Голубева вышла из здания аэропорта и со щемящей любовью оглядела близлежащие серые, безликие дома родного города. Затем она подняла лицо к небу и с удовольствием почувствовала, как на щеки падают легкие снежинки. «Как же я скучала!»

— Такси? — бойкий паренек подскочил к Голубевой и улыбнулся. — Руссо туристо?

Девушка молча пожала плечами, говорить Елене было нельзя.

— Немая или иностранка? Какой загар! — восхищенно присвистнул парень и снова улыбнулся. — Поедем, красотка, кататься?

Лена не выдержала и хихикнула, затем протянула пареньку заранее приготовленную бумажку с адресом съемной квартиры, в которой они жили вместе с Виктором. «Красотка!» Елена машинально поправила скромную курточку и темные джинсы, выданные ей для возвращения домой.

После того разговора с Даяной они еще целых две недели проверяли ее скромную персону. Сверяли какие-то данные, сто раз просили подписать различные документы и только сегодня утром выдали справку, заменяющую ей паспорт, и авиабилет до родного города.

Голубева села в старенькую «девятку» и уставилась в окошко. Как же она волновалась! Лихо домчав Елену по указанному адресу, паренек молча взял у нее деньги и, не сказав ни слова на прощание, уехал.

«Обиделся!» — решила Голубева и подошла к подъезду. На ее счастье, железная дверь в подъезд оказалась открытой, а на ручке болталась криво прилепленная записка: «Дверь не закрывать! Ждем врача!» На второй этаж Голубева взлетела почти мгновенно и с замирающим от волнения сердцем нажала на кнопку звонка.

Дзинь! Дзинь! — этот звук просто выматывал ей душу. Еще минута, и казалось, что у Голубевой просто разорвется сердце.

Но за дверью была тишина, и Елена уже разволновалась не на шутку: неужели Виктора еще нет дома? И где он, когда рабочий день уже давно закончился?

Дзинь! Дзинь! Дзинь! — она с остервенением давила на несчастную, ни в чем не повинную кнопку.

У Голубевой задрожали руки, недолго думая она позвонила в дверь соседней квартиры.

— Кто? — баба Клава, премилая старушенция, которой Лена в свое время пару раз помогала донести сумки, замерла у двери.

Голубева нажала на звонок еще раз и из последних сил улыбнулась в «глазок».

— Матерь Божья, — баба Клава распахнула дверь и перекрестилась. — Никак Ленка?

Голубева с облегчением выдохнула и улыбнулась еще раз.

— Точно, Ленка! — словно не веря своим глазам, пожилая женщина дотронулась до нее рукой. — Да как похудела! Волосы отрастила! Ты где была-то?

Голубева развела руками и показала на губы.

— Говорить не можешь? — догадалась баба Клава.

Голубева кивнула.

— Вот беда! — женщина всплеснула руками. — Чего хочешь-то, Леночка?

Голубева указала рукой на дверь и пожала плечами, всем видом как бы спрашивая: «Где Виктор?»

Однако баба Клава поняла ее пантомиму по-своему:

— Ключи, что ли, потеряла? Так у меня ж есть ключи твои, помнишь, ты мне давным-давно оставляла, — женщина провела Елену в маленькую прихожую, а сама тяжелым шагом ушла в комнату. — Твоему я их не отдала, паразит он этакий.

Голубева, привыкшая к тишине и покою, уже устала от такого потока информации. Почему Виктор паразит, она решила не уточнять, а вот тот факт, что она сама ключи бабе Клаве оставила и сама же об этом забыла, ее сильно расстроил. Они тогда только с Виктором это жилье сняли, квартира, конечно, была не ахти какая, двухкомнатная, район не престижный, но в тот момент ничего лучше просто не было, а им не терпелось начать жить вместе. Голубева вспомнила, как Виктор тогда сказал: «Мы здесь ненадолго, потом переберемся в мой скромный домик». Он как раз достраивал двухэтажный коттедж за городом, и Елена, конечно, согласилась. Пару месяцев можно пожить и в съемной квартире. Но стоило им перевезти сюда вещи, как буквально на следующий день «полетела» батарея, залив добрую половину комнаты горячей водой. Вот тогда-то Лена и познакомилась с бабой Клавой, и ключи ей запасные отдала от квартиры, и деньги оставила, и очень попросила разобраться со слесарями и убрать потом комнату. И вообще следить за сантехникой и прочими «бытовыми» удобствами, не хватало еще, чтобы газовая плита на воздух взлетела, пока они с Виктором на работе.

— Вот ключики-то, — баба Клава протянула ей два ключа. — Вот и пригодились они тебе, значит, не зря ты их мне на сохранение оставила.

Голубева измученно улыбнулась и прижала руку к сердцу.

— Да ладно, — баба Клава мялась на месте, словно решала, сказать или не сказать, а потом махнула рукой. — Не буду я тебе ничего говорить, вона ты и так как палка, сама разберешься. Ежели чего, заходи, всегда буду рада.

А затем она практически силой вытолкнула Елену за дверь. Голубева несколько озадаченно пожала плечами, «тонкие» намеки бабы Клавы, типа «паразит твой», «и ничего говорить тебе не буду», «и сама разберешься», окончательно ее расстроили. Из всего вышеизложенного как минимум следовало, что ей есть в чем разбираться.

Голубева вставила ключ в замок и открыла дверь — темная прихожая и тишина, Елена судорожно включила свет. Все, как раньше: вешалка справа на стене, ботинки Виктора посредине прихожей. Лена облегченно выдохнула и прошла в зал: та же мебель, ковер на полу, и даже подушка, как обычно, валяется в кресле. Ничего не изменилось.

Голубева скинула куртку и легла на диван.

«Я дома, дома, дома!» Ей до сих пор не верилось, что все уже позади. Она стянула через голову свитер, сбросила джинсы и пошла в ванную. Лене не терпелось смыть дорожную грязь, натянуть свои вещи, привести себя в порядок и встретить Виктора с работы. Голубева, конечно, очень жалела, что у нее нет сотового телефона, да и номер Жданова она наизусть не помнит, иначе давно бы позвонила. Прямо из госпиталя, где узнала, что Виктор Сергеевич Жданов жив. Да, можно было набрать номер Центра, который Елена помнила наизусть, но Голубева почему-то решила этого не делать. Она только представила себе, какой крик поднимется в Центре, и сразу передумала. «Только бы у него приступ от счастья не случился, — внезапно забеспокоилась Елена, заходя в ванную. — Наверное, мне следовало его предупредить заранее, позвонить по телефону, — снова начала размышлять она и тяжело вздохнула. — Я не могу говорить, какие звонки, о чем я думаю? Похоже, мне предстоит долгий период реабилитации». — Голубева зашла в ванную и зажгла верхний свет.

Он был очень красивый. Небесно голубого цвета, с алой вышивкой по бокам и гламурными полосками на чашечках. Бюстгальтер был, несомненно, хорош, но это был явно не ее бюстгальтер. Небрежно брошенный на стиральную машину-автомат, он смотрелся, словно инопланетный пришелец. Голубева ошарашенно огляделась вокруг и уставилась на зеркало, висящее над раковиной. Вся полочка у зеркала была заставлена всевозможной косметикой, кремами и гелями, скарбами и масками — Елена рассеянно повертела в руках несколько баночек. Несомненно, у новой женщины Виктора хороший вкус.

Голубева опустилась на пуфик, затем снова встала, ее колотила нервная дрожь. Она вылетела из ванной и рванула на себя дверцу шкафа. Так, куча женских тряпок, новых женских тряпок, и ни одной ее вещи.

Она просто застыла посреди комнаты, полуголая, в одних казенных трусиках, вся покрытая «гусиной кожей» от холода и волнения. Наконец, первоначальный шок прошел, она оделась, так и не приняв душ, умылась холодной водой и вышла из квартиры. Немного замешкавшись, Елена снова позвонила в дверь бабе Клаве.

Соседка открыла почти мгновенно, из чего Голубева сделала вывод, что пожилая женщина все это время и не отходила от двери. Скорее всего, она прислушивалась к происходящему в их с Виктором квартире.

— Чего ты хотела, Леночка? — женщина смотрела на нее понимающе — сочувственно.

Елена прижала палец к губам и протянула ей ключи от квартиры.

— Твоему ничего не говорить? — догадалась баба Клава.

Голубева утвердительно кивнула и, поцеловав женщину в сухую, сморщенную щеку, почти бегом кинулась вниз.

До Ларисы она добралась только к ночи.

— Кто там? — подруга скорее всего уже спала.

Голубева тяжело вздохнула и надавила на звонок еще раз.

— Кто там? — к двери подошел ее муж.

Елена тихонечко поцарапала косяк и громко вздохнула. Дверь тут же распахнулась, и заспанная Лариса удивленно вскрикнула:

— Ленуська?!!

Она обняла ее, а Голубева почему-то расплакалась.