Глава 4

— Вы кто? — удивленно спросил Феликс.

— Вероника Балабанова, — ответила незнакомка.

Я, опешившая от количества нечаянных гостей, постаралась взять себя в руки.

— Если вы тоже решили стать ведьмой, то прошу вас покинуть наш дом. Институт благородных колдуний здесь не работает.

Вероника прижала руки к груди.

— Простите, Дарья, мне такая глупость никогда в голову не придет. Уж извините, я не из отряда дурочек, которые мечтают с помощью магии счастье обрести.

— Мы знакомы? — удивилась я.

— Заочно, — сказала Балабанова и пояснила: — Вы дружите с Настей Цветковой, она у вас спрашивала, не сдает ли кто в Ложкине коттедж.

— Верно. А вы откуда знаете? — удивилась я. — Сама Настя давно осела в Пронине, это в паре километров отсюда, но там маленький поселок, только десять хозяев и все на месте. Наш намного больше, и я дала Настюше несколько адресов. У нас на Еловой, Осенней, Центральной улицах есть пустующие дома.

— Коттедж на Еловой заняла я, — улыбнулась Вероника. — Делала для Цветковой проект, я хозяйка рекламного агентства «Фэшн-красота» и как-то пожаловалась, что не могу приличный домик себе найти, вот она к вам и обратилась.

— А-а-а, — обрадовалась я, — Настя выводила на рынок новый товар — замороженные котлеты, поэтому искала, кто бы мог сделать ей рекламный ролик, но все требовали ну очень большие деньги. Цветкова приуныла, потом приехала ко мне довольная, показала запись и пояснила: «Создатель ролика — агентство «Фэшн-красота». Отличная фирма. Цена у них тоже немаленькая, но ниже, чем у других. И посмотри, какая девушка задействована — просто красавица!» Актриса и правда была очень хороша собой. Настя вас хвалила. Вот только название у котлет было странное — «Радость семьи», что ли.

— «Счастье в доме», — рассмеялась Балабанова. — Согласна, довольно глупо звучит. Но не я это придумала, а заказчица. Настя мне рассказала, что адреса в Ложкине дала ей Даша Васильева, таким образом благодаря вам мне чудесный дом в аренду достался. Поэтому я и сказала, что мы с вами заочно знакомы. Извините, пожалуйста, я знаю, что Марфа… э…

Феликс, который на протяжении последних минут медленно пятился в сторону двери, исчез в коридоре. Кандидатка в ведьмы ринулась за ним с воплем:

— Стойте! Во сколько мне сегодня нужно прибыть на Лысую гору?

— Вы такая спокойная, — восхитилась Вероника. — А я бы точно наглую особу по башке вон тем кофейником треснула!

Услышав последнюю фразу, я вспомнила о гостеприимстве:

— Присаживайтесь, пожалуйста! Хотите чаю?

— С удовольствием, — ответила Балабанова и села напротив Геннадия.

— Вы часто снимаете рекламу? — неожиданно спросил Погодин.

— Конечно, — ответила Балабанова, — это мой бизнес.

— Значит, котлеты «Счастье в доме» вы делали? — не утихал Гена.

— Не сам продукт, только ролик, — усмехнулась Вероника.

— Вы привлекаете к работе очень красивых актрис, — сказал Погодин. — Меня зовут Геннадий, я владелец развлекательно-научного комплекса «Парк прогресса».

— Вот как? — обрадовалась Ника. — Была там в павильоне кинематографии, и мне понравилось.

Минут пять я слушала диалог Гены и Вероники. Увидев, что они увлечены беседой друг с другом, я направилась в коридор и позвала:

— Ира!

Домработница не отвечала.

Я увеличила громкость звука:

— Ира! Ты где?

— Кого-то ищете? — спросила вышедшая следом за мной секретарша Погодина.

— Свою помощницу по хозяйству, — пояснила я. — И куда она подевалась? В особняк беспрепятственно входят посторонние, а чай гостям приготовить некому…

— Я легко справлюсь с этой задачей, — перебила меня Нина, — только подскажите, где заварка.

— Да дело не в чае, — вздохнула я. — Просто у меня возник вопрос: чем сейчас занимается Ира? Последние несколько лет она жила вместе с Машей в нашем доме под Парижем, набралась от французов лени и растворяется в воздухе, когда нужно работать.

— Парижане ленивые? — удивилась помощница Погодина.

Я пожала плечами:

— Вроде нет, и все же… В кафе там вам придется ждать заказ очень долго, а если вы рассердитесь, услышите от официанта: «Мадам, я не сплю, я занят». И такой же ответ получите в магазине, пытаясь привлечь к себе внимание продавца. Мой стилист Вадик зарыдал, услышав, что его коллега Марк, который причесывает нас с Машей в Париже, работает с десяти утра до шести вечера, имеет два выходных и никогда не записывает клиенток на час дня, потому что в это время каждый француз непременно садится обедать. Вадюша-то пашет с семи утра до последнего клиента, свободный день у него первое января и только. А об обеде он и не мечтает, равно как и о завтраке с ужином. Вадик привык хватать что-то на лету, потому что перерыва между посетителями у него нет. Кстати, если вы соберетесь в Париже в воскресенье вечером сделать прическу, то большинство салонов окажется закрытым. И, делая укладку, нечего надеяться одновременно на маникюр. Чтобы покрыть ногти лаком — подчеркиваю, просто покрыть, — придется идти в студию, где работают китаянки. А за полноценной процедурой надо шагать в заведение с вывеской «Медицинские услуги».

— С ума сойти, — удивилась Нина.

— Да, — кивнула я. — В Москве с этим дела обстоят куда лучше. Наши мастера ради своего клиента хоть на всю ночь останутся на работе, а Марк, услышав один раз, что мне надо причесаться в пять сорок пять вечера, ответил: «О, мадам, вы моя любимая клиентка, но у вас волос на пять собак, я никак не успею до восемнадцати управиться». И все! Ни за какие деньги Марк не задержится даже до четверти седьмого… Пойду искать Иру.

— Не волнуйтесь, я заварю хороший чай, — пообещала Нина. — Вообще-то я нормальный работник, просто до смерти боюсь господина Погодина. Он как глянет! У меня после его взгляда прямо-таки колени от ужаса подламываются.

— Геннадий не злой человек, — пояснила я, — просто гневливый и перфекционист. Дело не в дурном характере или плохом воспитании. Он рос в интернате, где царствовал злой директор, был вороватый персонал и буйно цвела дедовщина.

Нина схватилась руками за щеки.

— Ой, я не знала!

— Я рассказала вам о непростом детстве Погодина, чтобы вы поняли: ключ к его сердцу — идеальное выполнение своих обязанностей. В детстве Гену били за то, что он четверки получал, постель небрежно заправлял, не так со старшими здоровался. Мальчик оказался живучим, умным, упорным. Вырос, стал успешным бизнесменом и теперь требует от своих подчиненных безупречной службы, — пояснила я.

— Наверное, с ним в быту тяжело, — вздохнула Нина.

— Наоборот, — улыбнулась я, — по части еды, уборки дома и прочего Геннадий абсолютно не придирчив. Вы уж постарайтесь больше папки не путать.

Нина схватила меня за руку.

— Спасибо за совет! Приложу все усилия! Господин Погодин очень хорошо платит.

— Он не жадный, — согласилась я. — Если сработаетесь, он к вам привыкнет, а вы к нему, тогда станет легче. Хотя градус перфекционизма Гены не уменьшится.

Нина кивнула и убежала в столовую. А я пошла искать Иру.

Нашла домработницу я в хозяйственной комнате, она стояла спиной к двери у гладильной доски. Ира не отреагировала на мой оклик, пришлось подойти к ней и потрясти ее за плечо.

— Ау! Избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

— Аттандэ ун минут, же оккупэ. Трэ! — пробормотала Ирка, не отрывая взгляда от работающего телевизора.

— И последняя цифра… сорок восемь! — заорал ведущий во фраке, доставая из прозрачного барабана красный шар.

Ирка стукнула кулаком по доске.

— Да чтоб тебя разорвало! Опять не угадала!

— Ты играешь в лотерею? — возмутилась я.

Ира обернулась. Выглядела она как пьяная.

— Бонжур! Кес ке ву вулэ?

Живя несколько лет во Франции, Ирка научилась лопотать на иноземной мове. Произношение у нее отвратительное, грамматика хромает на обе ноги, но с местными лавочниками домработница договаривалась без особых проблем. Ирине даже удавалось находить общий язык с местным водопроводчиком. А тот, кто имел дело с коммунальными службами города Парижа и предместий, прекрасно знает: слесари — это привидения, которые, пообещав прийти в дождливую осеннюю пятницу, чтобы исправить текущую на кухне трубу, появляются поздней весной и сообщают, что ваша проблема не устранима, необходимо заменить в доме всю систему, включая и отопление. Так вот, после того как Ирка пару раз побеседовала с месье Стефано, тот стал забегать к нам раз в неделю просто так, для профилактического осмотра.

Когда я рассказала об этом моей подруге Анриетте, та недоверчиво сказала:

— Дорогая, твоей лжи даже в День дураков никто не поверит. Чтобы водопроводчик пришел без вызова? Скорей уж наш булочник снизит цену на субботнюю выпечку!

Да я и сама пребывала в недоумении. Ну чем Ирка так очаровала Стефано? Думаете, в истории замешан амур? Как бы не так! Ирина замужем, Ваня тоже работает у нас, он жил с женой в Париже, правда, в отличие от супруги, на иностранном языке Иван может произнести лишь «Guten Tag!», поскольку в школе учил немецкий. Сами понимаете, пообщаться с французом Стефано эта фраза ему не поможет. Но — вот же удивление! — Ира, Ваня и Стефано могли больше часа весело смеяться на кухне. Они друг друга прекрасно понимали.

— Кес ке ву вулэ? — протяжно повторила домработница.

— Не смей играть в лотерею, — приказала я Ире.

Та моргнула, потрясла головой и стала оправдываться:

— Да я просто смотрела, не звонила им в студию, ставку не делала. Гладила белье, случайно на этот канал попала и всего секундочку глядела.

— За эту «секундочку» ты превратилась в зомби, а в дом успела войти куча посторонних, — недовольно проворчала я.

Послышался грохот, затем звон и женский крик.

— Разбила!

Мы с Иркой кинулись на звук, прибежали в столовую, увидели на полу лужу пролитого чая, руины заварочного чайника и трясущихся Нину и Марфу. Последняя зачастила:

— Она принесла чай и — плюх! Мы с ней тут вдвоем остались. Ваш гость все Нику допрашивал, очень его какая-то актриса заинтересовала, прямо прилип к Балабановой: «Скажите мне ее имя, дайте адрес». А Нина с чайником на кухне возилась. Балабанова в конце концов имя той девушки назвала, но телефон не дала. Геннадий стал его требовать, прямо танком попер. Тут как раз Нина чай притаскивает, а ваш гость в угол Балабанову загнал: «Дай адрес и телефон актрисы! Любые деньги заплачу!» А она…

— Ну вот, чайник уронила, — прошептала секретарша. Затем показала пальцем на Хучика: — Налетела на эту милую собачку и упала. Хорошо, что песика не поранила. Геннадий Алексеевич пообещал меня уволить, обозвал гадко…

— Она мне заварки налила, — защебетала Марфа, — решила поставить чайник в центр стола, начала его обходить и — шлеп! Ваш знакомый так разозлился! У-у-у, прямо жуть!

Кандидатка в ведьмы взяла кружку и стала пить, приговаривая:

— Отличный чаек.

— А где Погодин? — спросила я.

— За Вероникой побежал, — всхлипнула Нина.

— Ира, живо вытри лужу, — велела я. — А ты, Нина, немедленно перестань убиваться из-за ерунды. Геннадий тебя не выгонит, я поговорю с ним. Лужа высохнет.

— Темное пятно останется, ковер-то светлый, — заметила Марфа.

— Чепуха, — отмахнулась я, — Афина уже сто раз на него писала, ковер привык, чаем его не испугаешь.