ЭПИЛОГ
Несколько дней спустя
Алита снова открыла шкатулку сестры, теперь уже не запечатанную магией, и перечитала найденное в ней среди прочих бумаг неотправленное письмо.
«Дорогая Алита, эти слова, которые ты никогда не прочтешь, я пишу, потому что молчать слишком тяжело…
Ты ведь знаешь, больше всего мне хотелось выбраться из нищеты и вырвать из топкого болота тебя. Зажить так, как жили наши предки до того, как их род обеднел и с ними перестали знаться благородные альды. Кто может меня осудить? Я ведь говорила, что женщине даже с магическим даром сложно найти достойную работу и обеспечить себя самостоятельно. Думаю, однажды тебе придется убедиться в этом на собственном опыте.
Я была готова к тому, чтобы выйти замуж без любви, заключив сделку с собственной совестью. „Ведь что такое любовь? — думала я. — Роскошь, доступная лишь тем, у кого нет никаких невзгод. Тем, кому не приходится считать каждый грош. Тем, кому никогда меня не понять“.
Но случилось иначе. Однажды человек, которого мне было суждено полюбить, просто подошел на улице и попросил разрешения меня нарисовать. В те минуты, когда я ловила на себе его взгляд, полный невысказанных чувств, становилось все равно, кто он, какую фамилию носит, есть ли у него деньги. А затем, когда мы объяснились друг другу, я и вовсе поняла, что никогда и ни за что не смогу ощутить то же к кому-то другому. Как бы мне хотелось, чтобы и ты однажды такое испытала!
Его звали Джулиан Ристон. Благородного происхождения, хорош собой, прекрасно образован, талантливый художник, увы, не слишком востребованный, да еще и маг в придачу. Каким же чудом оказалось то, что моя магия усиливала его! Рядом со мной он становился сильнее, и я этим очень гордилась. Но в своей семье он считался паршивой овцой, и по завещанию ему ничего не причиталось. Какая горькая насмешка судьбы! Изгнанник и бесприданница!
Несмотря ни на что, мы собирались пожениться, однако нас подстерегал новый удар судьбы. Джулиана сразила внезапная и, как выяснилось, неизлечимая болезнь. Ему оставалось жить не больше месяца. Тогда он связался со своим кузеном, которому однажды спас жизнь, и попросил об ответной услуге. Жениться на мне и… стать отцом нашему с Джулианом ребенку.
Они оба — Джулиан и его кузен, который по делам иногда бывает в Телле, — попросили меня о молчании, потому я даже тебе не могла рассказать, что собираюсь вступить в фиктивный брак, а мой возлюбленный доживает последние дни в мансарде одного из столичных домов, где из окна виднеется кусочек неба. Ты ведь всегда судила прямо, видела либо чернильно-черное, либо белое, как снег. А в жизни, в реальной жизни, от которой я так старалась тебя уберечь, куда больше полутонов и оттенков.
Скоро я уезжаю в Бранстейн. Однажды, когда ты окончишь обучение, я заберу тебя к себе, ведь кроме меня о тебе некому позаботиться. Выведу в свет, подыщу хорошего мужа. Может быть, у тебя даже получится открыть свою аптеку. Пусть хоть одна из нас будет счастлива.
Добавлено позже: вот я и живу здесь, где огромное море, свежий воздух, вкусная еда. Я уже писала тебе, что мне особенно пришлись по душе устрицы, но, кажется, малыш требует их сильнее, чем мой собственный организм. Прости, что пока ничего не рассказала о нем. Меня терзает суеверный страх. Кажется, будто Джулиан зовет меня к себе, зовет нас обоих…
Мой любимый как-то рассказал мне о своей детской мечте оседлать прекрасного коня, что появляется из моря. Все в округе знали, что садиться на него ни в коем случае нельзя, потому что волшебный конь уносит людей с собой и топит их, но тот со своим упрямством считал, будто сумеет одержать верх. Порой мне снится, как он приезжает за мной на том самом коне, протягивает руку и манит умчаться с ним.
Я чужая здесь и не желаю ни с кем сближаться, не хочу считать этих людей своей семьей. А дочку управляющего и вовсе пришлось припугнуть проклятием — дескать, если вздумаешь мне вредить, однажды проснешься лысая и бородавчатая, как жаба (ты ведь знаешь, в академии это одна из самых действенных угроз). Может быть, после рождения сына — уверена, будет мальчик — что-нибудь изменится. Но пока мы все живем словно сами по себе, мужчины пропадают на работе, женщины развлекают себя самостоятельно. Занимаю время светскими визитами, хозяйством и рукоделием, но только и думаю, как бы мы с Джулианом жили, если б судьба повернулась по-другому. Сейчас у меня есть все, я окружена роскошью, однако та радует куда меньше, чем могла бы. Иногда наши мечты исполняются совсем не так, как хотелось.
Верю, что у тебя все сложится иначе. Надеюсь на нашу скорую встречу. Твоя сестра Рона».
— Нам пора, — сказал Киллиан Ристон, заходя в комнату.
— Уже иду.
— Тебе к лицу платье.
— Спасибо. Вот только настроения совсем нет. Свадьба почти сразу после похорон.
— Жизнь продолжается.
«Продолжается», — мысленно повторила Али. Доктора Глоу, в чьем доме отыскались листки из записной книжки Карин, где та отмечала время их встреч, ждала виселица. Здоровью Томиана, которого, пока Карин бегала к врачу, подобрала проезжавшая мимо добрая Клементина Нельсен, ничего не угрожало. Тому даже удалось найти свою лошадь, убежавшую в ту штормовую ночь. Со временем его боль от потери Карин должна сгладиться, как обточенный морем осколок стекла. Альда Нельсен, занимавшаяся благотворительностью, взяла под свою защиту бродягу Мику. И ему, и его сестре теперь предстояло начать новую жизнь.
— Как Джулиан спас вас?
— Когда мы впервые охотились на фо-а. В тот единственный раз и Аэдан был с нами. Глупые самонадеянные дети!
— Тогда у него и появился шрам?
— Да.
— Но почему же Джулиана лишили наследства?
— За его желание уехать из Бранстейна и стать художником. Он с детства любил рисовать. А еще…
— Еще?
— Он хотел жениться на Джайне, а их дети едва ли унаследовали бы магические способности.
— И…
— Она отказалась уехать с ним, но, учитывая безупречную службу ее отца, обоих оставили в особняке. Чувства Джулиана к ней прошли, однако с семьей он порвал с большим скандалом. Увы, изменить условия завещания оказалось невозможно.
— Поэтому, если бы ребенка моей сестры признали его сыном, тот не получил бы ничего?
Градоправитель кивнул.
— Мальчик родился мертвым, и ее разум точно помутился, — негромко произнес он с видимой неохотой. — Мы скрыли это от горожан, а она, едва встав на ноги, пошла к морю, сказав, будто слышит в его шуме голос Джулиана. А до того в бреду твердила что-то о лечебницах и врачах, но тогда никто не мог понять, о чем речь, и я думал, будто она вспоминает, как ухаживала за ним.
Али молчала, думая о медальоне, который потемнел, когда у Роны случилось горе и ее жизни начала грозить опасность.
— Мы с твоей сестрой были женаты совсем недолго, и я не успел ее как следует узнать. Да, пожалуй, и не слишком старался. Прости.
— Не корите себя. Не ваша вина в том, что Джулиана не стало. И в том, что доктор Глоу избавился от возможной свидетельницы против него, а вы решили, будто она покончила с собой, и придумали ту легенду с купанием в море.
Он вышел в коридор, и Алита, оправив новое платье, последовала за ним.
На свадебном торжестве собрался весь цвет высшего общества Бранстейна. Лица, прически, наряды мелькали перед глазами, сливаясь, точно узоры в калейдоскопе. Имена новых знакомых не запоминались.
«Один танец», — сказал тогда Киллиан Ристон, и Али исполнила его просьбу.
— Кажется, что-то не так, — хмыкнул он, когда ее пальцы оказались в его руке.
— Ох, простите! — смутилась она. — Привычка. В академии я всегда была за кавалера.
Возвращались они тоже вместе. В особняке все уже спали. За окнами дремало море и вздыхало во сне.
— Вы задолжали мне одно желание, помните? — спросила Алита.
— Конечно, — отозвался Киллиан. — Ты его придумала? Уверена?
— Да… Поцелуйте меня. Пожалуйста…
Она почти наверняка знала, что на другой день ей будет очень стыдно, но сейчас, когда над миром властвовала бархатная южная ночь, никаких сомнений не оставалось. Али хотела поцеловать его. Чтобы было о чем вспоминать всю оставшуюся жизнь.
Его рука мягко легла на ее плечи, скользнула ниже. Губы коснулись губ — вначале легко, будто спрашивая позволения, затем сильнее, увереннее. Поймали ответное движение навстречу, единственно верное в это долгое мгновение.
— Сделать тебе предложение после смерти Роны являлось моим долгом, чтобы соблюсти традиции, однако если бы я тогда знал тебя, знал, какая ты… — выдохнул он через некоторое время.
— Пожалуйста, не говорите больше ничего! — Алита прижала ладонь к его губам и тут же отдернула, точно обжегшись. — Иначе…
— Иначе что?
— Ничего…
«Иначе мне будет еще тяжелее покинуть вас», — ответила про себя Али и отвела взгляд.
— Доброй ночи! Мне хотелось бы выспаться, немного отдохнуть… Потому я не поеду утром с вами, хорошо?
— Как скажешь. Я тоже думаю, что тебе не помешает отдых… До завтра!
— Прощайте, — одними губами прошептала она ему вслед. — Я не подхожу вам… Но я всегда буду вас помнить.
Наутро Алита стояла на дороге, ожидая почтовую карету. Где именно лучше ее остановить, подсказала Джайна. Та хотела, чтобы гостья покинула дом Ристонов, и охотно согласилась помочь в побеге.
Накануне Али успела встретиться с альдом Нодором и сказать ему, что собирается просить о переводе в другой город, попросив пока никому про ее планы не рассказывать. Кроме того, она навестила лавку Кристель Алари, чтобы выяснить точную сумму долга за новую одежду. А еще написала письма Киллиану и Аэдану, которые намеревалась отправить чуть позже…
Карета остановилась, Алита заняла место у окна. Прикрыла глаза, и за сомкнутыми веками тут же появилось лицо Киллиана в отблесках костра — в ту ночь, которую им пришлось провести в гроте. Али зажмурилась крепче. Видение исчезло, но легче не стало. Казалось, будто она проглотила лист крапивы и сейчас тот при каждом вдохе кололся и жалил внутри.
Отправившаяся навстречу неизвестности Алита и не догадывалась, что вечером того же дня прогуливающиеся перед ужином жители Бранстейна будут наблюдать невиданное зрелище — то, как градоправитель срывает желтый цветок с тех самых кустов.
notes
