Книга: Гусеница на диете
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27

Глава 26

Прошла неделя. И сегодня для Варвары был один из тех дней, которые очень значимы в жизни людей, будь они со знаком плюс или со знаком минус. Сегодня хоронили Александра Лаврова.
Его друзья, коллеги, поклонники устроили танцовщику грандиозно-шикарные похороны. Впечатляющий гроб, отполированный до блеска, с ручками золотого цвета и даже каким-то орнаментом. Гроб был дорог и красив, но Варвару это не волновало. Она почему-то только сейчас подумала, что на самом деле все равно, как быть похороненным: в дорогом гробу или в дешевом. Что это по большому счету меняет? Александру уж точно было все равно. Конечно, дорогие аксессуары выглядели очень цивильно и, главное, стильно. Таким был и Александр – прекрасным человеком и безумно талантливым танцовщиком, элегантным, воздушным, красивым…
Варвара от какого-то оглушающего давления на уши и на голову ничего не соображала. И даже не вслушивалась в прощальные речи, что говорили в память о Саше. Александра отпевали в церкви по православному обряду. Поклонники на кладбище, когда гроб медленно стал погружаться в могилу, проводили его прощальными аплодисментами. Почему-то именно в этот момент Варвара почувствовала ужас. Она снова чуть не потеряла сознание, и если бы не сильные руки Габриэля, не его широкая грудь, куда она уткнулась, точно бы упала. Ее захватила волна отчаяния. Балерина четко осознала, что больше никогда не увидит Сашу, не почувствует его надежных рук, не взлетит в прекрасной поддержке, не поговорит с ним за чашечкой кофе. Саша прекрасно понимал ее, как человека своей профессии и как друга.
– Господи, это невыносимо! Потеря невосполнима! – рыдала она на груди Габриэля.
– Мне очень жаль! Правда, очень жаль. Я не знаю, что могу сделать для тебя, как утешить. Я не твой друг Александр, не танцовщик, я вообще тебе никто. Ты, словно ежик, держишь меня все время на расстоянии, но я готов тебе помочь… Если ты хоть капельку мне доверяешь, то я стану твоим другом и постараюсь заполнить пустоту в твоей душе, возникшую после ухода Саши… – говорил Габриэль и обнимал Варю.
Варя крепче прижалась к нему, тихо плача. Ноги ее не держали, голос пропал. Она не смогла выстоять до конца службы в храме – вышла на улицу и села на лавочку. Не смогла сказать прощальных слов как его главная партнерша за долгие годы. А на кладбище не смогла стоять в толпе провожающих – ей стало плохо, словно в воздухе не было кислорода или ее легкие утратили способность дышать.
Габриэль отвез Варю в гостиницу, она приняла успокоительное и заснула. Вечером она пришла в себя и попросила отвезти ее на кладбище, чтобы попрощаться с Александром в тишине и одиночестве. Габриэль принес ей кофе.
– Я готов ехать, машина в подземном паркинге.
Они довольно быстро доехали до места и пошли по ухоженной дорожке, освещаемой редкими фонарями.
– Который сейчас час? – спросила Варвара.
– Семь вечера.
– Время детское, но совсем темно…
– Ноябрь – самый темный месяц, – пояснил Габриэль. – А в этом году еще и снега нет, поэтому особенно неприятно.
– Пусто как… – оглянувшись по сторонам, задрожала Варвара и вцепилась в его руку.
Она периодически поскальзывалась, или у нее просто подкашивались ноги. Габриэль поддерживал ее.
– Осторожно… Недавно дождь прошел, а сейчас температура из нуля в минус ушла. Скользко, как по зеркалу идем.
– Новый год мы встретим без него… Я впервые буду встречать Новый год без Саши…
– Я очень тебе сочувствую. Здесь налево и до конца, могила вон в том углу следующего квадрата, – нежно прижал ее локоть Габриэль и повел в нужном направлении.
– Ты так хорошо помнишь? А я совсем не ориентируюсь. Все как в тумане происходило. До сих пор поверить не могу.
– Сейчас – еще кровоточащая рана. К потере привыкаешь, вернее, смиряешься, но не сразу, порой не скоро.
– Спасибо тебе, Габриэль, что ты был со мной все это время. Я твое присутствие ощущала просто физически. Словно ты меня на руках постоянно держал, – поблагодарила балерина.
– Не за что. Я готов всегда тебя поддерживать. И быть рядом.
– Ты звонил, что-то узнавал? – спросила Варя, и Габриэль сразу же понял, о чем она спрашивает, что именно ее интересует.
– Да, я все узнал из очень достоверных источников. Не буду вдаваться в подробности, но проведено тщательнейшее расследование. И полностью доказано, что ни одна живая душа не причастна к смерти Александра. Абсолютное, чистое самоубийство.
– А я не верю! – выдохнула Варвара.
– Трудно поверить, что знакомый человек был способен на такое.
– Нет-нет, для тебя это только слова, но я-то его знала! Чтобы Саша убил себя? Просто в голове не укладывается! Не может такого быть! Хорошо, что его отпели в церкви. Священнику не сказали, что покойный – самоубийца.
– Обманули?
– Еще скажи, что тоже грех совершили… Александра надо было отпеть, и его отпели! – настаивала балерина.
– Варя, поверь мне, суицид от убийства, закамуфлированного под самоубийство, можно отличить, – сказал Габриэль.
– Я виновата.
– Вот этого я и боялся, что ты начнешь саморазрушительные мысли в себе культивировать! При чем тут ты? С ним случилось какая-то беда, причем задолго до того случая на репетиции.
– Я должна была заметить! Виноваты те, кто был рядом и не поддержал его, не предотвратил…
– Ты не заметила бы срыв, видимо, все произошло внезапно. И в оркестровую яму он бросил тебя тоже неспроста… – рассуждал вслух Габриэль.
– После этого случая я должна была его поддержать! – перебила Варвара. – Лечить его надо было как следует, не запустить психику до того, что он от ощущения вины совершил такое ужасное преступление, такой грех!
– Как бы ты его поддержала? Не бери слишком много на свои плечи! Ты тогда сама на ногах не стояла. И мы чуть не погибли. А про него ты сразу же говорила, что не сердишься, и если бы Саша пришел к тебе, ты бы это сказала и ему.
– Сказала бы, но не успела. Мне самой надо было к нему прийти!
– А вот это другой вопрос. И все равно твоей вины нет. Ты была не в состоянии ему ничем помочь. – Габриэль четко стоял на защите Варвары.
Балерина внезапно остановилась.
– Ты чего?
Габриэль проследил за ее взглядом и увидел возле свежей могилы одинокую женщину. Женщина была высока, худа и в темной одежде.
– Алла… – произнесла Варвара, сразу узнав свою соперницу по театру, молодую балерину Перову.
– Да, я здесь, – развела та руками. – Меня не было на похоронах, не люблю я их. Но не проститься с Александром не могла.
Варвара подошла к прямоугольнику земли, огороженному колышками, со свежим холмиком, который был обложен венками с надписями – от коллег, от поклонников.
– Господи, как голо… жутко… свежо… – выдохнула Варвара и заплакала. – Словно рана не только на сердце, но и на земле. Она сегодня приняла своего талантливого сына.
Габриэль обнял ее за плечи.
– Это ужасно, – вздохнула Алла. – Но ты – счастливая.
– Чем же?
– Ты танцевала с ним, а мне так и не удалось осуществить свою мечту. Я бы все отдала, чтобы хоть разок выйти с ним, однако не получилось. Александр был с характером, и заставить его танцевать с другой было невозможно. Но ты уже не выйдешь на сцену, и он, казалось бы, стал свободен… А теперь его нет.
Алла поднесла к глазам платочек. В этот момент Перова не была врагом. Сейчас балерины были подругами по несчастью. И Варя сразу же это почувствовала. Здесь, сейчас она вообще ни на кого злиться не могла. Поэтому и к Алле относилась абсолютно спокойно, бесстрастно, нейтрально.
– Я так его хотела! Это же я тебе стекла в пуанты насыпала, – призналась вдруг Алла. И пояснила: – Жутко хотела встать с ним в пару.
– Мы с Сашей догадывались, что это твоя работа. Детский сад… – хмыкнула Варвара.
– Можешь донести на меня, теперь мне уже все равно.
– Мне это ни к чему. Твой грех. Ноги у меня заживут, а танцевать я не смогу не из-за твоей… шалости.
– Ничего себе шалость! – не удержался Габриэль. – Да я бы…
Алла, казалось, только сейчас заметила его.
– Я вижу, ты в надежных руках. Хоть в личной жизни станешь счастливой. Так всегда бывает: где-то прибывает, а где-то убывает.
– Это мой друг Габриэль.
– Очень приятно, – натянуто улыбнулась Аллочка.
Женщины снова посмотрели на могилу.
– В скором времени здесь появятся оградка, памятник, и могила примет законченный, окончательный вид как факт смирения, – проговорила Алла.
– Я думала, что сегодня весь день шел дождь. Оказывается, он был только недавно, а я смотрела на происходящее сквозь слезы, – вздохнула Варвара.
Они перекрестились и пошли к выходу.
– Помянем его? – спросила Алла.
– Сейчас?
– А что? Мне не хочется оставаться одной. Поехали ко мне, а?
И Варвара с Габриэлем согласились. Алла поехала на своем автомобиле впереди, а «Мерседес» – следом.
Абрикосова никогда не была в гостях у Аллы и даже не предполагала, где та живет. Удивительно, что горе смогло объединить двух, казалось бы, непримиримых соперниц.
– Как тебе это понравилось? – покосился на спутницу Габриэль. – Я имею в виду ее признание, что она порезала тебе ноги? Я – свидетель.
– Какое это имеет значение? – пожала плечами Варя. – Я спокойно восприняла ее слова, наверное, потому, что подсознательно знала: ее работа. Но я не собираюсь ни с кем сводить счеты!
– Твое решение, – усмехнулся Габриэль и задумался. – Очень мы что-то добренькие стали в последнее время, всех прощаем…
– Так это же хорошо! Смотри, Алла повернула.
– Как многие женщины – абсолютно внезапно, – усмехнулся Габриэль. – Вижу я, знакомая для меня дорога. Не бойся, не упустим ее.
Чем дальше они ехали, тем больше удивлялся Габриэль, что было заметно.
– Что случилось? – спросила Варвара.
– Мы у дома Кости.
– Твоего доктора? В смысле друга?
– Ну да, который обиделся на меня за то, что мы у него выкрали Лену, то есть труп.
– Ого! Совпадение? Хотя… Может же Алла жить в одном с ним доме или поблизости?
– Может… чисто теоретически, – согласился Габриэль. – Но если учесть, что именно Константин в свое время пытался познакомить меня с Аллой…
– Тогда, когда ты лоханулся со мной? – уточнила Варвара.
– Я бы не называл это так. Говоришь, лоханулся? А я, между прочим, рад, что произошло именно так! И если учесть, что они знакомы и Алла останавливается как раз у Костиного дома, то вероятность того, что девица пойдет именно к нему, возрастает в сто раз. Ну хорошо, в девяносто девять и девять десятых раза, – усмехнулся Габриэль.
Алла выскочила из машины и помахала им рукой:
– Идите сюда!
– Ты здесь живешь? – спросила Варвара, уже «подогретая» Габриэлем.
– Да, я здесь живу со своим любовником Константином, которого ты знаешь, – сразу развеяла молодая балерина все сомнения, расставив все точки над «i».
– Вот как? Ну что ж, пойдем к Косте, – согласился Габриэль. – Все-таки вы вместе?
– Хочешь сказать, что странно познакомились? Он снял меня как проститутку, я ему понравилась, и Костя даже рекомендовал меня тебе. – Алла скользнула по Габриэлю наметанным взглядом настоящей охотницы, наверняка жалея, что близко с ним познакомиться ей так и не удалось. – А потом у нас как-то все завязалось. Он узнал, что я не стриптизерша, а балерина, заинтересовался и предложил встретиться снова. Но я отказалась. Потому что больше одного раза с мужчинами не встречаюсь. У меня их много было, и очень богатых в том числе. Мой интерес исключительно на один день, на одну ночь. Только отказ еще больше раззадорил Костю. Ему пришлось попотеть, чтобы я согласилась вступить с ним в длительные отношения. И вот я здесь обитаю. И пока не жалею. Старею, наверное…
– А мне Костик не говорил, что обзавелся подружкой. Хитрый жук! – хмыкнул Габриэль.
– Он вообще никому ничего не говорил про меня. Костя безумно ревнив и в последнее время просто звереет, если даже кто-то смотрит на меня. Склоняет бросить балет. Но как же я брошу сцену? Сейчас ведь я – прима! – С некоторым вызовом Алла посмотрела на Варю.
Но та никак не отреагировала на заявление соперницы.
Они вошли в большой дом бизнес-класса с видом на Москву-реку. Костя купил себе двухуровневую квартиру из четырех комнат.
Хозяин встретил поздних гостей хоть и с некоторым удивлением, но все же с радостью:
– Все вместе? Здорово… Что ж, меньше расспросов будет. Проходите, пожалуйста!
– Встретились на кладбище, – поцеловала его в щеку Аллочка, впархивая в просторную квартиру.
– Очень хорошо! А то я переживал из-за того, что ты одна поехала, да еще вечером, – вздохнул Константин. И пояснил: – Я хотел поехать с ней, но Алла не разрешила. Сказала, что хочет попрощаться наедине. Мне очень жаль этого балеруна.
– Танцовщика, – невольно поправила Варвара и утонула в предложенных ей огромных тапках сорок пятого размера.
Они все оказались за современной барной стойкой в стиле хай-тэк.
Варя не очень любила этот современный стиль, считая его холодным. Да, было пространство, чтобы дышать и существовать, но в этом пространстве совершенно не чувствовалось душевного тепла.
Константин предложил виски и разлил по бокалам.
– За Сашу! – сказала Алла, и все, не чокаясь, выпили.
– Я его не знал, но вижу, что творится с тобой, дорогая, и мне очень жаль, – повторил Константин, глядя на Аллу.
– Ничего, мы свыкнемся. Правда, Варя? – спросила та у своей гостьи.
– Надеюсь. Хотя мне всегда будет его не хватать… – кивнула Абрикосова.
Звучала классическая музыка. Разговор о Саше плавно перешел в беседу ни о чем. Мужчины общались весьма миролюбиво, казалось, что все обиды далеко позади. Алла как радушная хозяйка тоже развлекала Варвару как могла.
– Я считаю, что ты должна забрать вещи Саши из гримерки, – сказала она.
– Почему я?
– А кому они нужны? И я не хочу, чтобы всякие сосунки растащили его одежду. Не доросли ни фактурой, ни талантом. Там его фото, какие-то записки… Ты была его музой, которой он не изменял в танце, ты и возьми.
– Хорошо, я заеду завтра в театр и освобожу его гримерку, – согласилась Варвара.
– Мне подаришь что-нибудь на память? – спросила Алла.
– Конечно, возьми, что захочешь.
Алла закурила.
– Ты что делаешь? Курение исключено для нас, балетных! Начнешь задыхаться при нагрузках! – возмутилась Варвара.
– Я редко хватаюсь за сигарету, только в экстраординарных случаях, а сейчас именно такой. И потом, Варя, мне никогда не допрыгнуть до твоей высоты, сколько бы я ни старалась. Вот станцевать голой – это мое, а так, как Варя Абрикосова, – слабо! – вдруг призналась Алла в том, в чем никогда не признавалась.
– Не говори так! Ты очень талантливая. Все балерины разные, и у тебя свой стиль, своя толпа поклонников, свой танец. Своя тропа, понимаешь? – ни с того ни с сего поддержала ее Варвара.
– Да знаю я. Только… Только хотелось бы дотянуться до небес.
– Ты дотянешься обязательно! Однако…
– Что? – встрепенулась Алла.
– Добрее надо быть к людям, тогда Бог улыбнется и тебе! – посоветовала Варя.
– Я злая и это знаю… Я и Костю не люблю, а живу с ним. Ты бы так не смогла, – грустно улыбнулась Алла, наливая в бокалы еще виски.
– А почему ты всех сравниваешь со мной? Алла, опомнись!
– Ты – эталон. Вот и Саша так считал. Потому и не мог танцевать со мной.
– У тебя какая-то идея фикс. Ты словно хочешь встроиться в чужую жизнь, а свою прожигаешь по полной. А надо собственную жизнь беречь.
Темные глаза Аллы вдруг загорелись недобрым огнем:
– Ты мне словно добрая мамочка! Вот только не знаешь многого про меня!
– Думаешь, можешь меня чем-то удивить? – уголком рта улыбнулась Варя. – Я уже от тебя…
– Любой пакости ждешь? – перебила Алла. – А то, что я хотела, чтобы ты умерла, как тебе такое?
– Чтобы взять все мои партии и танцевать с Александром? – уточнила Варя, опять слегка улыбнувшись, и нисколько не удивилась, хоть ее и кольнуло такое откровенное признание. – Думаю, ты спала и видела это.
– Не только спала и видела, но и озвучивала свое желание, говорила о нем вслух.
– Но стекла в пуантах не были способны лишить меня жизни, – чуть раздраженно возразила Варя. И тут же взяла себя в руки, предложила: – Забудем об этом, тем более что я тебе теперь не соперница. Ради светлой памяти Саши. Давай за него!
Они выпили и поболтали еще немного.
Через какое-то время Костя заявил, что не отпустит гостей в столь поздний час, и принялся размещать их в гостевой комнате. Кровать там была одна, хотя и очень широкая. Но все равно это сначала очень напрягло Варю. Она, если быть честной перед собой, хотела бы оказаться в постели с Габриэлем, но не сейчас, не так и не в чужом доме. Поэтому, когда тот собрался укладываться на полу, милостиво разрешила ему лечь рядом, предупредив: даже не смотреть в ее сторону! На том и порешили, хоть Габриэль и буркнул, что смотреть ему никто запретить не может.
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27