Елена Звездная
Мертвые игры 5. Игры со смертью
Я проснулась от того, что кто-то нежно провел костяшками пальцев по моей щеке.
Распахнула глаза, увидела сидящего на краю постели Эдвина, глянула в окно — зимний рассвет едва занимался, небо еще было совсем темное.
— Только не говори, что сейчас будет тренировка, — простонала я, ощущая исключительно полежательное настроение. В смысле очень хотелось еще полежать и поспать желательно.
— Не говорю, — совершенно серьезно произнес Эдвин.
Но не успела я облегченно выдохнуть, как он добил:
— Ты и сама это знаешь прекрасно. Подъем.
Отчаянно простонав, уточнила:
— Три минуты, да?
— Можно четыре, — «смилостивился» некромант.
Мне ничего не оставалось, как выползти из кровати и пойти одеваться. Проходя мимо стола, заметила оставшуюся там со вчерашней прогулки булочку, невольно улыбнулась и потопала в ванную. Уже там услышала вопрос Эдвина:
— Гуляла вчера по городу?
— Не ругайся, я с Гаэр-ашем ходила, — ответила, переодеваясь. — А вы во сколько вернулись?
— Давно, — странно хмыкнув, сказал он.
Затем я услышала, как открылась дверь, после голос Норта:
— Где Риа?
— Одевается.
— Тренировка?
— Угу.
— Ты не слишком ее гоняешь?
— К сожалению, нет.
— Помягче сегодня, у нас бой, — напомнил Норт и вышел.
И в этот миг я задохнулась.
Я не знаю, как это произошло, просто вдруг словно незримым, да и неощутимым ударом из меня выбили воздух. Весь, разом. И я, схватившись за горло, начала медленно оседать на пол. А перед глазами разворачивалась жуткая, неестественная картина событий, которые происходили где-то не здесь! Совершенно не здесь! Но видение нахлынуло на меня, погружая в клубящийся серый туман, охватывая спиралью чуждой темной магии, заставляя с ужасом осознать себя посреди кладбища. Кладбища! Среди старых надгробий, покрытых мхом могил, дрожащих от ужаса сторожей! И я стояла, глядя на белеющих от ужаса мужчин в легких кольчугах поверх черной формы малого охоронного отряда, и услышала:
«Едва начнется бой…»
Мужики закивали.
Я же обернулась на голос и чуть не захрипела от ужаса, увидев долговязую фигуру замотанную в черный поблескивающий дорогим шелком плащ. Вечный.
Запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо, и ветер, неожиданно налетевший, сдвинул капюшон, являя скрытый доселе облик отступника — острый подбородок, выдающиеся скулы, черную, обтянувшую кости кожу и впалые тускло поблескивающие как у нежити, переливающиеся черным, серым, темно-фиолетовым и тускло-зеленым глаза. Глаза вечного.
Глаза, что с некоторым недоумением уставились на меня…
И я смогла дышать. Вдох вышел глубоким и легким, а вечный… вечный неожиданно потрясенно спросил:
— Ты что здесь делаешь?!
— Понятия не имею, — выдохнула я.
Мы с вечным продолжали изумленно друг на друга смотреть.
Вечный задумчиво произнес:
— Ты явно из наших, но выглядишь странно. Почему низкая? Где нормальный черный тон кожи? Глаза абсолютно человеческие. Кинитус? Хотя о чем это я, совсем замотался в человеческих королевствах. Шаскете. Эмпа шшас дъятомор экто?
Язык вечных.
«Шаскете» — прости, это слово я знала.
«Эмпа» — странность, несоответствие.
«Экто» — уверенность, решимость в принятии знания, символизм — у этого слова было много значений. Саму фразу я совершенно не поняла.
— Мара сектар эйятор? — видя мое недоумение, задал другой вопрос вечный.
Теперь я не поняла ни одного слова, кроме «мара» — жизнь.
А затем произошло нечто вообще странное — в следующий миг над головой отступника показалась дубинка. Знакомая мне очень дубинка. Она совершила короткий замах и резко опустилась на голову вечного. Вечный рухнул. Дубинка исчезла. Потрясенная вусмерть я обернулась — мужики из малого охоронного отряда тоже валялись без сознания, и я так подозреваю, и там поработала дубинка. Ну с ними все ясно, но вечного дубиной?! Как?!
И тут в пространство кладбища, окутанного для моего восприятия плотным серым клубящимся туманом, вышли три бабушки. Это были совершенно румянощекие, сгорбленные, но в теле старушки, в черных траурных одеждах, с корзинками полными яблок, добрыми сморщенными временем лицами. Одна из бабулечек деловито прятала в дубину в корзинку, вторая семеня и покряхтывая подошла к живописно раскинувшемуся вечному, наклонилась, деловито приставила два пальца к его скрытой капюшоном шее, прислушалась…
— Ученик, — прозвучал ее старческий веселый голос.
— Это сразу было ясно, смертью от него чай не тянет, — покивала вторая бабулечка.
— Габриэля оповестить следует, — сказала третья, что прятала дубинку в корзинке, проходя сквозь мое стоящее на ее пути тело по направлению к бессознательным охоронникам.
У меня просто не было слов. Я стояла в странном нечто, окруженном клубящимся дымом, во все глаза смотрела на происходящее, понимая, что я там что-то навроде духа бестелесного.
В следующее мгновение я снова находилась посреди своей ванной в особняке Гаэр-аша.
— Риа! — раздался окрик Эдвина. — Время.
Что это было?! Что это вообще такое было? И эти слова ученика вечных?! И мое перемещение? Как это вообще понять?
— Риа! — повторил окрик Эдвин.
Я повернулась к двери, постояла еще секунду, потом крикнула:
— Дай пять минут.
Говорить об увиденном не хотелось. Даже не знаю почему. Пожалуй, единственный с кем я могла бы поделиться был… Гобби. Потому что гоблины с ним связаны, а в том что бабульками были переодеты именно гоблины не оставила никаких сомнений использованная дубина. Дубиной — вечного! Кто бы мог подумать вообще.
— Что случилось? — сходу заподозрил неладное Эдвин.
Ничего не отвечая я торопливо принялась умываться, зная что если задержусь, с Эдвина станется заставить меня отжиматься потом.
Из ванной выскочила минуты через три, на ходу заплетая волосы. Подхватила куртку и первая выбежала из комнаты, пронеслась по коридору, сбежала вниз по лестнице, оббежав поднимающегося Гаэр-аша и выдохнув на ходу «Трупов». Ректор посторонился, пропуская меня и ничего не ответив, зато задал вопрос медленно спускающемуся Эдвину:
— Что-то не так?
— Еще не разобрался, — задумчиво ответил тот.
Честно говоря, я испытала закономерное раздражение. Остановилась, глянула на парня и сказала:
— Догоняй.
И более не обращая внимание на хмурого парня, побежала на двор.
Обстановка сегодня была какая-то торжественно-мрачная. То ли дело было в черных тучах, что заволокли все небо грозя снежной бурей, то ли в пяти умертвиях, стоящих у столба и пошатывающихся в такт порывами ветра, то ли в общем сумраке, разгоняемым светом из глаз многочисленных скульптур, скорее устрашающих, чем украшающих дом Гаэр-аша. Но было как-то мрачно и торжественно. Я постояла, поежившись, заметила шустро переползающего стену Гобби, и без приказания Эдвина рысцой припустила на пробежку — заодно согреюсь.
Гобби догнал меня за домом, и затрусив рядом передал записку. Читать в полумраке на бегу я не умела, посему подбежала к ближайшей скульптуре со светящимися алым глазами, и в этом неярком свете развернула записку.
Внезапно над головой раздался скрипучий голос:
— Посветить?
Вздрогнув всем телом запрокинула лицо и встретилась взглядом со скульптурой, которая была… одушевленная?!
— Да, если не сложно, — пролепетала, с трудом сдерживая желание продолжить пробежку, ускорившись раза так в три.
— Все для вас, — проскрипела фигура.
И глаза ее стали ярче.
— Спасибо, — поблагодарила, стараясь не дрожать.
И принялась за чтение.
В записке было сказано:
«В городе два (зачеркнуто) один ученик отступников. Первый готовил покушение на вашу команду. Второго еще не нашли».
Прочла, посмотрела на статую, статуя на меня, мы вместе на Гобби. Гобби стоял и демонстрировал статуе нечто, не очень приличное. Узрев, что я вижу демонстрируемое, тут же спрятал руки за спину. Статуя же прохрипела:
— Невоспитанное умертвие.
«Невоспитанное умертвие» безразлично пожало плечами, мол такой, какой есть, меня все устраивает. Статуя подумала, что раз можно ему, то и ей не возбраняется — оторвала руку от стены, которую поддерживала, и ответила жестом гоблину. Правда по стене трещины пошли…
— Гобби, — прервала я готовящийся обмен любезностями, так как мой зомби явно собирался статуе ответить, — а где сейчас ученик вечных?
На меня удивленно посмотрели оба — и статуя и Гобби.
Но так как у умертвия не было заготовлено ответа, он взял и написал его в воздухе. Я честно говоря поняла только «Спрятан на…» дальше не разобрала, у Гобби слишком быстро рука двигалась. Зато мне любезно перевела все статуя:
— Спрятан надежно.
— Где надежно? — почему-то ученика было жаль.
Гобби снова написал в воздухе. Статуя перевела:
— В гробу, в пустом склепе заперли. Не выберется.
Ученика стало жаль окончательно.
Посмотрев на Гобби, попросила:
— Отпустите несчастного, ему и так после удара дубиной явно не сладко.
Гобби сел. Взял и сел прямо там, где стоял. Потом поднялся, и написал в воздухе всего одно слово:
«Как?»
Статуе даже переводить ничего не пришлось, я и так все поняла. И ответила очень просто:
— Увидела.
Гобби едва не потерял челюсть повторно. Затем подошел, взял под локоток, отвел подальше от статуи и показал жестом «Никому».
— Это я поняла.
Он кивнул, указал на мою руку, и написал в воздухе:
«Кровь».
Как много было в этом слове — моя измененная кровь. И я до сих пор не могу понять, проклятие это, или спасение. С одной стороны дядя Тадор старался защитить, сделать способной противостоять даже находясь на жертвенном алтаре, с другой… быть магом Смерти оказалось слишком опасно. Слишком. Я самой себе никогда не прощу, если вырвавшаяся сила, обратит в умертвия хоть кого-то из живых… И я бы с радостью вовсе отказалась от этой магии, если бы не желание и дальше заниматься артефакторикой. Да и жить без магии оказалось слишком страшно… Мне было жутко даже вспоминать о том недолгом времени, после выгорания…
— Тебя ищут, — вдруг прохрипела статуя.
Вскинув голову посмотрела на жуткую вырезанную из камня клыкастую морду песчаного демона, статуя словно вглядывалась в себя. Или смотрела сейчас глазами других статуй — все же зная Гаэр-аша можно предположить, что все скульптуры связаны в единую охранную сеть.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
И вернув записку Гобби, побежала. Умертвие пристроилось рядом, но едва добежало до своего окна, из которого опять свисала веревка из связанных простыней, устремилось к себе. Я продолжила бег одна, оббежала весь жуткий дом истинного некроманта, и столкнулась с ожидающим меня Эдвином.
— Ничего сказать не хочешь? — почему-то спросил он.
Когда Эдвин злился, глаза его превращались в две яростно суженные щелочки и нос еще сильнее выделялся на лице, и от этого все лицо становилось до невероятности суровым… таким суровым лицом сурового воина, который не будет есть пироженку, если на ней сверху нет вишенки… И я невольно заулыбалась, глядя на парня.
— Ну, хоть настроение боевое, и то вперед, — хмыкнул он. — Так, сегодня отрабатываем только аркан Дакрой и боевое плетение Кейвен.
— А почему только их? — заинтересовалась я.
Поведя плечом, Эдвин негромко ответил:
— Мне не нравится команда Мората. Из всех представленных, больше всего мне не нравится именно команда Мората. У них есть козырь, и они пустят его в ход, а у вас есть всего одно право на поражение.
— В смысле? — спросила я, поежившись.
Просто атмосфера мрачная, ветер дул неслабый и холодный, тучи эти нависшие, ну и покачивающиеся на ветру умертвия это тоже не очень радостно выглядело.
И тут Эдвин сказал:
— У меня стойкое ощущение, что команде Мората вы проиграете.
Если честно, я не поверила. Все же Норт, Дан, Эль-таимы.
Эдвин усмехнулся, словно прочитав сомнения на моем лице, и произнес:
— Бить будут по тебе, сокровище Некроса, поэтому дорабатываем до автоматизма аркан Дакрой и боевое плетение Кейвен.
Мне не очень понравился его уверенный тон, поэтому я тихо уточнила:
— Эдвин, а что будет, если мы проиграем?
— Каждая команда имеет право на одно поражение, — сообщил парень. — Теперь за работу. И учти — не стоит вкладывать много энергии в удар, сила тебе сегодня еще понадобится.
Мы занимались почти час. За это время от умертвий, которые служили мишенями, остались умертвия, которые больше не служили мишенями — я все же была против, поэтому к концу занятий пострадал только…
— И где мой тренировочный столб? — мрачно поинтересовался вышедший из дома Гаэр-аш.
Столба больше не было. Имелись лишь кучка пепла и гордый моими успехами Эдвин. Ну еще и чуть-чуть уставшая я.
— А мне значит, предлагаете тренироваться с этими? — вопросил ректор, расстегивая рубашку.
Мы с Эдвином разом сделали вид, словно совсем не причем, зомби разом вздрогнули — им как-то не улыбалось быть тренировочным материалом для главы Некроса. Ректору это почему-то не улыбалось тоже. Тяжело вздохнув, он кратко спросил у Эдвина:
— С Рией закончил?
Парень кивнул и тоже начал расстегивать рубашку.
Я так поняла, что за неимением столба, ректор решил потренироваться с Эдвином. И оказалась права. Раздевшись до пояса, лорд Гаэр-аш отошел к выставленному расторопными слугами оружию и выбрал внушительный двуручный меч. Пользуясь тем, что присутствовали все свои, Эдвин сотворил черный меч из присущей ему магии и вышел на середину двора, удерживая оружие двумя руками в непонятной мне боевой стойке, в которой острие меча касалось земли.
Ректор встал напротив него, повторил боевую стойку и бросил мне:
— Переодеваться, завтракать и готовится к бою с Моратом.
Я послушно кивнула и непослушно осталась на месте. А двое мужчин воинов начали завораживающий танец с мечами. Острия мечей выписывали незримый узор, смертоносный для любого, кроме этих двоих. Взлеты, стремительные падения, рубящие удары, легкие перекаты по стылой земле и оба вновь замирают друг напротив друга, чтобы уже через краткий миг словно взорваться каскадом молниеносных ударов. Стойки сменяли стойки, движения становились смазанными, казалось, что время вокруг двух сражающихся воинов замедлилось…
Я поймала себя на том, что стою, приоткрыв рот и как завороженная смотрю на этот танец с мечами. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от заторможенности, как от наваждения, глянула последний раз на то, как Эдвин взлетает, чтобы нанести рубящий удар сверху, а Гаэр-аш словно тень отступает, уходя из под атаки и… и развернулась и ушла. Сердце колотилось как сумасшедшее. И мелькнула странная мысль, что техника боя у Гаэр-аша и Эдвина одинаковая, и с мечом обращаются очень похоже — одни учителя были? Просто техника Эдвина объяснима, все же он воин из клана Меча, его этому похоже с детства учили, а Гаэр-аш?
«А я мастер меча, — пронеслось неожиданно в голове. — Завтракать и собирайся. Через час выезжать, у вас бой сегодня».
Даже спорить не стала.
Промчавшись по лестнице вверх, крикнула спускающемуся Дану «Трупов» и не останавливаясь, добежала до комнаты.
А там меня ждал Гобби. Суровый и сосредоточенный.
И стоило мне войти, гоблин молча передал лист с записью:
«Что ты видела и как?»
Взгляд тусклых глаз был сосредоточен и внимателен.
— Раздевайся, расскажу, — скидывая куртку, пообещала я.
Гобби разделся без лишних возражений. Проверяя плетения амулета, я кратко пересказала все, что довелось увидеть немыслимым образом, и закончила вопросом:
— Так что с учеником?
Гобби ответил привычным «Ыыы», после чего отошел к столу, написал что-то, принес прочитать:
«Не выберется. Хитрый замок в склепе, поначалу решетку вставить нужно».
Неодобрительно покачав головой, я коснулась артефакта Кхада. Капелька ртути отозвалась легкой дрожью, три тонких серебряных кольца на миг пошли рябью, и я неожиданно оказалась в склепе. Как это произошло совершенно непонятно, просто вдруг я осознала себя в полумраке, глядящей на единственную горящую свечу и уныло сидящего в гробу ученика вечных. Сейчас, когда капюшон был отброшен, стало заметно, что он еще ни одного перерождения не прошел, да и кожа оказалась обыкновенной, бледнота проглядывала сквозь затемняющую краску.
— О, снова ты, — произнес отступник.
— Трупов, — потрясенно поздоровалась я.
— Хватает, — отозвался ученик, обведя пространство рукой.
Да уж действительно, чего-чего а трупов в склепе всегда хватает. Невольно улыбнулась. Отступник улыбнулся в ответ выкрашеными черным губами, уныло посмотрел на амулет, который держал в руках… и у меня сжалось сердце. Я узнала этот амулет с первого взгляда и узнавание ввергло в сонм сбивчивых мыслей, обрывков воспоминаний и желания подбежав к отступнику, вырвать деревянный ромбик с одним единственным железным завитком из руки ученика. Чего стоило сдержаться только я знаю…
— Понравилась безделушка? — по-своему понял меня отступник.
— Безделушка?! — переспросила я.
— Да, — он выглядел крайне несчастным, — он не работает. Разрядился или еще что, но толку с него никакого.
Амулет Сахога не может разрядиться, он подпитывается от дерева, из которого был вырезан и прекращает действовать лишь в одном случае — если материнский ствол уничтожит молния, либо его срубят, поэтому и изготавливают их особым способом, и из особых деревьев, тех, что растут вдали от человеческих поселений, либо, в идеале, в лесах эльфов. Так что амулеты практически вечны, но даже если бы он и утратил силу, то сейчас этот ученик вечных держал бы не ромб из лакированной древесины, а надтреснутый уголек.
— Амулет действующий, — уверенно проговорила, оглядывая склеп.
Поглядев на меня, а затем на амулет, ученик переспросил:
— Уверена?
— Абсолютно.
Я осторожно приблизилась к сидящему в гробу ученику вечных, попыталась взять амулет, но пальцы как и вся я были призрачные, поэтому пришлось просто сказать:
— Идем к двери.
И вот тогда отступник издевательски поинтересовался:
— К какой?
Я развернулась к имеющейся двери и неожиданно поняла, что это была фальшивка. То есть створку просто приставили к стене, а вот дверного проема тут вообще нигде не было видно. Постояла, разглядывая мрачные полускрытые рванной паутиной стены, вспомнила сказанное Гобби «Не выберется. Хитрый замок в склепе, поначалу решетку вставить нужно». Огляделась еще раз… увидела рядом тоже приставленную к стене старую ржавую решетку в паутине…
— Куда бы ее вставить? — проговорила задумчиво.
— Кого вставить? — не понял ученик.
— Решетку, — объяснила я.
Я думала, парень сейчас странно на меня посмотрит, но он оказался истинным учеником вечных — выпрыгнул из гроба, обошел склеп, в поиске места приложения решетки, подумал, и взяв последнюю вставил ее в квадратную выемку в полу.
В тот же миг что-то где-то щелкнуло, но никакого прохода не открылось.
— Что дальше? — спросил, обернувшись ко мне отступник.
Чтобы я знала.
Подойдя к нему ближе, всмотрелась в висящий на его шее амулет Сахога, и припомнив уроки дяди Тадора, тихо произнесла то, что мой воспитатель выдавал за детскую считалочку:
«Эбба-эбба, дан карт тейт,
Эбба-эбба, соун ван гейт».
Переводилось чем-то вроде — дерево-дерево, выход где мой, дерево-дерево, дверь открой. Ну или как-то типа этого, не важно. Главное, что после моих слов амулет вспыхнул зеленоватым свечением Вечного леса, после чего стена над нами содрогнулась и разъехалась в разные стороны, открывая серое затянутое мрачными черными тучами небо.
— Кескеа… — пробормотал парень.
— Что? — переспросила я.
— Говорю — работает, — пояснил мне вечный.
После чего развернулся ко мне, всмотрелся внимательнее и вдруг сказал:
— Слушай, ты, видимо, учеником наших когда-то была, да?
Я говорить ничего не стала, ни подтверждать, ни опровергать. Парень шумно вздохнул и продолжил:
— Ты беги тогда из города, эшшана. Я в благодарность за помощь ничего никому не скажу, но наших тут сейчас много, а ты знаешь, как поступают с бывшими учениками и…
— Не знаю, — перебила я его.
Многоцветные глаза чуть померкли и отступник тихо сказал:
— Выпивают. Тех учеников, кто не справился, выпивают. Бывших нет. Есть или настоящие, или уже перерожденные. Ты не знала?
— Нет…
Я вообще мало что знала о вечных и их отношениях с учениками. Я никогда и не считала себя ученицей дяди Тадора.
— Удивительно, откуда ты такая взялась? — задумчиво произнес он.
Ответить я не успела, все мигнуло, пошло рябью и через миг я сидела снова на деревянном полу в своей комнате в доме Гаэр-аша, а в двери кто-то стучал.
— Сокровище мое, ты оделась? — раздался голос Норта.
Я потрясенно огляделась, увидела не менее потрясенного, чем я Гобби и торопливо крикнула некроманту:
— Еще минутка.
Хотя мне требовалось как минимум десять. И еще требовалось понять, почему я вообще переношусь к ученику вечных.
Открылась дверь.
— Риа, ты почему на полу сидишь? — Норт мягко, практически неслышно вошел в комнату.
Невольно проследила за его движениями — плавная грация хищника завораживала. Как же он изменился, невероятно просто. Норт и раньше был особенным, выделяясь на фоне остальных адептов Некроса, но сейчас… Аура властности, яркая вызывающая притягательная красота, внимательный пленяющий взгляд черных глаз, ироничная полуулыбка промелькнула на губах, едва он заметил мое восторженное внимание и грация опаснейших существ в мире…
— Ты так на меня смотришь, — Норт плавно опустился на корточки передо мной.
— Ты стал такой… — прошептала я.
— Какой? — парень иронично приподнял бровь, явно бросая вызов.
Не принять я не могла.
— Самодовольный, — сказала, улыбаясь.
— Всегда был собой доволен, — весело ответил он, чуть подавшись ближе ко мне.
И я разглядела, что это не глаза потемнели, это зрачок расширился настолько, что взгляд кажется черным. А глаза у Норта невероятно красивые… внезапно я поняла ту ведьмочку, что кажется влюбилась в Дастела чуть ли не с первого взгляда. Да и девушек, что с трибун скандировали его имя… И…
— Ыыы, — внезапно произнес Гобби.
— Как-то ты не вовремя, друг, — проговорил Норт.
— Собираться пора, — я поднялась с пола, начала расплетать растрепавшуюся после тренировки косу. — И тебе, Гобби, одеваться.
Умертвие неохотно очень вышел, я же отошла к небольшому зеркальцу на стене.
Дастел проследил за мной, оставаясь все в том же положении и глядя снизу вверх, затем произнес:
— Мы пойдем сегодня к ведьмочкам?
Захотелось закричать «Да!», но тут я про домовую вспомнила. И ее слова. И ученика вечных. И вообще все. Что ж так сложно то все это.
— Эдвин сказал, что мы можем проиграть сегодня, — направляясь к шкафу, сообщила я.
— Думал об этом, — Норт плавно поднялся, прошел к стулу, развернул его спинкой вперед, сел, оседлав предмет мебели и не отрывая взгляда от смутившейся меня. Было в этом непрекращающемся внимании что-то такое, от чего сердце забилось чаще.
— Может отвернешься? — доставая форму, спросила я.
— Не хотелось бы, если честно, — плавно скользя по мне взглядом, протянул Норт. — Но если еще честнее — твое желание для меня закон.
Он поднял взгляд, заглянул мне в глаза, улыбнулся, и поднявшись, отошел к окну, демонстративно повернувшись ком мне спиной и сложив руки на груди.
— Как погуляли ночью? — спросил от чего-то ставшим отчужденным голосом.
— Мы хорошо, — я скинула рубашку и начала расстегивать брюки. — А вы?
— Странно, — ответил Норт. — Город приятный, много атмосферных кабаков, чистые уютные таверны, масса гуляющей молодежи — у студентов академии магии Визериуса Молниеносного сейчас каникулы после экзаменов, так что в каждом заведении нас встречали как своих но… Что-то неуловимо тревожное витает в воздухе, какой-то привкус опасности. Танаэш был предельно откровенен и сообщил, что в городе сейчас две неподконтрольные охранительной службе силы — гоблины и отступники. Ташши вообще приятный парень, в отличие от старшего поколения гораздо более открытый и готовый к сотрудничеству.
Скинув брюки, завернулась в халат и скользнула в ванную, оставив дверь приоткрытой.
— Ташши еще что-то рассказывал? — спросила, включая воду.
— Немногое, — донеслось до меня, сквозь шум воды, — как человек, рожденный в королевской семье он достаточно осторожен в высказываниях, но в общем и целом ясно дал понять — Танаэш не желает занимать трон четвертого королевства.
Я едва мыло не выронила. Вот так прямо и сказал?
— Что же это за разговор у вас был? — не удержалась от восклицания.
— Приватный, — ответил Норт. — Ташши умеет избавляться и от телохранителей, и от желающих контролировать его магов дяди.
Мне не составило труда сложить два плюс два, а потому, выскользнув из ванной в полотенце, я уточнила:
— То есть весь этот якобы абсолютно безрассудный поход по кабакам, имел одну конкретную цель — поговорить с тобой?
Оглянувшись через плечо Норт подмигнул, и вновь уставившись в окно, слава Тьме он не увидел, как я краснею удушливой волной, некромант подтвердил:
— Да, его целью был откровенный разговор со мной. Предельно откровенный.
Промокая полотенцем мокрые волосы, я подошла к шкафу и загородившись створкой от Норта, нет, я ему доверяю, но мне так спокойнее, начала торопливо одеваться. Застегнув черные тренировочные брюки, и надев поверх рубашки кованный жилет с символикой Некроса, я вернулась к разговору:
— И чего же хочет Ташши?
— Союзника.
Норт хоть и стоял спиной ко мне, но такое ощущение сложилось, что он сейчас мыслями очень далеко.
— Танаэшу нужен сильный союзник. Несмотря на всю свою молодость, он отчетливо понимает, что союзник сейчас принесет гораздо больше пользы, нежели дополнительное государство, на подчинение и устройство которого будут затрачены годы.
Взяв расческу, начала расчесывать мокрые пряди, и лишь через долгие несколько минут тихо спросила:
— Звучит так, словно времени мало совсем, а ведь отец Танаэша жив и здоров. Я не понимаю.
Норт обернулся, протянул ладонь в мою сторону, и волна теплого воздуха вмиг высушила волосы. Дастел же вернулся на свой стул, вновь оседлал его и, сложив руки на спинке стула, произнес, глядя на меня:
— За спиной Ташши влюбленная ведьмочка, Риа. Которая уже весной станет полноправной ведьмой. Тринадцатой в круге. То есть через полгода Танаэш женится на девушке, которая принесет ему могущество, соизмеримое с могуществом его дяди — министра Рханэ. Как ты полагаешь, учитывая обстоятельства войны с отступниками, как быстро отец передаст сыну бразды правления государством? Особенно, если учесть, что до этого фактическим правителем всегда являлся Даргаэрш Рханэ?
Что я могла сказать?
— Откровенно говоря, я не знаю, Норт, — призналась, продолжая расчесывать волосы.
— В таком случае просто доверься мне и сделанным мной выводам, — он улыбнулся, с неприкрытым восторгом разглядывая меня.
Я поняла, что, кажется, снова краснею, Норт улыбнулся шире и тихо произнес:
— Мое сокровище.
Покраснев еще сильнее, тряхнула головой, перекидывая волосы с плеча за спину, и начав плести косу, заметила:
— То есть невеста Ташши очень выгодная партия.
— Полагаю более чем, — отозвался Норт, и едва заметно улыбнулся, с затаенным упоением продолжая откровенно любоваться мной. — Более того, есть у меня странное подозрение, что и происхождение у Ярославы крайне примечательное, раз ее кандидатуру столь радостно восприняла вся королевская родня. Тьма, ты восхитительна.
— Тьма восхитительна? — улыбнулась я.
— Тьме далеко до тебя, — с полуулыбкой ответил он.
И голос при этом прозвучал бархатистой волной, окутывающей нежностью и теплом. Я откровенно смутилась, Норт продолжал смотреть так, словно я для него центр всего мира, самая яркая звезда на небосклоне, самый нежный цветок на цветущем лугу, самая-самая…
Упустила косу и непослушные волосы поторопились расплестись. Судорожно вздохнув, принялась переплетать все заново.
— И сегодняшний поход к ведьмочкам прикрытие для продолжения разговора? — вернулась я к обсуждаемой теме.
Норт кивнул, продолжая смотреть на меня в своей непередаваемой манере, и пояснил:
— Требуется достигнуть некоторых договоренностей.
Как все серьезно. Доплетя косу, закрепила кончик, подошла к Норту и тихо спросила:
— Ректор?
— Никто не должен знать, — глядя мне в глаза, тихо произнес он. — Старшее поколение не понимает, насколько ситуация изменилась, поэтому мы и сохраняем втайне переговоры.
Все совсем серьезно.
Норт протянул руку, поймал мою ладонь, прижал ее к своей щеке и прикрыл глаза, словно для него было огромным удовольствием просто прикасаться ко мне.
Меня же сейчас интересовало предстоящее:
— Мы пойдем сами? — прошептала на выдохе.
— С Эдвином, — Норт искоса глянул на меня и вновь прикрыл глаза.
— Только с ним?
— На Харна всегда можно положиться, — последовал ответ. — Завтракать?
На главную: Предисловие
