Глава 20

В доме звенела тишина. Залитые ярким светом комнаты, коридоры и просторные залы точно сошли с картины художников Возрождения. Все сияло золотом, переливалось, кичилось своей красотой. Даже потолки в этом доме кричали о роскоши. Фрески с библейскими сюжетами, лепнина, барельефы и хрустальные люстры – все это напоминало декорации со съемок исторической картины о жизни какой-нибудь императрицы.

Я рассматривала акварели на стенах коридора третьего этажа, чтобы хоть как-то отвлечься от предстоящей пытки. Внезапно мой взгляд привлекло старинное зеркало на трех ножках, что стояло в углу.

Облаченное в позолоченную фигурную раму с двумя озорными ангелочками наверху, оно манило к себе. Зеркальная поверхность как будто вибрировала, рябила, точно потревоженная камешком вода.

Я посмотрела на удаляющиеся фигуры мужчин. Они снова спорили, ничего нового. Стоило им пожать друг другу руку во время знакомства, как доброе расположение духа покинуло обоих.

Веселенькая мне предстоит поездка в Париж. Вместо романтики, шампанского и прогулок по вечернему Монмартру общество двух непримиримых соперников, вынужденных работать в одной команде, и новоиспеченная подружка с рожками и хвостом в придачу.

Убедившись, что они заняты исключительно собой и даже не замечают, что я отстала от них, я подошла к зеркалу.

Отражение в зеркале шокировало меня. Я увидела маленькую девочку, рыдающую навзрыд и крепко сжимающую в объятиях потрепанную тряпичную куклу. Эту куклу мне сшила мама.

Сердце сжалось в комок. Я усердно прятала в кладовые своей памяти день гибели родителей и не ожидала, что встреча с самым ужасным моим воспоминанием так больно ранит меня. Слезы сами полились из глаз. Позабытые было страхи и тревоги выбрались наружу, захватили меня в свой плен, сдавили горло, не давали сделать вдох.

Что это за машина времени? Откуда этот антиквариат у господина Прейда? Не иначе, выменял чью-нибудь душу на эту игрушку.

Я пошатнулась. Глаза застилала пелена слез. Меня как будто закинули в то осеннее утро, когда мама и папа не вернулись домой из отпуска. Каждый телеканал, каждая жалкая газетенка тогда сочли нужным сообщить ужасную новость – потерпел крушение самолет, летевший из Сочи в Воронеж. Погибли все сорок девять пассажиров и шесть членов экипажа.

Голова закружилась, в груди полыхали языки пламени. Я смахнула рукой слезы и прислонилась к стене. Нужно отдышаться и отойти от зеркала, пока не случилась истерика. Пока я еще могу думать. Пока пережитое горе не затуманило окончательно разум.

– Аура! – Я повернула голову и увидела Егора, выглядывающего из-за двери одной из спален. – Что с тобой? Тебе нехорошо?

Он за несколько секунд преодолел расстояние, разделяющее нас.

– Что с тобой? – Мужчина обхватил мое лицо ладонями и принялся покрывать его поцелуями, – давай не будем этого делать? Я же вижу, как тебе плохо! Уйдем! Мы вовсе не обязаны спасать проклятую душу Марины!

– Не смотри в зеркало, – прошептала я, выбрав момент и увернувшись от его очередного поцелуя, – идем отсюда. Скорее.

Я вырвалась из его объятий и почти побежала в спальню. Мне не терпелось покинуть этот дом. Кто знает, сколько еще подобных сюрпризов он хранит? На что еще я наткнусь, прогуливаясь по его коридорам? Нужно вырваться отсюда.

Все как будто сговорилось против меня. Словно кто-то очень сильный, очень могущественный не желал, чтобы я помогала Марине. И я догадывалась, кто это может быть. На душе похолодело. Ледяной слизень начал ползти по пищеводу к желудку. Спазмы сковали мышцы.

– Аурелия, что случилось? Где ты была? – Я как обезумевшая влетела в комнату и натолкнулась на Флориана.

– Зеркало, – проговорила я, – что это? Оно погрузило меня во мрак тяжелых воспоминаний. Это невыносимо. Ты специально его там поставил, чтобы я заметила? Чтобы я страдала?

– Конечно, нет! Но тебе не следовало отставать от нас. Тогда бы ничего не случилось, – он бросил на меня цепкий, жесткий взгляд. Ему совсем не понравилось, что я сую свой нос, куда не следует. – Прости, – его голос смягчился. – Я действительно не подумал, что тебе захочется в него посмотреть.

– Что за чертовщина творится в этом доме! – воскликнул подоспевший Егор. – Постоянно хочется ругаться, как будто подмывает кто!

– Не забывай, у кого ты в гостях, – огрызнулся Флориан, оголив в усмешке белоснежные зубы.

– Забудешь разве? – потерянно ответила я, окинув взглядом комнату, в которой мы оказались.

Словно по ошибке оказавшаяся в этом доме, спальня была обставлена скромно и со вкусом. Ничего лишнего. Дымчатые однотонные обои, странная дизайнерская люстра металлического цвета, широкая двуспальная кровать с мягким белым изголовьем, паркетный пол, антикварный шкаф с резными дверками и зона для отдыха с креслом-качалкой и невысоким журнальным столиком красного дерева. Из окон открывался вид на сосновый лес и дорогу. В свете полной луны макушки деревьев казались вековыми исполинами, застывшими и печальными.

Изучение интерьера спальни немного отвлекло меня от тягостных мыслей.

– Здесь уютно, – заметила я.

– Да. Это единственное место в доме, где нет золотых унитазов и персидских ковров. – Флориан издал смешок, пытаясь своей шуткой разрядить атмосферу, но обстановка была слишком накаленной. – Хорошо. Я расскажу вам свой план.

– Давай уже скорее. – Егор в нетерпении начал бродить по комнате туда-сюда.

– Я возьму шарф и завяжу глаза, отверну кресло к окну, чтобы не видеть вас, мои голубки, – его лицо скривилось, он нахмурился и сощурил глаза, – и пока вы будете «вызывать» покойницу, я предамся своим мечтам. Как только Марина появится, она попадет в ловушку, не сможет сбежать или навредить. Она будет вынуждена выслушать нас.

– Допустим, – начала я, – ты поймаешь ее и даже заставишь послушать наши увещевания, но как ты убедишь ее встать на путь истинный? Неужели ты думаешь, она вот так запросто из демона превратится в милого ангелочка и поспешит с нами спасать мир?

– Вовсе нет, – Флориан расплылся в хитрой, коварной улыбке, – но у меня есть одна идейка, как заставить ее совесть проснуться.

– И какая же? – с сарказмом поинтересовался Егор.

– Одна и та же вещь может служить и злу, и добру. Нужно только знать, как ее применить.

– Хватит ходить вокруг и около! – вспылила я, – мы должны быть уверены, что участвуем в этой авантюре не зря. Все должно пройти как по маслу. Иначе – в этом позоре нет никакого смысла.

Флориан ослабил галстук и неспешно прошел к креслу. Затем плюхнулся в него и начал покачиваться, рассматривая потолок.

– Все, что ты сейчас делаешь, зачтется, понимаешь? – В его голосе прозвучало раздражение. Точно он разговаривал с неразумным ребенком, который никак не возьмет в толк объяснения родителя. – Все, что ты делаешь во имя добра, – важно и нужно. Посмотри на ситуацию с другой стороны. Ты думаешь, мне по душе становится немым свидетелем ваших интимных отношений?

– А может, ты пригласишь сюда подругу, займешься с ней сексом, а мы с Егором посмотрим! – Гордость во мне никак не хотела замолчать.

– Запросто, – он вновь улыбнулся и посмотрел на меня, заставив замереть от охватившего все мое существо желания, – ты тоже можешь поучаствовать.

Его мурлыкающий, бархатный голос ввел меня в ступор. Я открыла рот, но слова словно застряли в горле. Мысленно я кричала ему: «хам, наглец, бесстыдник!». Но язык точно намертво приварился к нёбу. Я онемела, чувствуя, как заливаются краской щеки.

Посмотрев на Егора в поиске поддержки и защиты, я обнаружила, что он сидит на краешке кровати как ни в чем не бывало. Он вновь застыл. Флориан в очередной раз подстрекает меня, испытывает мое терпение, а мой возлюбленный просто превращается в статую – «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».

– Ладно, – наконец заговорил Флориан, вдоволь насмотревшись на мое молчаливое сопротивление, – прости. Шучу.

– Я очень надеюсь, что зачтется, – ожил Егор, подхватив последнюю фразу моего искусителя, – второй попытки у тебя не будет.

– Она и не понадобится.

– Ты скажешь нам, как ты собираешься вправить этой сучке мозги или нет? – Мой мужчина начинал злиться. Это только осложняло обстановку.

– Достаточно уже играть в «кошки-мышки», просто успокой нас. Ты же видишь, как мы все напряжены. – Я бросила на Флориана умоляющий взгляд, и он мгновенно смягчился. На его лице появилось какое-то мечтательное выражение, тень надежды. Он вдруг стал похож на обычного человека. Или это очередная маска?

– Не волнуйтесь. Нам поможет зеркало.

Что же это за зеркало такое? Какие еще фокусы оно может выкинуть?

Я недоверчиво посмотрела на Флориана, пытаясь прочитать по лицу, о чем он думает.

Что-то екнуло в груди. Что-то сломалось. Мне вдруг стало не по себе от одной только мысли, что он будет знать о том, что происходит на его кровати. Не видеть, не слышать, просто знать. Исчезло желание терзать, травить его душу ядом ревности. И на какую-то долю секунды мне показалось, что я предпочла бы увидеть его, а не Егора рядом с собой. Всего лишь на долю секунды.