Глава 7
Ловелас
Альберт Ливадный по прозвищу Ловелас и до Судного дня слыл любителем секса и прочих вольностей в отношении женского пола. Нет, ну, секс все мужики уважают, с миленькой ласковой девочкой замутить никто не против, даже женатики, но Алик, как его называли сами партнерши, просто жить не мог без интима.
Чем он их брал, понять было не сложно: симпатичен, материально раскрепощен, остроумен и обходителен. В общем, наделен всеми качествами Казановы, ловеласа и Альфонсо. Девок менял как перчатки, не задерживаясь ни на одной из них больше недели. Сколько он перетра… отшпилил их в Энске, одному богу известно, да и тот уже, видать, махнул рукой свысока на сексуальную революцию, которую устроил Алик.
В тот день, когда случилось пришествие чужих, Альберт занимался любовью с Ленкой Шумилиной на заднем сиденье своего «Джипа Чероки». Ну, как любовью?! Она так думала, а для него это было рядовое занятие сексом с очередной подружкой, которую он подснял, то есть познакомился на дискотеке.
В час «Ч», последовавший во всем мире за техногенным (хотя человечество в минуты своей гибели, а оставшиеся в живых много позже думали, что природным) катаклизмом, еще не ведая о причинах и последствиях ужасного явления, Алик разводил Ленку на оральные ласки, прежде чем стянуть с нее трусики. Просторные кожаные сиденья в автомобиле с тонированными стеклами неплохо подходили для эротических утех, снаружи редким прохожим не было видно, что творится в черной машине, а ее пассажирам наоборот – все видать.
– Ален, кончай ломаться! Че, как целочка, давай уже, покажи, что ты умеешь. Ну же. А потом поедем в «Макс», фишки покидаем, тусанемся, – все пытался взбодрить девушку Альберт, лаская ее руками и горячо целуя в ушко.
Ленка млела от удовольствия и желания, которое, впрочем, она старалась сразу не выдавать своему бойфренду, но его чересчур настойчивые просьбы интимного характера стопорили ее, мешали раскрепоститься и попробовать сделать то, что она еще не умела и стеснялась.
– Давай уже не жмись… Ей-богу, как школьница-неумеха! – продолжал настаивать Альберт, ладонью проникнув смущенной девушке в трусики. – Хотя сейчас и школьницы зажигают по полной… Не то что некоторые! Ну же… Расслабься, лапуль. Я тебя хочу, ты меня. Чего ты, зайка?
– Алик… Ну… Я… Я не могу вот так сразу… скажи мне что-нибудь, скажи мне… Что ты мой, а я твоя… Что любишь… Скажи-и… – шептала разомлевшая от ласк парня Ленка, томно дыша и закатывая глаза.
Еще чуть-чуть, и она бы сдалась, а перевозбужденный Альберт уже начал стягивать ее трусики и сыпать нежности и комплименты в ушко подружки. Но снаружи что-то произошло, сбившее настрой и планы парочки. Что-то из ряда вон…
Переходившую по пешеходной зебре старушку вдруг снес появившийся из ниоткуда, буквально материализовавшийся из воздуха дикий степной наездник, сородич ханов Мамая или Батыя. Всадник грубо сбил бабушку, притормозил, конь встал на дыбы от натянутых вожжей. Смуглый с раскосыми глазами азиат, обвешанный блестящими цепочками и какой-то дешевой бижутерией, с металлическими нарукавниками и с колчаном стрел за спиной, стал крутить животное мордой во все стороны, оглядывая фронт действий на триста шестьдесят градусов. Бездыханная старушка не шевелилась, лежа на асфальте посреди проезжей части. Отчего городской автобус резко затормозил и встал, пассажиры в нем повалились, создав кавардак в салоне и матеря водителя.
Далее картина перед глазами ошарашенной молодой парочки из джипа поплыла, словно в плохом немом кино. На улице показались еще всадники на степных низкорослых лошадях, вооруженные маленькими круглыми щитами, с луками и копьями, в мехах и скудных латах. Они махали кривыми азиатскими саблями, тыкали копьями и пуляли во все стороны стрелы, сея смерть среди случайных прохожих. С какой целью вдруг появились и откуда прибыли столь жестокие кочевники, Альберт не знал и не понял, он недоуменно посмотрел на Ленку, открывшую от удивления ротик с пухлыми губками, затем стал заправлять джинсы и нести какую-то ересь насчет смертельной опасности и сматывания удочек. Потом полез на водительское сиденье, лихорадочно соображая, что предпринять и как найти объяснения кошмару, творившемуся снаружи автомобиля. Но пока не находил их.
Тем временем кочевник с диким воплем пришпорил коня и понесся к автобусу, заметив высыпающих из него людей. Народ, все еще потирая ушибы и проклиная неумелого шофера, с удивлением глядя на творившийся беспредел на улице, пер из автобуса, создав в узких дверях столпотворение. Началась паника. Особенно после того, как ордынец проткнул копьем одного из мужчин. Кровь брызнула на пассажиров, крики боли и вопли ужаса огласили округу. Люди бросились врассыпную, не осознавая истины происходящего, но пытаясь скрыться от злых всадников азиатской внешности. Но их настигали стрелы, рубили сабли, пронзали копья и топтали лошади, легко управляемые чужеземцами.
Те, что сообразили и успели укрыться в автобусе, ненадолго продлили свои жизни. Хаос, охвативший улицы и сеявший смерть, вмиг приобрел настолько широкий масштаб, что Альберту показалось немыслимым и дико страшным. Парень не на шутку испугался, газанул и понесся напролом. Первого сбитого кочевника он воспринял с легким шоком, но за этим тяжелый черный джип задавил случайно попавшую под колеса женщину, а потом и наездника. Дикарь исчез из поля зрения, а его лошадь копытами разбила фары и лобовое стекло авто, помяла капот и залила кровью половину машины. Джип застрял в телах людей и животных, но, сдав назад и тюкнув еще кого-то, Альберт виртуозно вырулил и погнал транспорт по тротуару через кусты и заборчик, сбивая урны, ограждения и афишы.
На заднем сиденье болтыхалась и визжала Ленка, не успевшая привести себя в порядок после интимных прелюдий бойфренда. Она кричала что-то нечленораздельное, из чего Алик понял только, что девушка в шоке и пытается узнать у него, что происходит.
– Заткнись, дура! Молчи-и… Сам в ахере! Сиди тихо… Щас я… щас…
Но неугомонная, напуганная до смерти девушка продолжала выть и стонать на все лады. Алик выбирал места с наименьшим скоплением народа и пришлых чужаков, дабы не сбить еще кого-то и не напороться на огонь злых басурман. Мимо мелькали французские солдаты времен войны 1812 года, какие-то рыцари в доспехах и иногда на конях-тяжеловозах, раз встретились фрицы из кино про войну, но автомобиль ушел и от этих.
В одной из подворотен Альберт остановил джип и долго сидел, упершись потным лбом в руль. Молчал и думал. Размышлял по поводу причин появления всех этих ряженых, которые на поверку оказались настоящими убийцами из прошлого. Причем из разных эпох. Что им нужно здесь, в двадцать первом веке, в современном закрытом городе стратегического назначения, парень никак не мог додуматься. Где полиция, где военные и ОМОН? Почему эти уроды безнаказанно рыскают по городу и крушат все вокруг, убивают всех подряд, бесчинствуют на русской земле, хотя все родом из зарубежья. Как в одночасье все эти кочевники Золотой Орды, крестоносцы, наполеоновцы и фашисты очутились в одном месте? Прямо из воздуха, которым горожане дышали. Которым дышал он, Альберт Ливадный.
– Твою мать!
Алик стукнул кулаком по рулю. Услышал тихие всхлипы подружки, посмотрел в зеркало заднего вида, заметил размазанную на лице тушь, красное вспотевшее лицо, мокрое от слез, взгляд мольбы и страдания. Ему не стало жаль эту девочку, не хотелось уже утешить или дальше мучиться разводить ее на секс. Теперь другие чувства овладели парнем. И о другом.
Он осторожно приоткрыл дверь, рукой нащупав рукоятку металлической бейсбольной биты, так полюбившейся «золотой молодежи» дорогих иномарок. Стало чуть спокойнее, но тут же из памяти выплыли сцены кровавой резни на дороге. Как легко чужаки справлялись с энчанами, сея смерть.
– Тут не бита нужна, а оружие посерьезнее, – вслух сказал он и вздрогнул от нового всхлипа Ленки, – да успокойся ты уже. И так тошно, еще стенания твои терпеть. Далеко живешь?
– Ты же… ты же подвозил меня, не помнишь… что ли? – заикаясь, пробурчала девушка, продолжая разукрашивать лицо на спецназовский манер стекающей тушью.
– Да разве упомнишь вас всех, где вы обитаете? Че, сложно сказать? Адрес скажи, до кровати доставить не обещаю, но до дома, поди, управлюсь. Хотя… до кровати, говоришь?!
Ленка часто заморгала, пыталась понять, на что он намекает. И поняла. Вдобавок и он еще подтвердил вслух:
– Довезу живой до хаты твоей, сделаешь мне все, что попрошу. А нет – так вали сама пешкодраном прямо сейчас. Времени на раздумья нет. Жду ответа.
Он все так же смотрел на девушку в зеркало, иногда его взгляд спотыкался, уходил в сторону, но снова возвращался. Ленка прищурилась, не только раздумывая над своим бедственным положением, но и понимая, с каким козлом она связалась. Быть настолько циничным и хитрым – это нужно было учиться с детства. Ее задевало не столько понимание сущности расплаты за безопасную доставку ее тела домой этим прощелыгой, сколько его жесткость в условии – решайся или выходи прямо здесь. А за стеклами машины кричали, стреляли, лилась кровь и гибли люди. И этот урод ставил условия.
– Согласна. Черт с тобой, козлина! Вези живей уже, че зенки выпучил. У меня нет выбора. Подыхать посреди улицы я не намерена, да еще молодой и красивой.
– Гы-ы, – Алик довольно осклабился, вывернул руль и выехал из арки, – как немного надо для большой любви!
– Пасть закрой свою! Какой любви? Я поняла, кто ты и что ты. А сейчас сделай милость, заткнись до места назначения, чтобы не нервировать меня. И так тошно! Адрес…
Она назвала улицу и дом, где жила. Родители были в отъезде за рубежом, скоро обещали вернуться, а тут такое…
Езда заняла минут десять – Алик гнал джип, ловко уходя от толп чужаков и мечущихся в панике горожан. Но пожилую женщину все же сбил, огибая угол дома, где жила Ленка. Наплевав на бедолагу, замершую на обочине, прыткий циничный парень затормозил только у нужного подъезда, быстро выскочил с битой сам, за руку вытащил Ленку и, на бегу закрывая через пульт машину, увлек ее в здание.
Квартира девушки была богато обставлена, уютна и безопасна. Словно и не творилась на улице кровавая оргия, будто и не было воинственных диких пришельцев из прошлого, переворачивающих город вверх дном.
Алик нырнул в ванную, скоренько так умылся, скинул батник и освежил подмышки. Затем предстал перед Ленкой радостный и возбужденный.
– Ну, понеслась, дорогуша! Условия те же, туда, туда и классика. Чего вылупилась? Условия были такие. Че хочу, то и делаю с тобой. Все, расслабься, начинай, твою мать!
И как бы невзначай приставил рядом к шкафу биту, вполсилы принуждая девушку присесть и начать ласки. Ленка сморщилась было, с трудом проглотила ком в горле и без всякого желания и с чувством ненависти к этому «герою», мать его за ногу, пала на колени…
* * *
От Ленки, исполнившей через силу ласки и так не вошедшей в раж даже от его, удовлетворяющих всегда и всех девок, интимных чудачеств, Алик вышел ближе к вечеру. Он прихватил из квартиры девушки «Сайгу» ее отца-охотника, хотя Ленка и сопротивлялась этому. Довольный и на полном расслабоне парень покинул подъезд, осмотрелся и с ружьем наготове побежал к своей машине.
Кругом стояла гробовая тишина, дым от близкого пожара застилал двор, несколько трупов уже давно остыли, лежа в тех позах, в каких их застала явившаяся из ниоткуда смерть. Смерть в облике возбужденных насилием зверских оскалов.
Алик прыгнул в автомобиль, чертыхнулся, глядя на паутину лобового стекла и мятый капот, завел его и нажал акселератор. Джип послушно рванул со двора, унося хозяина в новые места, к новым событиям и исполнениям похотливых желаний. Неугомонный ловелас с одноименным прозвищем несся на поиск очередных красоток, чтобы овладеть ими по их вынужденной воле или против, но получить сполна те удовольствия, которыми он жил уже несколько лет. А тут подвернулась еще и такая возможность – безнаказанно и легко получать доступных телок, пользоваться ими и наслаждаться, особенно теми, которые через силу выполняют его прихоти. Так сказать, расплачиваются натурой, дабы избежать смерти от чужаков и оказаться в безопасности. Понимал ли он, что почти ничем не отличается от этих ублюдков из прошлого, вырвавшихся с того света мстить местному люду? Скорее всего, что-то и мелькало в его уже давно взрослой голове, но этакий спермотоксикоз давил на мозг, вызывая только одни похотливые желания. Все остальное, гуманное и доброе, уходило прочь.
И Алик без зазрения совести встал на путь насилия, своим необычным методом добиваясь задуманного. Он стал ездить по улицам и адресам своих знакомых и их подруг, тех, кого еще ни разу не добился в сексуальном плане в мирное время, но теперь-то водворяя в жизнь грязные желания.
«Алка из ЦУМа. Явно на работе застряла, боится выйти и попасть под раздачу этим дикарям. Значит, еду к ней! За то, что спасу ее, довезу до хаты и пообещаю защиту, она отдастся мне с потрохами. Красивая девка. Моя!
Наташка из «Газпром-оптики». Вау! Чертовка та еще. Не дала тогда мне, даст сейчас. Тоже на работе должна быть. Если эти уроды еще не вломились в магазин и не вырезали там всех бедняжек. Блин, как я ее хочу!..
Анжелка сейчас на учебе. Ого, неплохо бы ее найти и отвезти в безопасное место. Черт! У нее бабка дома и братишка. Не-е, домой нельзя. Облом. А чем отель не подходит? Е-мое, в любую гостиницу ща можно зарулить. Пустят, куда денутся! У меня ствол нехилый, припугну. Анжелку с собой прихвачу, всяко разно ее там отчехвостю. Сучка крашеная. Уже нескольких пацанов перебрала, а мне, тварь, отказку лепит все время. Я тебе ща залеплю отказку! Сама у меня в ногах ползать будешь, умолять чего-нибудь тебе сделать, лишь бы спасти…
Ирка из школы, училка молодая…
Вероничка…»
Алика аж трясло от перевозбуждения и предчувствия большой работенки на сексуальном фронте. Недавние интимные утехи с Ленкой уже улетучились и забылись. Он благодарил бога за то, что тот подарил ему такой шанс осуществить давние юношеские мечты, стать сильным и главным, стать влиятельным и всемогущим. Алик периодически трогал холодный металл «Сайги» и все уверенней вел машину по дорогам и тротуарам Энска, по дворам и переулкам. Он уже никого не боялся и все распланировал.
