Глава 15. Музыка твоей души
Войдя, я села на табурет и кивком предложила Плане расположиться напротив. Она окинула помещение пренебрежительным взглядом, задержалась на горе грязной посуды и аккуратно присела на предложенное место.
– Итак, Лисанна, пришло время поговорить серьёзно, – она посмотрела мне в глаза. – Вижу, ты здесь неплохо устроилась. Заручилась поддержкой турьера, нашла сторонников и помощников. Надеюсь, ты понимаешь, что твоё положение двойственное и очень хрупкое?
– Что вы имеете в виду? – сделала вид, что не знаю, о чём она собирается сказать.
Судя по взгляду, именно такого непонимания Плана от меня и ждала.
– То, что высшие лисы – я и Леонис, значим для деревни очень много. Одно моё слово и тебя, Лисанна, здесь не будет. С желанием открыть кафе придётся попрощаться, как и с нормальной жизнью.
– И это называется материнской любовью? – после всего её хладнокровность ничуть не удивляла.
– Если думаешь, что мне приятно на тебя давить, то ошибаешься, – Плана печально улыбнулась. – Когда-нибудь ты поймёшь, что я действую и в твоих интересах тоже. Я здесь, чтобы рассказать о плюсах, которые ты получишь, выйдя замуж за Виатора.
Очень хотелось спросить: а они есть? Но промолчала, ожидая продолжения.
– Став его женой, ты получишь массу привилегий. Замужняя мими имеет гораздо больше прав и рычагов влияния. Кроме того, жить в северных землях тебе придётся недолго. Всего год. Сейчас я объясню всю ситуацию, и многие вещи станут для тебя понятнее. В каждой деревне, при Доме Покровительницы существует особый источник, подпитывать который могут только высшие. Более того – женатые пары. Мать Виатора умерла несколько лет назад, и с тех пор источник начал слабеть. Сейчас он практически угас. На то чтобы снова напитать его энергией, года будет вполне достаточно. После этого вы с мужем сможете вернуться обратно. Ты будешь работать в кафе, как и планировала. Что, кстати говоря, при новом положении не будет вызывать ничьего осуждения.
Плана на некоторое время замолчала, давая мне осмыслить сказанное.
– Всё это конечно прекрасно, вот только есть одна загвоздка, – на этот раз вызов взглядом бросила я. – Замужество совершенно не входит в мои планы. И уж извините, мне совершенно не верится в то, что я смогу вернуться. Ни через год, ни через десять лет. Если бы всё обстояло так, как вы пытаетесь мне внушить, Кэти уже давно была бы счастливо замужем за Виатором. А раз этого не случилось, значит, есть какой-то подвох, – не отводя взгляда, холодно улыбнулась. – Не желаете рассказать – какой?
Лишь на один короткий миг на лице Планы промелькнуло удивление, но этого было достаточно. Неважно, представляли угрозу волки, или дело в самом источнике, но стало понятно – я права.
– Никакого подвоха нет, – спокойно соврала блондинка. – Зато имеется альтернатива. Если не согласишься – станешь изгнанной. И что-то мне подсказывает, ты сделаешь правильный выбор. Должна признать, ты оказалась гораздо умнее, чем я предполагала.
– А как же мои волосы? – сделала вид, что прониклась угрозой. – И тот факт, что я не могу превращаться?
– Волосы не помеха. В сложившейся ситуации семью Вилир устроит любая невеста, способная подпитать источник. В тебе есть кровь высших, и ты справишься. А вот инициация…, - Плана на секунду задумалась, после чего кивнула, – рано или поздно вторая сущность проявится. И к слову, в твоих же интересах, чтобы это случилось до приезда Виатора. Так что советую оставить глупую затею игнорирования и продолжать посещать храм. Желательно – чаще.
Как же чесался язык высказать всё, что думала об этой двуличной…лисе!
Хвала небесам, сдерживаться научилась давно, как и не показывать истинные чувства.
Вместо возмущения решила создать видимость готовности идти на компромисс:
– Хорошо. Давайте договоримся так – когда приезжает Виатор, я его встречаю и показываю, что готова выйти замуж. Как минимум месяц мы общаемся и присматриваемся друг к другу. Если всё окажется так, как вы описали, я соглашусь на свадьбу.
Кажется, по мне плачет ГИТИС. Нет, даже не плачет – рыдает горькими слезами! Актриса вышла бы не хуже, чем из Планы.
Блондинка мне поверила, и на её лице отразился непередаваемый симбиоз торжества и довольства.
Наступило самое время его стереть.
– Покажите документы, подтверждающие наше родство.
Сказала, что называется, прямо в лоб. И не прогадала. От такого предложения и резкой смены темы Плана растерялась. Но, надо отдать ей должное, быстро сумела взять себя в руки.
– Как ты можешь этого требовать? – в ней снова проснулась та самая актриса. – Разумеется, документы есть, но…но неужели ты можешь сомневаться, что…
– Вот только не надо снова ломать комедию, – её притворство грозилось убить мою выдержку. – И да, как вы правильно выразились – я именно требую.
Неожиданно у нашего спектакля появился зритель.
– И требуешь вполне справедливо, – Диан вошёл на кухню и, сложив руки на груди, замер у входа. – Мими Плана, надеюсь, вы не против, если я тоже взгляну на бумаги? Давно собирался это сделать.
Вопрос был сформулирован как просьба, но голос прозвучал так, что становилось понятно – возражений турьер не примет. Плана это осознала, так же как и я, и потому спорить не стала.
Она повела плечом и небрежно бросила:
– Раз вы так хотите, то пожалуйста. Завтра…
– Сегодня, – Диан не сводил с неё немигающего взгляда. – Сейчас.
Лиса попыталась сказать, что для визитов уже слишком поздно, но типчик был непоколебим.
Приятно, что Диан решил оказать мне поддержку. После визита в мэрию я пришла к выводу, что у них на всех документах стоят магические печати. А раз так, то опытный взгляд турьера придётся как нельзя кстати.
Пока мы шли к дому Танид, Плана держалась невозмутимо и уверено. Глядя на её прямую спину и уверенную походку, невольно верилось, что с документами, действительно, всё в порядке. Возможно, всё это время мне просто хотелось верить в то, что она не моя мать. А на деле эти предположения окажутся не более чем напрасными надеждами.
Как бы то ни было, один плюс в этом визите всё-таки есть. Наконец-то заберу зонтик. В отличие от рюкзака, я совершенно о нём забыла, и всё это время мой малыш находился в доме Танид. Наверное, насквозь лисьей мятой пропах!
Когда мы вошли в прихожую, я почувствовала себя несколько странно. С тех пор, как была здесь в последний раз, прошло всего ничего, а кажется, что это было в прошлой жизни.
Как только Плана предложила подняться на второй этаж, из гостиной вышел Леонис. Увидев нашу компанию, он несколько встревожился. Поприветствовав типчика и скупо мне кивнув, лис обратился к жене:
– Что-то случилось?
– Ничего особенного, – вместо неё ответил Диан. – Ваша дочь всего лишь изъявила желание посмотреть бумаги, подтверждающие ваше родство.
Интересно, мне показалось, или Леонис мгновенно побледнел? Наверное, всё-таки показалось. Он и так своей аристократической бледностью на мумию похож. Если по мне плачет ГИТИС, то по нему-солярий…
Поднявшись наверх, мы вошли в спальню, где мне, кстати, ещё не доводилось бывать. Обстановка полностью соответствовала как дому, так и стилю Иланы. Надо отметить, всё сделано со вкусом и вниманием к каждой мелочи. И вот в этом мы похожи.
Чёрт!
Плана подошла к шкафу и открыла одну из створок. Вместо ожидаемого гардероба за ней обнаружилась голая стена и встроенный в неё сейф. Блондинка на мгновение обернулась и, убедившись, что мы не проявляем большого интереса к её манипуляциям, быстро ввела нужный шифр.
Через пару секунд папка с бумагами оказалась у Диана в руках. Я встала рядом и с нетерпением смотрела на то, как он извлекает из неё документы. Даже мне – не очень разбирающейся в местной бюрократии, с первого взгляда стало понятно, что первый лист является свидетельством о рождении.
О моём рождении.
Внизу листа стояла подпись и фамилия поставившего её турьера. Причём фамилия у него была такой же мудрёной, как и почерк. Ощущение, что писал не маг, а доктор.
Пока я пыталась вникнуть в текст, типчик уже сделал определённые выводы. Ему, в отличие от меня, много времени на это не потребовалось.
– Бумага подлинная, – констатировал он и без перехода обратился к Плане. – Следующие.
К моему огромному разочарованию, подлинность остальных документов так же не вызывала сомнений. Диан заострил особое внимание на карточке, где было сказано, что я принадлежу высшим и что родилась именно в семье Танид.
Единственное, что вызывало некоторые вопросы – дата. Все бумаги были оформлены на тридцать первый день моей жизни. То есть, всего за день до того, как родственнички отправили меня в другой мир.
– В общем, никаких нареканий нет, – подвёл итог Диан спустя несколько минут детального изучения. – Но…
– Но? – тут же переспросила Плана.
– Не может быть никаких «но», – неожиданно вмешался Леонис. – Все бумаги заверены турьером и подтверждены магическими печатями. Так что вам, турьер Кросс, нет нужды бесполезно тратить своё время.
Я чувствовала себя прескверно. Хотелось схватить чёртовы бумаги и бросить их в горящий камин. Или съесть. Только бы не видеть наглядного подтверждения моего родства с этой семейкой!
Передав документы Плане, Диан кивнул:
– Всего доброго.
– Идём, – это адресовалось уже мне.
Задерживаться в доме желания не было, да и смысла тоже. Так что отправилась вслед за типчиком, не забыв по пути заглянуть в свою бывшую спальню. Зонтик стоял там же, где его и оставила – в углу, у шкафа.
Плана соизволила проводить нас в прихожую, и когда я уже собиралась выходить, неожиданно схватила за руку.
– Надеюсь, ты не забыла о нашем разговоре? Теперь, когда все точки над «и» расставлены, отступать поздно.
Я сухо кивнула, изо всех сил стараясь не выплеснуть наружу кипящий внутри негатив. Намеренно избегала смотреть блондинке в глаза, потому что знала – если посмотрю и увижу в них торжество, это станет последней каплей.
Кажется, я выдохнула только в тот момент, когда оказалась за калиткой. В это же мгновение с удивлением обнаружила на ладонях красные следы – сжимала кулаки с такой силой, что ногти впивались в кожу.
– Пойдём, лисичка, – когда Диан приобнял меня за талию, даже не пыталась сопротивляться. – Ты должна мне ужин. И так уж и быть – сегодня готовлю я.
Настолько погрузилась в себя, что даже не расслышала последнего предложения. Поэтому очень удивилась, когда, едва мы пришли к типчику домой, он усадил меня в кресло, а сам отправился на кухню.
От таких действий оцепенение спало и, не утерпев, я поднялась с места и просунула в дверной проём свой любопытный нос. Готовящий турьер – зрелище жутко интересное. Хотя…пожалуй, просто жуткое.
Судя по набору продуктов, типчик решил приготовить элементарное – стейки и запечённые овощи. Пока получались только чёрные угольки.
Спустя четыре попытки – тоже.
Так портить продукты ещё уметь надо!
Куски мяса напоминали резиновую подошву, а овощи…лучше промолчу.
Когда Диан обжог безымянный палец, порезал указательный и, выругавшись, уронил на ногу сковородку, я не выдержала.
– Ничего смешного! – возмутился типчик и, заметив, что я решила взять готовку в свои руки, тут же запротестовал. – Даже не думай! Сказал же – сегодня готовлю я.
Зрелище было уморительное, и я решила не портить себе удовольствие. Пускай мучается, раз ему так хочется. А для меня это повод хоть как-то отвлечься.
Чувствовала себя так, словно только что извалялась в помоях.
Гадко. Противно. И жутко хочется что-нибудь разнести.
Но сдерживалась – не дождётся Плана, чтобы из-за неё я настолько выходила из себя. Оно того не стоит, а от нервов нет никакого толку.
– Что ты имел в виду, когда говорил о каком-то «но»? – спросила у Диана, в то время как он сражался с говядиной. – Речь о дате?
– Для уроженки другого мира ты очень догадлива, – неожиданно похвалил типчик. – Да, именно о дате. Как правило, младенцев регистрируют в первую неделю. По закону, конечно, можно в течение месяца, но обычно лисы с этим не тянут. Да и турьер, живший при деревне в то время, должен был выдать свидетельство в течение пары дней. В целом, в такой заминке нет ничего из ряда вон выходящего, но всё-таки это несколько странно.
Я мгновенно оживилась:
– То есть, это значит, что в бумагах не всё так чисто?
– Да нет, – не оправдал моих надежд Диан, – с этой точки зрения всё в порядке. Скорее эта деталь может служить наводкой к тому, что с твоей регистрацией были какие-то сложности.
Я видела, что типчик недоговорил, и нетерпеливо елозила на стуле, ожидая продолжения. Он в это время забросил стейки на разогретую сковороду, и та громко зашипела. Кухню мгновенно наполнил умопомрачительный запах, и что-то мне подсказывало – на этот раз блюдо получится.
Смотря на говядину тем же взглядом, каким обычно смотрел на меня, типчик сообщил:
– Ещё одна мелочь, на которую я обратил внимание – это магическая печать. На первый взгляд кажется, что она совершенно обычная, но…как бы это лучше сформулировать, – он на миг задумался, – чутьё подсказывает, что с ней что-то не так.
– Что именно? – подавшись вперёд, я жадно ловила каждое его слово.
Привет, робкий лучик надежды!
Может, не всё потеряно?
И. надо отметить, Диан в очередной раз меня удивил. На бумаги смотрел каких-то жалких пару минут, а столько всего успел отметить. Профессионал!
Типчик перевернул мясо и, на миг оторвавшись от готовки, перевёл взгляд на меня.
– Пока не знаю. Но обязательно выясню. Лисичка, – его голос звучал предельно серьёзно, – ты ведь не хочешь выходить замуж за Виатора Вилир?
Не сдержавшись, фыркнула:
– А ты сам-то как думаешь?
– Просто ответь чётко – да, или нет?
– Конечно, нет!
Турьер улыбнулся одними уголками губ, и показалось, что его лицо несколько просветлело:
– Отлично. Значит высшего вместо жены ждёт прекрасная птица Обломинго.
– Диан…
– Можешь не благодарить.
– Диан…
– Да-да, я весь такой замечательный, готовый тебе помогать и всё такое.
– Диан, ещё две секунды и стейки повторят участь своих предшественников!
Осыпая проклятиями все кухни мира, типчик ухватился за ручку сковородки и снял многострадальное мясо с плиты. Затем вспомнил, что в соседней тушатся овощи, и для перестраховки убрал с плиты и её.
А затем началось что-то невообразимое и очень-очень странное. Турьер, видимо, не имел ни малейшего понятия о том, что мясо нужно натирать специями до обжарки. Он взял с полок все имеющиеся приправы и принялся посыпать ими уже готовые стейки.
Я честно терпела и не вмешивалась. Стало даже интересно, каково это будет на вкус.
Единственное, о чём не сумела смолчать – мясу нужно дать несколько минут «отдохнуть». Если нарезать его сразу, то весь сок вытечет, а если соблюсти это нехитрое правило – равномерно распределиться, и мясо будет очень сочным.
А вообще, если следовать проверенной технологии, то после пару минутной обжарки на сковороде его нужно ставить в духовку.
Хотя, конечно, обо всех этих тонкостях магу знать совсем необязательно.
Кто знает, может, свершится чудо, и его экспериментальное блюдо окажется невероятно вкусным?
Спустя пять минут я по-настоящему поверила в чудеса.
Окончательно и бесповоротно!
А всё потому, что стейки, действительно, оказались волшебными. И это было выше моего понимания!
– Магия? – подозрительно поинтересовалась я, попробовав нежные тушёные овощи. – Талант, – типчик довольно прищурился. – Учись, лисичка!
Пока я недоумевала по поводу неожиданной вкуснятины, Диан достал из шкафчика бутылку тамариндовой наливки. Он разлил её по начищенным (мной кстати) бокалам и опустил их на стол.
Я уже успела понять, что эта наливка здесь заменяет весь прочий аперитив. В этих краях её пьют вместо вина, коньяка, шампанского и вообще всех алкогольных напитков. Кроме этого она различается по качеству. Та, что мы пробовали в закусочной по пути в деревню, была самой дешёвой. А теперешняя, судя по запаху, довольно приличной.
Очень приличной, если довериться моему обонянию.
– Напоить решил? – я смерила типчика деланно подозрительным взглядом.
– Конечно, – ответил тот с самым серьёзным видом. – Никогда не видел нетрезвых мими. И да, буду наливать много, а потом обязательно воспользуюсь ситуацией.
– Сфотографируешь и будешь шантажировать? – едва сдерживалась от того, чтобы не рассмеяться.
– И это тоже, – пообещал типчик, приподнимая бокал. – За осуществление желаний. Твоих, не Планы.
За такой тост грех не выпить!
Тамариндовая наливка оказалась гораздо вкуснее, чем запомнилась мне с прошлого раза. Что было ожидаемо. Терпкая, сладковатая, с лёгкими нотками кислинки – она представляла собой широкую гамму вкуса. Конечно, мне до сомелье как до благоволения Покровительницы, но многогранный букет я оценила.
И под сочные стейки наливка подошла идеально. Невероятно, но дополнила их даже лучше красного вина.
Вечер проходил спокойно и непринуждённо. Вкусная еда и, что греха таить, приятное общество делали своё дело. Я расслабилась и даже не заметила, как неприятная ситуация с Танид отошла на второй план.
Через некоторое время мы переместились из кухни в гостиную. Диан подкинул дров в горящий камин, и комнату заполнил треск смолистого дерева. Я разместилась на диване, вытянула ноги в сторону горящего огня и прикрыла глаза. На душе было спокойно и уютно. Почему-то возникло ощущение, что нахожусь в маленьком домике, затерянном среди леса. Не скажу, что большой любитель одиночества, но в этот раз ассоциация мне понравилась. Наверное, из-за того, что одиночества как раз-таки и не было.
Типчик уселся рядом, не забыв вновь наполнить наши бокалы. Сюда же притащили вазу с авиринами и без зазрения совести принялись их трескать.
– Ты играешь? – бросила взгляд на стоящую неподалёку гитару.
Диан улыбнулся:
– Так, балуюсь иногда.
– Сыграй, – я моментально оживилась, и типчик по глазам понял, что не отстану.
Искренне восхищаюсь людьми, владеющими музыкальными инструментами. Сама музыкальным слухом не обладаю, и максимум на что способна – это помурлыкать под нос. Вот так начнёшь готовить что-нибудь вкусненькое, вставишь в уши наушники и погружаешься в атмосферу композиций. Хотя, конечно, с живой музыкой это не сравнится. Поэтому от Диана, действительно, не отстану.
Типчик долго сопротивляться не стал. Он взял гитару, любовно тронул струны, и те отозвались мелодичным переливом. Мне показалось, что как только под его пальцами завибрировал звук, Диан несколько переменился. Черты лица разгладились, а глаза слегка замерцали. Пожалуй, именно такой вид имеет человек, когда соприкасается с чем-то дорогим и любимым.
Я подобрала под себя ноги и, сделав небольшой глоток наливки, приготовилась слушать.
Когда ветер кроны качает,
И дождь стучит по стеклу,
Завари мне крепкого чаю,
Настроенье твоё уловлю.
В одеяло объятий укутай,
А я тебе мир подарю –
С ароматом теплой заботы,
Разгоню холода и пургу.
Будем вдвоём в этом мире
На огонь в камине смотреть.
Под завыванье ветра стихии
Сердцами шептать и гореть…
Я слушала невероятный бархатистый голос и полностью в нём растворялась. Тембр Диана был одним из таких, которые не поражают, но завораживают. Своей лёгкой хриплостью, чувственностью и глубиной.
Гитара отзывалась и словно оживала в умелых руках. А слова песни как нельзя лучше подходили этому вечеру, будто являясь его прямым отражением. Пока играл, Диан смотрел мне в глаза, и я неожиданно поймала себя на том, что растворяюсь не только в музыке, но и в них.
В эти мгновения турьер приоткрыл ту часть себя, которая прежде была незаметна. Душевность.
Глубина, скрытая за насмешливостью.
Честность.
Звучали аккорды, контрастируя с разгулявшимся за окном ветром. Блики от огня подрагивали на полу, диване…лице. Окружали Диана оранжевым ореолом.
Впервые не хотелось звать его типчиком.
А время так быстротечно,
Ты секунды в ладонь положи,
И спрячь их надёжно, навечно,
Мгновения эти в душе сохрани…
Отзвучал последний аккорд, и турьер на миг прикрыл глаза. Повисла недолгая пауза, заполненная треском дров и отголосками ветра.
Говорить не хотелось…да что там, не хотелось даже шевелиться. Возникло какое- то смутное и в то же время хрупкое настроение, способное разрушится от одного вздоха.
Открыв глаза, Диан улыбнулся, и его глаза блеснули привычной иронией:
– Ну как, лисичка, могу покорять большую сцену?
В отличие от него, умением настолько быстро переключаться я не обладала. Так что возникшее оцепенение сбросила не сразу.
– На большой сцене большая конкуренция, – хмыкнула, улыбнувшись в ответ. – А ты не-фор-мат.
Типчик деланно вздохнул:
– Как жаль. А я уже воображал себя в окружении толпы симпатичных поклонниц. Что скажешь, лисичка, взяла бы у меня автограф?
Дальнейший разговор вновь вернулся к непринуждённым шуткам и подтруниванию. Мы смеялись, пили тамариндовую наливку и чистили авирины.
Но, даже несмотря на это, где-то в уголке души по-прежнему звучали проникновенные ноты. Подчиняясь строкам из песни, момент запечатлился в моей памяти. И я знала, что в памяти Диана – тоже.
