Книга: СССР-2010
Назад: Московская область, пгт. Ясенево. Коллегия ПГУ КГБ СССР. 23 июля 2010 года
Дальше: Дорога в ад. Пакистан, севернее Карачи. 12 февраля 2011 года

Московская область, пгт Ясенево. Коллегия ПГУ КГБ СССР. 23 июля 2010 года

– Штирлиц… а вас я попрошу остаться. Еще на одну минуту. Где пастор Шлаг? Вот с этого и надо было начинать. – Мне лучше знать, с чего начинать!
К/ф «Семнадцать мгновений весны»
– Полковник…
Янкель обернулся.
– А вас я попрошу остаться…
Янкель обернулся, чтобы поймать взгляд своего начальника, начальника ПГУ КГБ, недавно переведенного на ПГУ из Ленинграда (до этого он долгое время работал по Германии). Тот едва заметно кивнул.
Председатель КГБ показал на стул напротив себя.
– Бен Ладен…
– Как вы считаете, он и в самом деле американский агент? Только честно.
Янкель отрицательно покачал головой.
– Вот как. И почему же?
– Потому что американцы для него такой же враг, как и мы. Большой Сатана – Малый Сатана…
Председатель кивнул. Он работал в свое время по Ирану и знал, что это такое.
– Но американцы используют его?
– Далеко не факт. Возможно, они ему не мешают. Возможно, в его окружении есть американские агенты. Но все намного глубже…
– Ближний Восток никогда не был зоной американских интересов. Несмотря на особые отношения американцев и Саудовской Аравии. На Ближнем Востоке играли мы и европейцы – и никто более. Наполеон… Гитлер… все смотрели туда.
– Сейчас не середина двадцатого века.
– Да, только проблемы с тех пор не изменились, они стали только острее. Во многих странах революционная ситуация, в том числе в главной – в Египте. Население Египта увеличилось за время независимости этой страны в четыре раза, население Пакистана – в три с половиной раза. При этом рост населения не сопровождается ни ростом промышленного производства, ни ростом количества и качества обрабатываемой пахотной земли. Во многих странах, из которых ушла Великобритания, до сих пор господствуют отсталые отношения феодального типа. Например, в Пакистане до сих пор лучшая земля принадлежит не крестьянам, а армии, которая сдает ее батракам для обработки – армия в данном случае играет роль коллективного помещика, а военные живут в особых, элитных районах, отгородившись от остальной страны колючей проволокой и автоматами охраны. Египет после предательства Саддата и разрыва дружеских отношений с СССР свернул насеровский курс на ускоренное развитие промышленной индустрии и встроился в западную экономику на правах дешевого курорта и места для размещения производств с минимальной добавленной стоимостью для Европы. Но рабочие места для вчетверо выросшего населения Египет так и не создал. Существовавший при Насере план орошения пустыни и превращения ее в житницу также сорван. В Каире на полмиллиона человек в трущобах существует всего одна водоразборная колонка. Возрастной состав обществ Египта и Пакистана таков, что в нем доминирует молодежь, не имеющая перспектив в жизни. Речь сейчас идет о том, куда она качнется. В сторону левого движения – и революция будет социалистической – или в сторону правой религиозной реакции. Вам это известно лучше других…
Председатель кивнул, он действительно знал это лучше других. Революция 1979 года в Иране произошла в том числе и под лозунгами социальной справедливости. Иранская коммунистическая партия ТУДЕ на момент начала революции была одной из самых влиятельных сил в обществе, они страдали и гибли в шахских застенках точно так же, как и сторонники Хомейни. И за ТУДЕ стоял огромный иранский сосед – СССР со всей его мощью, а за Хомейни не стоял никто. Но выиграл почему-то Хомейни. Выиграл, несмотря на то что такой программы социально-политических преобразований, какая была у иранских коммунистов, подробной, научной, проработанной, апробированной в других странах, у Хомейни не было. У него вообще ничего не было, кроме Аллаха, фанатизма и умения обличать светскую власть, причем не важно какую – шахскую, демократическую, любую. К СССР и его опыту Хомейни относился не просто с подозрением, а с неприкрытой ненавистью, называя СССР «малым сатаной», то есть приравнивая его к США. И все равно он почему-то выиграл. Выиграл, несмотря на то что его лозунги годились, скорее, для века пятнадцатого. Выиграл, несмотря на то что против него были все. Все, кроме народа, привыкшего, что на пятничных проповедях им вещают волю Аллаха.
То, что было потом – было кошмаром. Хомейнисты начали зверские чистки в армии… в соседнем Афганистане, где пришли к власти коммунисты, даже при Хафизулле Амине, которого считали мясником, такого не было. Публичные процессы, публичные казни, публичные расправы – офицерство в Иране изничтожалось как класс. Затем Саддам решил, что пришло время, и вторгся в Иран, несмотря на то что Ирак был вдвое меньше по населению и втрое по территории. Но муллы не сдались, они объявили джихад, тотальную народную войну. На фронт мобилизовали детей, перед первой атакой для большинства из которых она была и последней, муллы раздавали им пластмассовые ключики – ключи от рая, куда они попадут, став шахидами. В иракские военные госпитали стали попадать офицеры с психическими расстройствами, они сходили с ума от иранских атак волнами до последнего человека, атак детей, от того, как перед атакой иранцы пускали детей на минные поля, чтобы могли пройти солдаты. Я это не выдумываю, это рассказ очевидца – командира отряда иракских коммандос Республиканской гвардии, которые готовились у нас, в Чирчике, по афганским сценариям. Они были мусульманами, но водку пили так же, как и мы. Тот иракский офицер в начале войны только выпустился из военного училища, в госпиталь он попал с ножевым ранением, отбив перед этим пять атак иранских фанатиков. В ножи пошли, когда кончились патроны…
Удивительно, но иранский режим устоял. Несмотря на зверства, несмотря на тяжелейшую, безрезультатную войну, несмотря на отсутствие реформ и бессмысленно дикие, средневековые запреты. Иранцы все равно поддерживали свою, словно явившуюся из средневековья власть, единственное в мире теократическое государство. А все, что могли сделать мы, это вывезти руководящий состав ТУДЕ из страны, при том что рядовые партийцы попали в застенки. Когда громили САВАК – шахскую службу безопасности – жестоко отомстили только тем, кто преследовал хомейнистов. Палачей иранских коммунистов – всех до единого – оставили на службе.
Наш международный отдел ЦК, Институт марксизма-ленинизма и прочие, отвечающие за идеологию структуры, ситуацию откровенно прозевали. Никто не то что не смог дать ответ муллам и аятоллам, не то что не смог заговорить с афганскими крестьянами и иранскими горожанами на одном языке, но даже вопрос о том, что коммунизм проигрывает идеологическую борьбу на арабском Востоке исламскому фашизму, они даже не поняли, что проигрывают, не осознали проблему, не поставили задачу сразиться с агрессивным исламом на его поле. Все, что смогли сделать наши идеологи – это придумать термин «душманы» вместо «моджахеды» и несколько уничижительных определений типа «антиисторическое средневековое мракобесие». Вы поняли, о чем это? Афганский крестьянин точно не поймет. Потерянное для поиска рецепта лекарства от болезни исламского фанатизма привело к катастрофе девяностых, когда из-за нашей слабости количество наших друзей на Востоке сократилось, а врагов увеличилось. И отдуваться за все приходится нам. Спецназу.

 

От автора: Все написанное выше написано не просто так, это описание одного из важнейших факторов краха СССР, коммунизма и мировой коммунистической системы в целом. Все идеологические think tank Советского Союза, все громадные структуры, создающие и развивающие коммунистическую идею, не смогли ничего противопоставить (в идеологическом, смысловом плане) зародившемуся в Египте и развившемуся в Афганистане исламскому фашизму – сочетанию агрессивного исламского фанатизма и крайне правой, нацистской идеологии и практики. То, что ничего хорошего впереди нас не ждет, стало понятно, когда наши идеологи с разгромным счетом проиграли сначала аятоллам из Кума, а потом и муллам из Красной мечети и медресе Хаккания. Ведь коммунистическая идеология с ее приматом производительного труда, сокращением издержек за счет лишения собственника доли в прибыли от эксплуатации средств производства, коллективной обработкой земли производительной техникой, примитивной демократии (советов) и Ирану, и Афганистану подходило намного лучше, чем любой другой проект, лучше, чем «западная демократия», лучше, чем «теократическая диктатура». И любой рационально мыслящий крестьянин или горожанин – разумеется, не из богатых – должен был вполне рационально, по Марксу, выбрать коммунизм. Но он не выбрал. Он выбрал иррациональное поклонение Аллаху, пятничные проповеди в мечетях, полные безумия и ненависти. Большинство не пошло за нами – оно пошло за исламскими фанатиками, хотя ничего рационального «здесь и сейчас» эти фанатики предложить не могли. Только рай и семьдесят две гурии после смерти.
Да, согласен, в афганский проект вкладывались огромные деньги, в отрядах моджахедов люди получали зачастую в несколько раз больше, чем в народной армии и милиции, да и деваться из лагерей беженцев в Пакистане было некуда – на работу не возьмут, пакистанского паспорта нет, гуманитарку выдают только тем, родственники которых завербовались в отряды моджахедов – тут деваться некуда. Но как выжил Иран? Откуда взялось то, что мы видим сейчас – Исламское государство, разгром не просто социального, а ультрасоциального государства в Ливии, когда Каддафи своим соотечественникам деньги давал просто так, и немало – просто за то, что они ливийцы. Это очень глупо – считать, что люди в ИГ, Аль-Каиде, Талибане продались за деньги, не менее глупо, чем считать, что на Майдане платили деньги за каждую брошенную бутылку с зажигательной смесью. Организаторам, конечно, платили какие-то деньги, верхушка тоже дербанила, но массовка, простые люди – они-то точно не за деньги вышли.
Еще надо понимать, что то, что происходило и происходит в Афганистане, Ливии, Сирии, Ираке, – это не чистый ислам. Это, скорее, фашизм, использующий терминологию ислама. Наряду с такими понятиями, как «джихад», «неверные», радикальные идеологи и манипуляторы используют термины «государство», «наша земля», «нация», «единая арабская нация». Это уже не чисто исламская идеология, это исламский фашизм, поразительно похожий на гитлеризм.
Почему это актуально для нас сейчас, когда мы ушли из Афганистана, когда нет СССР и у нас другая страна? По двум причинам. Первая: западный мир тоже не нашел противоядия от стремительно распространяющейся чумы исламского фашизма. Буквально за полтора десятка лет исламский фашизм прошел путь от малочисленных, изолированных очагов, от одиночек типа бен Ладена и малочисленных групп фанатиков – до смертельной угрозы всему цивилизованному миру, до пожара на всем Ближнем Востоке, до терактов в Европе. Это уже больше, чем террористические организации двадцатого века, это движение масс, которые ненавидят нас и готовы истребить нас до последнего человека за то, что мы не такие, как они. И перед военным проигрышем в Ираке, Афганистане, Ливии всегда следовал и следует проигрыш в идеологии. Мы не можем предложить арабской улице нечто более привлекательное, какие-то другие способы решения тех проблем, которые реально там стоят. Мы можем только вводить войска или бомбить, но снарядами идею не уничтожить. И если мы не хотим, чтобы в один прекрасный день ваххабитские банды ворвались в наш дом, начали партизанскую войну в нашей стране, мы должны победить их на идеологическом поле, сделать так, чтобы арабская улица поверила нам, а не им.
А мы не можем.
Второе – ставка на иррациональное, на возрождение фашизма, на смычку религиозной идеологии и крайне правых практик снова реализуется, уже на наших глазах, и совершенно в неожиданном для нас месте – в Украине. Украина ставит перед нами новые, страшные вызовы: оказывается, афганский сценарий можно повторить и в христианской стране! Рецепт тот же самый, только вместо Гиндукуша – Карпаты, подопытные кролики – западно-украинские, крайне религиозные и плохо образованные «громадяне», по уровню цивилизованности мало отличающиеся от афганских крестьян. А так все то же самое – сплав религиозной войны против дикого Востока (подготовленный многолетним противостоянием церквей – московского патриархата, раскольничьего филаретовского, украинских греко-католиков) и войны за независимость (они к нам пришли, мы их сюда не звали). Сейчас мы, конечно, не узнаем, сколько моджахедов сражались за Афганистан, а сколько – за Аллаха, но результат налицо, и параллели жуткие. Тот же фанатизм, иррационализм, отказ от следования собственным материальным интересам в угоду даже не духовным, а каким-то миражам, нечеловеческая жестокость карателей. Но мы видим, как создан новый, смертельно опасный для России очаг напряженности на самой границе, как братский народ стал врагом, как началась гражданская война и целую страну захватил крайне правый, фашистский проект. И ответ иррационализму и фанатизму – будь то украинский фашизм или исламский – он должен быть единым. Но у нас его нет.
Надеюсь, что пока – потому что времени тоже – нет.
P.S. А ответ-то на самом деле должен быть простым. Украино-фашистский проект – люди не равны, есть люди первого сорта (свидомые, справжние украинцы) и второго (вата, колорады, биомусор). Исламо-фашистский проект – люди не равны, есть люди первого сорта (правоверные, из них выделяются джихадисты и элита из элит – шахиды) и второго (неверные, которых можно). Русский проект – все люди равны под этим небом. Сумеем это донести до всех – победим.
– …мне представляется, – сказал Янкель, – что вся эта история с перехваченным курьером придумана для того, чтобы сознательно сдать нам местоположение Осамы.
– Придумана американцами? – спросил председатель.
– Не факт. Возможно, британцами. Возможно, «Спортивным клубом». Возможно, кем-то в саудовском истеблишменте. Возможно, даже силами внутри Глобального салафитского джихада. Идет внутренняя борьба двух проектов – одного, направленного на продолжение борьбы против СССР в Афганистане, другого – на то, чтобы перенести основной удар на арабские страны социалистической ориентации и неприсоединившиеся. Кое-кому очень выгодно убрать бен Ладена нашими руками.
– Это может быть и просто ловушкой.
– Да, может, – подтвердил Янкель.
– И что вы предлагаете?
– Выбирать. Если мы убираем бен Ладена, мы должны быть готовы к началу больших проблем у наших арабских союзников. Если мы сознательно принимаем решение отказаться от реализации этой информации – мы принимаем удар на себя.
Председатель задумался. Советские люди есть советские люди – никто не допустит еще одного ленинградского метро. Но и допустить проблемы на Ближнем Востоке…
Впрочем, выход есть.
– Я вас понял. Напишите отдельный доклад. Окончательное решение вынесем на заседание Президентского совета.
– Есть.
Назад: Московская область, пгт. Ясенево. Коллегия ПГУ КГБ СССР. 23 июля 2010 года
Дальше: Дорога в ад. Пакистан, севернее Карачи. 12 февраля 2011 года