Группа прикрытия
Здание было в нескольких десятках метров от них – странное, стоящее на отшибе, окруженное высоким забором неправильной формы. Вертолет, который должен был высадить штурмовые группы, вместо этого упал в самом периметре объекта, и еще неизвестно – были ли живы те, кто находился на его борту. Была слышна стрельба, и сам факт стрельбы внутри забора говорил о том, что хоть кто-то из штурмовых команд остался в живых…
Павлов принял решение действовать по обстановке. Оставив на дороге расчет ПКМ и снайпера, они побежали к зданию, точнее, к его укрепленным воротам. Капитан еще при планировании настоял на том, чтобы, несмотря на жесткие ограничения по весу снаряжения, средства взрывания были у каждой группы. Сейчас это решение, утвержденное со скандалом, позволило им продолжать операцию, а не топтаться перед дверьми как идиотам…
Бай, их сапер, приложил к дверям большой квадрат взрывного устройства, которое при подрыве передавало энергию взрыва на большую площадь и буквально вышибало ворота, а Фазлиев тут же приложил еще два заряда пластида, длинных и тонких, похожих на французские багеты. Весьма неудачное, кстати, сравнение для зарядов пластиковой взрывчатки…
Грохнуло, просверкнуло, повалил дым и пар – центральный заряд вышибал дверь специальным гелем на основе обычной воды: испытания показали, что такое взрывное устройство равномерно распределяет энергию взрыва на большую площадь и безопасно (в плане возможного образования осколков) для штурмовой группы, которая стоит у двери…
Горелов, оказавшийся на острие атаки, первым ворвался во дворик, тут же ушел в сторону, падая на колено и прикрывая прорыв остальных. Вертолет, который упал в этом дворике, дымился белым дымом, но все остальное было намного лучше, чем они предполагали. Видимо, большая часть штурмовиков выбралась с потерпевшего катастрофу борта, живыми и не покалеченными. Стена, которая отгораживала этот дворик от остального здания, преграждала путь штурмовикам, дверь была подорвана, за ней шла стрельба.
Павлов сообразил первым.
– Синие, за мной!
Синие изменили направление движения, дело в том, что был еще один проход – слева, у самой стены, он вел в длинный, насквозь простреливаемый коридор, по которому могла проехать машина. Соваться туда было рискованно, но сейчас это был единственный выход.
Один из Синих приблизился к двери. Оглушительно грохнул «Вепрь-12», сверкнуло дульное пламя.
– Есть!
Тяжелый удар по двери.
– Еще раз!
Новый выстрел, за ним еще один.
– Есть!
Дверь под ударом проваливается внутрь, и Синие оказываются в коридоре, шириной футов десять и длиной под сотню, удивительно, но в них не стреляют. Здесь допустили ошибку те, кто отвечал за безопасность комплекса: этот коридор был перекрыт тяжелыми и высокими воротами с двух сторон, получался своего рода тамбур, как в тюрьме. Но при этом ни на тех, ни на других воротах не было бойниц, и обороняющиеся во внутреннем дворике не могли ни просматривать, ни простреливать этот коридор. Но это они поняли только сейчас, самый опасный путь внезапно оказался самым безопасным. Со спутника этого не было видно…
Стена. Одну из стен этого коридора образовывала стена основного здания, особняка. Это было просчетом в системе безопасности, небольшим, но все же просчетом.
– Чисто!
Саперы прикрепили к стене здания второй, резервный подрывной комплект, способный пробить дыру в двери или стене. Теперь у них остался только один комплект для пробивания стен из четырех, если красная, штурмовая команда его не потеряла…
– Запал подожжен! Всем назад!
Грохнуло, в пыли спецназовцы бросились к образовавшейся в стене дыре.
– Вспышка!
В проеме грохнуло, они рванулись внутрь. Первым вломился Горелов, но среагировать не успел, возможно, потому что по ВУС был снайпером, и потому не слишком был хорош в ближнем бою. Это было что-то вроде холла, достаточно большого, но ход из него вел не вперед, а вправо. Развернуться он не успел – откуда-то из глубины дома прострочил автомат. Семь шестьдесят два против легкого бронежилета, да с близкого расстояния – смертельно почти всегда…
Поскольку план операции летел ко всем чертям, план прикрытия также поменялся. Теперь на прикрытие можно было выделить всего пятерых, считая переводчика, и все, что они могли, это перекрыть с обеих сторон дорогу, ведущую от абботабадского укрытия. Остальные бросились на штурм гостевого дома в поместье.
Переводчик с урду занял позицию на севере, с той стороны дороги, которая вела в город. Две пары бойцов залегли в поле, по обе стороны от дороги – один пулемет прикрывал подход от училища, другой – со стороны города.
Несмотря на темное время суток, начала собираться толпа. Переводчик на урду приказывал им уходить, потому что здесь идет полицейская операция. Пока ему верили…
Про внутреннюю планировку здания толком не знал никто и ничего – никаких строительных чертежей, обязательных в цивилизованных странах, здесь не было и в помине. Оставалось надеяться, что полученная ими в ходе многомесячных усилий тренировка по ближнему бою поможет им остаться в живых и выполнить задание. Никто из них не знал, сумеют ли они выбраться отсюда живыми, но пробивались наверх.
Оказалось, что наверх ведет лестница, высокая и широкая. На каждом этаже лестница выходит в помещение, широкое, что-то вроде холла. Тут же группируются входы в комнаты. Планировка была простая – одна из самых простых, какие только возможны, очевидно, что архитектор не планировал ближний бой в этом здании. Основное сопротивление в главном здании было подавлено на первом этаже, убив двоих и потеряв одного, они выскочили на лестницу. Стали подниматься наверх, прикрывая друг друга и постоянно сменяясь на острие атаки.
Между вторым и третьим этажом их обстреляли – какой-то бородач высунулся из-за двери и пустил очередь из «калашникова», почти не целясь. На острие теперь был Юнус – он прикрыл всех и сам получил три пули, две из которых сумел задержать бронежилет. Следующим шел Мурадов, он убил или тяжело ранил бородатого ответной очередью и остался с раненым Юнусом.
Теперь первым шел командир, капитан Павлов, вторым, за ним – старший лейтенант Горелов. Оба они были вооружены автоматами и готовы к любым неожиданностям. На третьем этаже они увидели, что все двери там закрыты.
К ближайшей от лестницы двери они поднялись почти бегом. Это было опасно, но другого выхода не было.
– Три – два – один!
Дверь на вид была прочной. Капитан выстрелил в замок двери и пинком открыл ее, а старлей забросил внутрь светошумовую. Оба отпрянули, чтобы стены защитили их от воздействия. Громыхнуло…
Первым шел Горелов, он увидел пятерых, похоже, что гражданских, трое из них были женщинами. Ни один из мужчин не был Пешеходом, по возрасту слишком молоды. Двое на пятерых – слишком много, да еще три женщины. Приказа брать только живым не было, но и убивать баб было как-то не с руки.
Горелов, выпустив автомат, схватил сразу двоих – ошеломленные взрывом и вспышкой, они не сопротивлялись. Он знал, что нужно делать в таких случаях, прежде всего блокировать руки, чтобы невозможно было активировать пояс шахида. Он бросился на женщин с размаху и повалил их на пол, прикрывая собой и блокируя им руки. В этот момент загремели выстрелы…
Разбираться было не с руки. В комнату ввалился Мурадов, затем Ли – они зачистили последний этаж. Мурадов крикнул: «На третьем чисто!» – в то время, как капитан вязал руки женщине, которая попала под огонь и осталась в живых. Она была ранена и стонала.
Ли подошел к лежащему Горелову.
– Помогу.
Вместе они связали еще двух оставшихся в живых женщин. Горелов недоуменно посмотрел на Павлова, тот ничего не ответил, но и не отвел глаз.
В комнату вошел еще один сотрудник, и один оставался у двери. Места уже не было…
– Выводите баб отсюда! Давайте, давайте! – заорал Павлов.
– Сделали?
– Здесь пусто! Это пустышка!
Горелов взял одну из женщин, пошел на выход, держа ее под руку, как раненую. Той было лет сорок-пятьдесят, и она сопротивлялась…
– Ла тхааф, – сказал лейтенант, когда вывел женщину из помещения и повел ее по лестнице.
Женщина не ответила, и лейтенант понял, что она оглохла от взрыва.
Кто-то прошел наверх, они посторонились. Лейтенант вывел их во двор – и сразу же за ним вынесли черный мешок для трупов…
