаффорд. С кем имею честь?

Офицер приложил руку к головному убору, и ответил на довольно хорошем английском, хотя было ясно, что это его не родной язык.

— Доброе утро, господа! Вахтенный офицер крейсера «Карлсруэ», мичман Вольф. Ваше превосходительство, командующий ожидает вас. Прошу следовать за мной.

Прибывшая делегация проследовала за вахтенным офицером, усиленно крутя головами в разные стороны. Что ни говори, но одно лишь осознание того, что ты находишься в данный момент на корабле, пришедшем из д р у г о г о мира, само по себе создает чувство прикосновения к величайшим тайнам Вселенной. А сейчас еще и предстоит разговор с человеком из другого мира, умудрившимся поставить на уши этот мир. По крайней мере, какую-то его часть.

Спустившись под палубу и пройдя по коридорам, гости вскоре оказались в довольно просторном светлом помещении, называемом «кают-компания» (со слов мичмана Вольфа). Майор Рэндалл при этом только вздохнул. Эти хоромы не шли ни в какое сравнение с тем, что носило прозвище «вордроб» на кораблях Ройял Нэви, и выполняло те же функции. Вольф сделал приглашающий жест.

— Прошу, господа!

За столом сидели три человека и внимательно наблюдали за гостями. Двое в таких же черных мундирах, как у вахтенного офицера, а один в привычной гражданской одежде. Судя по чертам лица — испанец с небольшой примесью индейской крови. Те же, что в мундирах, на испанцев совершенно не похожи. И взгляд какой-то особенный. Очевидно, они и есть пришельцы из другого мира…

Леониду доложили сразу же, едва от берега отошла шлюпка с важными гостями, поэтому, пришлось срочно принимать соответсвующий моменту вид. А то, негоже встречать губернатора со товарищи в камуфляже. Не поймут-с! Сейчас чем больше разных золотых цацок навешано, тем больше уважения к собеседнику. Вот и приходится сверкать золотом адмиральского мундира, и соответствовать образу «великого и ужасного» адмирала Кортеса, нагнувшего весь Новый Свет и окрестности. Рядом заняли места командир корабля Сергей Ефремов и Себастьян Кабрера, прибывший в составе экспедиции для решения различных коммерческих вопросов. Что ни говори, но в этой области ему не было равных. А сейчас как раз и предстояла важная задача — на глазах у английского губернатора положить начало взаимовыгодной торговле между Русской Америкой и колонией Нью-Йорк. Причем коммерческую часть должны были обсудить представитель Министерства внешней торговли Руской Америки статский советник Себастьян Кабрера, а со стороны англичан… Самый богатый местный негоциант Джон Стаффорд со своим бессменным компаньоном Робертом Сирлом! Кабрера был в курсе об истинной роли «негоциантов», так как сам вел с ними контрабандные дела еще с тех времен, когда один из пришельцев со странным прозвищем Корнет превратился в английского контрабандиста Джона Стаффорда в Порт Ройяле. Помимо этого, Кабрера также плотно общался с тайной службой сеньора Карпова, заправляющей всей этой контрабандной деятельностью. С тех пор много воды утекло. Порт Ройял превратился в Пуэрто-дель-Рэй, над ним взвился флаг Русской Америки, а приятели-контрабандисты превратились в уважаемых «негоциантов», и оказались у черта на рогах. То есть на Гудзоне. И фактически подмяли здесь под себя всю торговлю.

К чести Себастьяна Кабрера, он с блеском прошел проверку на профпригодность и лояльность со стороны сеньора Карпова, поэтому все тайные операции Русской Америки, где требовались коммерческая смекалка и умелое оперирование крупными суммами денег, теперь проводились с участием молодого испанца. Который четко усвоил главную заповедь пришельцев из другого мира. Самое большее, что они могут подарить, это доверие. Будет доверие — будет в с ё. Деньги, должности, положение в обществе и прочее. Но теряют доверие вместе с головой. И второго шанса не дают н и к о м у.

Пауза затянулась, обе стороны внимательно разглядывали друг друга. Наконец, Леонид нарушил молчание, обратившись к гостям на английском.

— Доброе утро, господа! Я — командующий эскадрой, адмирал Леонардо Кортес. У вас к нам какое-то дело?

Губернатор аж задохнулся от возмущения, но все же сдержался, и не стал накалять обстановку.

— Доброе утро, мистер Кортес! Да, у меня к вам дело, причем безотлагательное!!!

— Тогда проходите, присаживайтесь, господа!

Когда гости расселись за столом, и губернатор представил своих спутников, которые с огромным интересом оглядывались по сторонам, перешли к цели визита. Его превосходительство губернатора интересовало, что здесь забыли сеньоры тринидадцы, как понимать высадку десанта на Манхэттен, и что вообще это значит? Он, как представитель английской короны, требует объяснений и заявляет решительный протест против этих действий, могущих повлечь далеко идущие негативные последствия. Сказано это было, конечно, в весьма благопристойных выражениях, но смысл от этого не менялся. Леонид улыбнулся.

— Мистер Лавлейс, а с чего Вы вообще взяли, что наши действия направлены против Англии?

— Как?! А как же понимать тогда то, что вы творите?!

— А что мы творим? Мы сделали по Нью-Йорку хоть один выстрел? Нет. Мы предъявили вам ультиматум с требованием выкупа за город, как частенько делали английские и французские пираты в Карибском море, пока мы их не извели полностью? Нет. Мы потребовали, чтобы вы убирались с Манхэттена? Тоже нет. Так какие же у вас к нам претензии?

— Это земля Англии!!! И я требую…

— Требовать Вы будете у своих людей, мистер Лавлейс! Например — на каком основании а н г л и й с к и е корабли «Кумберленд» и «Полифем» напали на мой корабль «Песец» во время проведения гидрографических работ неподалеку от устья Гудзона? И это произошло сразу же после их выхода из Нью-Йорка! Уж не Ваш ли приказ они выполняли, мистер Лавлейс?

— Ничего не понимаю… Кто на кого напал?!

— То есть, Вы не отрицаете, что «Кумберленд» и «Полифем» сравнительно недавно приходили в Нью-Йорк, и покинули его? Выяснить это мне не составит никакого труда.

— Да, эти корабли были здесь и уже ушли. Но какое это имеет отношение к вашему появлению?

— Самое прямое. Чтобы Вы не считали это голословным обвинением, мистер Лавлейс, давайте посмотрим видеозапись. Вам тоже будет интересно, господа. Такого вы еще не видели.

С этими словами Леонид развернул стоящий на столе ноутбук экраном к гостям, где вскоре их удивленным взорам предстала красочная картина морского боя, умело снятого на видео с палубы «Песца». Панорама берега не вызывала сомнений, что данные события произошли именно неподалеку от устья Гудзона, как не было сомнений, что напавшие на «Песец» корабли — именно «Кумберленд» и «Полифем». В ходе довольно длинного фильма было ясно, что корабль тринидадцев пытается избежать боя и уходит. Однако, господа англичане никак не хотели такого развития событий, и всячески пытались догнать своего противника, ведя непрерывный огонь из орудий. Закончилось все довольно печально. Командиру «Песца» надоело такое хамское поведение, и он положил корабль в дрейф, давая противнику подойти поближе. А когда англичане уже довольно потирали руки, предвкушая хорошую добычу, неожиданно открыл огонь из мощных орудий, разнесших английские корабли на куски. Немногочисленные пленные, выловленные из воды, лишь блеяли что-то невнятное, и с ужасом смотрели на своих врагов. Когда запись закончилась, гости долго не могли отойти от увиденного. Особенно Сирл и Рэндалл, не понаслышке знакомые с морскими боями. Но если Сирл уже встречался с «Песцом», и знал, на что тот способен, то вот для майора Рэндалла увиденное стало откровением. Впечатлился и губернатор, но не столько от понятных лишь моряку деталей, сколько от всей записи в целом. Леонид же не стал делать долгой паузы, и начал «додавливать» своего оппонента.

— Как видите, господа, произошло два неспровоцированных нападения английских кораблей, вышедших из Нью-Йорка, на наш корабль. Причем наш корабль в обоих случаях сначала пытался избежать боя. Но благородные английские джентльмены посчитали это за слабость, и возжелали поживиться тем, чем бог послал. Мистер Лавлейс, я официально Вам заявляю, что не допущу превращения Нью-Йорка в рассадник английского пиратства, каким был не так давно Порт Ройял. Именно с этими целями на острове Манхэттен будет построена военная база Русской Америки, предназначенная для контроля за безопасностью судоходства в этом районе, а также для принуждения к миру местных индейских племен. Насколько мне известно, вы совершенно не в состоянии контролировать окружающую территорию, и индейцы творят на в а ш е й земле, которую вы называаете землей Англии, что хотят. Мы же этого не допустим. У нас нет намерений выгонять вас отсюда, но и пиратствовать в этих водах мы тоже не дадим. Что же касается ваших слов «Это земля Англии», давайте смотреть правде в глаза. Вы с грехом пополам можете контролировать остров Манхэттен, но на большее вас не хватает. И вы живете здесь во враждебном окружении. Если индейские племена захотят вас уничтожить, то они это сделают без особого труда. Просто, в данный момент вы не мешаете индейцам, и они ведут с вами выгодную торговлю. Но это может закончиться в любой момент, когда появится кто-то, кто предложит им больше. Не обольщайтесь по поводу своего влияния на этих дикарей. У них очень своеобразные понятия о долге, чести и добродетели. Уважать своих торговых партнеров они будут только тогда, когда почувствуют реальную силу. Во всех же прочих случаях, вероломство в интересах своего племени у них считается правилом хорошего тона. Вы согласны с этим?

— Увы… В этом Вы правы…

— Так вот, чтобы в дикарях не взыграла дурь, и они не попытались в один прекрасный день поживиться за ваш счет, мы и поможем вам, мистер Лавлейс. Отвадим этих любителей чужого добра от Нью-Йорка. И вобьем в их головы простую истину, что пытаться обмануть нас — себе дороже. Расправа последует незамедлительно. И никакое численное превосходство их не спасет. Как не спасет и большое расстояние от Нью-Йорка, если они вдруг решат удрать в верховья Гудзона, или Мохока. Кроме этого, есть еще один очень важный нюанс. Нью-Йорк не так давно назывался Новым Амстердамом. Не боитесь, что голландцы захотят восстановить все, как было?

— Не боимся!

— Напрасно. Насколько нам известно, голландцы очень болезненно восприняли потерю Нового Амстердама, и не упустят случая вернуть его обратно. Если же здесь будем мы, то это им не удастся.

— Почему Вы так уверены?

— Потому, что мы з н а е м голландцев. И знаем, на что они способны, а на что нет. Попомните мои слова, мистер Лавлейс. И когда они все же придут сюда, не удивляйтесь…

Разговор продолжался в том же духе, но от былой уверенности губернатора не осталось и следа. Он прекрасно понимал, что Нью-Йорк существует лишь потому, что местные индейцы считают торговлю с английской колонией более выгодным делом, чем ее разграбление. Если же передумают… Англия и король далеко, а дикари — вот они. Долго ли продержится Нью-Йорк, если краснокожие возьмут его в осаду? Да и французы даром время не теряют. Доходили слухи, что они водят шашни с краснокожими. И вполне может статься, что науськают этих кровожадных дикарей на английские владения. А если еще и голландцев черти принесут… Как ни тяжело было губернатору признать это, но факт оставался фактом. Хорошие отношения с незваными гостями с далекого Тринидада были ему в ы г о д н ы. Причем выгодны во всех отношениях, если только закрыть глаза на «влезание» без спроса на свою территорию. А вот если начать конфликтовать с ними, то последствия будут самые неблагоприятные, и в первую очередь для него, как для губернатора. Местным контрабандистам и бандитам, стыдливо именуемых негоциантами и колонистами, по большому счету без разницы, какой флаг будет развеваться над Нью-Йорком. Такие «подданные» английской короны хорошо себя чувствуют при любой власти. Взять хотя бы эту парочку — Стаффорда с Сирлом. Аферисты, каких свет не видывал. Сначала занимались контрабандой на Ямайке, потом на Барбадосе, а теперь сбежали сюда. Они, что ли, будут защищать земли английской короны? Три раза «ха»! Сбегут сразу же, едва запахнет жареным. Либо пойдут на поклон к тринидадцам, поскольку те уже всем дали понять, что не будут притеснять местное население в обмен на полную и безоговорочную лояльность. А с лояльностью к тем, кто имеет реальную силу, у этих прохиндеев все в порядке. Остальные «колонисты» ничем не лучше. И с кем прикажете защищать Нью-Йорк? Понимая, что ситуация не оставляет ему выбора, губернатор тяжело вздохнул, и поднял взгляд на сидевших перед ним тринидадцев, прервав речь Себастьяна Кабреры о грядущих выгодах и процветании колонии в случае добросовестного сотрудничества.

— Господа, давайте закончим преамбулу. Будем считать, что вы меня убедили. И теперь обсудим конкретные вопросы, что и как нам лучше сделать к нашему обоюдному благополучию…

Разговор перешел в деловое русло. С военными вопросами разобрались быстро. Поскольку никакой реальной военной силы колония фактически не имела, если не считать большой отряд милиции, сошлись на том, что оборона Нью-Йорка от нападения любых третьих лиц ложится на вооруженные силы Русской Америки при посильной помощи со стороны колонистов. Небольшой английский гарнизон обеспечивает полицейские функции в пределах города, и при необходимости оказывает помощь войскам тринидадцев за пределами города, координируя совместные действия. Отряд милиции собирается по тревоге в случае угрозы городу, но за его пределами может привлекаться для выполнения каких-то действий лишь в крайних случаях, и только при безусловном подчинении командиру войск Русской Америки. Никакой партизанщины. Против такой постановки вопроса никто возражать не стал. После этого перешли к экономическим вопросам, и вот тут было поле непаханое. Кабрера и Стаффорд настолько увлеклись, обсуждая совместные коммерческие проекты, что губернатор, Сирл и Рэндалл слушали, открыв рот. Такого красноречия и умения увлечь потенциального торгового партнера они от вчерашнего контрабандиста Джона Стаффорда не ожидали. То, что этот разговор во многом был заранее согласован и утвержден коварными пришельцами, они нисколько не догадывались. Когда все принципиальные вопросы были оговорены, ближайшие задачи намечены, и пути их решения согласованы, гости стали собираться, но Леонид предложил отметить удачное начало сотрудничества, против чего никто возражать не стал. Каждая сторона преследовала свои цели, все это прекрасно понимали, хоть и не выражали вслух. И если есть возможность завести личные знакомства, полезные в дальнейших деловых отношениях, то почему бы и нет?

Когда покрасневших и сильно «уставших» гостей погрузили в лодку и отправили восвояси, Леонид улыбнулся, и помахал рукой им вслед. Все прошло даже лучше, чем он предполагал. Губернатор, против ожидания, оказался не только адекватным человеком, трезво оценивающим свои возможности, но и не страдавшим излишне фанатичной преданностью английской короне. Хоть он прямо этого и не сказал, но дал понять, что не будет против некоторых мероприятий коммерческого характера, знать о которых в Англии совершенно необязательно. И за долю малую он вполне может этого «не заметить». Единственное условие — чтобы нигде не фигурировало его имя. Естественно, таковые гарантии были ему даны, и высокие договаривающиеся стороны расстались, очень довольные достигнутыми результатами встречи. Майор Рэндалл, в общих чертах ознакомившийся с возможностями сухопутных войск тринидадцев (про флот уже и так ходили легенды), тоже повеселел. По крайней мере, теперь можно было не опасаться ни краснокожих дикарей, ни голландцев, ни французов. Он тоже прекрасно понимал, что иметь пришельцев с Тринидада в союзниках гораздо выгоднее, чем во врагах. Ну, а про «негоциантов» Стаффорда и Сирла и речи не было. Оба оказались в своей стихии, хорошо знакомой им еще по контрабандным делам на Ямайке. Жаль только, что не удалось поговорить со Стаффордом, то бишь с Корнетом, наедине, но предварительный обмен информацией был сделан еще до встречи, а дальше Джон Стаффорд будет работать совершенно легально с человеком, высадившимся на берег вместе с десантом. Который и будет обеспечивать совместную коммерческую, и не только коммерческую деятельность со стороны Русской Америки. В общем, каждый получил, что хотел. Особенно радовало Леонида то, что сразу же удалось договориться о постройке ряда объектов для базы на Манхэттене. Англичане предоставят нужное количество людей и материалов, а со стороны тринидадцев будет обеспечено неограниченное финансирование, предоставление квалифицированных мастеров и соответствующего оборудования. Ведь строить предстояло не только жилые дома и хозяйственные постройки, но также причалы, различные портовые сооружения и прочее. Отдельной темой было строительство военных объектов. Хочешь-не хочешь, а придется привлекать к этому делу англичан. Ничего, слишком много не пронюхают. Тем более, ничего, по-настоящему секретного, они строить и не будут. Что может быть секретного, к примеру, в ровной расчищенной площадке? Ничего. Ровная полоса земли без рытвин и колдобин. То, что это будущая взлетно-посадочная полоса, знать англичанам совершенно необязательно. Как и то, что высокие прочные башни, находящиеся на некотором удалении друг от друга, никакие не наблюдательные вышки, а причальные мачты для дирижаблей. Со временем, конечно, узнают. Но тогда на территории военно-морской и военно-воздушной базы лишних людей уже не будет.

Убедившись, что лодка с гостями благополучно добралась до берега, Леонид направился в радиорубку «Карлсруэ». Благо, там уже стояла аппаратура из XXI века, что позволяло поддерживать связь в телефонном режиме с Фортом Росс, и работа на ключе не требовалась. Причем аппаратура, доработанная определенным образом, что исключало случайное прослушивание другой станцией. Старую немецкую аппаратуру из 1914 года трогать не стали, и она была готова к действию. Мало ли что…

На вызов с «Карлсруэ» сразу же ответили, и очень скоро состоялся важный разговор, за содержание которого все монархи Европы не пожалели бы никаких денег. Однако, радиосвязь в этом мире все еще оставалась монополией тринидадских пришельцев, и вся «цивилизованная» Европа еще очень долго оставалась в неведении о произошедших по ту сторону Атлантики событиях, а также о том, чем они аукнутся в самой Европе. И тем более не могла понять, почему эти события произошли в данный момент. Ни раньше, и не позже…

Вызванный к аппарату в Форте Росс сеньор Карпов — царь и бог тайной полиции Русской Америки, с интересом выслушал рассказ Леонида о визите губернатора и о достигнутых договоренностях, после чего сам сообщил очень важные новости.

— Мой каудильо, информация из Европы подтвердилась. Третья англо-голландская война началась по расписанию, и почти так же, как и в прошлый раз. С той только разницей, что эскадра англичан напала на голландский конвой не возле острова Уайт, а сразу за Уэссаном. Командовал англичанами, как и в прошлый раз, наш старый знакомый — адмирал Холмс.

— Вот как? Значит, закончилась его опала после ямайского разгрома?

— Закончилась, но оно и не удивительно. Холмс — толковый адмирал, и король Англии об этом прекрасно знает. Поэтому, когда понадобились настоящие, а не паркетные флотоводцы, быстро вспомнил о Холмсе. Думаю, что и наш дорогой друг Мэттью Каррингтон тоже этому поспособствовал. Он-то отлично знает, кто есть кто. Но это не все. По сравнению с прошлым разом есть и кое-что новое.

— Что именно?

— Похоже, обе стороны применили нарезную артиллерию. В ограниченном количестве, возможно — дульнозарядную, но нарезную. Подробности пока узнать не удалось, но уже известно, что стрельба началась на большой дистанции. Гораздо больше, чем обычно стреляют гладкоствольные дульнозарядные пушки. Хоть успеха англичане и не добились — голландский конвой отбил нападение, но факт, согласись, очень интересный.

— Да уж, куда интереснее… Как думаешь, чьи уши отсюда торчат? Герра Келлера со товарищи?

— Вряд ли. Если бы здесь был замешан герр Келлер, то преимущество было бы только у одной стороны. Причем явное, которое привело бы к ощутимому результату. А так… Скорее всего, это последствия неизбежной утечки информации. Крохи которой собираются, анализируются, а потом делаются попытки скомпоновать все «честно стыренное», и использовать в своих целях. Ну и нашей целенаправленной работы по сливу «дезы», разумеется.

— Возможно, возможно… А по самому Келлеру ничего?

— Ничего. Как в воду канул. Насколько нашим агентам в Европе удалось выяснить, нигде не появлялся гений, пытающийся двигать прогресс семимильными шагами, и достигший на этом поприще заметных успехов. Различных шарлатанов, утверждающих, что они узнали секреты тринидадских колдунов, хватает с избытком. Но н а ш и х немцев среди них нет.

— Хреново, герр Мюллер… Не знаю, почему, но вот не верю я, что «Утрехт» утонул вместе с немцами. Вот не верю, и все! И не факт, что он вообще утонул.

— Чуйка?

— Она самая.

— А где же они тогда? И где сам «Утрехт»? Герр Келлер что — поднял бунт, перебил всех голландцев, и угнал «Утрехт» куда-нибудь в Австралию, или Сиам? Так немцы без чужой помощи с таким кораблем не управятся. Тем более, их всего пять человек.

— Ни в какой Сиам Келлер не пошел. Даже если не рассматривать чисто технические сложности такого вояжа. Он прекрасно понимает, что затеряться и более-менее приемлемо устроиться может только в Европе, да и то с попыткой выдать себя за уроженца Нового Света, незнакомого с европейскими реалиями. Во всех же других местах немцы из 1914 года будут выглядеть, как диковинные зверушки. Были бы они при деньгах, и если их была хотя бы сотня, причем хорошо вооруженная, тогда другое дело. Поставили бы на уши любую провинцию. А пять человек никого не впечатлят и не запугают. Думаю, что Келлер и его люди просто залегли на дно где-то в Европе, и не отсвечивают.

— Значит, не захотел двигать прогресс?

— Может быть и захотел, да не смог. То ли не нашел выход на нужных людей, которых могло бы это заинтересовать, и которые рискнули бы вложить немалые средства в сомнительное с виду предприятие, то ли эти люди ему просто не поверили. А раскрывать себя Келлер не может. Прекрасно понимает, что после этого его ждет участь птицы в золотой клетке.

— Хм-м… Логично… Ладно, хрен с ним, с Келлером. Если он жив, то рано, или поздно, все равно где-то вынырнет. Что там у тебя дальше по плану?

— Простоим еще недельку, обустроимся на берегу, установим деловые отношения с местными, и до дому, до хаты. А следом на очереди — устье Миссисипи. Надо полностью подгребать под себя эту речную систему, пока до нее наглы и французы не добрались. Как там у нашего графа дела идут?

— Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, мой команданте, но похоже, что наш граф Байссель превзойдет самого графа Цеппелина. Не думал, что в строевом морском офицере откроется талант настоящего конструктора.

— Ну?! Полетел?!

— Вчера был первый испытательный полет блимпа. Мелкие огрехи, конечно, вылезли, не без этого, но в целом полет прошел удачно. Блимп с полными баками поднял тонну груза на высоту в две тысячи метров, и развил скорость в пятьдесят шесть узлов. Двигатели работали без нареканий. Строительство еще четырех блимпов идет полным ходом. Через неделю планируем выход из дока и испытательный полет первого цеппелина. Во всяком случае, граф это обещает.

— Герр Мюллер, ты понимаешь, ч т о произошло?! Ведь теперь практически вся территория будущего Пиндостана и Канады — наша!

— Это как?

— С помощью большого количества относительно дешевых и небольших блимпов мы сможем забрасывать наших людей по всей территории Северной Америки! Наглы и французы сидят на побережье, и вглубь материка пока что особо не суются. Поэтому, мы сможем застолбить весь район Великих Озер и весь речной бассейн Миссури и Миссисипи! И когда господа «цивилизаторы» туда доберутся, там уже будут наши укрепленные базы, и налаженная торговля с индейцами! Базироваться блимпы смогут где угодно, им даже большой причальной мачты не надо. А вот крупные цеппелины использовать только на магистральных перевозках на большое расстояние, и только туда, где уже подготовлены хорошие аэропорты со всей требуемой инфраструктурой.

— Аэропорт имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке, например?

— Зря иронизируешь. Строительство аэропорта начнут уже завтра, только без имени Джона Кеннеди. И очень может быть, что Нью-Йорком местный «мегаполис» будет оставаться недолго. Не к лицу такое название городу Русской Америки.

— Ну и планы у тебя, мой каудильо… Ладно, давай вернемся к делам земным. Очередной англо-голландский междусобойчик уже начался. Франция, как и в прошлый раз, оказывает поддержку Англии. Но только на словах, на большее Король Солнце пока что не сподобился. Испания во главе с нашим дорогим доном Хуаном Третьим поступает гораздо предусмотрительнее, и держит железный нейтралитет. По остальным пока неясно. Что делаем мы — белые и пушистые?

— Остаемся белыми и пушистыми. Если этот англо-голландский междусобойчик нас прямо не заденет, то и пусть грызут друг другу глотки в свое удовольствие. Но малейшее поползновение в нашу сторону должно вызвать немедленный и адекватный угрозе ответ. От ноты протеста до полного уничтожения тех, кто эту угрозу создает. И не поддерживать ни одну из сторон. Официально, во всяком случае. А там — видно будет по ситуации. Может быть, и поможем кое в чем голландосам. Однако, это не снимает с повестки дня вопрос об Ирландии. Как раз самое время. Как там, готова наша ИРА?

— Все готово, мой команданте! Диверсионные подразделения Ирландской Республиканской Армии готовы приступить к выполнению боевой задачи!