Эпилог

На следующий день рано утром я пошла провожать Феликса к машине. Перед тем как муж сел за руль, сказала ему:

— Надеюсь, Игорю достанется за все. Извини, понимаю, он твой дядя, но скажу правду: это очень подлый человек.

— И рад бы возразить, да не могу, — вздохнул мой профессор. — Но, похоже, шельмец, как всегда, выйдет из лужи, не замочив пятки. Я перед завтраком поговорил с Дегтяревым, и он мне объяснил: эксперты считают, что Игорь толкнул Балабанову один раз, она упала, ударилась головой и скончалась. Повторяю: один раз!

— И что? — не поняла я.

— Это позволит адвокату сказать: «Игорь не желал смерти Балабановой, он вышел из себя из-за того, что Вероника решила их с Ниной шантажировать, и, находясь в состоянии аффекта, ее толкнул. Всего один раз, что доказывает отсутствие преступного замысла и аффект. Вот если б он толкнул женщину второй раз, третий, тогда другое дело. А так смерть Балабановой несчастный случай».

— Ничего себе… — протянула я.

— Про Марфу полковник сказал вот что, — продолжал Маневин. — Сам по себе «Веселый чай» безобиден и не мог навредить Медведевой, смертельно опасным напиток стал из-за того, что Балабанова велела Марфе таблетки пить. То есть хороший адвокат и тут найдет что сказать. А Зоя Игнатьевна уже наняла Глеба Сухорукова, лучшего из лучших, он вытащит Игорька из неприятностей.

— Сухоруков людей даже от пожизненного срока спасает, — пробормотала я. — Неужели Гарику ничего не будет? А сайт? Попытка развести меня на деньги?

Маневин смутился.

— Мы теперь точно знаем, кто открыл ночной клуб на Лысой горе — Гарик. Он стопроцентный прохвост! Но понимаешь, пока нет заявления от потерпевших, дело не возбуждают. Ты способна заявить на моего дядю? На любимого сыночка бабушки своего мужа?

— Нет, — мрачно ответила я. — Единственное, что меня радует в данной ситуации, так это закрытие ночного клуба на Лысой горе. Думаю, то, что они придумали с Ниной, тоже сойдет Игорьку с рук. Единственное, как мы можем наказать его, — разорвать отношения с ним. Однако, полагаю, и эта акция обречена на провал. Если не позовем мерзавца на твой или мой день рождения, Зоя Игнатьевна закатит истерику… О! Медальон, который съела Мафи! Его нельзя как-то использовать?

— В Уголовном кодексе нет статьи, предусматривающей наказание за подначивание пса слопать золотое украшение, пусть даже и очень дорогое, — пояснил муж.

— И на жестокое обращение с животным сжор драгоценности не тянет, — вздохнула я.

— «Сжор драгоценности»? — улыбнулся Маневин. — Смешно.

Я взяла его под руку.

— А как сказать правильно? Сожратие? Ты в курсе, что эксперт Лёня ушел от Дегтярева? Панин подался в самое крупное частное детективное агентство. А Татьяна как ни в чем не бывало продолжает организовывать вечеринки.

Феликс обнял меня.

— Леонид ко всей той истории отношения не имеет. Татьяна… Ну да, в юности она вела безалаберный образ жизни, не любила своих дочерей. Но что с ней можно сделать спустя много лет? Ничего. Александра скончалась от болезни. Панина ее не убивала. Аня жива-здорова, а то, что Татьяна с ней общаться не желает, не уголовное преступление.

— Вот они где! — закричал визгливый голос. — Обнимаются!

Я повернула голову на звук и увидела стоящую на соседнем участке полную женщину в цветастом платье, за которой маячил щуплый мужчина в шортах.

— Ваша собака нас с ума сведет! — продолжала орать тетка.

— Доброе утро, Елена Владимировна, — хором сказали мы с Феликсом.

Потом муж спросил у соседки:

— Что-то случилось?

— Ваша Мафия! — заорала тетка.

Я подавила вздох. У дома, расположенного рядом с нашим особняком, трудная судьба, там постоянно меняются хозяева. Пару недель назад его заняла супружеская пара, Елена и Виктор. Муж тихий, молчаливый, зато жена — петарда, брошенная в костер. Мадам постоянно всем недовольна и каждый день начинает с бурного выяснения отношений с окружающими.

— Собаку зовут Мафи, — уточнил мой муж, — это сокращение от слова «маффин», то есть кекс.

Слова Маневина пролетели мимо ушей скандалистки.

— Ваша Мафия опять через забор перепрыгнула, бегала по нашему участку, а потом наложила кучу! Немедленно уберите!

— Лен, не надо, — робко обратился к супруге Виктор, — сам уберу.

— Еще чего! — взъярилась жена. — Вот только не хватало нам чужое дерьмо сгребать! Я, по-твоему, ассенизатор?

Мы с Феликсом переглянулись, быстро взяли из гаража перчатки, совок, пакет, флакон мирамистина и поспешили на соседний участок.

— Напишу заявление коменданту поселка! — продолжала бушевать Елена, пока Феликс аккуратно с помощью совочка убирал в пакет «визитную карточку» Мафи. — Эту собаку надо усыпить! А вам штраф выписать! Научили ее гадить у соседей!

— Лен, не надо… — ныл Виктор, — хорошая собачка, нам бы такую…

— Или я, или пес! — отрезала супруга.

Я отвернулась. На месте Виктора я точно бы ответила: «Выбираю собаку, она намного лучше скандальной бабы».

— Дашуня! — радостно воскликнул Маневин. — Медальон!

Я посмотрела на Феликса. Супруг держал совок, на котором лежало украшение.

— О-о-о! — заликовала я. Затем схватила мирамистин, облила обеззараживающей жидкостью ювелирное изделие, нажала пальцем в перчатке на крышку, та открылась.

— Что это? — ахнула Елена. — Бриллианты?

— Да! — радостно подтвердила я. — А само «сердце» золотое.

— Камней фигова туча, дорогая вещь, однако, — оценил нашу находку Виктор.

— Но как… почему… откуда драгоценность? — ошалело моргала Елена.

Я открыла рот, чтобы рассказать, мол, Марфуша проглотила украшение, но меня опередил муж.

— Слышали сказку про курочку Рябу? — спросил он, укладывая медальон в пакет.

— Да, — хором ответили соседи.

— Она для деда с бабкой золотые яйца несла, а у нас собака Мафи эксклюзивной ювелиркой какает, прошу прощения за глагол, — с самым серьезным видом сообщил Феликс. — Яйца-то она нести не способна, потому что не курица. Это порода такая — золотокакающая собака. Правда, у нее не каждый раз медальон с бриллиантами получается, иногда приходится полгода ждать нужного результата. И никогда не знаешь, что получишь: ожерелье, браслет или…

— Где такую купить? — перебила его Елена.

— Мафуня единственная представительница сего славного племени, — ответил Маневин. — Ну все, мы тут убрали… Извините нас! Наверное, надо сделать забор повыше, чтобы Мафи больше к вам не залезала.

— Ну что вы, — заворковала Елена, — пусть забегает, нам она в радость. Правда, милый?

Муж молча кивнул.

— Щеночков у нее не предвидится? — продолжала соседка.

— Пока нет, — мило улыбнулась я.

— Поставьте нас первыми в очередь, — нежно попросила тетка.

— Конечно, — пообещала я.

Когда мы с Маневиным покинули участок соседей, я расхохоталась.

— Золотокакающая собака, говоришь? Мне бы такое в голову не пришло. Не предполагала, что у меня столь ехидный муж.

— Я был предельно вежлив с дамой, — улыбнулся Феликс. — Отлично знаю: с каждым человеком надо вести разговор, приводя понятные ему аргументы. Те, что я подобрал для Елены, ее убедили. Теперь она не причинит вреда Мафи, если безобразница снова через забор перелезет. Но все равно надо быстренько построить Великую Ложкинскую стену, чтобы наша хулиганка не носилась по чужому участку. Знаешь, милая, я испытываю настоящий восторг, когда сталкиваюсь с дамами, подобными Елене.

— Тебе по душе такой тип женщин? — оторопела я.

— Нет, нет. Просто я сразу думаю, как хорошо, что ты не такая, и я люблю тебя с каждым днем все больше и больше. Ты занимаешь все мое сердце, как в день нашей свадьбы, — ответил Феликс. — Ну, мне пора, опаздываю на лекцию.

Я проводила Маневина к машине и пошла в дом.

Надо же, муж никогда не говорит мне о своей любви, а тут… Видно, встреча со сварливой особой здорово его взбудоражила. Приятно слышать, что я занимаю все сердце супруга, прямо как в день нашей свадьбы.

Остановившись у входа в особняк, я вздохнула.

В момент бракосочетания невеста занимает все сердце жениха, но спустя годы брака многие жены меняют место обитания — переселяются в печень мужа.