Глава 4
Снова вниз
– Так что товарищи, поддержим наших охотников и дадим две, нет три нормы по обработке полей! утренняя накачка трудящихся заканчивалась, теперь каждое утро и вечер я декламировал все, что вспоминал из истории. Стоявшие рядом выбранные мной гномы, для посылки их в качестве агитаторов давно уже превратились из обычных статистов, которым навязали эту роль, в моих последователей. Для начала я им устроил первое неглубокое погружение в революцию, запирая с собой в доме и рассказывая им, а также обсуждая примеры их неправильной жизни, выпуская при этом только на три часа поспать, и так всю неделю подряд. Когда новоявленные «зомби» освободились от меня, я отстал от них на некоторое время, а затем спустя неделю устроил ещё более глубокое погружение в предмет, заставив кроме прочего преломить себя и начинать выступать с речами хотя бы перед двумя-тремя своими друзьями. Встречи и обсуждения с ними продолжались, пусть и не в таком ударном темпе, как при первом «погружении в предмет», но технология, которая действовала на людей, подействовала и на гномов. Они реально прониклись моими идеями о несправедливости и необходимости все поменять и теперь кроме убеждений друзей, по моему совету, стали носить красные повязки на руках, отмечающие, что они первые коммунисты в этом мире. Я не стал заморачиваться с названиями, а просто брал и копировал из истории своего мира все нужные мне, приучая местных к новым словам. Лучший пергамент я пустил на то, чтобы сделать себе и им партийные билеты, так что мой красовался с номером один, а их соответственно со второго по четвертый. За неимением фотографий я записывал в него характерные данные гнома, а также подписи двух свидетелей по партии, о том, что они ручаются за него, связав таким образом всех воедино клятвой верности.
Пока наша партия развивалась, я собирался включать в неё всех желающих, позже же ввести жесткие критерии отбора, как и в моем мире. Поэтому сначала принимали тех, кто лично знал моих коммунистов, они также стали вскоре щеголять красными повязками и красивым билетом, а потом и остальных. Больше всего меня удивило и поразило, что мой управляющий: четный, корректный и всегда вежливый господин Костел, оказался в душе и на деле ярым противником аристократии. Когда он пришел ко мне в один из вечеров и попросил принять его в партию, я сначала офигел, потом спросил его зачем это ему? А когда он в присутствии партийцев стал рассказывать, как он стал управляющим, через что ему пришлось пройти, чтобы добиться такого высокого поста, я понял, что он полностью в моих руках. Тем более он сам созрел для идей, закидываемых мной в массы и пришел добровольно, первым из людей. Выслушав его и огласив, что знаю товарища Уилла Костела давно и могу за него ручаться, затем спросив есть ли возражения у товарищей по партии и не найдя их, тут же выписал ему членский билет, который управляющий бережно взял в руки.
На все следующие совещания я всегда звал его, как единственного представителя от людей, на них он задумчиво сидел, слушал и о чем-то кивал сам себе. После первого же «погружения» он полностью изменился, из тихого и молчаливого человека, он превратился в яростного оратора и я сам был в шоке от того, что с ним стало происходить, но поскольку в партию стали толпами вступать люди, я махнул на это рукой, второй «Дзержинский» мне тоже был нужен.
Иногда, вечером, когда я ложился спать во мне просыпалась совесть и терзала меня, говоря, что я прекрасно знаю, во что погружаю гномов и людей, поскольку в кровавых реках, которые вскоре потекут, буду виноват один лишь я. Я лежал, ворочался, но вспоминал как меня хотели похоронить заживо, а также как хотели избавиться от «моего» колхоза и не изменяя решения засыпал, чтобы каждый новый день начинать с речей о справедливости, равенстве и братстве.
Если я думал, что все будет просто, то реальность заставила попотеть, прежде чем началось хотя бы первое производство бумаги и были выпущены первые листовки. Глиняные таблички со шрифтом оказались недолговечными и пришлось найти резчиков и граверов, которые из меди сделали нормальный наборный алфавит и рисунки, а бывшие ювелиры из гномов сделали металлические сетки для их набора и оттиска. Только спустя две недели я смог держать в руках приемлемого качества листовки, которые не рвались в руках и были очень наглядными. Я конечно понимал, что отсутствие полиции у гномов идет мне на пользу, но что ухудшало ситуацию, что гномов было не так уж много и появление тех лиц в столице, которые были переведены на сороковые штреки, а позже сосланы на поверхность могло сразу взбудоражить некоторых «совестливых» соседей. Поэтому я и вдалбывал своим агитатором, что первые речи и раздачу листовок проводить только среди своей родни, и лишь потом пытаться проникнуть на низовые шахты, где трудятся угнетаемые буржуазией братья.
Поскольку наличных денег сейчас не было, мне срочно нужно было озаботиться их поступлением в колхоз и отменой трудодней. Я собирался по старому доброму методу «продвижения американской демократии» подкупать молодежь гномов, чтобы они организовывали кружки и демонстрации протеста. Сначала конечно же никакого открытого противостояния, только сборы и митинги в пользу новой жизни и конечно же раздача денег за посещение таких мероприятий, а для этого мне требовалось просто гигантское количество золота и серебра. Закостенелое общество гномов с их клановой системой и отсутствием нормального образования среди молодежи, ведь по сути их образованием занимались родители, а не государство, вело к тому, что чаще всего дети шли по стопам отцов. Это опять же играло мне на пользу, совратить неокрепшие умы пропагандой и золотом, будет гораздо проще.
Также на будущее я планировал подкупить пару не основных кланов, чтобы они поддерживали очаги новых веяний у себя внутри и не давили на них, давая распространяться и агитировать другие кланы, но опять же это были всё проекты будущего, так как для начала нужно было закончить подготовку в колхозе, прокопать от кобольдов тоннель до ближайшего ко мне выхода на тайные пути, чтобы ускорить поставки пищи, материалов и всего что мне нужно будет внизу, в обмен на драгоценные металлы и камни. Конечно с одной стороны получалось, что я как бы самому себе обменивал пищу на золото, но с другой стороны если меня не станет, нужно было сразу устанавливать закупочные цены на продукты и золото для обоих участвующих в обмене сторон.
Мечтать о планах на будущее было хорошо, но главным сейчас было оставить перед уходом вниз, колхоз спаянным одними идеями и мыслями, а не разрозненными шатаниями, как при моем прибытии. Впрочем, пока мне это удавалось, количество людей и гномов, вступавших в партию становилось все больше и больше и когда я понял, что их большинство, решил, что задерживаться тут больше не стоит, тем более, что другие подготовительные работы я завершил. Осталось только нарисовать карту, чтобы потом объяснить кобольдам куда копать, да собирать караван для возвращения назад. Он получился очень странным с точки зрения обычного торговца продукты, ткань, дерево и множество других бытовых инструментов, начиная от иголок и заканчивая ножницами, ножами и шкурами. Я не собирался больше заниматься мелочевкой в подземной кузне, поэтому постарался запастись железной мелочевкой как можно больше. Даже кирки, лопаты и деревянные части к ним, я заставил наделать мне в огромном количестве, так что целых две повозки были забиты только ими, по прибытию нужно было только насадить обухи кирок и железные плоскости лопат на деревянные основы и раздать их своим мелким подданным.
Конечно же планы по освоению подземной пещеры были значительные, но реальность была такова, что все с собой я взять не смогу, просто не хватило бы повозок, так что пришлось довольствоваться тем, что я облегчал себе жизнь внизу и обеспечивал запасом не портящейся еды на большой промежуток времени, нужной для копания тоннеля в сторону ближайших гномьих тайных путей. Когда у меня организуется постоянный и действующий путь сообщения кобольды-колхоз, вот тогда я и собирался развернуться по нормальному, так что проводив своих агитаторов в их путь до столицы, я закончил формирование каравана и отправился в обратный путь до места, где был вход в тоннель к кобольдам.
Не думал я, когда собирался наверх, что подготовка и возвращение займет у меня такое большое количество времени, я хотел быстро прийти, взять нужное и вернуться, а по итогу на раздувание революционного огня, подготовку каравана, а также на другие изыскательские исследования и производство нужных мне под землей вещей, ушло почти три месяца. Меня раздражало, но я очень надеялся, что когда следующий раз появлюсь в колхозе, не застану там руины, поскольку все передрались со всеми. Ещё одной неожиданной проблемой для меня стало то, что грибы, взятые из пещеры, давно кончились и я переживал не лучшие дни, от каждодневных перепадов настроения, холодного пота и всех остальных прелестей, которые сопутствовали ломке в отсутствии так привычного мне стимулятора. Так что еще и это подстегивало меня к тому, чтобы быстрее спускаться вниз.
– Макс ты уверен, что мы тебе больше не нужны? который раз спрашивал меня мастер Дорн, когда мы закончили таскать всё привезенное в пещеру, которую я благодаря своим оставленным многочисленным подсказкам нашел довольно быстро.
– Да, мастер, – я проконтролировал, чтобы груды материалов лежали далеко от солнечного света, который пробивался сверху, – можете идти в обратный путь. Следующий раз постарайтесь не развалить колхоз к моему прибытию.
Он смутился, но все же спросил.
– А когда ты появишься?
– Если карта, что вы для меня составили с тайными путями верна, то думаю через несколько месяцев, с наличием нормального инструмента дело у нас продвинется быстро, – я пожал плечами, мыслями я был уже не с ним, – так что пока не препятствуйте особо гвардейцам короля и кланов, пусть думают, что у них все под контролем.
– Хорошо, – он кивнул и направился к выходу, хотя я видел, что его, как в прочем и всех остальных обуревает любопытство, кто же придет за таким гигантским количеством товаров, которые высились сейчас большими пирамидами в пещере.
Дождавшись, когда крики возниц и мычание быков стихнут, я вышел наружу и еще раз проконтролировал, что караван ушел, только затем подошел к стене и постучал по ней условным стуком своим ломиком. Сначала ничего не происходило, но не успел я испугаться, что обо мне забыли, как с другой стороны послышались глухие звуки ударов и вскоре стенка стала осыпаться.
Высыпавшие из прохода кобольды, во главе с Грыхом видимо вначале не узнали меня, но я специально одел знакомую им зеленую светящуюся одежду, не дав её выкинуть своей домохозяйке, так что опознание произошло, не смотря на мой безволосый и цветущий вид после трех месяцев нормальной кормежки и отдыха. Они повалились молиться, а я прерывая их приказал подтягивать с селения больше народу, чтобы таскать все туда и заваливать за собой туннель. Причем заваливать его основательно, поскольку он стал «засвеченным» и я не хотел, чтобы кто-то однажды им воспользовался из гномов, если бы предал меня. Королевские гвардейцы мне совершенно были не нужны внизу.
– Грых проследи чтобы все товары были сложены возле твоего дома, – приказал я, – также чтобы они не пропадали во время транспортировки.
– Да Великий, все будет выполнено, – он склонился в поклоне и раздал приказания своим подчиненным с ломиками, которые стали явно наглее и свободнее себя чувствовать среди сородичей, за время моего отсутствия.
Проследив, как вереница прибывающих кобольдов утаскивает припасы вниз, я решил отдохнуть после долго пути сюда и прислонившись спиной к нагретому камню возле входа в пещеру, прикрыл глаза.
Разбудил меня монотонный гул, от которого слегка гудело мое тело и открыв глаза я убедился, что собравшиеся вокруг меня кобольды поют свою молитву, тут же мозг вспомнил чего мне не хватало последние несколько недель, а выступивший следом холодный пот напомнил, что неплохо бы и до грибов добраться. Поднявшись я увидел, что пол пещеры был чист и огромных куч привезенных продуктов и материалов тут больше нет, следовательно, больше задерживаться тут было незачем. Оставив кобольдов заваливать проход за нами, с большинством мы отправились в обратный путь. Гудящие ноги и натруженная спина, поскольку приходилось постоянно идти согнутым по низкому тоннелю, спустя несколько часов пути напомнили мне о такой чудесной вещи, как вагонетки, но отсутствие рельс, шпал, да и вообще технологий, сильно подпортили мне настроение. Пришлось стиснув зубы переставлять усталые ноги и не слишком громко ругаться, когда головой ударялся о свод тоннеля пытался хоть чуть-чуть разгрузить позвоночник от полусогнутого состояния. В общем в селение кобольдов я пришел злой и недовольный всем. Быстро созвав всех наличествовавших в селении жителей, я с помощью Грыха стал выяснять кто чем занимается и показывать, для чего нужна ткань и как с её помощью сшить одежду. Голые причиндалы и прочие половые отличия окружающих меня кобольдов давно меня раздражали, так что пришлось объяснить той особи женского пола, что сделала фартук жрецу и мне, как с помощью железных иголок и ниток, можно сшить простейшую одежду, чтобы прикрыть свою наготу. В чем была прелесть работы с кобольдами, так это просто нужно было сказать, что и так надо, никаких вопросов и протестов, так что вскоре мой жрец первым осторожно примеривал получившееся пончо с обметанными простейшими стежками краями и вырезом для головы. На первое время я посчитал этого будет достаточно, чтобы привезенной ткани хватило одеть не рядовой состав кобольдов.
– «Пожалуй – это будет лучшим вариантом, – решил я еще в колхозе, когда понял, что одеть все пять тысяч просто не смогу за один раз. – Культуру ношения одежды не привить сразу и быстро, поэтому пусть пока одежда побудет атрибутом высшей власти и к этому будут стремиться остальные сами».
Очень скоро такие же одеяния примеряли и остальные его «соратники», горделиво посматривая на остальных голых жителей, еще с большим фанатизмом посматривая на меня, и помахивая ломиками, готовые выполнять приказы. Своим пончо с более длинным низом удостоилась и швея, которой я поручил обучить себе помощниц для дальнейшей работы, ведь я собирался быстрее выделить касту воинов из тех, кто сейчас был соратником Грыха и награждать их нужными атрибутами. В данном случае это были ломики и одежда, а позже я собирался одеть и вооружить их нормальным оружием и доспехами.
– Ну а теперь я хочу, чтобы вы попробовали еду с поверхности, – я разложил на полу площади перед домом жреца порезанные на маленькие порции различные продукты, чтобы выяснить, во-первых, не опасна ли она для кобольдов, а во-вторых, что им больше понравиться, для того, чтобы потом поставлять потом только нужное.
Первыми пробовать еду послали тех, кто больше по мнению жреца провинился за последнее время. Обреченные кобольды, видимо ожидая смерти подходили к продуктам и по моему приказу брали по одному маленькому кусочку с каждой порции, уходя в сторону и уступая место другим. Очень скоро их обреченный вид, когда они поняли, что они не умирают после дегустации, сменился заинтересованностью и они стали живее пробовать еду, делясь своими впечатлениями с собратьями «по несчастью». Результаты воздействия незнакомой пищи на организм кобольдов я решил выяснить таким простым методом, поскольку другого как бы и не было, так что загнав тех, кто ел в один дом, я ушел спать, чтобы утром посмотреть, что с ними произойдет.
На следующий день оказалось, что все живы, а также что вся унесенная ими в дом еда съедена без остатка, мало того, некоторые даже подрались за оставшиеся куски жаренной конины, которая была признана ими лучшей из всего представленного ассортимента и была признана «пищей богов». Как из фруктов, ягод, жаренных видов мяса и прочих деликатесов они выбрали только это мясо в качестве «лучшего», для меня осталось тайной, я специально заморочился, чтобы довести сюда многообразие образцов вареной, жаренной еды, а также всевозможных ягод, овощей и фруктов, ну и несколько сырых вариантов мяса, только затем, чтобы кобольды признали конину истинной пищей?
Причем я специально проверил, пожарив кусочки сырой говядины, свинины и той же конины, чтобы они выбрали лучшее, но все до единого кобольды, съедая только конину закатывали глаза и растекались в блаженной улыбке. Похоже это была еще одна тайна, суть которой мне было не познать, что я и сделал, забив на это устроил пир для всех жителей уже без боязни. Разместив на остатках ткани все привезенное, я приказал всем съесть оставшиеся продукты.
Первыми конечно попробовали их Грых и его молодцы, поскольку они убедились на примере первых «добровольных» тестерах, что привезенное мной безопасно и съедобно, а за ними потянулись и остальные жители, осторожно пробуя по кусочку незнакомую еду.
Результаты второй выборки оказались те же: ягоды, овощи и фрукты оказались мало востребованными и в основном поедались детьми, основная масса взрослого населения также признала жаренное мясо, а особенно конину «даром богов». Когда мой жрец осторожно поинтересовался, где можно добыть больше такой бесподобной еды, я улыбнувшись и с видом искусителя достал припасенную карту, чтобы показать куда им нужно было теперь копать. Показав и рассказав, что новый путь приведет их к гномьим путям, которые далее приведут к моему второму селению, где можно достать все, что они сейчас попробовали, я по их блеснувшим глазам понял, что теперь заинтересованность в копании тоннеля будет не только у меня.
К тому же рассчитывая на долговременное использование этого тоннеля я попросил их копать с высоким сводом, пообещав, что ускорю им технологию укрепления стен и сводов. Об этом я думал еще у себя, признав то, что каменные блоки из сланца или вулканического туфа это конечно все замечательно, но очень долго и не эффективно. Гашенная известь с песком, водой и щебнем в которую уложен тот волокнистый материал, который использовали кобольды для своих повязок и стояния домов и остального бытового инструмента, мне показалось лучшим выходом. Тогда я не знал из чего изготавливается этот материал, но вчера меня посветили, что делается он также из грибов, которые долго сушатся и затем отбиваются до волокнистого состояния. Материал конечно производится долго из-за времени подсушки, но если увеличить грибные плантации, то можно наладить его производство большими масштабами.
– «На то время, пока я не освою плавку металла в достаточных объемах, этого будет достаточно, – решил я, – потом пойдет железобетон, так что проблему с укреплением тоннелей мы решим быстро и навсегда».
Да именно бетоном я решил заменить все каменные конструкции, которые кобольды использовали как подпорки тоннелей и шахт: дерева в подземелье не было, металлические балки были бы слишком затратными в производстве, а бетон, который очень легко было сделать по римским технологиям, подходил мне как нельзя лучше.
Найти известняк, пережечь его в известь, загасить её водой и замешать все песком, чтобы залить в деревянную опалубку с бутовым камнем и щебнем, я смог еще у себя в колхозе, подальше от посторонних глаз, чтобы не увидели очередную «новую» технологию. Получившуюся стенку, после трамбовки и просушки я не смог разломать сразу киркой, так что технология предков была признана годной к использованию и закопана в землю, так как ломать её было слишком долго и нудно.
На то, чтобы созвать всех тех, кто трудился на добыче камня и формировании его в блоки, годные для подпорок, ушла еще неделя, которую я потратил на то, чтобы сходить к себе и запастить грибами, а также оформить несколько деревянных опалубок под различные литые формы колонн, арок и перекрытий. Кроме этого я заменил у многих цельнометаллические кирки на привезенные с деревянными ручками и пообещал тем, кому такие не достались, что чем быстрее они выкопают тоннель, тем быстрее получат такие же отличные и легкие инструменты, как у остальных передовиков производства.
Получившаяся двойная мотивация из желания получения еды у высшего состава селения и желания хороших инструментов его низового состава, мне очень понравилась, так что, когда прибыли чумазые и покрытые въевшейся грязью «каменщики», а также все проходчики, до которых смогли добраться за это время, в селении стало даже тесновато. Для меня стало удивлением, что у одной женской особи кобольдов не было постоянного «мужа», они имели по два-три половых партнера, которые работали внизу и менялись по определенному графику. Женщины жили с тем, кто сейчас отдыхал, чтобы потом он уходил вниз, и к ней приходил другой, чья очередь была отдыхать в селении. Так что впервые созвав всех в одно время и место я не ожидал, что возле многих домов окажется так много народу сразу.
В принципе раз роль «каменщиков» я собирался изменить на более высокопроизводительную, а все проходчики и вовсе отзывались на всё время копание моего тоннеля, так как я не видел смысла отвлекаться на другие неизведанные мне места, в то время, когда нужно было копать новый, нужный тоннель. Когда все были в сборе и я понял, что лучшим выходом из ситуации будет получение не абстрактных конструкций из бетона, а возведение нового дома, то я это и решил продемонстрировать всем. Конечно известь была не лучшим материалом, поскольку такой бетон впитывал потом влагу, но сухой воздух пещеры и обогрев домов позволили бы мне компенсировать этот недостаток, ведь по сравнению с тем, что нужно было быстро и качественно возвести сразу несколько домов.
Небольшой запас материала я привез с собой, поэтому делая раствор и заполнив им опалубки, которые были предварительно заполнены камнями и жгутами волокон, я стал утрамбовывать их и показывать кобольдам, как и что нужно делать. За мной следили всё еще не понимая, что я делаю, но уже на следующий день, когда я снял деревянную опалубку и показал им прочные, пусть пока влажные стены коробки будущего дома, крышу которого я перекрыл теми же арочными перекрытиями и получил первый бетонный дом в этом мире, взгляды кобольдов, а особенно «каменщиков» изменились. Глаза их загорелись, они подходили и осторожно трогали стены, словно боясь, что они развалятся. На что я сказал им подождать еще пару дней и прийти сюда с кирками, они с недоверием посмотрели на меня, но покачивающийся ломик жреца не дал им задать вопросов.
Когда стены подсохли и были признаны мной достаточными для тестирования, настала очередь «каменщиков». Вооруженные кирками, они боязливо подходили к моему творению и под грозным взглядом слабенько ударяли в стену. Пришлось забрать у одного из них кирку и помня о третьем законе Ньютона в пол силы приложиться в стену. Руки у меня тряхануло, но не отбило, так что для порядка стукнув в стену от которой откалывались лишь небольшие кусочки, я вернул инструмент хозяину.
Их же усилия, не подкрепленные моей силой и грибами, кроме небольших лунок, не давали больших результатов. Смотря на пыхтящих от усилий кобольдов, которые отбивая руки и ударяя в одни и те же места, наконец смогли сделать небольшую выбоину в стене, правда тут же их инструменты стали вязнуть в том волокне, что было проложено для связки щебня и тут им стало не до трудов. Кирки вязли и застревали в нем, не рвя материала.
– «Как же они долбят скалы? удивлялся я их попыткам, – они ведь его каменным инструментом долбили раньше. В день по чайной ложке отковыривая породу?».
– Достаточно, – прервал я их труды и когда усталые, тяжело дышавшие кобольды посмотрели на меня, я спросил, – достаточно крепкое, чтобы укреплять тоннели?
Старший из «каменщиков», который не принимал участие в этой вакханалии, а стоял и внимательно смотрел за трудами своих коллег, осторожно посматривая на жреца, спросил меня.
– Великий, а состав можно сделать более прочным?
Его вопрос удивил меня, но я решил ответить, пока жрец не применил средство «демократизации».
– Да, если использовать песок, оставшийся после вулканической деятельности, а также армируя бетон не волокном, а железными прутами, можно сделать строение нерушимыми.
– На сколько нерушимыми Великий? продолжал допытываться кобольд.
– Ты скажи, что ты хочешь, а я скажу выдержит ли железобетон, – пожал я плечами, не понимая его.
– Если мы будем копать землю, а не твёрдую породу, которую не нужно укреплять, кольца из этого материала будут достаточно крепкие, чтобы выдержать давление толщи над нами?
Я задумался.
– «Вон что хочет он делать! Додумался до передовой технологии тоннеле строительства».
Ведь и правда, если встречалась скальная порода на пути, которую нельзя было обойти, начинались проблемы и уменьшалась проходка за день, но зато тоннели становились самонесущими и укреплять их не было нужды. Теперь же если копать все время в земле, обходя скальные породы, при этом укрепляя своды не кольцами, так как их транспортировка будет затруднена, а четырьмя дугами которые можно потом на месте поставить и скрепить между собой бетоном, пожалуй – это будет оправданно и быстро. Ведь от того места, где мы сейчас начали копать до ближайшего тайного пути гномов расстояние было приличным, так что нужно будет озаботиться большим количеством материала для бетона, хотя, как заверили меня местные: с известняком, песком и вулканическим туфом вообще нет никаких проблем.
Посмотрев на кобольдов, которые ждали ответа, я пересказал им свои мысли, на что они конечно же отреагировали привычным мне образом, упав на колени и начав молиться, словно это я, а не они предложили хорошую идею.
– Жаль, конечно, что так мало народа в селении, – посетовал я Грыху, когда мы удалились в его дом, оставив «каменщиков» с новой игрушкой, – придется смириться с медленной проходкой, в тоннеле одновременно не может работать много кобольдов.
– Если бы удалось убедить жрецов соседних селений, – огорошил меня новостью жрец, – помогать нам, но это невозможно, в наших Богов больше никто их них не верит.
– Так погоди, погоди, – я от неожиданности его признания сначала не понял, о чем речь, – ты хочешь сказать, ваше селение не единственное? Есть еще кобольды?
– Да конечно, – он удивленно на меня посмотрел, – просто мы живем далеко друг от друга и практически не пересекаемся, так изредка проходчики встречаются, прокапывая тоннели.
Он продолжал говорить, а я ругал себя последними словами, действительно с чего я решил, что обнаруженная мной раса, присутствует в этом мире в виде единственного поселения под землей? Просто так исторически совпало, что мастера клинков взаимодействовали только с этим поселением, но ведь и правда, могли существовать и другие кобольды.
– «Хорошо, торопиться пока не будем, – решил я, едва мои мысли по дальнейшему захвату этой расы начали формироваться в голове, – нужно для начала разобраться со всем, что тут есть, а уж потом изображать из себя подземного Александра Македонского».
Следующие несколько недель были посвящены тому, что я показывал, как построить печь для обжига известняка, чтобы получить известь, какой состав бетона лучше подходит для заливки в опалубки и поэкспериментировал с туфовым песком, который оказался лучше обычного. Бетон с таким песком получался более прочным, что конечно же не могло нас не радовать. Определившись с теми, кто будет копать новый тоннель, а также показав старшим из них направление и примерное расстояние, я также распорядился осторожно обращаться с деревянной опалубкой, поскольку её запасы были ограничены, привезенных досок было не очень много, так что, если они начнут ломаться, новые взять просто не от куда. Тут же оказалось, что я вообще зря вез их с собой в таком количестве, так как кобольды быстро научились делать опалубку из привычного им каменного сланца, пусть не такого удобного, как дерево для крепления, но в сборном виде «шип в шип» для литья одних и тех же дуг, подходил идеально. Бетон к нему не скреплялся, так что отслаивать каменные плиты друг от друга кобольды с железными инструментами и зубилом научились на раз, с их то опытом изготовления каменных перекрытий и подпорок!
В общем очень скоро технология была многократно обкатана, опробована в деле и признана всеми каменщиками божественной. Я сам сходил и посмотрел, как они укрепляли начало нового тоннеля и хоть нам было далеко до гладкости и плотности того, через который я попал сюда, но все же это было несравненно лучше и красивее того, как они копали раньше. Не только я, но и они сами восхищались гладкими и прочными сводами, которые образовывали бетонный рукав на всем протяжении выкапываемого тоннеля. Очень скоро я понял, что могу больше не присутствовать на рытье и заняться наконец своими делами, собственно ради чего я сюда и спустился впервые ковать легендарное оружие, а то эти вроде бы нужные вещи, что я сейчас делал, отвлекали меня от главного. Хотя я вынужден был признать, что без этих «мелочей» приступать к спокойной ковке и экспериментам было бы невозможно.
Выбрав себе из «каменщиков», так как я заметил, что они на настоящий момент были самые несуеверные из всего населения, двадцать особей в качестве постоянных помощников, я направился в свою пещеру, нагрузив их мешками с нужными мне материалами и провизией. Я постарался учесть все нюансы, чтобы зная подземные реалии, приготовить себе нужные инструменты и материалы на поверхности, на которой второй раз я окажусь не скоро.
Дойдя до своей кузни, я приказал разгружать мешки. Сам же стал распаковывать главное, что я приготовил для облегчения себе работы в подборе нужной степени науглероженности железа – шамотные тигли, которые я изготовил с помощью гномов, но перед этим всех здорово погонял, чтобы мне нашли приемлемую огнеупорную глину. К сожалению, белой я не нашел в этой местности, но голубую раздобыть удалось. Я собирался попробовать делать эти тигли на поверхности, где у меня были нужные материалы и рабочие руки в избытке, чтобы под землей иметь готовые ну или в крайнем случае уметь их изготовить из того, что будет под рукой, но уже умея их делать и не натыкаться на проблемы и преграды при первых пробах производства. Лучший состав, который я смог подобрать для тиглей – это смешение голубой глины с порошком древесного угля в пропорциях один к одному и добавлением в этот состав рубленного конского волоса, я когда-то давно слышал от деда, что так делали для повышения стойкости полученной керамики к растрескиванию из-за получившихся полостей после выгорания конского волоса. К сожалению температур плавления железа, чтобы полностью проверить мои тигли после просушки не нашлось, и я проверил их только на той температуре, что была мне доступна в гномьих горнах на каменном угле с поддувом. Получаемая там температура была немного ниже плавления металла, максимум девятьсот-тысяча градусов, до нужной тысячи шестисот было еще далеко, так что оставалось только надеяться, что получившиеся тигли не расплавятся вместе с железом, когда я спущусь вниз.
Почему я так рассчитывал на то, что кипящая магма в моем бассейне под землей достигает больших температур? Именно потому, что она не булькала и не остывала, а именно кипела, по консистенции напоминая больше кефир, чем сметану. Так что если обычно предел температур лавы, вышедшей на поверхность был не больше девятисот градусов, а магмы не больше тысячи триста, то что я видел в графитовом бассейне было явно выше. Не знаю кто и как придумал саму форму, а также как из земли и под каким давлением забиралась магма, но все было похоже на то, что однажды кузнец попросил мага сделать так, чтобы была емкость, в которой можно было плавить металл. На вопрос, какая температура нужна, кузнец видимо пожал плечами и ответил, что как можно выше. Маг и организовал так, как смог, выпустив из-под земли бьющую под большим давлением струю магмы, чтобы она вырывалась с одного отверстия стенки бассейна и уходила в другое отверстие на противоположной стенке, закрепив всю эту конструкцию магией. Потом со временем технология плавки была видимо утеряна, поскольку стоявший рядом кузнечный горн был явно нацелен на то, чтобы работать не с расплавленным металлом, а железом, которое разогревалось до ковочных температур. Тем более что графитовые бассейны для магмы и алхимический стол, с неизвестными мне свойствами, выглядели слишком технологичными на фоне средневекового горна и других инструментов кузнецов. Скорее всего я был прав, первые мастера клинков и их магические помощники были куда более высоко технологичными в плане металлов, чем их потомки.
Уйдя мыслями в неизвестное прошлое этого мира, я отвлекся от кобольдов, которые рассматривали тигли, что я достал. Пришлось вернуться с небес на землю и не сильно погонять их гонять за это. Почему не сильно? Ведь проверять расплавиться ли металл в бассейне в этих тиглях предстояло именно им, так что я достал еще специальные клещи на двойных длинных ручках, которые позволили бы им работать рядом с магмой безопасно, хотя я и помнил, как они спокойно опускали куски угля в кипящую магму, но то были куски угля, а не полные металла тяжелые тигли, так что я озаботился и этим, пока был в колхозе.
Поскольку мне хотелось скорее попробовать совместить мои знания, домашние заготовки и способности кобольдов в то, о чем я задумывался еще до выхода на поверхность, то вначале заставил их потренироваться, парой взявшись за клещи, опускать тигель в озеро с водой, дабы не потерять его, следя при этом, чтобы они брали и держали его аккуратно, но крепко. Только когда тренировки дали приемлемый результат, я наполнил тигель металлом с низким содержанием углерода из первой принесенной мне рудокопами партии и добавил туда два кусочка чугуна из кусков, принесенных проходчиками из второй партии. Именно так, добавляя в низко углеродное самородное железо кусков высоко углеродистого чугуна с контролем на выходе с помощью своей способности получившегося состава я и собирался подобрать нужный мне сплав для будущей оружейной стали.
Трудно передать словами, что я чувствовал, когда смотрел с замиранием сердца, как кобольды опускали тигель в бассейн. Если бы мои предположения о температуре кипящей магмы не подтвердились, все приготовления и поиски глины, а также мучительные изготовления тиглей были бы напрасными. Пришлось бы вернуться к старому дедовскому способу науглероживанию железа с помощью древесного угля, что мне категорически не хотелось делать. Плавкой я мог достичь быстрее и качественнее результатов, так как металл различный по составу, в конце концов плавился бы в однообразный по консистенции сплав, просто содержаний различные примеси. В случае же науглероживания я получал неоднородную по составу сталь с трудно повторимым потом рецептом. В общем я решил так, попробовать сначала плавку, если не получится, тогда пользоваться горном, как и мастера до меня тысячу лет назад, но повторюсь, хотелось лучшего, ведь не зря же там стоял этот бассейн.
Когда металл внутри тигля стал разогреваться и набирать цвет, я замер, как в прочем и замерли держащие клещи кобольды, а тот момент, когда лежащие внутри куски металла стали мяться под температурой как масло и потекли я едва не пропустил, но вот когда металл стал плавиться и переливаться через тигель, так как оказалось, что его я положил больше, чем объём ёмкости, я с облегчением выдохнул. Теперь методом научного подбора, я стал закладывать в другие тигли металл, но различной пропорции железа и чугуна, помечая эти пропорции у себя на пергаменте, а также сами тигли. Поскольку для остывания металла в тиглях нужно было время, то я собирался заполнить сразу все имеющиеся у меня ёмкости с различным количеством чугуна, чтобы потом, когда все остынет с помощью способности опознания проконтролировать, какая сталь получилась лучшей. Меня интересовал состав, который позволил бы мне получить сталь с составом углерода в диапазоне от пяти до шести десятых процента без вредных примесей в виде фосфора и серы, и лучше, чтобы она содержала небольшие примеси хрома или никеля. Для этого я собирался потом обследовать все самородные залежи железа, которые покажут мне кобольды, но пока же мне нужно было подобрать состав для отлично сваренной, прокованной и закаленной низколегированной стали. Я отлично помнил, как дедушка мне несколько раз демонстрировал, как современные стали с хорошей проковкой и закалкой рубят «псевдо» дамаск, которым был заполнен рынок. Ножи из крученного или штампованного булата, купленного мной или отцом, почти всегда проигрывали старенькому ножу деда, который тот клал на привезенный нож и кувалдой разрубал его на куски. На наши вопли о потраченных деньгах он всегда говорил, что лучше бы мы отдали деньги ему на нормальный уголь и покупные бруски хорошей стали, чем тратили свои деньги на бесполезные куски разрекламированной фигни.
– «Так что никого булата и дамаска, – сразу решил я едва только задумался о легендарном оружии, – если пойдет плавка в тиглях, то лучше буду делать технологичную сталь, рецепт изготовления которой можно будет оставить кобольдам или «своим» гномам, когда они достигнут в своих горнах температуры плавления металла».
Когда тигли были выставлены в ряд, остывание металла должно было идти естественным путем, я собрался отдохнуть впервые за этот день. Отпустив изнеможённых тяжёлой работой помощников, я блаженно растянулся на сделанной собственноручно скамейке из бетона, с постеленными на ней привезенными с поверхности пушистыми шкурами.
– «Смесь технологий и естества, что может быть лучше? с этими мыслями, ворочаясь на шкурах, я заснул».
Тигли остывали три дня, все это время я не особо мучился бездельем, так как заняться было чем, хотя бы продолжить ковать кирки и лопаты, потребность в которых пока не была целиком покрыта. Эксперименты с оружейной сталью и ковке оружия я закончу ещё не скоро, так что нужно было в свободное время продолжать обеспечивать кобольдов железным инструментом. Единственное, что меня сильно доставало, отсутствие вторых рук. Молотобойца или механического молота катастрофически не хватало, приходилось все делать самому и это раздражало, когда заготовку не получалось выковать за один или два подхода и тратилось в три раза больше времени, чтобы опять её нагреть. В общем мои мысли о повышении уровня технологий в металлургии начали наконец структурироваться в голове, приобретая подобие плана, что и в какой последовательности нужно будет делать, но пока пока нужно было разбираться со сталью.
Доставал я из тиглей метал в привычном состоянии опознания, когда молитвы гоблинов действуют на все тело, а неприятный вкус грибов практически уже не ощущался, настолько я к нему привык.
– «Так одиннадцать, двенадцать и тринадцать имеют разброс от ноль пятидесяти пяти до ноль шестидесяти пяти, – с удовлетворением понял я, когда по очереди дотрагивался до еще теплого металла. Значит надо и экспериментировать дальше с этим количеством материалов, чтобы добиться шести десятых процента содержания углерода в стали».
Была конечно опасность в моих расчетах, что месторождения самородного железа, на которые я сейчас опирался в составе компонентов сплава исчерпаются, но я не переживал по этому поводу, так как собирался просто провести эксперименты о самой возможности получения качественной стали в местных условиях и принципов создания легендарного оружия, поскольку даже примерно не представлял себе с чего начинать, единственное что я знал, что в каждом из них должен быть кристалл душ. Поскольку разбирать реликвии из музея гномов мне бы никто не дал, придется экспериментировать самому, благо у кобольдов были найдены эти самые кристаллы, которые дожидались своего часа у меня в котомке.
– «Надо будет потом узнать, зачем они вообще у магов меняли их и как происходит процедура обмена, – мысли о магах и пути домой периодически возникали у меня в голове, но я старательно гнал их прочь, сейчас были более первостепенной важности дела».
– «В принципе из этих трех брусков можно делать мечи, – размышлял я, вернувшись к настоящему и смотря на остальные «неудачные» цилиндры металла, оставшиеся после первой заливки, – а остальные пустить потом на дальнейшие эксперименты, добавляя в них чугун или чуть больше малоуглеродистого металла, если получившийся сплав содержал больше углерода, чем мне было нужно».
Вторая заливка была рассчитана боле прецизионно, поскольку зная количество материала, которое я клал ранее в те тигли, которые получились особенно удачными, теперь я кусочки чугуна раскладывал точнее. Пока металл остывал я занялся ковкой, причем поскольку я имел дело с однородной сталью я решил упростить себе задачу и из одного цилиндра сделал форму в виде прямоугольника с округлой горбинкой. Когда я клал в неё раскаленный металл, то процесс ковки немного упростился, поскольку получалась на выходе прокованный и сплющенный металл сразу с долом по середине. Форму я собирался потом сделать более аккуратной, так как меня сейчас интересовал сам процесс изготовления легендарного оружия, поэтому взяв один из кристаллов, я на всех участках процесса пытался приложить его к металлу, но пока ничего не происходило и меня это тревожило.
– «Может стоит сделать выемку и держатели? думал я, прикладывая кристалл к закаленной в воде полосе металла, которой нужно было еще пройти отпуск и заточку с шлифовкой».
Грубую шлифовку я мог провести, так как рядом с горном имелись три больших округлых камня с разной степенью зернистости, подобные я видел у гномов, а вот с заточкой вышли бы проблемы, у меня не было нужных материалов здесь для этого, но в принципе мне это и не было нужно. Пока все было чисто условно, проверочно и не давало результата, как я не прикладывал кристалл к заготовке меча, ничего не происходило.
Вот остался последний этап, когда я прикоснулся и упрочнил структуру стали своим даром мастера клинков, просто физически ощутив, насколько и так хорошая заготовка под клинок меча, становился отличной. С дрожью в руках я поднес кристалл к концевику и надавил. Под моим ошарашенным взглядом кристалл словно в масло вошел в металл, а когда я убрал руку они со сталью стали единым целым. Протянув руку, чтобы попробовать вытащить его, я еще больше офигел, когда заготовка стала дергаться и пытаться от меня удрать.
– Эй, хватит наглеть! возмутился я и наступил ногой на пытавшейся упрыгать от меня кусок металла, затем не смотря на его дерганья и попытки вырваться, я заставил гоблинов молиться и прикоснулся к заготовке. Структура металла, после внедрения в него кристалла изменилась и теперь я почувствовал, как сила кристалла стала струиться по тем серебристым жилкам, которые меня так удивляли в его структуре после упрочнения даром.
– Так и что теперь мы имеем? я до конца не понимал, что произошло, поэтому прочно взявшись за конец хвостовика, ударил заготовкой по ломику, который поставил рядом с наковальней. Я едва успел зажмурить глаза и отпустить заготовку, когда после соприкосновения её с ломиком раздался треск и пламя ударило мне в лицо.
– «Блять, экспериментатор чертов, – я разглядывал обожжённое лицо, отсутствие бровей, а также части волос на голове, после того как час просидел возле озера и охлаждал горящее от ожогов лицо, ругая себя последними словами, – нашел где экспериментировать!».
Обругав себя еще несколько раз, я кряхтя встал и поплёлся к заготовке меча, которая сейчас спокойно лежала рядом с разрубленным напополам ломиком, а также срубленной части наковальни, к которой он был прислонен и опалённому полу вокруг всей этой красоты.
– Не понял, – тут ко мне пришло осознание, что я создал легендарное оружие, пусть без гарды, не заточенное, чуть криво выкованное, но оно работало!
Вместо радости у меня в груди стало разливаться чувство гигантского разочарования.
– «Вот так просто? я сел на скамейку и взял в руки заготовку, которая даже не пострадала после удара, – а как же годы и годы трудов, о которым мне так долго толковали гномы? Как же тайны и прочая фигня? Просто выкуй железку, вставь в неё кристалл и ты получишь легендарное оружие? Какая роль кузнеца тогда во всем этом? Просто чтобы родился или приобрел дар мастера клинков?».
Я сидел и когда заготовка в руках опять начала нагло дергаться, я раздраженно протянул руку к кристаллу и потянув за него, вытянул его из металла. Лишь маленькая ямка на конце хвостовика показывала, что тут ранее что-то было. Структура металла не изменилась, просто по серебристым жилкам внутри перестали струиться прозрачные струйки тумана, которые я чувствовал ранее, когда кристалл душ был в него вставлен, теперь это была просто стальная заготовка под меч.
– Вот это просто капец Макс, – я опер руками подбородок, чтобы не касаться болящего лица и задумался, – столько разговоров о мастерстве кузнецов, столько тайн и загадок, а на самом деле любой корявый подмастерье, имеющий дар и кристалл может сковать легендарное орудие.
Я почувствовал себя оплеванным и униженным, от меня не требовалось почти вообще ничего! Просто совместить два компонента! Разгадка у многовековой загадки гномов оказалась слишком простой: нет кристалла душ нет легендарного оружия.
Не знаю, что чувствовали другие кузнецы, когда обнаружили это, но лично я чувствовал себя отвратительно. Ты всю жизнь впархиваешь, учишься различать цвета разогрева и отпуска, структуру металла, ловишь время закалки, подбираешь материалы и флюсы, а рядом сопливый мальчишка, который год как встал за молот получает этот дар и через пару лет проведенных внизу, выдает легендарные клинки. Молчу уже про то, что если дар получал мастер-кузнец и спустившись вниз после недолгих экспериментов понимал, что без кристалла душ, он никто у меня просто не было слов.
– Возможно именно поэтому никто не оставлял никаких записей, – прозрел я, – какой смысл был писать об общеизвестных технологиях производства оружия, если все, что от тебя требовалось выковать более-менее приличное оружие и вставить в него кристалл!
– Мне вот интересно, – я поднялся с места, – если взять и ощутить всё имеющееся наверху легендарное оружие, какого качества металл там будет до его упрочнения? Все ли мастера постарались, чтобы их оружие было качественным, или убедившись, что можно выковать любое приемлемое оружие, забивали на это дело?
Мои мысли пошли дальше.
– Надо вставить в мою заготовку другие кристаллы и попробовать их на способности, если я прав и именно кристаллы обеспечивают силу и способности легендарного оружия, то каждый раз, когда я буду вставлять другой кристалл, моя заготовка будет иметь различные способности.
Я оказался прав, вставленные по очереди два других кристалла наделили заготовку разными способностями. От первого она заискрилась маленькими молниями, от второго ничего не происходило, пока я не дотронулся обожжённой рукой до клинка и с удивлением не обнаружил, что ожоги проходят. Я конечно же тут же дотронулся им до лица и с радостью почувствовал, как проходят ожоги и тут, а лицо становиться прежним. Даже брови и волосы отрасли до прежней длины! Вытащив кристалл, я заныкал его отдельно от остальных.
– «Такая вещь в хозяйстве пригодиться самому».
– Интересно, если выковать меч, топор, секиру, копье и вставить в них один и тот же кристалл, – стал размышлять я дальше, – это будет оружие с теми же самыми свойствами? По идее да, ведь все дело в кристалле душ, а не в форме, в которую он вставляется.
Решив проверить и эту теорию я просто оформил второй цилиндр стали в молот и когда он был готов, вставил в него сначала положенный отдельно кристалл. Молот приложенный к ране, специально сделанной мной на руке, послушно её залечил. Первый же кристалл, который вызывал огненные взрывы, я аккуратно протестировал возле озера, ударив им не сильно по кромке скалы и удовлетворенно подтвердив свои догадки, когда маленький огненный шар полыхнул в то место, где молот соприкоснулся с породой.
– Мда уж, – я снова задумался, устроившись на своей скамейке. Кобольды, которые давно просто молились при виде моих экспериментов, еще усиленнее стали молиться, когда я на них посмотрел.
– Похоже делать молот со свойства лечения явный бред, достаточно небольшого кинжала, а вот копье, которое будет вызывать огненные шары подальше от своего владельца будет правильным выбором вместо меча. Получается всё опять упирается в свойство самого кристалла душ, а тебе нужно лишь вставить это свойство в более подходящее для этого форму оружия.
Мой взгляд не отрывался от кобольдов, которые видя, что я по-прежнему смотрю только на них, стали молиться ещё усиленнее.
– Интересно если вставить огненный кристалл в арбалет, будет ли это свойство на болты передаваться? я думал, чем можно было бы вооружить этих небольших существ, которые в силе явно проигрывали всем остальным расам, – ведь если подземную экспансию среди других кобольдов мы и выиграем обычным оружием, то против тех же гномов нужны будут аргументы посерьёзней.
Эксперимент меня заинтересовал, я решил сделать простой лук, точнее грубое его подобие, просто отщепленная палка от доски с тетивой из волокнистого материала грибов. Если бы любой воин увидел его, меня бы обсмеяли, но сейчас критиковать было не кому, кобольды лишь смотрели на мои манипуляции с затаенным священным испугом. Примотав металлическую рукоятку с кристаллом к палке, я убедился, что свойства металла не передаются на другие материалы, пусть и находящиеся с ним в контакте, палка не стала легендарным оружием, что в принципе было логично, но проверить все же стоило.
– «Надо попробовать арбалет. Для него нужно было делать дугу и плечи из пружинной стали с другим содержанием углерода и в них вставить кристалл, а уже эту конструкцию поместить на деревянное ложе и посмотреть, что получиться, – решил я».
Найти сталь из тигля с содержанием углерода семь десятых, чтобы закалить её при красном цвете металла и отпустить при тёмно-синем времени, чтобы получить пружинную сталь, много времени не заняло, так что на третий день, когда можно было вытаскивать вторую заливку из тиглей, я все еще занимался подобием арбалета, который также как все мои предыдущие изделия был груб и ужасен с виду, но работал.
Натужно натянув тетиву, которая к моему удивлению, даже не порвалась после первых пробных выстрелов я вложил деревянный болт без наконечника и направив арбалет от греха подальше в сторону озера, отпустил скобу удерживавшую тетиву. Свистнув, болт улетел, так и оставшись обычной деревяшкой. Вложив второй, но уже с наконечником с простой стали, попытка закончилась с тем же эффектом. Третий раз я вложил болт с наконечником укрепленным даром, который слегка засветился перед выстрелом, но не более.
– «Угу, – промычал про себя я и пошел выковывать металлический шарик».
Укрепив и вложив его в желоб, я осторожно потянул скобу. Раскалённый до красна кусок металла свистнул и улетел в сторону озера.
– Так себе эффект, – прокомментировал я получившийся результат, – ну прилетит такой в доспех конечно мало не покажется, когда он раскаленными осколками брызнет, но не тот эффект, которого я ожидал.
Второй кристалл, который награждал меч молниями был вставлен вместо огненного и вот тут уже я задумчиво проводил взглядом маленький гудящий молниями шар взглядом, когда он упал в воду и перестал светиться.
– «Это уже интереснее, электричество и железо хорошее сочетание, – подумал я, доставая оставшиеся кристаллы, – надо попробовать все».
Пригодными оказались всего три, так как еще один был так же электрическим, а вот второй делал из стального шарика какое-то темное облачко, которое разъедало все, к чему он соприкасался дыры в стене на глубину метра были этому наглядным доказательством.
Еще один кристалл заинтересовал меня тем, что замораживал стальной шарик, заставляя тот раскалываться на кусочки при ударе, поэтому когда я вставил его в заготовку меча, все к чему притрагивалась полоса металла, замораживалось.
– «Холодильник! первое, что мелькнуло у меня в голове, едва я увидел результаты его действия и еще один кристалл отправился в моё личное пользование».
С остальными же я собирался поступить просто, разобраться с их свойствами, сделать нужное под них оружие и вручить три легендарных арбалета кобольдам, остальным потом привести сверху обычные и сделать таким образом свои первые войска арбалетчиков. Конечно вставал вопрос доспехов и болтов, но если будет снабжение сверху – это все решаемый вопрос. Ведь остальные пять легендарных оружия я собирался раздать своим приближенным в колхозе. До сих пор оставался большой риск, что гномы, когда у них начнутся смуты в столице в купе с появлением новых технологий в виде бумаги, совершенно правильно подумают в сторону нового клана с их таном, у которого вечно шило находится в одном месте. Так что прикрыть свой колхоз легендарным оружием мне совершенно не помешает, к тому же я планировал если все пойдет хорошо, то количество кристаллов душ у меня будет большим, чем десять, но опять же, до встречи с магами было еще далеко. У меня мелькнули конечно мысли, что когда я сделаю три магических арбалета можно попробовать встретиться с магами, но не зная их возможностей, а также предусматривая тот вариант, что их магия сможет остановить летящие в них шарики, я снова решил не торопить события.
Отсоединив все кристаллы, я снова сложил их в котомку, в принципе все основные моменты с использованием кристаллов душ и легендарным оружием стали мне понятны, как стала понятна и мизерная роль мастеров клинков в этом, которые без этих самых кристаллов были по сути никем. Эта ситуация меня, как потомственного кузнеца в нескольких поколениях очень задевала, мне захотелось показать не только гномам, но и вообще всему миру, что настоящие кузнецы, могут обойтись и без легендарного оружия, показав, что они умеют.
Вот тут действительно мне придется потрудиться и покорпеть, чтобы доказать, что я могу и помню из металлургии хоть что-то, что когда-то слышал, читал или хотя бы мельком видел, но пока кобольды копали тоннель, стоило подготовить оружие для всех кристаллов, а для этого нужно было вернуться к ожидающим меня тиглям второй заливки.
– «Так для двух кристаллов подойдут наверно мечи, с них пожалуй и начнем, – довольно хмыкнул я, когда в пяти из двадцати тиглях обнаружился приемлемый для меня сплав с шести десятых процента содержанием углерода».
Посмотрев на свою форму для формирования меча с долом, я плюнул с досады и решил начать именно с неё, все же хоть и два меча сейчас надо было ковать, но если я сделаю нормальную и качественную форму она мне сильно поможет в будущем, так что лучше потратить время сейчас на это, когда мне никто не дышит в спину. Вскоре форма отличного качества заняла свое место у меня в кузне и настала очередь клинка, а потом и не менее ответственная пора делать рукоять, крестовину и головку. Самое сложное для крестовины было выковывании её дужек, а также чтобы на нижней стороне были углубления для плеч клинка. Это углубление должно как можно точнее подходить к его плечам, иначе при сильных нагрузках в ходе боя дужки крестовины начнут болтаться, поэтому приходилось после ковки постоянно примеривать клинок и убеждаться, что я делаю все верно. Головку было выковать значительно проще, тем более, что это я тоже делал не раз.
Трубку рукояти я решил не заморачиваться и сделать из дерева, чтобы потом обтянуть оплеткой из кожаных ремешков. Конечно лучшим вариантом было бы сначала сделать первый слой из шнура, промазанного клеем, а лишь потом делать кожаную оплетку, но это все можно будет потом сделать на поверхности, швертфегеры гномов сделают это явно лучше моих кустарных приемов.
Взяв кусок дерева по диаметру в три раза больше диаметра окончательной трубки рукояти, я накалил хвостовик докрасна, предварительно обмотав клинок мокрой тканью и стал осторожно надевать будущую рукоятку на раскаленный хвостовик так, чтобы он выжег изнутри подходящую форму. Как только кусочек хвостовика показался на противоположней стороне я быстро снял трубку рукояти и положил её в воду, чтобы потушить и не дать загореться, хвостовик остывал сам, чтобы не допустить его отжиг и испортить закалку клинку.
Когда клинок остыл я подогнал трубку рукояти чтобы между ней, головкой и крестовиной не было зазора, затем напильником пришлось удалять лишнее дерево, поскольку я боялся, что если начну стесывать ножом, могу расколоть или вызвать трещины на рукояти, так что пришлось долго и нудно действовать напильником. Когда все было готово я завершил работы, приклепав головку на хвостовик.
Первый меч был готов, и чтобы с шлифовкой почти готового меча не заморачиваться самому, ну не обладал я достаточным терпением, чтобы часами водить бруском по лезвию, выдерживая определенный угол, я решил приставить к этому делу своих помощников. Тем более тут были только три крупных камня на которых можно было сделать лишь грубую шлифовку, тонкое доведение острия видимо не предусматривалось мастерами с возможностями легендарного оружия, если даже тупая стальная, упрочненная заготовка меча смогла разрубить железный прут без ущерба для себя – но это был не наш путь. Я хотел сделать идеальное оружие и лишь потом упрочнять его, чтобы хоть как-то внести в меч свой кусочек души, как в реальное творение, в которое вложено много сил, знаний и мастерства.
Показав двум кобольдам, как водить лезвием по камням, добиваясь грубой шлифовки и выведения лезвия, я отправился в селение, мне нужны были рудоходцы, с их помощью я собирался найти любой вид мусковитового сланца, для тонкой заточки. Конечно об «арканзасе» или «турецком камне» тут было не мечтать, но приемлемые натуральные камни должны быть, как я понял эта территория гор была полна сюрпризов, если в одном месте соседствовали породы образованные вулканической деятельностью, то совсем недалеко присутствовали с водным и органическим происхождением. Думаю, если хорошо поискать, то и нефть можно было легко найти здесь, но она пока для меня была не интересна, возможно позже, когда колхоз разовьется до больших размеров и потребуются другие источники энергии для обеспечения его жизнедеятельности я займусь её поиском.
В общем пришлось несколько дней потратить самому, чтобы наконец найти приемлемого качества залежи сланца, чтобы показать рудоходцам, что мне в итоге нужно. Я приказал искать и приносить мне только камни с похожими качествами и маслянистым блеском, а сам уставший, с больной спиной и коленями, отправился назад в кузню. Ползанье по низким и сырым кобольдским туннелям не пошли мне на пользу, на следующий же день я слег с температурой и лихорадкой. Только когда я пришел в себя и голова у меня прояснилась, я вставил лечащий кристалл душ в кусок ломика, который я разрубил при первом тестировании легендарки и подлечил себя, прикладывая его ко всем частям тела. Мне явно полегчало, как и спала температура.
– «Надо сделать для него неприметный кинжал, как я и хотел ранее, – решил я, поднимаясь на ноги, – а то так и помереть не долго, если я вовремя не успею его вставить в какую-нибудь железку».
Для начала я проверил, как идут дела со шлифовкой у кобольдов, оказалось эти упорные и усидчивые существа вполне прилично довели меч до состояния, когда имеющиеся камни кузни не могли шлифовать его дальше. Нужно было дожидаться прихода рудоходцев, с их находками, а пока отдав им второй меч, я пошел растапливать горн, чтобы выковать себе кинжал, куда на постоянную основу я вставлю лечащий кристалл.
Рудоходцы появились лишь неделю спустя, но зато притащили с собой горы различных камней. Разного цвета, состава и прочности, большинство отсеивались мной сразу, я тестировал их на лезвии кинжала, лезвие которого кобольды довели до мутноватого блеска, постоянно сменяя друг друга. До зеркальной поверхности было еще ой как далеко, но с помощью местного мусковитового сланца я собирался довести дело до конца. Тем более, что десяток различных камней был признан мной вполне приличным по качеству и зернистости кварца внутри них, так что отдав для тестирования свой кинжал и новообретенные образцы, я пошел отдохнуть.
Первый клинок был готов через две недели, я протестировал его стандартным способом сбрив себе волосы с предплечья, оставшись доволен остротой и зеркальным блеском, поэтому вручив кобольдам второй меч и кинжал, я подошел к своей скамейке и присев на неё полюбовался своим по сути первым самостоятельным мечом, сделанным от и до, без дыхания за плечом мастера гнома или дедушки. Блестевшее лезвие завораживало, а гордость за то, что этот меч – моя работа, распирало меня. Чуть портило это все осознание того, что дальнейшее, что я с ним сделаю будет не моими способностями, а непонятным даром местного мира, совмещенного с кристаллом, который производят только маги. Внутри было желание оставить все как есть, но циник внутри меня победил чувство прекрасного и я дотронулся до лезвия, вызывая знакомые чувства упрочнения металла. Через секунду я держал в руках красивый, но черный меч похожий на все остальные, выкованные мастерами клинков. Я вытащил из котомки кристалл, который срывал с лезвия клинка при замахе невидимые вихри ветра, разрубающие все на своем пути. Покосившаяся скамейка, на которой я сидел была явным доказательством, что многие мои эксперименты с кристаллами были разрушительными прежде всего для меня самого: то наковальня обрезанная, то скамейка покосилась, то ломик послуживший мне верой и правдой теперь лежал двумя разрубленными половинками и это еще повезло, что я нашел лечащий кристалл сразу, а не после других разрушительных тестов с кристаллами.
Плетение кожаного ремешка на рукоять не заняла долгого времени и наконец меч был полностью готов.
– Красота! заключил я, довольно осматривая его со всех сторон.
Меч в руке загудел и отозвался приятным звоном, словно подтверждая мои слова.
– Погуди мне тут, – проворчал я, но тайно я был доволен, что даже меч оценил мои старания, – но, по-моему, стального цвета ты был красивее.
Меч стал недовольно дергаться у меня в руках, словно протестуя.
– Разговариваю с мечом, – грустно вздохнул я, – ни друзей, ни женщин – только сталь, только кобольды, только хардкор.
Мысли о женском поле я старательно гнал от себя, поедаемые грибы этому сильно способствовали, но я не сказал бы, что мне это сильно нравилось, хотелось завести себе постоянную любовницу и лучше бы в столице, да еще симпатичную. Мысли мои сменили направление, но я быстро постарался вернуть их на нужный настрой сталь, легендарное оружие, металлургия никаких баб.
Решив протестировать получившийся меч, я покосил немного поле грибов, убедившись, что в новой ипостаси, то есть полноценным мечом он стал еще более разрушительным. Увеличилась как ширина скашиваемой полосы, так и длина, на которую летит вихрь, так что разница между тестированием заготовки клинка и готовым мечом была большая. Вложенные силы себя окупили и это радовало, а то если бы меч, в который я вложил столько сил действовал бы так же, как и наскоро откованная полоска металла, я бы вообще плюнул на все и наделал бы поделок, вставил бы в них кристаллы и завершил бы на этом свою деятельность, как мастер клинков.
Тут мне стало интересно, а можно ли вообще встроить кристалл просто в брусок металла, закаленного и укрепленного даром. Подогреваемый интересом, я оставил меч на скамейке и пошел к горну. Кобольды привычно засуетились, зажигая его и раздувая мехи, чтобы прокалить новую порцию угля. Вообще за последнее время именно эти кобольды, которые постоянно работали со мной, стали значительнее спокойнее относиться к кузне и металлу, хотя и сильнее стали боготворить меня после последних тестирований с кристаллами душ, для них это вообще казалось таким священнодействием, что когда я доставал новый кристалл они начинали молиться, бросая работу. Приходилось приводить их в чувство, что молитва-молитвой, но только после работы.
Брусок я получил достаточно быстро и вставив в него кристалл я удивился тому, что от кристалла не потекли струйки внутрь металла, брусок металла остался просто бруском со вставленным в него кристаллом душ.
– «Хм, – про себя подумал я, – может быть потому что нет формы, он остается безжизненным?».
Убрав кристалл, я сделал отжиг стали и нагрел потом брусок до температуры ковки, сделав просто его чуть вытянутым и готовым принять любую нужную потом форму оружия и усилив его даром без закалки, вставил кристалл. Снова ноль эффекта.
– «Хм, похоже это как-то еще завязано на структуру металла, что ли? удивился я, – клинок только тогда становится легендарным, когда выполнены все условия?».
Снова раскалив заготовку, я слегка подровнял её, потом закалил и сделал отпуск, едва дождавшись пока металл остынет, я вставил в него кристалл волнуясь при этом, не испортил ли я его своими манипуляциями. На меня также привычно накатилось удовольствие от работы в кузне, которое приходило ко мне все чаще за последнее время, стоило только встать к горну, похоже я стал лучше теперь понимать дедушку и его тягу к металлу.
Мои чувства тут же передались клинку, он ощутимо завибрировал и попытался вырваться из рук.
– «Так, успокойся! – твёрдо заявил я ему, копируя тон своего отца. – Сейчас я немного отдохну и снова за тебя возьмусь».
Клинок, как непослушный ребёнок, ещё несколько раз дёрнулся в моих руках и потом затих.
– «Похоже придется сделать третий меч, – вздохнул я, понимая, что обещание, данное мечу придется выполнить, тут же в голову пришло, что можно для этого огненного кристалла сделать двуручный фламберг. Так я обещание не нарушу и в то же время попробую отковать такую сложную вещь».
Идея меня захватила и принялся за работу, забыв о еде и сне. Ковать «огненный» меч в прямом и переносном смысле оказалось действительно сложно, я вообще потерял счет времени, и пришел в себя только тогда, когда клинок был готов, а я без сил отошел от наковальни и просто свалился на скамейку без сил.
Застонав я проснулся: руки, спина и ноги просто отваливались, а забурчавший живот напомнил о том, что неплохо было бы и поесть.
– Блин и чего меня вчера такое затянуло, что бросил все и стал ковать до потери сил? я поднялся и сел на скамейке.
Стоявший прислоненным к наковальне клинок будущего меча сразу же притянул мой взор. От удивления я открыл рот и несколько минут просидел все еще не осознавая, что это моя работа.
– Охренеть! я поднялся и подошел к наковальне, протянув руку к клинку, он тут же словно очнулся от спячки и приветственно завибрировал.
– Привет, – я коснулся его и провел рукой по плавным изгибам. Конечно они еще были не заточены и не отполированы, но даже сейчас ощущалось, каким красивым он будет.
– Мда уж, – я снова погладил по его шершавой поверхности и понял, что ковал клинок со вставленным кристаллом душ! Я просто забыл его вытащить, настолько меня затянул процесс ковки.
– Или это ты виноват? осенила меня мысль и я обратился к клинку с вопросом. Он лишь несколько раз виновато вздрогнул, заставив холодной струйки пота пробежать у меня по спине.
– Кристаллы сами могут направлять кузнеца, если хотят стать чем-то конкретным воплощённым в металле? снова спросил его я, понимая, как наверно глупо выгляжу со стороны, разговаривая с куском металла. Скосив взгляд на кобольдов я понял, что для них все мои действия выглядят не глупо, а божественно, поскольку их взгляды обращенные на меня светились еще большим фанатизмом чем два дня назад.
– «А ведь я старался отбирал рудоходцев, которые раньше не были так религиозны, как остальные, – вздохнул я, отворачиваясь от них и возвращаясь к клинку».
– Ладно тогда я что зря для первых двух кристаллов отковал мечи что ли? обратился я к нему, клинок задумчиво вздрогнул.
– Блин! Да откуда я знаю, как именно ты вздрагиваешь?! возмутился я, – как можно вздрагивать и передавать этим эмоции?!
Клинок не ответил, а я подошел к первому готовому мечу и спросил его.
– Тебе нравится меч или тоже переделать тебя во что-то другое?
Меч отрицательно завибрировал, словно возмущаясь моими предположениям.
– Ну хоть кто-то доволен, – проворчал я, – столько сил вложил в тебя и если бы ты начал выпендриваться
Я подозрительно посмотрел на него, но меч возмущенно задрожал, словно я сказал что-то обидное.
Забрав у кобольдов не до конца отшлифованный второй клинок, я вставил кристалл, который задумывался для него и получив в ответ, что это не то, что ему надо. Пришлось пообещать, что после того как поем и отдохну, возьмусь и за него. Хорошо еще, что третий кристалл согласился на форму кинжала, а то пришлось бы таскаться с чем-то тяжелым потом, чтобы иметь его всегда под рукой.
Поедая запасы еды, для которых я организовал холодильник – выковав железный ящик, который опустил в воду и вставив в железную стенку кристалл, заморозил часть воды вокруг него. Желания этого кристалла я в свое время не узнал, но в данном случае я не собирался его пока никуда вставлять организовать в любом меcте личный холодильник это было круто.
Весь следующий месяц был посвящен отковке оружия под желания кристаллов, я вначале не сильно хотел переделывать два арбалета под секиры, но после того, как убедился, что если тип оружия совпадает с желанием кристалла сила оружия действительно увеличивается, так что пришлось уступить и делать как они мне подсказывали своими подергиваниям, подпрыгиваниями и звоном. Если бы кто ранее сказал бы мне, что я смогу разгадать по звону и вибрации металла его желания, я бы просто покрутил пальцем у виска, но погляди же, что происходило сейчас.
Еще месяц я потратил на то, чтобы отыскать лучшие варианты мусковитового сланца, из тех, что были тут доступны, перебрал гору породы и прощупав множество тоннелей под молитвами кобольдов, попутно при этом находя множество других металлов и драгоценных камней. Пока у меня выдалось свободное время, я запасался золотом и серебром впрок, поскольку для кобольдов это были всего лишь очередные металлы и ценности для них не представляли, в отличии от меня и моими на них планами.
Именно тогда я познал выражение «золота много не бывает» и проклиная захватившую меня «золотую лихорадку» ходил и ходил по тоннелям, помечая кобольдам места наиболее богатых жил. Один раз даже не удержался и чувствуя, что жила совсем недалеко, сам взялся за кирку и откопал пару самородков размером с кулак. Забрав их с собой, я потом долго сидел и крутил их в руках, не понимая своего нового чувства, которое не хотелось с ним расставаться.
Остановил я это чувство сам, подумав однажды, что не хватало мне еще проделать в самородках по дырке и одев их на палец, ходить и все время повторять.
– Моя пре-ле-сссс-ть.
После того, как я посмеялся своим мыслям, «золотая лихорадка» меня отпустила и я пошел обследовать копавшийся для меня тоннель, пока шесть кобольдов-шлифовщиков, сменяя друг друга, шлифовали и точили оружие, которое кстати в их руках вело себя смирно после одного случая. Тогда я вернулся из очередного похода и застал двух шлифовщиков не за своим прямым делом, а молящимся секире, которая «горделиво» подпрыгивала на месте.
В моём гневе пострадали все. Кобольдов я наказал затрещинами, а выложенному на полу пещеры оружию я прочитал лекцию, что если они будут отвлекать своими выкрутасами моих подданных, то шлифоваться и затачиваться будут сами о камень, раз такие прыткие, а если и этого им будем мало, то вытащу кристалл и вставлю его обратно только после окончания шлифовки и заточки, если вообще в кирки их не переделаю. Похоже мои воззвания до них дошли и все остальное время, пока они были в руках кобольдов, они вели себя смирно, снова распоясываясь, когда я брал их в руки потренироваться или проверить насколько после окончательной заточки увеличилась их сила. Каждый раз убеждаясь, что чем лучше был изготовлен клинок и более тщательно отшлифован и заточен до применения моего дара укрепления, тем сильнее становилась сила легендарного оружия. Похоже древние маги специально озаботились этим фактом, чтобы не допускать халтуры со стороны своих оружейных коллег, меня это также устраивало, так как показывало, что я не зря тратил свои силы и время на все технологические процессы изготовления, уделяя каждому из них столько времени, чтобы получился отличный результат.
Как бы я не торопился, как бы не вкалывал наравне со шлифовальщиками, но сделать девять видов различного оружия, рукояти к ним, а также убедиться, что они готовы к бою, ушло еще два месяца. Арбалет я сделал для единственного кристалла, который неизвестным мне заклинанием или способностью разъедал все к чему прикасался выпущенный из него металлический шар, который я использовал вместо болтов. Кристалл был против этого, потому что видели те хотел стать секирой, но никакого дальнобойного оружия у меня больше не было, поэтому пришлось насильно вставить его в переделанный арбалет, который теперь не выглядел грубой поделкой пьяного мастера. Правда я пообещал ему, что как только найду кристалл, который согласиться быть в арбалете (ха-ха), сразу же сделаю под него секиру. Он вроде бы мне поверил и по крайней мере не дергал специально ложе, чтобы я промазал по цели.
Меня конечно все это дико раздражало. Мало того, что тайна мастеров клинков оказалась банальна и даже несколько скучна, так еще и постоянная зависимость от кристаллов, была неприятна. Они все были довольно своенравны и я потому старался с ними со всеми помириться и наладить отношения, потому что понимал, если я раздам оружие своим друзьям, которое будет по мелкому гадить им приобрету славу плохого оружейника, а оно мне надо было? Так что пришлось усмирить свою гордость и со всеми договариваться или убеждать, но это не значило, что мне это нравилось. Желание как можно быстрее начать свое дело, не зависящее от произведения магов и их желаний, крепло во мне все сильнее. Поэтому, когда кобольды доложили, что пробились в нужное мне место, отклонившись от направления, что я проложил по карте лишь на пару сотен метров, я был счастлив. Пообещав всем проходчикам премию в виде «божественной пищи», я нагрузившись легендарным оружием, отправился на гномьи тайные тропы. По своей карте, а также гномьим отметкам на самих тропах я знал куда мне нужно плыть и что до вожделенного выхода в колхоз оставалось всего пару часов заплыва на лодке.
Правда в этом раз я подготовился к выходу основательно, в течении недели кобольды таскали на тропы и делали схрон в стене который забивали серебром и золотом, их я решил поднять в первую очередь, чтобы реализовать свои планы по революции, а также как переходу на денежные отношения внутри колхоза, так и для будущей торговле вне его. Еще я сказал им что в этот схрон, когда заберу металл, положу материалы и продукты, которые жрец распределит между всем селением, при этом Грыху особо намекнул, что конины будет много и пусть большую часть он заберет себе и своим людям, но проходчикам тоннеля и остальному селению нужно выделить тоже долю, поскольку я обещал им это. По его задумчивому виду и моему кулаку, который я поднес для наглядности к его носу, он вроде бы понял, что я не шучу.
Кобольдам после того как все запасы металла были перенесены, я поручил заделать за мной вход и также оставить дежурных, чтобы видели, когда схрон очистят от металлов и заполнят продуктами, могли своевременно все это забрать. В общем отдав целый ворох наставлений, убеждений и угроз я наконец достал знакомую мне лодку с низкими бортиками и загрузив в неё гору легендарного оружия, едва уместившись в неё потом сам. Когда я оттолкнулся от бортика и посмотрел на провожавших меня кобольдов, которых Грых заставил конечно же молиться, я почему-то подумал, что сейчас в тему была бы песня «Прощание Славянки». Мы когда-то с родителями ездили на поезде на отдых и на вокзале играл этот марш, такое же чувство возникло у меня и сейчас, когда оставляя кобольдов, я отправлялся по водяному каналу туда, где снова моей жизни и существованию колхоза угрожала опасность.