На платформу Лев влетел в тот момент, когда электропоезд до станции Фрязево готов был вот-вот тронуться. Крячко высунулся из двери последнего вагона, яростно сигналя ему. Едва Гуров успел проскочить в тамбур электрички, двери закрылись, и поезд отошел от платформы.

– Здорово, полковник! – смеясь, проговорил Стас. – Как ощущения?

– Как в дикой молодости, – рассмеялся в ответ Лев. – Где наш подопечный?

– В соседнем вагоне, – доложил Крячко. – Тебе туда в таком виде соваться нельзя. Сразу заметит.

– Придется что-то придумывать с экипировкой. Если он поедет до конечной станции, мы точно засыплемся.

– Не переживай, я об этом позаботился, – деловито проговорил Станислав, протягивая ему какую-то серую хламиду.

Только теперь Гуров заметил, что тот успел облачиться в видавший виды пиджак, сменив на него свой форменный китель.

– Где ты это достал? – удивленно спросил он, примеряя пиджак, предложенный напарником.

– Прикупил по случаю, – хитро улыбнулся Крячко. – Я подумал, раз уж нам, полковникам, приходится собственноручно гоняться по загородным электричкам, почему бы не тряхнуть стариной и не поиграть в шпионов. Нравится прикид?

Гуров осмотрел себя в зеркальном отражении двери и одобрительно кивнул.

– Мне тоже нравится, – заметил Крячко. – По крайней мере, в глаза бросаться не будем.

Пока поезд двигался в заданном направлении, полковники делились последними новостями. Гуров рассказал о бриллиантах и о том, как, воспользовавшись служебным положением, вызвал подкрепление из местного отделения полиции. Крячко поделился своими впечатлениями от слежки за Захаром.

– Из дома этой девицы Захар вышел с пакетом в руках. Пакет непрозрачный, но я почти наверняка уверен, что в нем шкатулка убитого. Думаю, он собирается избавиться от нее. Одного не пойму: зачем он столько времени тянул? Почему не избавился от нее раньше? Ведь возможностей было хоть отбавляй.

– Потому что он был уверен, что мы на него никогда не выйдем, – предположил Гуров. – Зато нам это на руку. Прихватим на сокрытии улик, уже не отвертится.

– Главное, смотреть в оба, – предупредил Крячко. – Билет-то он взял до конечной, но выйти может на любой станции.

– Ты уверен, что он в соседнем вагоне? – переспросил Гуров.

– Уверен, – подтвердил Стас.

– Предлагаю тебе перейти в соседний вагон. Тебя в лицо он не знает, а в этой хламиде ты за мента точно не прокатишь. Скорее за бомжа сойдешь, – улыбаясь, предложил Лев.

Стас возражать не стал. Оставив его в тамбуре, он медленно прошел по вагону и скрылся за смежными дверями. До станции Фрязево оставалось всего три остановки. Как только поезд тормозил у очередной платформы, Гуров внимательно осматривал ее. Опасения полковников не оправдались, Захар доехал до конечной станции и только там вышел из поезда. Гуров и Крячко «вели» его с двух сторон, стараясь держать безопасную дистанцию. Захар шел неуверенно. У Гурова создалось впечатление, что он сам точно не знает, куда собирается пойти. Платформа закончилась, вести наблюдение, не привлекая к себе внимания, становилось все сложнее. Народ расходился в разные стороны, направляясь каждый по своим делам. Зато теперь стало ясно, куда держит путь сам Захар. Неподалеку от станции виднелся лесок, вернее, не лесок, а посадки. Туда-то он и шел. Гуров и Крячко продолжали следовать за ним.

Когда до посадок оставалось от силы метров пять, Захар оглянулся, и взгляд его тут же наткнулся на Гурова. От неожиданности он дернулся, как от удара, и припустился бежать. Пакет, который он к этому времени повесил на руку, бился о колено при каждом шаге. Гуров замешкался лишь на секунду, после чего рванул за преследуемым. Крячко мчался парню наперерез. Еще немного, и тот попал бы в клещи, искусно расставленные операми.

– Стой, Захар! – закричал Гуров. – Стой, полиция!

– Дербенев, приказываю тебе остановиться! – вторил Гурову Крячко. – Да стой ты, паршивец! Ведь сам себе хуже делаешь.

Захар начал вилять из стороны в сторону, путая преследователей. Этот маневр ему не особо помог. Крячко настигал беглеца. В отчаянной попытке оторваться Захар совершил гигантский прыжок и достиг лесополосы. Там он попытался затеряться меж деревьев. Гуров влетел в лесополосу в нескольких метрах от Захара. Он на мгновение задержал бег, определяя направление, в котором двигался беглец, и снова бросился догонять его. Крячко несколько отстал. Его шаги доносились откуда-то сбоку. Лев не оглядывался. Единственный, кто интересовал его в данный момент, это Захар Дербенев. Расстояние между ними сокращалось медленно, но верно.

Лесополоса закончилась внезапно. Гуров выскочил на проселочную дорогу. Метрах в тридцати от него бежал Захар. Он двигался вдоль трассы, наращивая скорость. Теперь он был виден как на ладони. Гуров прибавил хода, но тут, откуда ни возьмись, перед ним возник глубокий овраг. Пытаясь перепрыгнуть его, он поскользнулся и кубарем покатился вниз, производя ужасный шум. Захар даже не оглянулся. Всего несколько минут понадобилось Гурову, чтобы выбраться из оврага, но этого оказалось достаточно для того, чтобы исход погони кардинально изменился. Преодолевая последние сантиметры в борьбе со скользким склоном оврага, Лев успел увидеть, как Захар садится в проезжающую машину. Кричать было бессмысленно. Преступник укатил на попутке, помахав ему рукой. В это время к оврагу подбежал Крячко, только что выскочивший из лесополосы. Он помог Гурову подняться и потащил его к дороге.

– Давай, Лева, двигайся, – бормотал он. – Еще не все потеряно. Мы еще можем его догнать.

– Остынь, Стас. На этот раз повезло преступнику, – одернул его Лев. – Посмотри на дорогу. Что ты видишь? Оживленное движение?

Крячко остановился. Гуров похлопал его по плечу и спокойно добавил:

– Поймать попутку – это была чистая удача. Нам же здесь ловить нечего. Да не расстраивайся ты так, никуда он от нас не денется. Жаль только, не успели узнать, что было у него в пакете.

– Это-то как раз не проблема, – заявил Крячко. – Стой здесь, я сейчас вернусь.

Гуров проводил товарища взглядом, недоумевая, что могло ему понадобиться в посадках. А Крячко вернулся, неся в руках тот самый пакет, с которым Захар вышел из электрички.

– Где ты его взял?

– Видел, как Захар сбросил его по дороге. Хотел сразу подобрать, рванул туда, потом понял, что могу упустить парня, и побежал дальше. Только все равно не успел, – ответил Крячко. – Прости, Лева, это я виноват, что Захар ушел. Не нужно мне было отвлекаться на пакет.

– Не будем рядиться, кто виноват, оба хороши. Если бы я вовремя овраг заметил, сумел бы его обогнуть, и парень был бы у нас в руках.

– И что теперь? – спросил Крячко.

– Вернемся в город. Все равно Захару от нас не уйти, тем более что мы с уловом. Предъявим шкатулку госпоже Круповицкой, отработаем на отпечатки пальцев, представим Орлову отчет о деятельности Захара, и будем брать.

Гуров и Крячко развернулись и направились обратно к станции. Они сели на первую электричку, идущую в город, и через полчаса были в Москве.

На доклад к генералу пошли вместе. На этот раз Орлов был в добром расположении духа. Известие о том, что Гуров и Крячко устроили провокацию подозреваемому, он выслушал внимательно, даже не попеняв, что сделали они это, вопреки строгому приказу не соваться к внуку адвоката без доказательств. Орлов умел правильно оценивать ситуацию. На этот раз действия подчиненных принесли добрые плоды, поэтому-то он и спустил на тормозах их самовольство.

– Шкатулку, найденную в посадках, отдали на экспертизу. Екатерина Круповицкая уже едет в отдел для опознания предмета, – четко докладывал Гуров. – Также мной вызваны Стас Власов и бармен Толик. Ребята из отдела снимут с них показания. Они должны опознать Захара, как только мы его возьмем.

– Эта девушка, Оксана, думаешь, она не попытается предупредить своего дружка? – поинтересовался генерал. – Надо бы было оставить кого-то у ее дома. Бриллианты ведь все еще у нее.

– Уже сделано, – скромно доложил Гуров. – Там дежурят двое оперов из местного отделения.

– Ты постарался? – расплылся в улыбке Орлов.

– Пришлось, Петр Николаевич. Оставлять девушку без присмотра было никак нельзя. И из-за бриллиантов, и ввиду того, что Захар должен к ней вернуться.

– Что собираетесь предпринять теперь? – поинтересовался генерал.

– Поедем к Дербеневым домой. Антон Дербенев должен быть еще в отъезде, но Матвей, отец Захара, скорее всего, на месте. Он свободный художник, по времени на службу не ходит, – сообщил Гуров.

– Думаешь, парень вернулся домой?

– Вполне возможно. Куда-то ведь он должен поехать.

– Ладно, считай, официальное разрешение у тебя в кармане. На данный момент у нас уже есть что предъявить парню, так что дерзайте. Только культурно там, не пугайте отца.

– Мы постараемся, Петр Николаевич, – начал Гуров.

– Не извольте беспокоиться, я за ним прослежу, – вставил Крячко.

– Идите, балагуры. Удачи! – махнул рукой Орлов.

Гуров и Крячко стояли перед дверью квартиры Дербеневых, дожидаясь, пока их впустят.

– Опять вы! По-моему, я достаточно ясно дал понять, что ваше присутствие здесь нежелательно, – открыл дверь Матвей Антонович. Он неприязненно смотрел на Гурова, не делая попыток впустить незваных гостей.

– Обстоятельства изменились, Матвей Антонович, – спокойно ответил Гуров. – Позвольте войти.

– Если вам нужен мой отец, присылайте официальную повестку, – воинственно заявил Матвей Антонович.

– Матюша, кто там? – донесся голос из гостиной, и в прихожую вышел пожилой мужчина.

Внешнее сходство с Матвеем не оставляло сомнений, что перед полковниками адвокат Антон Дербенев.

– Здравствуйте, Антон Аркадьевич. Уже вернулись? – произнес Гуров, делая шаг вперед.

– Добрый день, господа, – ответил Дербенев. – Полагаю, один из вас полковник Гуров.

– Это я, – подтвердил Лев. – Вы позволите задать вам несколько вопросов?

– Это касается смерти Альберта? – поинтересовался Дербенев.

– В какой-то мере, – уклончиво ответил Гуров.

– Прошу вас, входите, – разрешил адвокат.

Матвею Антоновичу ничего не оставалось, как впустить посетителей. Недовольно бурча что-то себе под нос, он отступил в сторону, не забыв накрепко запереть за ними дверь.

Гуров и Крячко прошли в гостиную. Дербенев-старший вопросительно смотрел на них, ожидая продолжения. Гуров не стал тянуть: плохие новости он предпочитал выкладывать прямо.

– Ваш внук Захар дома? – спросил он.

– Нет, он еще не вернулся с учебы, – удивленно ответил адвокат. – А какое отношение Захар имеет к смерти Альберта?

– Боюсь, что самое прямое. Понимаю, то, что я собираюсь вам сообщить весьма неприятно, но другого выхода нет, – решительно проговорил Лев.

– Послушайте, вы меня пугаете, – растерялся адвокат. – Что случилось?

– Захар Дербенев подозревается в убийстве Альберта Штейна и в присвоении бриллиантов.

На какое-то время в комнате повисла тишина. Первым опомнился отец Захара. Он влетел в гостиную и, гневно потрясая кулаками перед лицом Гурова, выкрикнул:

– Не смейте произносить подобные мерзости в моем доме! Мой сын – чудесный мальчик! Он не преступник, он студент юридического факультета Московского университета. Самый страшный проступок, который он совершил за свои восемнадцать лет, это разбитая ваза в доме наших знакомых.

– Факты свидетельствуют об обратном, – не реагируя на выпад Матвея Антоновича, ответил Гуров. – Лучшее, что вы можете сделать в сложившихся обстоятельствах, это начать сотрудничать со следствием. Где Захар может быть сейчас?

– Убирайтесь вон из моего дома! – Матвей Антонович перешел на визг. – Вы не имеете права врываться сюда и очернять моего сына!

– Господин адвокат, утихомирьте своего сына, – с угрозой в голосе проговорил Крячко. – Вы ведь не хотите, чтобы мы арестовали его за оскорбление сотрудника полиции при исполнении?

– Вы говорите серьезно? – обратился адвокат к Гурову, проигнорировав угрозу Крячко. – Вы пришли сюда для того, чтобы обвинить моего внука в убийстве и в ограблении?

– Таковы факты, – повторил Лев.

– Это какая-то ошибка. Чудовищная ошибка, – произнес адвокат. – Захар не мог совершить ничего подобного.

Но по его голосу Гуров понял, что данная возможность не кажется ему такой уж нелепой. Он искренне сочувствовал этому немолодому уже человеку. Подобные удары судьбы тяжело переносить в любом возрасте, а уж когда тебе перевалило за пятьдесят, и подавно. Он решил, что тому проще будет принять случившееся, если играть в открытую.

– Несколько часов назад Захар Дербенев посетил квартиру девушки по имени Оксана Осеева. Из квартиры он вышел с пластиковым пакетом и направился на железнодорожную станцию. Наши сотрудники следовали за ним. После ухода Захара в квартире был произведен обыск. В стенном шкафу была обнаружена спортивная сумка. Хозяйка квартиры сообщила, что сумку у нее оставил Захар. В потайном кармане сумки были обнаружены драгоценные камни, происхождение которых будет несложно отследить. Захар Дербенев доехал до станции Фрязево, где пытался избавиться от пакета. Вопреки требованию полиции, он скрылся, оставив пакет в лесополосе. Содержимое пакета говорит само за себя: там обнаружена медная шкатулка, которую в данный момент предъявляют свидетельнице – госпоже Круповицкой. Естественно, на предмет отпечатков пальцев она тоже будет осмотрена.

С каждым произнесенным Гуровым словом лицо адвоката становилось все бледнее. Матвей Антонович, напротив, становился все воинственнее. Он вышел на середину комнаты, упер руки в бока и в очередной раз потребовал:

– Немедленно покиньте мой дом! Иначе я вызову полицию.

– Охолони, приятель, полиция уже здесь, – почти дружелюбно проговорил Крячко.

– Постой, Матюша, надо разобраться, – тихо произнес адвокат. – Скажите, когда моему внуку будет предъявлено официальное обвинение?

– Как только мы выясним, где он находится, – ответил Гуров. – И в этом вы можете нам помочь.

– Не вздумай ничего говорить, отец! – вмешался Матвей Антонович. – Они хотят засадить за решетку твоего внука, а ты собираешься помогать им?

– Матюша, все не так просто, как тебе видится, – ответил адвокат. – У полиции серьезные основания. Нужно все обдумать, прежде чем на что-то решиться.

– Ты им поверил, так? – вскричал Матвей Антонович. – Ты поверил этим проходимцам, которых видишь впервые в жизни, даже не выслушав версии внука?

– Он бы не прочь послушать оправдания Захара, – вклинился Крячко. – Проблема в том, кто раньше до него доберется: вы или полиция. Адвокат, вы же прекрасно знаете, какими будут наши дальнейшие действия. Мы объявим Захара в федеральный розыск. Оснований для этого у нас больше чем достаточно. Но в этом случае у вашего внука не будет возможности оформить явку с повинной.

– Мой сын прав. Сначала я должен выслушать внука, – встал в позу адвокат. – Ваши слова ничего не доказывают. Шкатулка еще не опознана, как собственность убитого Штейна. Отпечатки пальцев еще не идентифицированы, как отпечатки Захара Дербенева. Больше вам предъявить ему нечего.

– Имеются два свидетеля, которые подтвердят под присягой, что у Захара были ключи от смежного со штейновским пентхауса. Архитектурный план покажет, что оба пентхауса соединяются пожарным ходом. Кроме того, я уверен, что найдутся свидетели, которые видели Захара в доме Штейна накануне убийства. Консьерж второго крыла, жильцы дома. Женщина, живущая в вашем доме, даст показания, как она столкнулась с Захаром в три часа ночи, когда он возвращался домой в день убийства Штейна. Скорее всего, найдутся и другие свидетели. К тому же не забывайте, что сумку, в которой обнаружили драгоценные камни, в квартиру Осеевой принес не кто иной, как Захар. Не думаю, что она станет его выгораживать, – вступил в разговор Гуров.

– Мало собрать улики, нужно еще суметь ими правильно воспользоваться, – заметил адвокат и добавил: – Я не стану помогать вам. По крайней мере, до тех пор, пока не переговорю с внуком.

– Вы совершаете ошибку, – грустно заметил Гуров.

– Это не вам решать, – отрезал Дербенев. – А сейчас прошу вас удалиться.

Больше адвокат не добавил ни слова. Он прислонился к стене и терпеливо ждал, пока Гуров и Крячко покинут квартиру. Оказавшись на лестничной площадке, Крячко выругался:

– Вот ведь упрямец! Видит же, что все козыри у нас на руках. Чего бычится?

– Не забывай, Захар – его внук, единственная надежда и опора, – заметил Гуров. – Любой на его месте поступил бы так же. Честно говоря, я и не надеялся, что они станут помогать нам в поисках Захара.

– Тогда зачем мы вообще сюда приезжали? – возмутился Крячко.

– Чтобы убедиться, что Захара здесь нет, – спокойно отреагировал Гуров.

– Убедился?

– Разумеется. Захара здесь не было, а это значит, что ждать его нужно в одном месте. Держу пари, что не позднее полуночи он появится в квартире Осеевой.

– Так поехали туда, – заторопился Крячко.

Не успел Гуров ответить, как на его телефон поступил звонок. Вызывал один из оперов, оставленных им у дома Осеевой. Он сообщил, что молодой человек, схожий по приметам с Захаром Дербеневым, только что вошел в ее квартиру. Гуров передал новость Крячко, и они помчались вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

К дому Осеевой на Ленинском проспекте полковники домчались в рекордно короткий для столицы срок. Опер, дежуривший на улице, сообщил, что, согласно обстоятельствам, вызвал подкрепление из родного отдела. Гуров похвалил его за расторопность и, сопровождаемый Крячко, поднялся на восьмой этаж. Там их уже ждал второй оперативник.

– Добрый день, товарищи полковники! – козырнул он. – Лейтенант Вычугов.

– Как имя, лейтенант? – спросил Крячко.

– Алексей, – ответил тот.

– Докладывай, Алексей, что тут у нас? – потребовал Гуров.

– Пока тихо, товарищ полковник, – доложил тот. – Из квартиры никто не выходил. Шума борьбы слышно не было. Похоже, девушка встретила его по-умному.

– Это хорошо, – заметил Лев. – Будь начеку, а мы с полковником попытаемся пообщаться с подозреваемым.

Он подошел к входной двери квартиры Осеевой и нажал кнопку звонка. Сначала в квартире было тихо. После повторного звонка за дверью послышалось движение. Гуров сместился в сторону, уходя с линии возможного огня, не зная, чего ожидать от парня. Шум стих.

– Захар, открой дверь, нужно поговорить, – произнес он, надеясь, что за дверью его слышно.

– Мне не о чем с вами говорить, – донесся из-за двери возбужденный голос парня.

– Напротив, поговорить есть о чем. Ты уже знаешь, что план твой провалился. Так зачем усугублять? Выходи, обсудим ситуацию.

– Не собираюсь я с вами ничего обсуждать. Вы в курсе, кто мой дед? – выкрикнул парень. – Если еще не знаете, я вас просвещу. Он – адвокат. Видная фигура в городе. Только суньтесь ко мне, и он от вас камня на камне не оставит.

– Кстати, относительно твоего деда, – начал Гуров. – Мы только что от него. Сообщили последние новости. Правда, он нашим новостям не обрадовался. Не знаешь, почему?

– Пошел ты! – огрызнулся парень, но в его голосе Гуров уловил беспокойство.

– Правильно беспокоишься, – воспользовался он ситуацией. – Дед был весьма разочарован твоим необдуманным поступком. Он никак не может взять в толк, чего ради ты на это пошел? Ведь у тебя было все, о чем может мечтать восемнадцатилетний парень. Разве дед тебе в чем-то отказывал?

– Думаешь, я куплюсь на твои дешевые разводки? – Из-за двери раздался истерический смех. – Мой дедуля руку себе отсечь даст, лишь бы его Великая идея о продолжении династии не потерпела крах. Думаешь, легко ладить с таким дедом?

– Что с девушкой? – сменил тему Лев.

– Все с ней в порядке, – ответил Захар и зловеще добавил: – Пока.

– Выпусти ее, и мы продолжим переговоры, – потребовал Гуров.

– Отвали, мент! – огрызнулся Захар. – И вообще шли бы вы отсюда, пока я не потерял над собой контроль. Вы ведь не хотите, чтобы девушка пострадала?

– Только тронь ее, молокосос, и я тебя по стенке размажу! – взревел взбешенный наглостью парня Крячко. – И на маститого деда не посмотрю.

– Вы мне еще и угрожаете? – завизжал Захар. – Хотите жить с мыслью, что из-за вашей глупости погибла невинная девушка? Валяйте, оскорбляйте меня! Ускорите процесс.

– Отпусти девушку, подонок!

– Ах да, вы же еще не знаете подробностей, – гаденько засмеялся Захар. – Моя прелестная невеста что-то загрустила. Хотите знать, отчего?

И Гуров, и Крячко молчали. Захар выдержал паузу и сообщил:

– Мы тут с ней кое-что обсудили и пришли к выводу, что не подходим друг другу. Оказалось, что она не любит преступников. Странно, правда? Пока она считала, что встречается с внучком богатенького адвоката, ее все во мне устраивало. А тут вдруг взъерепенилась. Не хочу, говорит, связывать свою судьбу с убийцей. Ну, не наглость ли? Как думаете, понравилось мне это?

Ему никто не ответил, да Захар и не ждал ответа. Он наслаждался триумфом: наконец-то он в центре внимания не потому, что он внук видного адвоката, а сам по себе.

– Что ж, не хотите отвечать, сделаю это сам. Да, мне это не понравилось. Я покопался в ее кухонных запасах и обнаружил интересный предмет. Такой острый, аж слюнки текут. Нож называется, – выдал Захар. – Он сейчас у меня в руках. Сначала я не мог придумать ему применения, но потом решил, что у шеи моей бывшей уже девушки ему самое место. Не верите? Ловите подтверждение.

За дверью послышался какой-то шум, после чего раздался голос Оксаны:

– Пожалуйста, помогите мне! Он не шутит. У него правда нож, и он грозится перерезать мне горло!

Снова шум, и едва слышные слова Захара:

– Повтори то, что приказано. Живо!

– Он сказал, что выколет мне глаза. Как тому человеку, адвокату.

Девушка заплакала. Жалобно, едва слышно, без надрыва. Истерика не входила в планы Захара, поэтому ей пришлось сдерживаться.

– Ладно, твоя взяла, – внезапно заявил Гуров. – Чего ты хочешь?

– Сто миллионов долларов и самолет до Таиланда, – заржал Захар.

– Почему до Таиланда? – пытаясь выиграть время, спросил Лев.

– Всем известно, что тайские девушки лучшие массажистки. Я, знаете ли, имею слабость к массажу.

– А если серьезно?

– Если серьезно, выметайтесь из подъезда. Выстраивайтесь вдоль дороги, да так, чтобы я мог вас видеть. Я выпущу девушку и уберусь отсюда. Большего вы мне все равно не дадите, – заявил Захар. – И не пытайтесь втереть мне какую-то шнягу, типа чистосердечного признания. Я вам не лох, понимаю, когда фарт ушел. Хотите получить девушку живой, сделайте так, как я говорю. Пустой подъезд, машина с заведенным двигателем возле подъезда, и никаких электронных примочек внутри.

– Хорошо, мы все выполним, – пообещал Гуров. – Машина у нас под рукой, только вниз спуститься. Сколько времени на твоих часах?

– Это тебе зачем? – явно удивился Захар.

– Чтобы синхронизировать время. На моих сейчас двадцать минут и сорок четыре секунды. Я дам тебе столько времени, сколько занимает спуск с этажа без лифта. Если к тому моменту, как секундная стрелка покажет определенное время, девушка не спустится вниз, ты – труп. Такой расклад тебя устраивает?

– Законно, – согласился Захар. – Вам тоже нужны гарантии, я это понимаю. На моих сейчас двадцать одна и четырнадцать секунд.

Гуров выставил свои часы по часам Захара и проговорил:

– У тебя пять минут. Мы из подъезда уходим. Ты смотришь в окно, считаешь нас по головам. Потом спускаешься сам. Ведешь перед собой девушку. Ровно через четыре минуты ты должен ее отпустить. Она успеет пересечь улицу, ты успеешь сесть за руль. Дальше – кому повезет. Помнится, в посадках на Фрязево удача была на твоей стороне. Посмотрим, не отвернулась ли она от тебя.

– Да, там лихо получилось, – радостно проговорил Захар. – Я уж думал, хана, сцапаете.

– Вот видишь. В тот раз фортануло тебе. По закону теории вероятности, теперь должно повезти мне.

– Забыл о законе подлости? – снова хохотнул Захар.

– Смотри на часы! Мы уходим, – не отвечая на вопрос, предупредил Гуров.

– Стой, сколько вас? – опомнился Захар.

– В подъезде нас трое, – вынужден был сказать правду Гуров.

– Сколько на улице?

– Только один.

– Отлично! Я смотрю на часы. Не забудь, четыре минуты на спуск с девушкой, и минута мне на отъезд.

– Я помню, – подтвердил Гуров. – Начинаем отсчет?

Он дал сигнал всем операм спуститься вниз. Крячко недовольно ворчал, ругая Гурова за то, что тот пошел на компромисс с преступником, но Лев не обращал на него внимания. Он подтянул к себе оперативника из районного отдела и, не переставая спускаться, зашептал тому на ухо:

– Сколько человек должны прислать в подкрепление?

– Троих максимум, – так же шепотом ответил лейтенант.

– Слушай внимательно, Леша. Узнай, только быстро, прибыли твои архаровцы или нет. Если да, передай приказ: двое по углам с тыльной стороны дома. Одному к соседнему подъезду. Сколько их тут всего, четыре?

– Верно, четыре, – подтвердил лейтенант.

– Вот и хорошо. Значит, твой, что дежурит во дворе, не в счет, пусть у машины останется. Остальное ты слышал. Действуй, только тихо. Наш мальчик из сообразительных, может подслушивать.

– Я сообщением, – шепнул лейтенант, начиная набирать текст.

Ответ пришел, когда добрались до третьего этажа. Подкрепление прибыло в составе трех человек, как и предполагал лейтенант. Двое заняли позиции по углам дома, третий – за дверью соседнего подъезда. Время поджимало. Выйдя во двор, Гуров замахал рукой, подзывая дежурившего во дворе оперативника. Тот выскочил из машины, пересек двор и, поравнявшись с полковником, остановился в ожидании приказа.

– Подгоняй машину к подъезду, – приказал Лев. – Оставишь двигатель работающим. Ключи не вынимать, водительскую дверь не закрывать.

– Парень выдвинул требования? – догадался оперативник.

– Нет времени на вопросы, выполняй то, что приказано, – оборвал его Гуров. – После того как машина будет на месте, бегом бежишь к нам. Мы будем стоять на противоположном тротуаре, ближе к соседнему дому. Все ясно?

– Так точно, – козырнул оперативник и метнулся обратно к машине.

Гуров нервно следил за секундной стрелкой. До выхода Захара оставалось девяносто секунд.

– Все за мной! – бросил он и быстро пересек проезжую часть, отдаляясь от подъезда на приличное расстояние.

Там он встал на бордюр и начал осматривать окна. Ему показалось, что в одном из окон, которое, по его подсчетам, выходило из квартиры Осеевой, промелькнул силуэт, и он подумал: «Странно. Парень должен уже начать спускаться вниз. Почему он этого не делает? В доме у него никаких шансов. Разве что…» Внезапная догадка осенила Гурова, и он мгновенно сорвался с места, крича на ходу:

– Он не пойдет вниз! Он попытается скрыться через чердак! Все срочно на крышу.

Первым ситуацию оценил Крячко и бросился вдогонку:

– Лева, я – в первый, Леха – в последний, ты – в основной!

– Годится, – одобрил Гуров, влетая в подъезд.

Лифт стоял на первом этаже. Он вбежал в кабину, на ходу вдавливая кнопку последнего этажа. Как только лифт остановился, Гуров рванул к выходу на техэтаж. Дверь была распахнута. Осторожно выглянув из чердачного люка, он увидел Захара, крадущегося по крыше.

– Стой, Дербенев, все кончено! – выскочив следом, крикнул Лев.

Парень оглянулся, зло сплюнул и, уже не таясь, помчался к выходу соседнего подъезда. Гуров побежал за ним, одновременно высматривая Крячко и лейтенанта. Либо выходы на технический этаж в соседних подъездах оказались закрыты, либо что-то другое задержало их, но ни Крячко, ни лейтенант до сих пор не появились. Захар подергал люк соседнего подъезда и бросился к следующему.

– Стой, Дербенев, стрелять буду! – снова крикнул Лев.

– Пошел ты! – визгливо прокричал Захар.

Он добрался до люка последнего подъезда, но и тот оказался заперт. Тогда парень рванул к краю крыши. Добежав до края, он свесился вниз, высматривая возможность к спуску. Его не было. Единственной возможностью перебраться на крышу соседнего дома был оптический кабель, протянутый от одного дома к другому. Захар замешкался. Использовать такой ненадежный способ было страшновато. Он оглянулся. Гуров к тому времени добежал до чердачного люка второго подъезда. В руках его блестело оружие. Опасаясь, как бы парень не бросился с крыши, он замедлил ход и спокойным тоном произнес:

– Не дури, Захар! Все еще можно исправить. Сдавайся, дед сумеет облегчить твою участь.

– Я в тюрьму не пойду! – выкрикнул Захар.

– Об этом нужно было думать раньше. До того, как ты убил человека.

– Да какой это был человек? Или до сих пор не знаете, как он к людям относился? Деда моего за человека не считал. Только пользовался им. – Голос Захара сорвался. – Послушайте, дайте мне уйти. Обещаю, больше никто не пострадает. Вы обо мне никогда больше не услышите.

– Не могу, – честно ответил Гуров. – Ты совершил преступление и должен понести наказание, но явку с повинной я тебе обещаю.

– Плевал я на вашу явку! Я нисколько не жалею, что кокнул этого урода, – выкрикнул Захар и схватился за кабель.

– Стой, дурень, ты же разобьешься! – рванул вперед Лев.

Захар перекинул ручки спортивной сумки через кабель, крепко ухватился за концы, поднялся на кирпичное ограждение крыши и спрыгнул вниз. Он рассчитывал на то, что по инерции его тело понесется вперед, пересекая расстояние между домами, но так случается только в фильмах. Вместо этого кабель натянулся, и тут же один его край оторвался от крепежа. Захар вскрикнул от страха. Одной рукой он успел схватиться за кабель. Сумка сорвалась с гладкого провода и полетела вниз. Вторая рука Захара, освободившись от ручек сумки, метнулась к кабелю. Но страховка была слишком слабой. Какое-то время он висел в воздухе, а потом руки начали скользить вниз.

В этот момент подбежал Гуров. Чтобы дотянуться до руки парня, ему пришлось свеситься с крыши. Ухватив за рукав, он потянул Захара вверх. Тот начал сопротивляться, пытаясь высвободиться из рук полковника.

– Кончай геройствовать! Убить себя захотел? – разозлился Лев. – Хватайся за мою руку, живо!

Взгляд его скользнул вниз. На тротуаре уже собралась толпа зевак. В числе тех, кто наблюдал за происходящим, он увидел лейтенанта Вычугова, второго оперативника, что готовил машину для Захара. Крячко видно не было, но думать о том, где может сейчас находиться его друг, Лев не имел возможности, нужно было вытягивать Захара. Несмотря на худобу, весил парень немало, и Гуров рисковал сам оказаться за бортом. Уперев вторую руку в кирпичное ограждение, он изо всех сил тянул парня вверх. Если бы тот не сопротивлялся, дело давно было бы сделано, а так приходилось следить за тем, чтобы самому не оказаться на асфальтированной дорожке перед домом.

Внезапно Гуров услышал шум за спиной. Кто-то бежал к нему на выручку. «Крячко, паршивец, сообразил-таки!» – Чувство благодарности затопило сердце.

– Чего разлегся, боров старый! – минуту спустя услышал он голос Стаса. – Давай заканчивай эту бодягу, вон сколько зрителей собрал.

Крячко улегся животом на бортик, перехватил руку Захара ближе к запястью, досчитал до трех и рванул. Тело Захара взлетело вверх. Гуров и Крячко одновременно подались назад, увлекая за собой Захара. Тот плюхнулся на крышу, как куль с картошкой. Поднявшись, Гуров защелкнул наручники у него на запястьях и монотонным голосом проговорил:

– Захар Дербенев, вы обвиняетесь в совершении убийства гражданина Альберта Штейна и в похищении из его дома драгоценных камней. Вы имеете право хранить молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас. Еще вы имеете право на один звонок.

– Брось, Лева, этот монолог парень знает лучше тебя, – остановил его Крячко. – Пакуем, и в отдел. Наше дело сделано, дальше пусть с ним прокурор разбирается.

Неделю спустя, ближе к вечеру, генерал Орлов вызвал полковника Гурова и полковника Крячко в свой кабинет. Обсуждались дела текущие и, честно сказать, скучные. Квартальные отчеты, процент раскрываемости, разнарядки на выполнение шефской работы, и все в этом духе. Когда совещание подходило к концу, Крячко не выдержал и задал вопрос:

– Товарищ генерал, как отреагировали в верхах?

– На что отреагировали? – Орлов сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.

– На то, что убийство Штейна оказалось никаким не ритуальным, – пояснил Крячко. – На то, что сотрудники вашего ведомства скомпрометировали внука видного адвоката, предъявив ему обвинение в убийстве.

– А что тут скажешь? – пожал плечами Орлов. – Доказательная база полная. Захара опознали и Стас Власов, и бармен Толик, и та женщина из подъезда Дербенева, с которой в день первого визита столкнулся Гуров. Кроме того, жилец первого этажа в доме Подольского вспомнил, что видел, как Захар в день убийства входил в подъезд. Он сидел у окна, поджидая возвращения своего внука, потому и всматривался в каждого входящего парня. Консьерж второго крыла, Дмитрий, дважды за неделю, предшествующую смерти Штейна, впускал Захара в подъезд и видел, как тот поднимается на лифте в пентхаус.

– А бриллианты? – На этот раз вопрос задал Гуров.

– Продавец пошел в отказ. Не было никогда у него сделок с Альбертом Штейном, и все тут. Антон Дербенев, естественно, тоже отказался от предыдущих показаний. Но это неудивительно, учитывая, кому эти показания вредят.

– Значит, за кражу он не ответит, – подытожил Гуров.

– Достаточно того, что в вопросе об убийстве никаких сомнений быть не может, – произнес Орлов. – В квартире Дербеневых нашли блокнот, в котором подозреваемый тренировался изображать пиктограмму. Спецы-техники поработали с его персональным компьютером. Там вся информация по посещаемым сайтам: сатанисты, каннибалы, сектанты. За три дня Захар посетил восемьдесят четыре страницы, содержащие информацию о «Новосибирском душителе» и подробности его дела.

– Парень сознался? – спросил Крячко.

– Нет, конечно. Его дед развил такую бурную деятельность, что самостоятельно Захар и междометия сказать не может. Только все это пустая трата времени. Еще до того, как дед сумел добраться до внука, он рассказал, где находится нож, которым он выкалывал глаза Штейну, – ответил генерал. – Нож был найден именно там, где и сказал Захар. На нем его отпечатки пальцев.

– Странно, – удивился Лев. – И в квартире Подольского, и в квартире Штейна Захар действовал крайне осторожно, не оставив ни одного отпечатка, а на орудии убийства они есть?

– Тому имеется простое объяснение, – произнес Орлов. – Орудием убийства послужил канцелярский нож, которым Захар пользовался на протяжении нескольких лет. О том, чтобы стереть с него отпечатки пальцев и выбросить, он попросту не подумал.

– Ну, хоть за убийство ответит, – вздохнул Гуров. – Я ведь думал, его дед-адвокат отмажет. Расстарается, чтобы дело развалилось.

– Он пытался, да не вышло. Прокурор уж больно дотошный ему достался, и следователь из принципиальных. Не все в судебной системе продажные, хоть у нас в стране и принято так думать. Большинство из нас честно исполняет свой долг, – просто, без наигранного пафоса, произнес генерал. – Впрочем, Антон Дербенев нашел другую лазейку. Уж не знаю, выгорит там или нет.

– Что за лазейка? – оживился Крячко.

– Теперь он пытается доказать, что внук страдает психическим расстройством и неспособен отвечать за свои действия. Уже назначили повторное освидетельствование. В случае положительного результата Захару грозит провести остаток дней в психиатрической лечебнице, – сообщил последние новости Орлов.

– Все равно это не полная безнаказанность. – Казалось, Гуров ничуть не расстроился. – Многие годы ему придется сидеть под замком, общаться с ненормальными и видеть небо только сквозь больничные решетки.

– В любом случае вы сделали все, что могли, – поддержал его генерал. – Теперь можно с чистой совестью выкинуть из головы и Захара Дербенева, и адвоката, и всю их семейку.

– В этом деле встречались не только отрицательные герои, – многозначительно улыбаясь, заметил Крячко. – Взять хотя бы Наталью. Милая женщина, внимательная. И помощь следствию оказала огромную.

– Это он о ком? – спросил Орлов у Гурова.

– Об уборщице квартиры Штейна, – ответил Лев.

– Она не уборщица, а помощница по хозяйству. Различать надо, деревня, – нравоучительным тоном заметил Крячко. – Между прочим, она тоже пострадала от действий Захара Дербенева. Этот негодяй хорошего человека без работы оставил.

– Без работы, говоришь? Это скверно. Впрочем, если она действительно такая чудесная работница, то это продлится недолго. Кстати, жена генерала Стрижебокова как раз ищет женщину, которая помогала бы ей по хозяйству. Он совсем недавно об этом упоминал. Говорил, что от поисков подходящей женщины у его жены постоянная головная боль. Может, посоветовать ему вашу Наталью? – пряча улыбку, проговорил Орлов. – Лева, в деле есть координаты этой Натальи? Передай-ка их мне, я Стрижебокову шепну, может, и устроим хорошего человека на приличное жалованье.

– Зачем же такие сложности, – оживился Крячко. – Вы, товарищ генерал, коллеге шепните, а с Натальей я могу переговорить. Пожалуй, прямо сейчас и отправлюсь. Рабочий день закончился, так что я совершенно свободен.

Он коротко кивнул и вышел из кабинета. За ним последовал и Гуров. «Хорошо быть генералом, – меланхолично размышлял Лев, садясь в машину. – Захотел – помощницу жене нанял. Впрочем, моя Маша ни за что не потерпела бы другую женщину на кухне. Или нет? Может, она захотела бы избавиться от домашних хлопот и проводить все свободное время в модных салонах, наращивая ногти и выбеливая кожу лица? И что за жизнь у нас тогда была бы? Хорошо, что я не генерал. Уж мне точно никакая другая женщина в доме не нужна». Он завел двигатель, вывел машину на дорогу и помчался к единственной женщине, видеть которую был рад всегда.