Зима выдалась на удивление ветреной и холодной, Ольга все дни безвылазно сидела дома, лишь изредка выбегая в магазин за продуктами. Андрей больше не звонил, Петр тоже, наступила какая-то сказочная, нереальная тишина. Первое время Оля даже радовалась, что все оставили ее в покое, но сегодня ей стало как-то не по себе.

«Куда влип этот ненормальный?» Ольга развешивала ползунки на кухне, и у нее из головы не выходил пропавший Петр. «Может, он в беде?» Почему-то Оля была уверена, что бывший муж обязательно найдет на свою голову приключения. Про Белинского Ольга старалась не думать, так как понимала, что Андрей – отрезанный ломоть и каждая встреча с ним приносит ей лишь крайне болезненную надежду на неосуществимые мечты.

Промучившись еще некоторое время, Ольга решительно взяла сотовый телефон и позвонила Петру – длинные, выматывающие гудки, затем какой-то щелчок и едва слышный голос, который заглушали порывы ветра:

– Что, Оля? – Петр старался перекричать помехи. – Что-то с дочкой?

– Нет. – У Ольги сжалось сердце, – Петя, с тобой все нормально?

– Да, – удивленно ответил бывший муж, – а что со мной может случиться?

– Ну и хорошо. – Ольга действительно успокоилась. – Все, Петя, пока.

Ольга еще некоторое время задумчиво крутила в руках сотовый телефон, а затем тяжело вздохнула и положила его на стол. И он тут же зазвонил, Ольга вздрогнула:

– Что, Петя?

– Это не Петя. – Андрей громко хмыкнул. – Помирилась с любимым мужем?

– Нет, Андрей, не помирилась. – У Ольги сердце было готово выскочить из груди. У нас общий ребенок, и мы вынуждены общаться.

– Ну, мне все равно. – Белинский говорил сухо и отрывисто. – Ты должна прийти в прокуратуру.

Ольга озадаченно молчала.

– Ты слышишь меня? – Андрей говорил излишне громко, и Ольга поняла, что мужчина в бешенстве. «Интересно, что его так взбесило? – Ольга пыталась собраться с мыслями – неужели то, что я перепутала его с Петром?»

– Слышу, не ори. – Ольга быстро взяла себя в руки. – Когда и зачем?

– Завтра в десять утра, – Андрей немного смягчился, – ты должна будешь явиться на предварительное заседание в суде как основной и единственный свидетель.

– Но, Андрей, – Ольга решила, что ослышалась, – я же говорила тебе, что ничего не буду подписывать.

– Ты все подписала в прошлый раз. – И пока пораженная Ольга молчала, Белинский тихо, очень тихо добавил: – Оля, все в порядке, его не выпустят на свободу, тебе ничего не угрожает.

– Я тебя ненавижу! – заорала Ольга. – Ты меня снова обманул!

Она в бешенстве бросила сотовый в угол кухни, ее била нервная дрожь, даже зубы стучали. «Как он мог? Неужели он снова меня подставил? Ведь я просила его как человека!» Опять раздался телефонный звонок, Ольга испуганно взглянула в сторону комнаты, где спала Таня, и подбежала к мобильному:

– Да? – рявкнула она. – Что еще?

– Оля, – Андрей, видимо, чувствовал себя виноватым, – Оля, тебе точно ничего не угрожает, я тебе это гарантирую. Ты не переживай так, прошу.

– Зачем ты это сделал? – Ольгин голос дрожал от обиды и злости. – Карьерный рост?

– Оля, мне нужно было раскрыть это дело. – Белинский говорил устало и спокойно. – Это не телефонный разговор, я жду тебя завтра в десять.

– Иуда, – бросила Ольга и прервала разговор.

Ольга металась по квартире, от былого спокойствия не осталось и следа. Чтобы немного отвлечься, она отправилась в душ, где долго и ожесточенно терла себя мочалкой. «Какая все-таки сволочь этот Белинский! – Ольга была очень зла. – Он так виртуозно меня подставляет, а я, дура, каждый раз надеюсь, что он меня любит. Так вот почему он привез мне продукты и лекарства для малышки, – догадались Ольга, – просто он чувствует себя виноватым и пытается так загладить свою подлость. Ни о какой любви и речи не идет!»

Выйдя из ванной комнаты, Ольга запнулась о мольберт, который вчера нашла в кладовке, перебирая там старые вещи. Она хотела его выбросить, все собиралась очистить квартиру от хлама, да руки не доходили. Ольга задумчиво погладила деревянную раму, потом неожиданно для самой себя потащила мольберт в комнату и поставила его у дивана. Ей пришлось еще раз вернуться в коридор, чтобы снять коробку с красками и холст, которые пылились там уже много месяцев.

А потом Ольга долго сидела напротив мольберта и кусала губы, что-то рвалось из ее души, что-то просилось на бумагу, но Ольга не могла понять, почувствовать до конца, что именно. Она сделала два нерешительных мазка кистью, две серых полосы, и снова остановилась. Неясные образы, обрывки каких-то мыслей, фраз – все смешалось в одну сплошную разноцветную феерию. И внезапно, словно вспышка в темноте, Ольга увидела всю картину целиком. Ночь. Дождь. Одинокий странник, бредущий вдоль дороги. Огни встречных машин отражаются в мокром асфальте. В самом центре картины белая роза, брошенная под колеса автомобилей чьей-то безжалостной рукой. Цветок еще настолько красив и нежен, что хочется его спасти…

Ольга больше не медлила ни минуты, она взяла кисть и начала рисовать.

Очнулась она только через несколько часов, когда за окном уже стояла самая настоящая ночь. Теперь картина была закончена, и она действительно удалась. Ольга вытерла руки о полотенце и бросилась в комнату. Танечка не спала, она дергала ножками и сосала кулачок.

– Ой, а мама совсем счет времени потеряла! – Ольга взяла девочку и поднесла ее к груди. – Вот так мама!

Танечка улыбнулась в ответ беззубой улыбкой и сосредоточенно принялась за ужин.

Когда зазвонил сотовый телефон, Ольга первым делом взглянула на часы – полпервого ночи. Холодея от плохого предчувствия и волнуясь все больше и больше, она поднесла мобильный к уху. Звонил Андрей.

– Оля! – Ужасно, но у него дрожал голос. – Ты дома?

– Что случилось? – Ольга замерла. – Что?

– Ольга, ты только не волнуйся. – Андрей говорил громко и с напором. – Иди и закрой дверь на все замки, а потом мы договорим.

– Я и так закрыта на все замки, – просто цепенея от страха, пробормотала Оля, – а что? Да не тяни ты, господи!

– Ольга! Ты дверь никому не открывай! – Белинский продолжал кричать в трубку.

– Что случилось? – заорала Ольга, окончательно слетев с катушек, и Таня, почувствовав, что мама нервничает, сморщила носик, собираясь заплакать. – Тихо, тихо! – Оля погладила дочку по животику, и девочка снова принялась за грудь.

– Оля, мы сегодня возили Окулиста на следственный эксперимент, и он сбежал.

Ольга замерла, она совершенно отчетливо ощутила, как ее сердце громко стукнуло о грудную клетку и… остановилось.

– Оля! Оля! Чего ты молчишь? Оля! – надрывался Андрей, а Ольга просто не могла вздохнуть полной грудью. Она выключила сотовый телефон, положила дочку в кроватку, а затем вышла в коридор и сползла на пол, закрыв лицо руками. Сколько так просидела Ольга, она не знала, но смогла подняться лишь тогда, когда первые лучи солнца пробрались в коридор из окна кухни.

Ольга вернулась в комнату, взяла ребенка и только в этот момент обнаружила, что ее грудь заметно уменьшилась в размере, что нет той самой распирающей боли, которая обычно присутствовала, хотя она и не кормила малышку всю ночь. Ольга осторожно положила Таню обратно и потрогала грудь, а затем сжала сосок пальцами – молока не было.

Ольга разыскала сотовый телефон и позвонила няньке:

– Тамара? Простите, что так рано, да, приходите прямо сейчас. У меня пропало молоко, мне надо купить смесь, иначе, когда дочка проснется, мне ее будет нечем кормить. Спасибо, жду!

Пока нянька добиралась, Ольга оделась и, уже полностью экипированная, поджидала ее в коридоре. Едва Тамара переступила порог дома, как Ольга выскочила из квартиры и бросилась в аптеку. «Мне придется сменить квартиру». Известие о том, что пропало грудное молоко, вывело ее из оцепенения. Ольга отчетливо понимала, что ей придется прятаться, и, возможно, прятаться очень долго, пока не найдут маньяка. Если его вообще найдут! Ольга вздрогнула: «Мне придется переехать жить в другую квартиру, и как можно быстрее. Но как Окулист мог сбежать? Как? Они что, совсем сдурели?

В аптеке Ольга выбрала самую дорогую молочную смесь и помчалась назад. Возле собственного подъезда она, задыхаясь, остановилась и посмотрела на часы – ее не было дома меньше получаса. Ольга открыла дверь в квартиру и сразу же поразилась необычной тишине – не плакала Таня, не разговаривала Тамара. Неприятный полумрак в коридоре, разбавленный солнечным светом из кухни, заставил Ольгино сердце испуганно сжаться. Не снимая сапог, она бросилась в спальню – кроватка была пуста, а рядом на полу лежала Тамара, не подающая признаков жизни.

– Таня! – прошептала Ольга и заметалась по квартире, ничего не соображая.

Наконец, выбившись из сил, кинулась к телефону, вызвала полицию и скорую помощь, а потом вылетела на улицу и остановилась, лихорадочно озираясь.

– Таня! – заорала Ольга и метнулась сначала в одну сторону, затем в другую. Скорая помощь и полиция подъехали одновременно, Ольга подлетела к полицейской машине и, буквально кинувшись на капот, закричала:

– У меня украли ребенка! Помогите мне! Слышите, помогите! Немедленно!

Затем в глазах у Ольги потемнело, и она провалилась в отвратительно звенящую пустоту.

Очнулась Ольга от резкого запаха, она лежала в карете скорой помощи, а пожилая фельдшерица совала ей под нос вату, смоченную нашатырем. Ольга отодвинула руку и медленно села:

– Где моя дочь? – Она встала и, несмотря на протесты фельдшерицы, вылезла из автомобиля.

Двор был пуст. Пошатываясь, Ольга зашла в подъезд и еле-еле заползла на четвертый этаж. Дверь в квартиру оказалась открыта, по комнатам ходили какие-то мрачные люди в штатском, а Тамары на полу в спальне не оказалось.

– Куда вы дели труп? – спросила Ольга у первого попавшегося мужчины, который с безразличным видом копался у нее в шкафу.

– Она живая, просто была оглушена, ее увезли в Первую городскую. – Мужчина посмотрел на Ольгу. – А вы кто такая?

– Я хозяйка этой квартиры, и у меня похитили дочь! – Ольга от усталости не могла стоять на ногах, она повалилась на диван и всхлипнула. – Вы ребенка не нашли?

– Ну, так быстро тебе ребенка не найдут, – мужчина почему-то улыбался, – если вообще найдут. Обычно такие преступления остаются нераскрытыми.

– Вам кажется это смешным? – пролепетала Оля и почувствовала, что снова проваливается в черную дыру обморока и на этот раз надолго и всерьез.