Ричард видел, как только что трепетавшее над головой знамя Тюдоров упало, словно подкошенное. Вместе со своими рыцарями он растоптал первые шеренги врага. Несколько коней упали, несколько его рыцарей оказались пронзены копьями или обезоружены, однако остальные глубоко проникли в ряды среднего полка Тюдоров, в котором были собраны самые сильные рыцари.

Король уже видел возглавлявшего их человека, остававшегося неподвижным, как статуя, в то время как окружающие отчаянно сражались, чтобы сохранить его жизнь. Полный возмутительного спокойствия Генри Тюдор восседал посреди вихря смертей, вертевшегося вокруг него на расстоянии протянутой руки. Последний в своем роду…

Ричард пришпорил коня, зажатого среди пехоты Тюдоров, и яростно рубанул кого-то из теснившихся к его стременам. Тот рухнул под копыта его коня, и когда монарх вновь посмотрел на своего врага, он увидел, что путь к Генри Тюдору ему преграждает сидящий на невероятно крупном коне огромный рыцарь, широкий, как дверь в амбар. Забрало великана было поднято, и Ричард понял, что он ожидает удара в это слабое место. Глаза рыцаря поблескивали удовольствием от перспективы сразиться с самим королем: он ждал и был готов к бою. Сэр Джон Чейни обладал преимуществом в росте и ширине почти над каждым соперником, которого мог встретить на поле боя. Однако Ричард прошел школу боев с братом Эдуардом и больше, чем кто-либо другой на всем свете, знал сильные и слабые места этих быков в железной броне.

Вокруг продолжали сражаться, и обоим противникам приходилось следить за тем, чтобы не пропустить случайный удар копьем или булавой. Исход сражения столь же зависит от удачи, сколько и от верности и силы… Можно просто поскользнуться на чьих-то кишках.

– Убирайся с моего пути! – рявкнул Ричард, обратившись к сэру Джону.

И когда рослый рыцарь начал отвечать, король ударил по его держащей меч руке, чтобы разоружить противника. Удар оказался точным – сэр Джон ругнулся и пробормотал что-то невнятное, однако не выронил меч и нанес укол, стремясь попасть между пластинами, защищавшими бедро и пах Ричарда. Кони их уже стояли бок о бок, и рослый рыцарь перекрывал поле зрения короля. Отбив в сторону его меч, Ричард ткнул ему латной перчаткой с растопыренными пальцами прямо в открытый шлем. Три железных пальца зацепили плоть, и сэр Джон Чейни взвыл от боли. Гигант в панике взмахнул руками, пытаясь проморгаться. Меч его ударил коня Ричарда по голове, оставил ужасную рану, от которой животное пошатнулось.

Король уклонился от удара и сам со всей силы рубанул рыцаря по шлему. Удар лишил Чейни сознания, и он мешком вывалился из седла на землю.

Битва бурей кружила вокруг, но Ричард чувствовал, что его конь нетвердо стоит на ногах. Он торопливо спешился – и вовремя: конь, фыркая кровью, упал на колени. Правитель громогласно призвал к себе своих рыцарей, моля Бога о том, чтобы его сторонники обратили на него внимание прежде, чем это сделают солдаты Генри Тюдора. Оказавшись в центре схватки, он утратил представление о ходе битвы и остался один посреди собственных людей, сражавшихся вокруг него.

Чуть поодаль, заметил Ричард, по-прежнему стояли знамена лорда Стэнли, колыхавшиеся над головами пеших и конных. Это сулило кое-какую надежду. Однако на холме над ним оставались в неподвижности шеренги Перси. И монарх помолился о том, чтобы выжить – и получить возможность в полной мере отомстить им всем.

– Король! – услышал Ричард. – Вот он! Смотри!

Повернувшись на голос, он обнаружил перед собой двух рыцарей с гербами Ланкастеров. Охваченный гневом, правитель одним ударом отбил в сторону оба меча. Ему нужен был конь… какой угодно, чтобы он только унес его от этих жалких шутов с их смешными клинками, от этой грязи, хлюпавшей под ногами. Ричард увернулся, пользуясь своим доспехом, словно оружием, стараясь причинить ущерб врагам всем железом, что было на нем.

Среди обступивших его сторонников Ланкастера не было таких громадин, как недавний рыцарь, однако их было много, и все они были в доспехах, что не позволяло нанести смертельный удар. Кольцо врагов все сужалось. К счастью, король не ощущал боли в плече, что давало некоторое облегчение, однако он понимал, что устает. Один из нападавших на него рыцарей поскользнулся и взвыл от боли в перебитой ноге. Вторым ударом Ричард снес с его головы шлем и опрокинул противника на спину.

Он запыхался и дышал уже так громко, что не слышал того, что происходило за его спиной. Сквозь щель в забрале Ричард видел немногое – и повернулся на месте, рассекая мечом воздух, окруженный врагами. Он уже не мог видеть, где сейчас находится Тюдор, а его панцирная конница, похоже, продвинулась еще дальше, оставив своего короля одного в этом хаосе. Оставалось только молиться о том, чтобы лорд Стэнли, наконец, ударил Тюдорам во фланг и спас его. Это была последняя искра надежды в жизни Ричарда. Он не слышал, как сзади к нему подобрался солдат с полэксом в руках и с широким замахом обрушил оружие на основание его черепа, раскроив кость. Глаза Ричарда закатились, и он упал на землю уже мертвым. Дюжина солдат обступила павшего, рубя и протыкая тело убитого короля.

Несколько запыхавшись, забрызганный грязью и в помятом доспехе, Генри Тюдор проехал последнюю сотню ярдов, отделявших его от войска, пришедшего с лордом Стэнли. Он был рад оставить за своей спиной кровавое побоище, свидетелем которого ему довелось быть.

Шесть тысяч свежих бойцов с мрачным интересом взирали на крутящийся впереди них кровавый водоворот, понимая, что в любой момент им могут приказать идти вперед, в самую гущу боя.

Лорд Стэнли выехал навстречу Тюдору на лоснящейся гнедой кобыле. Он был в панцире, но без шлема, поскольку предпочитал дышать свежим воздухом, пока не было никакой непосредственной опасности. Длинная борода спускалась на его сюркот едва ли не до пупа, ехавший рядом рыцарь держал его знамя, а еще двое рыцарей ехали позади, держа оружие на изготовку на случай предательства. Джаспер и Генри переглянулись.

– Добро пожаловать домой, – проговорил Томас Стэнли. – Ваша мать, Генри, велела передать, что любит вас.

– Благодарю вас, милорд. Признаете ли вы мое главенство? – спросил молодой Тюдор.

Лорд Стэнли склонил голову:

– Да, Генри, я уже клялся в этом. Вам известно, что король Ричард держит моего сына в заточении?

Джаспер заметил, как замер его племянник, и сердце его екнуло. Генри задумался на мгновение, а потом обратился к своему отчиму:

– Не связываете ли вы верность мне с каким-то условием, лорд Стэнли? Или вы встанете на мою сторону только в том случае, если я спасу из заточения вашего сына?

Томас молча посмотрел на молодого Тюдора, а потом покачал головой:

– Нет. Я уже присягал вам вне зависимости от обстоятельств. У меня есть и другие сыновья.

Генри напряженно улыбнулся:

– Правильный ответ, лорд Стэнли. Однако, если это в моей власти, я позабочусь о том, чтобы ваш сын благополучно вернулся к вам.

– Благодарю вас, милорд, – проговорил Стэнли, моргнув.

– А теперь ведите нас в бой, – сказал Генри, вместе с Джаспером разворачивая коней.

Шеренга лорда Стэнли сошла с места. Солдаты на ходу перехватывали поудобнее мечи и топоры. По рядам прокатился боевой клич, и рыцари короля Ричарда невольно оглянулись.

Панцирная конница, сошедшая с холма, уже была порядком потрепана за счет численного преимущества Тюдоров. Не имея поддержки от правого крыла лорда Перси, они попали под плотный нажим с самого начала последней отчаянной попытки короля Ричарда лишить войско Тюдоров его сердца. При виде наступавшей на них шеститысячной рати Стэнли многие из них бросились наутек или побросали оружие. Некоторым позволили сдаться.

Они обнаружили изуродованное тело Ричарда в дюжину раз пронзенном панцире. На шлеме его была прикреплена золотая диадема – простое кольцо, причем одна из удерживавших его лапок была отбита, так что оно съехало набок. Один из рыцарей дернул ее и выронил, так что она откатилась под затоптанный куст. Сэр Уильям Стэнли подцепил ее копьем и поднял – так чтобы диадема съехала на его руку.

Они подъехали с диадемой к Генри Тюдору и лорду Томасу Стэнли. Младший из Стэнли передал помятое золотое кольцо своему брату, а тот принял эту простую корону и возложил ее на длинные волосы Генри. Дядя нового короля первым преклонил перед ним колени с полными слез глазами. Солдаты громогласно вознесли хвалу именам Тюдоров и Ланкастеров.