Ванья все же выпила слишком много. Час ночи и девять пропущенных голосовых сообщений от Пола.

От выступления Голода в памяти остался какой-то дикий паровой каток и мигание стробоскопа, от которого потом долго рябило в глазах. Вонь тухлой рыбы – и фигура на сцене.

Сегодня Ванья была одета так же, как вчера, плюс окровавленные бинты на груди, но на макияж махнула рукой. Сегодня вечером она себя не резала – вчерашние раны снова начали кровоточить.

Она была бледной копией самой себя.

Ванья купила еще пива, вышла на улицу и закурила. Сигареты она стащила в продовольственном магазине в центре Энгельхольма, применив ту же тактику, что и в «Иса». И почему она взяла всего одну пачку? Осталось лишь три сигареты.

Она прослушала сообщения Пола. Сначала укоризненные, потом – тревожные и льстивые. Он наверняка еще позвонит, так что Ванья выключила телефон.

– Привет, красавица.

Ванья обернулась. Солист «Burning Corpses» протягивал ей бутылку с черной жидкостью.

– «Moonshine» и «Турецкий перец», – пояснил он с улыбкой. – Местное фирменное.

Она сделала большой глоток. То же самое продавали в баре по десять крон за сто миллилитров.

– Как же классно вы играли, – соврала она.

Подтянулись еще двое парней из группы, и бутылка пошла по кругу. Ванья выпросила несколько сигарет. Ребята сказали, что после концерта будет вечеринка.

– Дома у одного чувака, возле Торекува, – сказал солист. – Нас подвезут, а дом свободен. Хочешь присоединиться? Ты же не местная, да?

– Да.

– Есть где подрыхнуть?

Ванья поразмыслила.

– Нет, – сказала она погодя. Бутылка сделала круг и снова вернулась к ней, но на этот раз Ванья передала ее дальше. Черт знает что за вкус.

– Мне нравится повязка с кровью… Настоящая?

Ну и вопрос, подумала Ванья.

– Нет, это «Баттерикс».

Парни рассмеялись. Она, кажется, тоже.

– Так хочешь потусить? Приедут двое парней из Стокгольма. Мне кажется, один из них – Голод. Оба очень похожи на того, что был на сцене.

Голод, подумала Ванья.

– Это вряд ли. С чего бы Голоду тащиться на вашу вечеринку?

Когда ей снова протянули бутылку, она взяла ее. Сойдет, чтобы догнаться.

Ванья сидела в пропахшем маслом салоне машины и смотрела через заднее окно на черное, совершенно спокойное море; вдали мигал маяк. Она забыла, куда они едут, это не играло никакой роли. Ничто не имело значения, и как же прекрасно было это сознавать.

Машина проехала по гравийной дорожке и остановилась.

Когда дверь открылась, послышалась музыка. Вроде знакомая, но Ванья не смогла определить, что это.

Похоже на ранних «Celtic Frost», но не они.

Приехавших встретил парень в розовой рубашке, красных джинсах и с короткими, зализанными назад волосами. Он представился как Оскар, и Ванья не пожала ему руку – ей показалось, что рука воняет кремом.

– Где Голод? – спросил парень.

– Они едут, – сказал барабанщик из «Burning Corpses», и у Ваньи появилось ощущение, что все летит в преисподнюю.